Секрет - Эпплгейт Кэтрин 5 стр.

Акс, как и остальные андалиты, в своем есте­ственном облике мог разговаривать только те­лепатически. Я уже не раз думала, что, может быть, это потому, что у них нет ни рта, ни губ, ни языка. Так что телепатия — единственный возможный для них вид общения.

Вблизи Акс выглядел несколько фантастиче­ски — этакая помесь оленя, лошади, скорпиона и человека. Прямо межгалактический кентавр, подумала я про себя. Верхняя честь тела напо­минала туловище мальчишки, по бокам его све­шивались тонкие, слабые на вид руки, а голова, увенчанная парой изящных, подвижных рожек, была больше похожа на оленью, чем на челове­ческую. На концах этих рожек была еще одна, вспомогательная пара глаз, которые могли по­ворачиваться и вправо, и влево. И даже назад.

Да, с уважением подумала я, скорее всего, застать андалита врасплох вряд ли возможно.

Тело Акса, покрытое желто-коричневым мехом с голубоватым отливом, там, где оно на­поминает человеческий торс, кажется очень коротким, потом незаметно удлиняется и пе­реходит как бы в тело оленя. Стройные, изящ­ные ножки заканчиваются крохотными копыт-Цами.

Но в первую очередь вам бросается в глаза его хвост. Он настолько длинный, что Акс за­просто может, перекинув его через голову, при­кончить любого, кто стоит перед ним. И ко всему прочему, заканчивается он острым сер­повидным лезвием.

— Никто из нас не заметил сетей, — прими­рительно сказал Джейк. — Наверное, они были хорошо укрыты среди ветвей.

— Похоже, мы были правы. И они действи­тельно поджидали нас, — задумчиво прогово­рил Марко. — Операция просто-таки типичная для йерков. Теперь понятно, что вся эта затея с рубкой леса — самое обычное прикрытие, а значит, главная их задача — уничтожить нас.

— Согласна, — жестко сказала Рэчел. — Они по-прежнему принимают нас за андалитов. Они еще не забыли, сколько раз мы причиняли им вред, и все это происходило примерно в этом районе. И теперь им пришло в голову, что мы скрываемся в этом лесу.

— И они почти угадали, — кивнул Джейк. — Ведь и Акс, и Тобиас живут как раз в нем. Да и мы часто пользуемся им как укрытием.

— Вы забыли еще об одном, — вмешалась я. На лицах, обращенных ко мне, отразилось

замешательство.

Я набрала полную грудь воздуха:

— Я хочу сказать… даже если бы они там и не жили, все равно! Мне становится плохо при одной только мысли о том, что от этого леса останутся одни лишь пеньки и голая земля!

— О, умоляю, только без этих сантиментов, ладно? Хотя бы сейчас, — простонал Марко. — Между прочим, пять минут назад меня чуть было не поджарили с помощью лучевого ру­жья! И я сейчас просто не в состоянии играть роль этакого спасителя Бэмби, понимаешь?

— Послушай, Марко, мы ведь, в конце кон­цов, не звери. Мы — люди, и мы обязаны думать о подобных вещах!

— Кэсси, о чем ты, ради бога?! Мы сража­емся ради того, чтобы уцелело человечество! Человечество, а не просто какой-то лес! Мы дол­жны спасти мир от йерков! Кто в такой ситуа­ции может думать об экологии и всякой такой ерунде?!

— Я могу, — упрямо ответила я.

— Ну, так ведь это же ты! — развел руками Марко. — А я лично больше переживаю отто­го, что вся эта мерзкая компания устроила це­лый военный лагерь прямо у нас в тылу, и, чтобы отыскать нас и прикончить, они гото­вы повыдергать весь этот лес, как сорняки с грядки.

Я уже открыла было рот, чтобы затеять спор, но тут Джейк поднял руку:

— Думается, главное — это то, что мы хотим, чтобы этот лес оставался на прежнем месте. И не так уж важно, что причины у нас совер­шенно разные. Все это ерунда. Я хочу сказать, сейчас перед нами стоит задача помешать им. Верно?

Он вначале покосился на Марко, потом бро­сил взгляд на меня. Но я в тот момент была сер­дита на Джейка. То есть, конечно, я понимала, что ему приходится одинаково считаться с мне­нием каждого из нас, и все же… почему-то мне казалось, что в какой-то степени он солидарен с Марко. Дескать, какая разница, уцелеет лес или нет? Главное, чтобы уцелели мы сами!

Я обернулась было к Рэчел за поддержкой и опешила: стараясь не смотреть в мою сторо­ну, она упорно шарила глазами по земле, будто что-то потеряла.

«О, черт, — раздосадованно подумала я, — значит, и Рэчел тоже считает, что я не права».

— Самое главное— это то, что их нужно остано­вить!— примирительно сказал откуда-то сверху Тобиас.

— И как ты предлагаешь это сделать, инте­ресно знать? — поинтересовался Марко. — Это проклятое место — настоящая крепость!

— Может, взорвать? — ехидно хмыкнула Рэ­чел. — Или стереть с лица земли?

— Спереть один из экскаваторов и напра­вить его прямо на здание! — предложил Мар­ко. — Боюсь только, сюрприза не получится, а жаль. Они ведь догадываются о том, что мы где-то рядом. И знают: рано или поздно мы попро­буем нанести удар.

— Бесполезно, — вздохнул Акс. — Никакой экскава­тор не поможет. Ты забьиь о силовом поле вокруг дома? И никакому эскаватору, никакому грузовику эта шту­ка не по зубам. Им его не пробить. Да и нам тоже. Сна­чала мы уткнемся в силовое поле, а они, заметив нас, просто уничтожат пас лучевычи пушками.

Губы Рэчел сжались в тонкую, жесткую ли­нию.

— Стало быть, предлагаешь просто сдаться? Это и есть твой план? Пускай, значит, повыдер­гивают одно дерево за другим, пока просто не наткнутся на Тобиаса или на тебя самого, Акс? Так, значит?

Юный андалит предпочел промолчать.

— Видите ли, я, конечно, не хотела бы сно­ва забивать ваши головы разговорами об эко­логии и прочей ерунде, — ехидно вмешалась я, — но, по-моему, весь вопрос состоит в том, чтобы выяснить, как йеркам вообще удалось получить разрешение валить лес в Националь­ном заповеднике?

— Ну, и чем, по-твоему, это поможет? — вло­жив в этот вопрос весь имевшийся в его арсе­нале сарказм, спросил Марко.

— Потому что, мой дорогой, существуют и более тонкие способы проворачивать дела, чем лобовая атака. Ведь йерки еще не контро­лируют правительство, верно? Пока что, по крайней мере. Стало быть, прежде чем присту­пить к делу, им нужно было получить официаль­ное разрешение. А иначе на них разом навали­лась бы и полиция, и ФБР, и тележурналисты, и очень многие факты выплыли бы наружу! А этого они хотят меньше всего.

Марко уже открыл было рот, будто собира­ясь отпустить одну из своих шпилек. И тут же закрыл.

— О-о-о! — промычал он.

Украдкой покосившись на сбитого с толку приятеля, Джейк саркастически вскинул одну бровь.

— Видишь, Марко, — протянул он, — вот в чем преимущество Кэсси перед тобой. Ты бы на ее месте показал язык и сказал: «Бу-у-у!»

Несмотря на все усилия Марко казаться невоз­мутимым, на его губах промелькнула усмешка.

Джейк весело подмигнул мне, и я подумала: «Может, стоит простить его?»

— Ну, и как мы будем действовать?

Я пожала плечами. Терпеть не могу строить планы, когда знаю, что в результате моей ошиб­ки кого-то могут ранить или даже убить.

— Думаю… то есть хм… Ладно, слушайте, на­верняка йеркам пришлось обратиться к кому-то за помощью. А это значит, что кто-то из их кон­троллеров должен быть на самом верху. И нам нужно выяснить, кто это.

— А как это сделать? — поинтересовался То-биас.

— Думаю… — замялась я и покосилась в сто­рону Джейка, ища поддержки. Впрочем, я и так уже знала ответ. Просто мне не хотелось ска­зать это самой. Видите ли, строя планы, мы привыкли стараться не упоминать о той страш­ной опасности, которая грозит всем нам.

— Придется пробраться туда, — сказал за меня Джейк.

Я кивнула. Самое малое, что я могла сделать, это согласиться с ним.

Рэчел покачала головой:

— Вот это да! Но… я не знаю ни одного зве­ря, достаточно громадного, чтобы сделать это.

— Не громадного, — поправила я ее. — На­оборот — очень, очень маленького.

Глава 7

— Где это ты была? — спросил отец, когда я поздним вечером в тот день вернулась домой.

Он был на кухне — копался в холодильнике.

Честно говоря, я немного опешила. У моих родителей нет привычки задавать мне вопро­сы. Может быть, это потому, что они мне дове­ряют. Впрочем, положа руку на сердце, для это­го у них есть основания. Не помню, чтобы мне когда-то приходилось обманывать родителей до тех пор, пока я не стала одним из аниморфов. А теперь, вынуждена с горечью признать­ся, похоже, мне приходится то и дело врать им. А это паршивое чувство.

— О-о-о… хм, так… просто гуляла, — пробор­мотала я. — А почему ты спрашиваешь? Я тебе нужна?

— А то как же? — проворчал отец. Голос у него был на редкость суровый, но я догадывалась, что все это не всерьез. Просто уж такой он у меня. Думаю, это так проявляется его немного сухо­ватое чувство юмора. Во всяком случае, так счи­тает Джейк. А вообще он уверен, что мой отец один из самых веселых людей в нашем мире.

— И для чего, если не секрет?

— Только что звонили из дорожно-патруль-ной службы. Сообщили, что… что какое-то животное, дескать, валяется возле обочины дороги… там, где она подходит к самому лесу. Сказали, что это самое животное, похоже, сильно обожжено.

Что-то в его голосе, когда он упоминал «ка­кое-то животное», мне сильно не понрави­лось.

— Надо съездить туда и отыскать его, — про­должал отец и, усмехнувшись, закончил: — Зна­чит, так: я веду машину, а ты занимаешься этой самой зверюгой!

Я застонала. Все ясно! Было только одно животное в мире, которого отец боялся. Да, да, боялся! Он, который лечил лис и волков, ко­торый запросто мог управиться даже с медве­дем, не мог заставить себя дотронуться до это­го «животного»!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что имеешь в виду скунса?! — возмутилась я.

Отец кивнул.

— Сам не понимаю, как это происходит, но тебе как-то удается ладить с этими паршивца­ми, — проворчал он. — Они, наверное, тебя любят. А потом, у меня сегодня назначена встреча с представителем «Дудетт Кэт Фуд Корпорэйшн». Не могу же я явиться туда благоуха­ющим наподобие скунса!

Тут на ступеньках лестницы, которая вела в погреб, появилась мама. В руках у нее была упаковка из шести пакетов сока.

— Вот, это все, что я смогла отыскать, — ви­новато сказала она.

Видите ли, единственное, что отбивает за­пах скунса, это почему-то томатный сок.

— Мам, разве это не твой долг помочь отцу в таком важном деле?

Я… у меня сегодня пол­ным-полно уроков, — взмолилась я.

— Нуда, так я и поверила, — фыркнула мама.

— Нет, это не лезет ни в какие ворота! Меж­ду прочим, вы оба — дипломированные вете­ринары! — возмутилась я. — И не стыдно вам бояться каких-то несчастных скунсов?!

— И вовсе я не боюсь, — мрачно проворчал отец. — Вернее, не боялся… до того… до несча­стного случая.

— И только потому, что какой-то скунс брыз­нул тебе…

— В лицо! — возмущенно добавил отец.

— Только из-за какой-то несчастной случай­ности…

— За три секунды этот поганец облил меня раз шесть! — продолжал возмущаться отец. — И воняло от меня целую неделю! Твоя мама выселила меня из дома в амбар! Но даже там мне не было покоя! Видите ли, некоторые жи­вотные волнуются, почувствовав запах скунса! Так что, в конце концов, я был вынужден разбить во дворе палатку и ночевать в ней!

— А нам потом пришлось ее сжечь! вила мама и тихонько захихикала.

— А ты почему-то ладишь со скунсами, — брюзгливо продолжал отец. — Впрочем, ты со всеми животными ухитряешься ладить! Ладно, Кэсси, поехали. Ты ведь знаешь, что скунсы тебя любят!

Десять минут спустя мы с отцом уже мчались на машине по скоростному шоссе. Для этого случая отец предложил взять новый грузови­чок — пикап. Старый и нежно любимый точно такой же грузовичок у нас недавно украли. А когда его нашли, он был разбит всмятку.

Во всяком случае, отец в это верил. На са­мом же деле нам пришлось ненадолго… э-э-э… позаимствовать его. За руль уселся Марко, а Марко отродясь не водил машину. Мы и огля­нуться не успели, как уже оказались в кювете.

По дороге мы слушали CD-плейер. Соб­ственно говоря, это единственное, что заста­вило отца примириться с новым грузовичком. Он обычно ставил какой-нибудь джаз и тихонь­ко наслаждался.

Наконец мы подъехали к тому месту, о кото­ром отцу сообщил дорожный патруль. Припар­ковались, вылезли из машины и надели на го­лову фонарики.

— Осторожнее, Кэсси, — предупредил отец, — водители тут носятся как сумасшедшие.

И правда, автомобили, свирепо урча и вспа­рывая темноту острыми кинжалами фар, проле­тали мимо на скорости километров сто двадцать в час. С двух сторон скоростного шоссе угрожа­юще сжималось темное кольцо леса. Я подняла голову, и луч света коснулся стволов деревьев.

В обычной обстановке лес нисколько меня не пугал. Но сейчас я никак не могла забыть, что мы с отцом меньше чем в трехстах метрах от так называемого лагеря лесорубов. Стран­но и страшно было идти по шоссе практичес­ки в ту сторону, где всего лишь час назад меня чуть было не убили.

Мы, наверное, не меньше получаса броди­ли взад-вперед по заросшей травой обочине шоссе, прежде чем лучик света от моего фона­рика выхватил из темноты дрожащий черно-белый комок меха.

— Папа, вот он!

Спотыкаясь, он подбежал, и луч от его фо­наря лег почти рядом с моим.

— Точно, — буркнул он. — Схожу-ка я за клет­кой. И не забудь надеть перчатки.

Как ты по­мнишь, скунсы — главные разносчики бешенства.

— Пап, я ведь сделала прививку.

— Никакая вакцина не дает стопроцентной гарантии, — проворчал он.

Я осторожно направилась к скунсу. Заметив меня, он свернулся в клубок, на котором ярко сверкали крошечные, будто бусинки, глаза.

— Не бойся, — прошептала я. — Все будет хорошо. Мы приехали, чтобы помочь тебе. Мы тебя вылечим. Тебе не будет больно, обещаю.

Есть у скунсов одна очень странная особен­ность. С первого взгляда они самые милые на свете зверьки. Кажется, будто это просто пуши­стые меховые шарики. Совершенно беззащит­ные. Но это не так. Беззащитные они только на вид. На самом же деле природа одарила их весьма и весьма действенным оружием.

Эти зверушки непременно предупредят вас о том, что лучше бы их оставили в покое. Если скунс поворачивается к вам спиной, это пер­вое предупреждение. Если он угрожающе зади­рает хвост кверху, это серьезное предупрежде­ние. Ну, а уж когда он приподнимается на цыпочки… пеняйте на себя!

Заметили, что скунс поворачивается к вам спиной и задирает хвост, — немедленно замри­те. Попомните мои слова, если окажетесь в такой ситуации. Каждый зверь отлично это знает. Медведям, енотам, волкам и большин­ству хищных птиц не нужно напоминать, что будет, если скунс задрал хвост.

Ну, а если вы думаете, что знаете, как пах­нет скунс, просто потому что вам доводилось натыкаться где-нибудь на шоссе на одного из них, попавшего под колеса, забудьте об этом. Это все ерунда, поверьте мне. Ничего общего. Если хотите понять, как воняет скунс по-насто­ящему, вообразите себе самый отвратитель­ный, самый тошнотворный, самый чудовищ­ный запах, умножьте его в тысячу раз, и то это будет достаточно приблизительно.

— Все в порядке, малыш, — проворко­вала я. — Не пшикай в меня, ладно? Я ведь твой друг, так что ты ведь не захочешь, чтобы от меня воняло, верно?

Сделав еще один шаг, я присела на корточ­ки, постаравшись казаться ниже ростом. Мне хотелось, чтобы он убедился, что я не представ­ляю для него никакой угрозы. Продвигаясь вперед дюйм за дюймом, я непрерывно ворко­вала и сюсюкала, будто имела дело с капризным младенцем, у которого в руках дробовик.

Скунс вздрогнул! Я застыла. Нет, вроде все в порядке. Хвост лежит, как лежал. Я снова обрела способность дышать.

— Прошу тебя, не пшикай на меня, ладно? — взмолилась я.

Пальцы мои скользнули в карман, и в руках у меня появился кусочек мяса. Мы всегда дер­жали наготове замороженные тушки мышей для хищников, которых у нас было немало. А скунсы просто обожают мышей и саранчу. Для них это настоящее лакомство.

— Посмотри-ка, что тут у меня?

Я протянула ему кусочек мяса. Скунс, судя по всему, не был особенно голоден, но, очевид­но, решил, что раз я предлагаю ему закусить, то, стало быть, не замышляю против него ни­какой пакости.

Усевшись на корточки возле скунса, я стащи­ла с себя фонарик и положила его на траву. А потом, затаив дыхание, протянула руку в перчатке, чтобы коснуться зверька.

Он весь дрожал. Трясся, как в лихорадке… и только теперь я поняла почему.