– Да! – заорали скауты.
– Поэтому я данной мне властью объявляю сегодня после обеда отдых!
– Ура! – завопили скауты.
– Этого еще не хватало, – пробурчал Витька. – Какие-то дурацкие церемонии...
– А что за посвящение-то? – спросил Жмуркин.
– Как обычно, – подмигнул Генка. – Сначала ты должен съесть живую речную крысу...
– Как живую? – Жмуркин округлил глаза.
– Заметь, – засмеялся Витька, – дохлую речную крысу он съесть согласен!
– После того как ты съешь речную крысу, ты должен нырнуть и удерживаться под водой полторы минуты – ведь у каждого нормального скаута объем легких должен быть не меньше четырех литров.
Жмуркин поскучнел и начал озираться.
– А затем излюбленный трюк Сережи Бурова, – запугивал Генка. – Испытание Бу. Каждый скаут проходит такое испытание.
– Какое испытание?
– Ты что, не догадываешься? – Генка указал глазами на колокольню.
Жмуркин поглядел вверх.
– Чтобы стать настоящим скаутом, надо выдержать испытание страхом. Это делается так – кандидат забирается на колокольню, Сережа Буров привязывает его за ноги и спускает вниз. Только после этого...
– Нет! – Жмуркин покачал головой. – Я высоты боюсь, я на колокольню не полезу...
– А придется, – утешил Генка.
Скауты начали перестраиваться в колонну.
– В лагерь ша-агом марш! – крикнул Буров. – Песню запевай!
Церемония посвящения началась в четыре часа. Скауты выстроились на полянке вокруг флагштока. Откуда-то был вынесен стол, на стол выставлено восьмилитровое ведро, накрытое деревянной крышкой.
Сережа Буров в начищенных ботинках и в неожиданной форме воздушного десантника сидел на пне и пил из стакана чай.
– Ого! – восхитился Витька. – Да наш Буров космодесантник!
– У него даже медали какие-то есть, – прошептал Жмуркин.
– Вот тебе и май нейм ис Сережа Буров... – пропел Генка.
Буров дождался, пока круг успокоился, и сказал:
– Приступаем к первой части посвящения. Кандидаты – в центр.
Витька и Генка вышли в центр круга. Жмуркин держался за их спинами.
– По нашему скаутскому обычаю кандидаты на принятие в скауты должны выпить ведро кваса!
Буров сдернул крышку с ведра. Жмуркин выглянул из-за плеча Витьки. Ведро было до краев заполнено ароматным пенистым квасом.
– Лучше бы уж кола, – сказал Жмуркин.
– Лучше бы нам сдохнуть, – Витька скрипнул зубами.
– Итак, кандидаты, приступайте! – скомандовал Буров.
Генка смело шагнул к столу первым. Поднял ведро. Приложился и стал пить. Он пил долго. Жмуркин и Витька смотрели на него с испугом. Скауты скандировали «пей до дна». Но до дна Генка, конечно же, не смог выпить. Он тяжело поставил ведро на стол и осоловело осмотрел поляну.
– Щас лопну, – сказал Генка и отошел в сторону.
Эстафету принял Витька. Квас был вкусный, Витьке показалось, что квас был даже самодельным, в нем чувствовался хлеб, лимон, изюм и еще что-то. Витька пил мелкими глотками, помня, что таким вот мелким образом всегда можно выпить и съесть гораздо больше.
Витька отпил, наверное, около двух литров, когда почувствовал, что больше не может. Но Витька пересилил себя и выпил еще немного. Он бухнул ведро на стол и громко икнул. Скауты одобрительно рявкнули.
Пришла очередь Жмуркина. Как ни странно, Жмуркин оказался самым большим водохлебом. Он легко одолел еще половину ведра, отдышался и снова окунулся в квас.
Вокруг орали. Жмуркин пил.
Когда Жмуркин отошел от стола, в ведре оказалось кваса всего пальца на два.
Даже сам Буров, видя такую доблесть в квасном питии, зааплодировал.
Жмуркин округлился. Живот у него увеличился почти в три раза, и Жмуркин стал похож на проглотившего баскетбольный мяч удава.
– Не могу больше, – просипел Жмуркин.
– До дна! – Буров был беспощаден.
Витька и Генка кое-как допили остатки кваса.
– Молодцы! – похвалил Буров. – Теперь вторая ступень.
– Крысу я теперь точно не смогу съесть, – выдохнул Жмуркин.
Скауты напряженно замолчали.
– Скаут – это прежде всего разведчик, – сказал Буров. – А значит, он должен уметь незаметно подкрасться к врагу, узнать его численность и расположение. Как скаут подбирается к врагу?
– Ползком! – хором ответили скауты.
– Правильно. Но поскольку наши кандидаты выпили ведро кваса, ползти на животе им будет затруднительно. А значит, они поползут...
– На спине! – крикнули скауты.
– Я думаю, им надо проползти... – Буров задумался.
– До реки! – скауты были безжалостны, как и их предводитель.
– Я не поползу, – Витька сел на землю.
– Поползешь! – рыкнул Генка.
Жмуркин решил подать пример. Он улегся на землю, перевернулся на спину и, отталкиваясь ногами, пополз к реке. Генка за ним. Витька посмотрел, секунду подумал, представил каникулы в Новой Зеландии и пополз следом.
– Это еще ничего, – рассказывал по пути Жмуркин. – Некоторые ходят по углям, некоторые спят на битом стекле...
Витька не слушал. Генка тоже.
– А есть еще шпагоглотатели, – продолжал Жмуркин. – Те, кто спит в комнате со змеями...
Ребята преодолели половину пути, после чего Буров развернул их обратно. Ползти было тяжело и неудобно. В спину все время втыкались корни и шишки, хотелось перевернуться на живот. Витьке же хотелось повеситься...
Но они доползли. Жмуркин даже приполз первым.
Скауты одобрительно гудели.
– Молодцы! – похвалил Буров. – В армии мы так километры проползали...
– Проговорился, – шепнул Генка.
– И наконец, последнее, – сказал Буров. – Обычай нашей дружины говорит, что каждый, кто хочет стать скаутом, должен вытерпеть по одному щелбану от каждого скаута восьмерки.
– Я это видел в фильме про американскую морскую пехоту, – застонал Жмуркин. – Там каждый, кто хотел стать морским пехотинцем, проходил обряд посвящения. Правда, там не щелбаны били, а по морде...
– Посвящение – оно везде бывает, – сказал Витька. – В геологах, в поварах, в моряках. Традиция такая...
– Их тут почти семьдесят человек, – Генка чуть не прикусил губу. – Они нам лбы до кости расшибут...
– После первого щелчка прыгнул поп до потолка... – сказал Витька.
– Всем кандидатам предлагается выбор, – продолжал Буров. – Щелбаны могут пробиваться либо просто, обычным способом, либо, для тех, кто не считает себя уверенным в своих силах, через пробковый шлем...
– Со второго щелчка лишился поп языка...
Жмуркин сразу крикнул:
– Мне через шлем, пожалуйста!
Скауты неодобрительно загудели.
– У меня сотрясение мозга уже было, – соврал Жмуркин. – Так что я лучше в шлеме...
– С третьего щелчка вышел ум у старика...
– Ты всегда был слаб на голову, – усмехнулся Генка и посмотрел на Жмуркина с презрением.
– Сотрясение так сотрясение, – согласился Буров. – В шлеме так в шлеме.
Кто-то из скаутов подал Жмуркину свой пробковый шлем, и Жмуркин быстро надел его на голову.
– Восьмерки, товсь! – приказал Буров. – По одному на пробитие щелбанов становись!
Первая восьмерка выступила вперед.
– Мама... – тихонечко сказал Генка.
Скауты подходили по одному. Первый щелбан Генке, второй Витьке, третий Жмуркину. Били несильно, видимо, зная, чем может окончиться сотня пробитых подряд щелбанов. Генка и Витька особой боли не ощущали. Зато вот Жмуркину, укрытому за толстым пробковым шлемом, доставалось изрядно. С ним скауты не церемонились и били со всей силы, от души. После каждого щелбана Жмуркин вздрагивал и морщился. Буров с удовольствием наблюдал за процедурой со своего пня.
Пошла вторая восьмерка.
Лбы у Генки и Витьки слегка покраснели. Скауты шли и шли, били и били. Третья восьмерка, четвертая, пятая...
На шестой Генка стал морщиться.
Когда Генка стал закрывать глаза, Буров велел остановиться.
– Достаточно! – он поднялся с пня. – Кандидаты прошли посвящение! Равнение на середину!
Скауты замерли смирно и повернули головы в центр круга, на Генку, Витьку и Жмуркина.
Сам Буров тоже по-военному щелкнул каблуками и отдал честь. Затем он лично повязал на шее каждого зеленый галстук и закрепил специальной берестяной застежкой. Затем приколол значки в виде золотой стрелы с девизом «Будь готов!».
– Добро пожаловать! – он пожал друзьям руки. – Теперь вы скауты второго разряда!
Рукопожатие у Бурова было костедробительным. Генка и Витька покачивались. Жмуркин держался за голову.
– Документы оформим завтра, – сказал Буров. – Тогда все будет официально. Надо еще разрешение ваших родителей, завтра к ним и сходим. Как раз и Чукаев приедет. Теперь в соответствии с нашей традицией новые скауты имеют право на исполнение одного желания. В рамках разумного, конечно.
– Поспать можно? – попросил Генка.
– Конечно. Отдыхайте. А все остальные к реке! Будем жечь скаутский костер. По восьмеркам, бегом марш!
Друзья остались на поляне одни. Они окинули взглядом стол, опрокинутое ведро из-под кваса. Над головами зеленый флаг с головой лося.
– Сколько времени? – спросил Генка.
– Шесть, – простонал Жмуркин.
– Пока их нет, идем к монастырю, – Генка слюнявил лоб. – Там часик поспим, а как стемнеет – копать будем.
– Надо вещи из палатки забрать, – напомнил Витька.
– Надо... Жмуркин, ты как самый непострадавший, иди забери вещи.
Жмуркин потащился к палатке.
Глава 9
Карабкайся за бабками!
Ребята остановились передохнуть на полпути от лагеря к монастырю. Спустились в маленький овражек.
– Сегодня должны закончить, – сказал Генка. – Если верить плану этого дедукса, то сегодня должны докопаться. Вы рады?
Генка посмотрел на своих друзей, но никакой особой радости на лицах не заметил. Лица у Витьки и Жмуркина были кислые.
– Знаете, на что все это похоже? – Глаз у Жмуркина дергался. – На шоу по выживанию. «Наперегонки с доберманами», «Ванна с пираньями», «Карабкайся за бабками». Только там все понарошку, а у нас по-настоящему...
– «Карабкайся за бабками» мне нравится... – Витька широко зевнул. – Только лучше «Лбом о стену».
– Батарейки купили? – Генка похлопал себя по щекам.
– Купили, – Жмуркин стал выгружать из рюкзака батарейки. – Последние деньги ушли. Мы этому ларьку месячную выручку сделали...
– Кофе?
Жмуркин побулькал толстым китайским термосом.
– Дай, – Генка взял термос и сделал несколько больших глотков. – Хорошо...
Витька тоже перезарядил свой фонарь.
– Надо было, Генка, тебе все-таки аккумулятор приспособить... – сказал он. – Не мучились бы...
– Надо... – Генка принялся заряжать батарейки в фонарь. – Много что надо... Да ладно, осталось-то три метра. А потом вниз. Надеюсь, дед правильно нарисовал... Все? Готовы?
Витька и Жмуркин кивнули.
– Тогда идем, – Генка кивнул в сторону холма. – Сегодня хорошая ночь, безлунная. Облака.
Ребята выбрались из овражка и вышли на тропинку к монастырю.
Дежурный на шлагбауме, конечно же, спал. Но на всякий случай ребята обогнули стену и подошли к развалинам гостиницы с севера, со стороны реки.
– Ненавижу квас, – сказал Витька. – До сих пор в желудке болтается...
– А у меня в башке звон, – сообщил Жмуркин. – Будто в колоколе. И спина чешется.
– А нечего было прятаться, – повертел у виска Витька. – Ты что, еще не понял, что у скаутов ничего просто так не бывает? Если уж предлагают шлем – жди подвоха...
– На самом деле щелбаны укрепляют лоб, – сказал Генка. – Сначала щелбаны, потом наперстком в лоб. А потом башкой можно кирпичи ломать... Буров сам из десанта, он, когда служил, приучился кирпичи ломать, теперь своих подчиненных приучает...
– Лучше начинать, – Витька быстро свинтил лопатку.
– От юго-западного угла вдоль по южной стене двадцать полушагов, затем семь шагов на север... – повторил на память Генка.
– Чувствую себя гробокопателем, – Витька проверил лезвие лопатки на подошве.
– Кладоискатель, гробокопатель, какая разница...
Ребята переоделись в рабочие комбинезоны, выпили еще кофе и приступили к последнему рывку.
Генка раскопал вход в лаз, разгреб землю и пополз по бочкам в земную глубь. Витька привязал к ноге веревку и двинулся за ним. Жмуркин остался на поверхности.
Генка быстро добрался до кирпичного фундамента, с трудом протиснулся через пробитое узкое пространство и оказался в подвале. Витька немного задержался, зацепившись за край бочки. Лаз в фундаменте он преодолел легко и сполз по кирпичам вниз, на пол. В раскопанном углу подвала было тихо и пахло песком и плесенью. Генка сидел на полу и щелкал фонариком. Прорытый ход чернел угрожающе.
– Чего сидишь? – спросил Витька.
– Не хочу первым лезть, – сказал Генка. – Давай ты.
– Досок хватит?
– Должно хватить.
– Ладно, я полезу, – Витька опустился на колени и пополз в укрепленный досками туннель.
За собой Витька волок мешок с лопаткой, приготовленными дощечками и большим фонарем, левой рукой Витька опирался на пол. На шее у него болтался маленький фонарик, освещавший путь.
Пробираться через лаз было тяжело и неприятно, песок просачивался сверху, попадал в глаза и за шиворот, Витька прополз до половины, минуту передохнул, затем двинулся дальше.
Лаз закончился. Витька остановился. Он лег набок и подтянул к себе мешок. Вытащил из него археологическую лопатку, фонарь и дощечки. На руки Витька плевать не стал, сразу приступил к делу. Копал, насыпал землю в мешок, устанавливал по бокам дощечки, пристраивал сверху третью дощечку и проползал вперед. Скоро мешок наполнился, Витька кликнул Генку и передал ему землю. Генка подполз, вручил пустой, забрал полный, и оттащил его к выходу, Жмуркину.
Витька пошел дальше. Иногда Витька смотрел на веревку, отмечающую расстояние. Самому Витьке казалось, что он скоро пророет насыпь насквозь, на самом деле он не продвинулся даже на два метра. Дышать было тяжело, на зубах скрипел песок, в глаза забивалась пыль. В начале третьего метра Витька почувствовал, что больше не может копать в таком положении, слишком затекли руки. Он выполз в угол, и они с Генкой поменялись: теперь Генка копал, а Витька вытаскивал землю наверх.
Скоро Генка прокопал нужное расстояние. Он укрепил стенки и потолок досками и позвал Витьку. Вдвоем в тоннеле было тяжело развернуться, но Витька сумел протиснуться.
– Смотри, – Генка расчистил на полу несколько каменных плиток. – Тут крест. Если это знак?
– Давай проверим.
– Давай.
Пришел час Генкиного ножа. Он вынул свой швейцарский хлеборез, вытащил ногтями самое длинное лезвие.
– Свети, – и Генка стал ковырять лезвием раствор между плитками.
Раствор оказался хилым и отколупывался легко и податливо, Генка вырезал бороздки вокруг плитки, подцепил ее лезвием.
– Наскоро заделывали, – сказал он. – Хороший знак...
Генка расковырял и вынул еще несколько плиток, так что получился квадрат в метр.
– Теперь должно быть совсем рядом, – Генка принялся орудовать лопаткой в яме.
Фонарик у Витьки погас.
– Свет давай! – потребовал Генка.
Витька щелкал переключателем, но фонарь не загорался.
– Батарейки сели... – Витька постучал фонарем по земле.
– Батарейки постепенно садятся, а не сразу, – возразил Генка. – Дай я свой попробую...
Генка принялся щелкать другим фонарем. Фонарь не загорался.
– Батареи разрядились... – заключил Генка. – Такое бывает...
– У меня зажигалка... – Витька попытался ощупать карман в комбинезоне.
– Брось! Зажигалка нам последний кислород спалит. Задохнемся.
– Надо выбираться, – завозился Витька. – Мне все это совсем не нравится...
– Без паники! Не шевелись. Ну и что, что темнота? Тут негде заблудиться. Я уже в этой яме... Может, осталось-то всего ничего! И сундук!
– Ген, – сказал вдруг Витька, – знаешь, а ведь каждый клад охраняется мертвецом...
Генка прекратил копать.
– С чего это? – прошептал он.