— Передержка, — объяснил он и, взяв аппарат, повел меня за собой. — Давай сниму тебя с другой экспозицией. Надо, понимаешь, разную диафрагму пробовать. Светосила ведь тоже разная…
С тех пор как ему купили аппарат, он не сделал еще ни одного путного снимка, но все специальные термины говорить научился.
Мы охотно становились сниматься, поэтому и сейчас я послушно пошел во двор и встал около кустов сирени, у забора. Назар нацелился на меня ФЭДом, а я застыл не шевелясь. Но тут по голой ноге у меня заползала муха и стало щекотно. Я все-таки, не моргая, глядел в объектив, пока не стало совсем невтерпеж. Тогда я лягнул себя другой ногой — хотел ударить по мухе. А Назар в этот миг щелкнул. И, отведя аппарат от носа, сердито закричал:
— Что ты вертишься, как на костре! Кадр испортил.
Мне сделалось обидно — как будто без меня он этих кадров не портил. Но я не стал спорить и сказал, залезая поглубже в сиреневые кусты, где не летают мухи:
— Давай еще! — Только тут ветер качнул одну из веток, и она хлестнула по моему лицу. А он опять щелкнул. — Это же ветер! — сразу завопил я, боясь, что он рассердится, но он махнул рукой:
— Ладно, ходи без рожи, с одним туловищем.
— Неизвестно еще, будет ли и туловище, — съязвил я.
— Много ты понимаешь, — огрызнулся он и умолк: за кустами сирени, за забором, послышались девчоночьи голоса.
Назаров двор находится рядом с жигаловским, с Викиным. Так вот из Викиного дома вышли девчонки, и с ними тетя Варя, и какой-то черноволосый парень в очках, и еще одна девчонка в белом платье, с серьгами в ушах. Мы с Назаром сразу догадались, что эта с серьгами и есть вожатая Римма. Только плохо ее разглядели, потому что она повернулась к нам спиной, когда они все медленно пошли от крыльца.
Но то, что мы услышали и увидели, нас просто поразило.
— Не теряйте больше времени, — сказала тетя Варя. — Поскорее открывайте свой пост.
— Теперь откроем, — уверенно ответила Вика.
А Люська забежала вперед, загородила дорогу и громко сказала:
— Но это неправильно — выгонять ребят!
— Делайте, как лучше, — сказала тетя Варя. — Лишь бы был пост.
И, проводив всех за калитку, пошла назад к дому.
Мы с Назаром бросились со двора, чтобы узнать, о чем еще будут говорить девчонки и вожатая.
Люська и Маша-Рева шли по тротуару, а за ними — рядом с Риммой — шла Вика и сердито выговаривала Люське:
— Что ты хочешь, чего добиваешься?
Черноволосый очкарик в широченных брюках шел сзади.
Люська опять встала всем поперек дороги.
— Ну, давайте хоть поговорим с ребятами, давайте!
Вика-Жига засмеялась:
— Не хватало еще кланяться! Да мы действуем совершенно законно — с ключом. И у нас есть вожатая. А я начальник штаба. Вот сейчас же и пойдем. А если ты не хочешь, обойдемся без тебя.
— Вот-вот, — сказала Люська. — Это ты хочешь все делать без всех. Только зачем нужен пост, в котором никого не будет?
Вожатая прикрикнула:
— Перестаньте, в конце концов! Никак не думала, что вы такие недружные. — Она повернулась к Люське. — Не разводи смуту. Поспорила — и хватит. Мы не должны зависеть от неорганизованной массы уличных мальчишек. — Она первая двинулась по тротуару дальше, и все пошли за ней. Все, кроме Люськи.
— Ты что же? — удивилась Маша-Рева.
И тогда опять все остановились, глядя на Люську, а она не ответила и медленно пошла совсем в другую сторону.
Вот это да! Вот это нас с Назаром и поразило больше всего. Сама затеяла историю с ключом, сама раздобыла ключ, а теперь?
— Ну, что ж, — сказала Римма, кладя руку на Викино плечо. — Пошли.
Только в этот момент заговорил черноволосый парень в широченных брюках.
— Подожди, Римма, — сказал он. — Тут что-то не так. — Он замялся, посмотрел на девочек. — Поговорим наедине?
Вика и Маша побежали вперед, а парень взял Римму под руку и повел по улице.
Больше мы с Назаром не могли ничего услышать. И сразу выскочили из калитки, чтоб поскорее рассказать Борису, какие у девчонок пошли разногласия и распри. Пробегая мимо двора Черданихи, я свистнул, по никто не отозвался. Тогда мы помчались к гаражу. И едва обогнули палисадник с густыми деревьями перед домом пенсионера Демьяныча, как увидели… Люську. Она стояла около гаража и кого-то ждала. Увидев нас, она обрадовалась.
— Ой, мальчики, вы не знаете, где Борис?
— А зачем он тебе? — подозрительно покосился Назар.
— Ну, надо. Дома у них никого нет. Я стучала. И здесь нет. Тоже стучу, стучу.
— Стучу, стучала, — передразнил я. — Не стучать надо, а вот так! — Заложив пальцы в рот, я изо всей силы засвистел над ее ухом — она даже отшатнулась, зажав уши ладонями.
Из гаража донесся такой же свист — только тихий. Я с видом победителя посмотрел на Люську. Дверь гаража приоткрылась, и, щурясь на свету, высунулся Борис, хмурый, в незастегнутой грязной рубахе, выпущенной из брюк. В руках он держал длинную веревку.
А из-за его спины выглянул Главный Адмирал — овраженский Гошка, тоже с веревкой.
— Вам чего? — спросил Борис не очень вежливым тоном. Мы с Назаром кивнули на Люську: дескать, к тебе. — Чего еще? — не двинувшись с места, обратился он к ней.
Люська торопливо начала:
— Вот что, Боря. И вы, мальчики, тоже. Давайте будем вместе. Гараж все равно у вас отберут. Так лучше вместе пост делать.
— А это видела? — И Борис показал фигу.
Люська вспыхнула:
— Вот как! Я к вам по-человечески…
— Ты по-человечески? — переспросил Борис. — Да если хочешь знать — от тебя все и пошло. Если б не ты, до сих пор жили бы мы спокойно. Ты взбаламутила. А теперь с предложениями? Короче — отваливай! — заключил он и, пригласив нас в гараж, закрыл дверь. — Отваливай, покуда не попало.
Я увидел сквозь щель, как Люська постояла немного, потом повернулась и пошла. Плечи худенькие. И шея тоненькая. Даже жалко.
И тут неожиданно взорвался Адмирал, мой овраженский тезка. Он с размаху шмякнул о землю связкой веревок и подскочил к Борису:
— Майна-вира, Генерал! Зачем обидел Люську?
— Гляди-кась, — удивился Борис. — С тобой что?
— А то самое! Она и вправду по-человечески, а ты…
— Может, раскланяться перед ней? — насмешливо спросил Назар.
А Борис, ни слова не говоря, размахнулся и огрел Адмирала по спине веревкой, которую не выпускал из рук. Тот отскочил и взвизгнул.
— Еще продраю, — пообещал Борис. — И яхту парусную, корвет твой с мотором, делать с тобой не желаю.
— Так и я с тобой не желаю! Штурман нашелся! — Адмирал швырнул веревки.
С пола поднялась пыль. Борис поймал Адмирала за руку и дал пинка под зад. Гошка отлетел в угол. Дело принимало крутой поворот. Я решил заступиться за тезку.
— Будет тебе, — встал я на пути Бориса.
— Уйди! — прохрипел он, глядя исподлобья.
Назар тоже заволновался:
— Хватит, Борька, хватит.
Так мы стояли, сгрудившись в полутьме, и смотрели друг на друга, еле переводя дыхание, вместо того чтобы смеяться над девчонками, которые перессорились из-за гаража.
Но, должно быть, в этот вечер всех покусала какая-то зловредная муха, потому что не успели мы опомниться, как примчался Рудимчик и сообщил, что сейчас у бревен вдрызг разругались Римма и черноволосый очкастый парень. Рудимчик все слышал собственными ушами.
Он заранее спрятался за бревнами. Конечно, он не знал, что там остановятся вожатая и ее знакомый. Он залез туда на всякий случай, потому что у бревен всегда кто-нибудь останавливается, садится и разговаривает. И у Рудимчика давно устроен здесь главный наблюдательный пункт. Он даже сделал себе подстилку из веток и травы, чтобы удобнее было караулить, а то иногда приходится долго ждать.
Сейчас он ждал недолго: только притаился, как подошли Римма и парень. Римма говорила громко и сердито, а ее знакомый — тихо.
— Дура я, дура, — говорила Римма. — Согласилась стать вожатой. Ты мне как тогда говорил?
— Говорил, что справишься. И сейчас говорю это же.
— Ничего подобного. Ты сказал мне, что с ребятами не трудно, а кому-то все равно надо, если нашему цеху поручили. И я согласилась. А сейчас? Не успели прийти сюда — и уже с критикой? Контролировать явился?
— Что ты, Риммочка. Совсем не поэтому. Ты же знаешь…
— Тогда вот что, Тимочка! Молчи и не вмешивайся или уходи. А я буду сама, как знаю. Или, по-твоему, из-за каких-то мальчишек отказаться от гаража?
— Но ты поступаешь неправильно.
— Ах, неправильно! Ну, так до свидания.
— Римма! — кинулся он за ней, но она не оглянулась.
Так они и ушли.
Когда Рудимчик обо всем рассказал, Борис хмуро заметил:
— Тоже из-за гаража поцапались.
— У них другое, — возразил Рудимчик.
— Что — другое?
— У них любовь.
— Какая еще любовь?
Рудимчик хихикнул:
— Обыкновенная. Ведь когда она спросила: «Контролировать меня явился?», а он ответил: «Что ты, Риммочка, совсем не поэтому», — то руку к сердцу вот так сделал.
— «К сердцу», — передразнил Назар. — Много ты в этом понимаешь!
— Не верите? Увидите! Жених и невеста.
— Ладно, — оборвал Борис. — Женихи к делу не относятся.
И задумался.
Задуматься было над чем. Положение все больше запутывалось. У девчонок полный разброд. У нас чуть не драка. У взрослых тоже ссора. И все из-за гаража. И чем кончится — неизвестно.
Так мы думали. И вдруг…
На арене появляется Демьяныч
Два дня ничего не записывал. С утра до ночи возимся с гаражом. Очистить его от разного хлама оказалось нелегко.
Сашуня, конечно, вымазался, словно трубочист. Маша-Рева занозила палец, но — удивительное дело! — не заплакала. Рудимчик притащил йод, мы вылили на ее занозу чуть не полфлакона, она только улыбалась. Овраженский Адмирал и то морщился, а она хоть бы хны! Вика Жигалова насмешливо скривила губы:
— Гляди, какая храбрая стала. Не иначе оттого, что у нее теперь два начальника.
Про начальников она сказала верно: теперь у нас их двое.
А как все вышло, сейчас опишу.
Когда мы сидели в тот вечер, переругавшись, в разных углах гаража, раздался громкий стук в дверь. Мы выглянули и увидели: стоит около гаража вожатая Римма с черноволосым парнем. Лоб у парня огромный, В подбородок острый, настоящий треугольник получается. И нос острый торчит. В общем, немного смешной парень. Да еще моргает сквозь очки близоруко. А сбоку от него девчонки — Вика с Машей-Ревой. Люськи с ними не было.
Раньше у нас никогда не случалось, чтобы к гаражу незаметно приближались посторонние. Но тут, за спорами, мы позабыли про осторожность и не выставили часовых. Да видно, уже все равно — пришло время выметаться. И мы покорно выбрались из гаража.
Черноволосый парень посмотрел на нас и улыбнулся:
— Здравствуйте, хлопцы.
Ему весело! А мы нестройно ответили: «Здравствуйте».
Он продолжал:
— Будем знакомы. Меня зовут Тимой. Это, значит, ты оккупировали наше помещение? — Мы переглянулись. Еще вопрос, чье это помещение. Но спорить было бесполезно. А он все улыбался. — Вот что, ребята. Здесь будет пионерский штаб. И есть у меня к вам деловое предложение: давайте устраивать его вместе.
Мы опять переглянулись и посмотрели на Бориса. Тима предлагает то же самое, что и Люська. Борис буркнул:
— Стройте, нам-то что.
— Слыхали, слыхали? — сразу затараторила Вика и с победным видом повернулась к Тиме. — Я что говорила?
И Римма повернулась к нему с победным видом:
— Убедился?
Он ткнул себя пальцем в переносицу — в очки, заморгал и сказал:
— Погодите. — И спросил у Бориса. — Отказываетесь, что ли?
Борис уставился в землю и не ответил. Из-за его спины вынырнул Рудимчик.
— А Совет Командиров куда? — спросил он.
— Смешной вопрос! — передернула плечами Римма. — В пионерской работе нет Советов Командиров. А вы как пионеры войдете в сводный отряд нашего уличного поста.
— Ну, так мы не будем с вами! — закричал тут я, потому что очень обидным показалось распускать Боевой Совет Овраженских Командиров.
— А ты вообще помалкивай! — тряхнув кудрями, сказала Вика. — Ты вообще с соседней улицы и к нашему посту отношения не имеешь!
— Ну и не надо, — ответил я. — А вот к Совету Командиров я имею отношение.
— Правильно! — поддержали меня ребята. — И если кто против Совета Командиров, то нам и говорить нечего.
— Вы подумайте! — всплеснула руками Вика. — Они еще торгуются. Их привлекают, вместо того чтобы просто выгнать как незаконных, а они…
— Да занимай, занимай свое помещение, — сказал Борис. — А распускать Боевой Совет Командиров мы не будем.
— Правильно! — опять закричали мы, поддерживая своего Главнокомандующего и, верные ему до конца, пошли следом за ним в гараж, чтобы забрать наше имущество.
Борис стал шарить под ящиками в углу. Я подумал, что он полез за своим пистолетом, — был у него такой красивый, с резинкой. Но Борис вынул тетрадки и чернильницу. Я понял, что он, оставаясь один, что-то писал. Может, тоже дневник?
— Это у тебя что? — спросил я.
— Трамвай с прицепом, — сердито ответил он и, засовывая тетрадки в карман брюк, добавил: — Знамя бери.
Так и закончилась бы ничем Тимина попытка мирно договориться с нами насчет поста, но в тот момент, когда мы покидали гараж, над забором показалась седая голова усатого пенсионера Демьяныча.
— Стойте! — прогремел его бас.
Мы, конечно, остановились. Он спешил к нам. А за ним, сверкая серыми глазищами, еле поспевала… Люська Кольцова.
Мы тоже законные!
Тяжело отдуваясь, Демьяныч подошел и сказал:
— Почему уходите?
Ему ответила Вика:
— Мы выгоняем их! Они незаконно захватили гараж.
— Как незаконно? — опять забасил Демьяныч. — Я же разрешил.
От удивления не только у Вики, но у всех нас еще шире открылись рты. А Люська, стоя в сторонке, улыбалась.
Демьяныч, довольный тем, что всех ошарашил, похлопал ладошкой по карманам брюк и, спокойно поглядывая на Тиму и Римму, вытащил железную баночку с табаком.
— Такое, значит, дело, — сказал он, засовывая в трубку табак. — Все здесь законные, и выгонять никого нельзя.
— Но к-к-как же? — начала даже заикаться Вика. — Вы нам ключ отдали, а они не спрашивались.
— А я знал, что они здесь обосновались, — ответил Демьяныч. — И думал — вы вместе.
— К-к-как же вместе? — продолжала Вика. — У нас пионерский пост, а у них какие-то командиры.
— Вот-вот! — Демьяныч попыхтел трубкой. Он стоял, широко расставив ноги, заложив руки за спину. — Именно командиры! И потому вам надлежит разговаривать на равных.
Тима сразу согласился с Демьянычем:
— Ну, если у них одинаковые права, это все меняет. Тогда самое верное, по-моему, сделать так. Немедленно заключить договор.
— О дружбе и ненападении, — сообразил Рудимчик.
— О дружбе и взаимопомощи, — поправил Тима. И вытащил записную книжку. — Карандаш у кого-нибудь есть?
— Постойте, — заволновалась Вика. — Что же это получается? Какой договор? С кем? Да видано ли, — обратилась она к Римме, — чтоб пионерский штаб заключал какие-то договоры с уличными мальчишками?
— Да, товарищи, погодите, — тоже начала говорить Римма. — Пионерское движение…
— Риммочка, — прервал ее Тима, а Тиму прервал Демьяныч.
— Не волнуйтесь, — сказал он, выставляя перед собой широкую ладонь, как щит. — Это на первом этапе. Для сближения интересов. Конструктивное предложение, как на ассамблее.
— А кто будет начальник? — спросила Вика.
Ее больше всего интересовало именно это.
Рудимчик гордо предложил:
— Конечно, Главнокомандующий Генерал!
— А я? — заволновалась Вика. — Я, по-вашему, никто?
— Давайте так, — сказал Тима. — Раз договор на равных началах, то пусть и начальство будет общее. Вы — оба. Ты, Вика, и он — Генерал.
— Правильно, коллегиальность! — закричал Назар Цыпкин и стал уговаривать нахмуренного Бориса.