Но при этом он вдруг почувствовал под ногами твёрдую почву и заметил, что вода покрывает только его плечи, а голова находится над водой. Он окликнул Елену и, не получив ответа, в ужасе остановился. У него мелькнуло опасение, что дочь потеряла сознание, и он чувствовал, что рука её слабо держится за него. Собрав последние силы, он взял её на руки и пошел вперёд.
С неимоверными усилиями достиг он наконец берега и бережно положил дочь на землю. Убедившись, что сердце ещё бьётся, он со страхом и надеждою стал приводить её в чувство. Елена скоро очнулась. Но она чувствовала сильную слабость и в первую минуту не могла сообразить, где она и что с ней случилось. Когда она пришла в себя, отец в нескольких словах рассказал ей, как он, выбившись из сил, уже потерял было надежду на спасение и как в последнюю минуту Провидение сжалилось над ним.
С немым восторгом и со слезами на глазах обняла Елена отца и, не находя слов для выражения охвативших её чувств, упала на колени с горячей молитвой.
Успокоившись, она осмотрелась. Оказалось, что они находятся на скалистом берегу цветущей тропической страны. Чувство какой-то необыкновенной радости охватило молодую девушку. Она глядела на небо, на землю и с наслаждением вдыхала в себя тёплый, ароматный воздух. Взглянув на бушующее море, она увидела, что корабль стоит неподвижно далеко от берега, сильно накренившись набок, а вокруг него яростно пенятся волны. Елена почти не верила глазам своим: "Неужели нам удалось оттуда достигнуть берега?" Она вспомнила о несчастном экипаже корабля, о капитане, погибшем на её глазах, и содрогнулась.
- Бедная моя девочка! - с глубоким вздохом прошептал старый моряк. Мысль о предстоящих ей трудах и лишениях омрачила первоначальное чувство радости. Елена угадала мысль отца.
- Теперь я буду жить только для тебя, папа! - сказала она, горячо обнимая его. - Если этот остров необитаем, я стану трудиться для тебя, и Бог благословит труд мой. Я вижу, что природа здесь роскошна и прекрасна, и мы, наверное, не будем терпеть больших лишений. Мне ничего не нужно, был бы только ты доволен.
Эта нежная любовь дочери глубоко тронула старого моряка. Он горячо обнял её, и две слезы скатились с ресниц его потухших глаз.
Скалистый берег был покрыт яркой тропической растительностью. На огромных ветвях высоких деревьев виднелись то тут, то там какие-то незнакомые плоды. Иногда то, что издали казалось пёстрым цветком, вдруг трогалось места. и с дерева вспархивала красивая птичка. Стаи попугаев и других птиц перелетали с дерева на дерево, а на горах, окаймлявших берег, высились тонкие стройные пальмы, увенчанные огромными листьями.
Несмотря на полуденный зной, неприятное чувство озноба напомнило девушке, что она промокла насквозь; вместе с тем её стали мучить голод и жажда.
Елена ответа отца подальше от берега под большое тенистое дерево, собрала на скорую руку сухой травы и листьев и приготовила ему мягкое ложе. Усталый старик прилёг отдохнуть и вскоре заснул.
Елена задумалась над своим беспомощным положением. Одна тревожная мысль быстро сменялась другой: то ей казалось, что им придётся умереть от голода или переносить тяжёлые лишения, то её взволнованное воображение рисовало дикарей и хищных зверей, о которых она так много читала на своей родине. Глубокий вздох спавшего отца вывел её из задумчивости.
Начиналось время отлива. Море успокоилось, и только небольшие волны, слабо разбиваясь о скалистый берег, с тихим шумом катились назад. Невдалеке стала обнажаться узкая песчаная отмель, выдававшаяся далеко в море. В конце её лежал на боку разбитый корабль, врезавшийся глубоко в подводную скалу.
С немой тоской смотрела Елена на обезображенный остов прекрасного корабля, который в течение многих лет, презирая бури и непогоды, гордо носился по необъятному океану. Теперь же залитые водою каюты и трюмы сделались пристанищем морских раковин и других моллюсков.
Но вот мель уже совсем обнажилась; только несколько улиток и морских звёзд, не успевших с отливом скрыться в море, расправляли на сыром песке свои странные формы, между тем как с берега слетались стаи птиц, чтобы полакомиться ими.
Вид разбитого корабля, лежавшего у самой отмели, напомнил Елене, что ей следует запастись одеждой и обувью. Она решилась тотчас привести эту мысль в исполнение и воспользоваться отливом, благодаря которому можно было по отмели добраться до судна. Её пугало только расстояние, отделявшее берег от корабля. "А что если меня на обратном пути застигнет прилив?" - мелькнуло у неё в голове.
Она взглянула на спящего отца, и беспомощный вид его вдохнул в неё мужество пуститься в это небезопасное путешествие. Подобрав платье, чтобы легче и удобнее было карабкаться по скалистому берегу, она стала спускаться на отмель. Палящее солнце и ветер уже несколько обсушили береговые скалы, что она безопасно могла ступать по ним. Самая отмель была так тверда и настолько обсохла, что она без особенного труда добежала до корабля, который, по-видимому, твёрдо засел на подводной скале, находившейся близ самой отмели. На обшивке его она заметила множество прилепившихся раковин. Елена вспомнила о своих спутниках, и сердце её сжалось при мысли об их безвременной гибели. Теперь она видела, что, оставаясь на корабле, все были бы спасены и счастливо достигли бы берега.
Ухватившись за висевший конец каната, Елена с трудом взобралась наверх. Тут глазам её представилась картина полного разрушения: по всей палубе в диком беспорядке валялись обломки мачт, бочки, разорванные канаты и множество других предметов. При виде этого страшного хаоса непонятное чувство страха закралось в сердце молодой девушки; но она тотчас пересилила себя и смело спустилась в каюту. Здесь она увидела такие же страшные следы разрушения: верхняя часть кормы с окнами исчезла.
Когда-то изящные стены кают были исковерканы и разбиты. На полу плавали в воде столы, стулья, сундуки и другие вещи. У самой лестницы, под водой, она, к радости своей, увидела свой чемодан, в котором, как ей было известно, она могла найти всё необходимое для себя и отца. Схватив ручку чемодана, она подтащила его к лестнице, стараясь вынести на палубу; но все усилия её были тщетны: проникшая в чемодан вода утроила его тяжесть. Недолго думая, Елена подтащила под низ чемодана один из плававших в каюте сундуков и затем открыла его находившимся при ней ключом. Все вещи, хотя и промокшие насквозь, лежали в том же порядке, в каком были уложены. Елена выбрала из чемодана всё необходимое, выжала из белья и одежды воду и разложила на палубе для просушки. Пару шерстяных одеял и часть белья она выбросила на отмель и затем спустилась сама.
Несмотря на тяжёлую ношу, Елена весело спешила к берегу, радуясь, что приобрела столько нужный вещей. Добежав до дерева, под которым отдыхал отец, она едва успела опустить вещи, как он проснулся позвал её.
Елена присела возле отца и, с трудом переводя дух, рассказала ему, как удачно она побывала на корабле. На лице старого моряка появилось выражение беспокойства. но он молча выслушал дочь до конца.
- Дорогой папа, скажи, почему ты встревожился? Что тут опасного, что я побывала на корабле?
- Дитя моё, - ответил старик, - наше несчастье сделало тебя сразу взрослой. Теперь ты должна сама обдумывать всё, прежде чем решиться на что-нибудь. Но не забывай, Елена, что если ты станешь подвергать опасности свою жизнь, то вместе с ней ты рискуешь и жизнью твоего отца. Поэтому будь осторожна и не предпринимай ничего, не предупредив меня; хотя я ничего не вижу, но опытность моя может во многом помочь тебе. Я знаю, Елена, что ты охотно следуешь моим советам, но я боюсь, что из любви ко мне ты возьмёшься за что-нибудь не по силам. Ты ещё слишком молода и не привыкла к тяжёлому труду. Быть может, нам суждено долго пробыть здесь, и поэтому тебе следует запастись и мужеством, и энергией. Но помни одно, что моя жизнь зависит от твоей, и не подвергай себя опасности.
- Не беспокойся, отец, я не забуду твоих слов. Но теперь позволь мне опять сбегать на корабль; может быть, я там найду хлеб. Не тревожься, я вернусь задолго до прилива!
- Только торопись, дитя моё! Не забирай много! Корабль продержится там до завтра, и ты успеешь ещё многое перенести!
Елена побежала по отмели к кораблю и поднялась на палубу.
Там она заглянула на кухню, в которой находился вделанный в стену шкаф, куда обыкновенно из кладовой с утра складывали провизию, назначенную на тот день. Шкаф оказался закрытым, но с помощью топора, найденного среди плотничьих инструментов, она скоро открыла его и, к радости своей, нашла два мешка корабельных сухарей, большой кусок сыру и несколько ножей. Захватив с собою столько, сколько позволяли силы, она спустилась на отмель.
На берегу она увидела множество устриц, выброшенных приливом. Это очень обрадовало елену - она знала, что отец их очень любит.
- Ну что, Елена, нашла ты хлеб? - спросил старый моряк, заслышав её шаги.
- Нашла два мешка сухарей, папа, и большой кусок сыру. А сколько устриц я видела на берегу! Вот подожди немного, я устрою тебе превкусный обед.
И, оставив подле отца принесённые с корабля вещи, она побежала обратно к берегу, где набрала в передник десятка два свежих устриц. В стороне Елена увидела на одном из деревьев какие-то плоды, а когда подошла ближе, то, к изумлению своему, узнала в них лимоны.
Она сорвала несколько штук и вернулась своими находками к отцу. Они приятно изумили старого моряка.
- Ну, моя девочка, я вижу, что страна эта богата и обильна; нам, вероятно, не придётся терпеть особой нужды. Тут, должно быть, растут и другие плоды!
- Здесь много деревьев с плодами, папа! Но можно ли их есть? Не ядовиты ли они?
- Это мы узнаем. Ты мне после опишешь эти плоды.
Утолив голод, Елена могла искать воду. Её давно уже мучила жажда и, по-видимому, отца тоже. Только теперь спохватилась она, что у них не было никакой посуды, и она мысленно побранила себя за свою непредусмотрительность. Но идти на корабль было уже поздно, потому что скоро должен был начаться прилив. Случайно взгляд её упал на лежавшие в траве пустые раковины от съедобных устриц, и лицо её просияло радостью. Елена зачерпнула в раковины воды. Правда, посуда эта была слишком мала, но всё-таки первое время могла служить им. Захватив с собою две раковины, она пошла вдоль берега в надежде найти какой-нибудь ручеёк, вливавшийся в море, и скоро увидела вдали чрезвычайно яркую зелёную мураву, какая обыкновенно бывает близ источников или очень сырых мест. И, действительно, подходя к тому месту, она увидела перед собою ручеёк с чистой, прозрачной водой, сверкавшей среди яркой зелени травы. Елена зачерпнула в обе раковины воды и отнесла отцу, а затем снова вернулась и, утолив жажду, с наслаждением освежила холодной водой своё пылающее лицо.
Наступил вечер. Начался прилив. Пушистые волны с шумом поднимались на скалистый берег. Солнце близилось к закату, а дувший с утра ветер начинал ослабевать, предвещая тихую спокойную ночь.
На западном небосклоне запылало яркое зарево, багровый свет которого, отражаясь в море, засверкал на гребнях пенящихся волн. В то же время с высоких деревьев раздались усиленные трели пернатых певцов, посылавших прощальный привет гаснувшему дню.
Прислонясь к большому дереву, Елена задумчиво сидела у изголовья засыпавшего отца.
При виде этого величественного заката душа её невольно обратилась к Тому, велением Кого небесное светило вливало жизнь в леса и горы, моря и поляны. Она знала, что по Его премудрой воле летавшие над отмелью морские птицы находят себе пищу, и уповала, что Его всемогущая десница не допустит гибели слепого отца и его дочери. Эти мысли укрепили в сердце молодой девушки надежду на скорое избавление.
Но вот последний луч скрылся за горизонтом, и почти мгновенно, без сумерек, наступила тёмная ночь. На высоком своде засияло несметное число таких блестящих ярких звёзд, каких Елена никогда не видела на родине. Пение птиц смолкло, и один только певец, - отец сказал ей, что это был южный соловей, - заливался ещё своими звонкими трелями где-то вдали, на горе…
Глава VII
В течение всей ночи Елене снились тревожные сны: то она видела, что плывёт по океану на превосходном корабле вместе с отцом, матерью и близкими друзьями, оставшимися на родине; то ей казалось, что с бортов корабля вырастают огромные крылья, и корабль, сначала медленно, а затем с ужасающей быстротой уносится к облакам; то снилось ей, что она одна бегает по пустынной скале, одиноко высившейся среди океана; ни одной былинки, ни одного живого существа не видно было на этой скале, и только бушующие волны нарушали мёртвую тишину скалистого островка. Но вдруг из-за самой дальней волны поднялась свирепая голова дикаря, украшенная перьями. Заметив Елену, он выхватил свой лук, и в ту же минуту со всех сторон из волн поднялись такие же страшные фигуры… Они натянули смертоносное оружие и с насмешливой улыбкой стали приближаться к ней…
Елена проснулась от этих страшных сновидений и в ужасе осмотрелась. Кругом царил холодный, непроницаемый туман.
Но вот на востоке внезапно засияла первая полоска золотистой зари, и широкими огненными снопами засверкала она на отдалённых волнах. Проснулись весёлые певцы лесов, и утренний воздух огласился их первой звонкой песнью. С береговых скал поднялись морские птицы и с наслаждением стали расправлять свои крылья в золотистых лучах восходящего солнца. Нежный ветерок зашелестел вершинами пальм, а с берега доносился лёгкий шум морского прибоя.
Елена взглянула на спокойно спавшего отца и тихо поднялась. В двух шагах от неё росло несколько тонких, стройных деревьев с широкими листьями, вершины которых были украшены большими тёмно-коричневыми плодами. Она тотчас узнала в них кокосовые орехи. Невдалеке, в густой роще, среди тёмно-зелёной листвы резко выделялись лимонные и апельсинные деревья с их золотистыми плодами, а над ними, точно стражи, высились величественные пальмы, украшенные венцом длинных листьев, колыхавшихся в утреннем воздухе.
Среди лесной чащи расползлись виноградные лозы и лианы, обвившие своей тёмной листвой могучие стволы первобытного леса, из которого далеко кругом разносился нежный аромат белых цветов лимонного дерева.
Никогда ещё не видела Елена такой богатой растительности; она невольно залюбовалась роскошной природой.
Елена подошла к берегу и только что хотела спуститься с утёса, как из-под ног её быстро выпорхнула какая-то птица.
Елена вскрикнула от испуга; крик её разбудил отца.
- Елена! - позвал он её.
- Иду, иду, папа! - откликнулась она. - Не беспокойся, я просто испугалась птицы!
Только теперь она заметила на утёсе гнездо. В нём лежало шесть крупных белых яиц. Она взяла три яйца и поспешила к отцу.
Выслушав рассказ о её маленьком приключении, он объяснил ей, что эта птица, скорее всего, утка, судя по тому, что гнездо находится на скалистом берегу.
- Теперь ты можешь каждое утро в течение нескольких дней брать из гнезда по яйцу, - сказал он в заключение.
- Но откуда мы добудем огня и посуду, чтобы сварить их? - спросила в недоумении Елена.
- Сама природа снабдила эти яйца посудой, в которой их можно кипятить! Разве ты не заметила, Елена, что у них толстая, твёрдая скорлупа? Об огне же не беспокойся. По счастью, у меня в кармане есть кремень и огниво. Собери-ка побольше хвороста, в котором тут, должно быть, нет недостатка. Утро довольно свежее, и мы погреемся у костра!
Елена набрала охапку сухого хвороста и сложила в кучу. Старый моряк привычной рукой высек огонь и передал дочери затлевшийся трут, который она, раздувая, вложила в ворох сухих листьев. Не прошло и минуты, как перед ними весело запылал костёр.
Пока отец её грелся у огня, Елена пошла нарвать плодов. Но каково было её удивление, когда она увидела, что некоторые деревья покрыты были и цветами, и зрелыми плодами.
Она вернулась к отцу с огромной кистью винограда и парой апельсинов.
- Какое странное дерево я видела тут! - сказала она отцу. - У него высокий ствол, а листья больше меня. На одних ветках цветут красивые голубые цветы, а на других, на том же дереве, растут большие спелые плоды желтоватого цвета, похожие на две сросшихся огурца.