Договорившись с хозяином, он остался в мастерской — пережить зиму. В благодарность за гостеприимство Тульп взялся помогать стеклодуву в его работе. Вскоре он узнал, что пленивший его портрет сделан не хозяином. Какой-то мастер, живущий в Серебряных рудниках, создает резные картины и присылает их на продажу. Долго не хотел хозяин указывать Тульпу дорогу к таинственному художнику, но наконец признался, что создает их кобольд, живущий в подземных штольнях. Не смея появиться на поверхности, он посылает гнома со своими работами. Тульп, вдохновленный стеклянной красавицей и надеждой встретить ее во плоти, уговорил хозяина и через пару дней последовал в штольни за крошечным человечком в красном колпачке.
В глубине горы, у вечно пылающего горна они нашли старого кобольда. Он был прикован золотой цепью к стене, но мог передвигаться и работать. Тульп рассказал о себе и о пробужденной надежде встретить свой идеал, который так странно проявился в творении кобольда.
— Нет, я не мечтаю заключить в объятия мою грезу, но лишь увидеть ее, чтобы понять, что моя жизнь не прошла впустую, что я искал, ту, которая существует, а не плод моего воображения, что я кому-то нужен в этом огромном, чужом мире! — убеждал он духа земли.
Наконец кобольд кивнул.
— Ты видишь, я сам пленник, но я понимаю тебя и готов помочь. Среди чудес подземного царства есть цветок забвения. Он утешает тех, кто любит, кто искренен и чья душа в скорби. Признаюсь, что и я прибегал к помощи волшебного цветка, чему свидетельство — мои творения. Однако, в свою очередь, ты должен достать мне триста тридцать третью страницу из книги заклинаний доктора Фауста. Она поможет мне освободиться от плена и увидеть еще хоть раз свет солнца. Увы, после этого я ослепну, но этот миг стоит всей жизни.
И Тульп вернулся в мастерскую, простился с хозяином и поспешил в путь.
Вскоре он оказался в тихом городке Шопфен. Там в таверне Золотого Льва, по сохранившимся преданиям, в 1529 году Мефистофель расправился с доктором Фаустом, который продал ему душу, чтобы вернуть молодость, пережить любовь и исполнить все свои желания. Тульпу удалось в Вальпургиеву ночь оказаться в легендарной таверне, где раз в год повторялись события случившейся трагедии. В полночь Дух Зла явился к ученому, насмехаясь над ним. Доктор собрал все остатки своих знаний и, взяв в руки освященную шпагу, вступил в бой с Мефистофелем. И прежде, чем коварство и обман Черного Духа восторжествовали, он сумел нанести ему удар, от которого тот навсегда охромел. Но не это, конечно, заняло Тульпа. В суматохе сражения он сумел схватить книгу Фауста и вырвать нужную страницу. Он уже выбрался на улицу, когда услышал предсмертный крик доктора. Крылатая тень зловещего Мефистофеля выскользнула из окна и взвилась в воздух, сжимая в объятьях бездыханное тело Фауста.
Вскоре путник вновь оказался в серебряных копях кобольда. Тот ожидал его и с радостью прижал к груди пожелтевший пергамент.
— Я испытываю радость такую же, как в своей юности, — признался он Тульпу. — В ту пору я по ночам поднимался на поверхность земли и проникал вместе с лунным светом в покои старинного замка Бойген. Там спала прекрасная баронесса Райпет, и я любовался ею до рассвета. Наверное, мои чувства так и остались бы в тайне, но безумная мечта о внимании красавицы однажды объяла меня, и я не мог противиться. Понимая, что союз с Райпет немыслим, что уродливый кобольд никогда не тронет сердце красавицы, я решил воспользоваться волшебством и явиться перед ней в образе знатного рыцаря. Для верности моей затеи я, зная склонность Райпет к драгоценным камням, захватил с собой два дивных изумруда из сокровищницы гномов. Мой план удался как нельзя лучше. Красавица ответила на мои чувства, а изумруды ослепили ее глаза. Но возмездие не заставило себя ожидать. Пропажа драгоценностей всполошила подземный народ. Я был заподозрен и посажен на цепь. Идя по моим следам, гномы явились к Райпет. Увы, изумрудов они не смогли найти. Лишь по прошествии времени стало ясно, куда они делись: у баронессы родилась дочь с изумрудными глазами, и их уже никто не мог отобрать, не повредив драгоценности. Проклятие гномов пало на мать, и она вскоре умерла, а затем переместилось на дочь, лишив ее счастья и радости жизни. Она тоже вскоре покинула белый свет, но волею судьбы была лишена возможности вернуться в землю, где я ждал ее. Теперь мне остается лишь встретить свет солнца, а тебе отдать цветок забвения печали.
В глубокой пещере, на самом дне серебряных копей, на берегу подземного озера они нашли легкий челнок. Он повлек их вокруг аметистового островка, на котором рос волшебный цветок со светящимися лепестками и с пряным ароматом, напоминающим запахи всех цветов на свете. Тульп наклонился к нему… Нежная головка девушки с прозрачным лицом и огромными изумрудными глазами отделилась от цветка и потянулась к нему навстречу. Легкий, как пушинка, поцелуй коснулся его губ.
— Я— Ирис! — шепнула она. — Наконец-то мы встретились. Как же долго пришлось ждать тебя!
Чистое, горячее сердце с полнотой нерастраченных чувств раскрывалось Тульпу, и трепет его передавался дуШе путника, как звук свирели уснувшим горам. Время остановилось, минуты растянулись до дней.
Наконец кобольд положил руку на голову склоненного Тульпа:
— Тебе, конечно, вскоре будет мало поцелуев цветка, и ты захочешь вернуть эту душу в живой мир, но тогда тебе придется искать ее по всем путям и завершить ее судьбу в замке Бойген, где она родилась!
— Я знаю, где ее искать, — воскликнул Тульп. — Я уже встречал ее на своем пути.
И снова его ждала дорога, но он вернулся к ней с радостью и надеждой победить судьбу. Зная, что прошлое повторяется в событиях будущего, он не стал искать Ирис в тех местах, где встретил ее. Тульп отправился в замок Бойген, на который ему указал старый кобольд. Пустой, полуразрушенный, он нес на себе печать проклятия и отпугивал людей. В самом деле, разве в безлунные ночи он не озарялся неведомым светом, разве не доносились из готических окон глухие голоса и звуки музыки, разве каждый, кто желал войти, не встречал у ворот рыцаря в потускневших золотых доспехах с короной на шлеме? Огромный конь грыз удила, а король-рыцарь держал обнаженный меч в руках и грозил смертью. В округе рассказывали, что в замке некогда жила вместе с матерью красавица с изумрудными глазами. Никто не знал ее отца, и печать незаконнорожденной помешала крестить ее. Тем не менее еще в юности король, будучи тогда принцем, пленился ею. Однако она отвергла его. Оскорбленный владыка поклялся отомстить. Любого, кто поддавался чарам красавицы и искал ее руки, подстерегала смерть. Поклонники исчезали, и никто не мог указать их следа. Был пущен слух, что зеленоглазая владелица замка — ведьма и ей подвластны тайные силы, которые и творят безнаказанное зло. Однако до времени никто не смел прямо обвинить ее.
Меж тем король женился и, казалось, должен был оставить в покое свою обидчицу. Увы! Слушая ночью сонный бред супруга, королева поняла, что при первом зове из проклятого замка Бойген король бросит все и уйдет к зеленоглазой красавице, ибо сердце его полно дикой страсти. Тогда королевская семья начала травлю. Наемные убийцы, отравленные фрукты, колдовские чары — все пошло в ход. И однажды дух красавицы отлетел. Королевская чета сама отправилась убедиться в ее смерти. Вернулись они потрясенными. Мертвая красавица лежала с открытыми глазами, и никто не мог закрыть их. Слава ведьмы как будто получила подтверждение, и король запретил хоронить Ирис в родовом замковом склепе. Снарядив траурный кортеж, он отправил тело отверженной на все четыре стороны в поиске пустой могилы. Город за городом, кладбище за кладбищем обходила печальная процессия, но нигде не находила места успокоения. Казалось бы, что стоило вырыть яму и предать земле железный гроб? Но никто не желал, чтобы их край оскверняло тело ведьмы.
Замок был предан проклятию, и никто не должен был входить в него. Чего боялся король? Возвращения мертвой красавицы в свои владения? Трудно сказать, но только гремучая смесь любви и ненависти не оставила владыку и после собственной смерти: безумный страж, он внезапно возникал перед каждым, кто хотел переступить порог проклятого замка.
Теперь Тульп с грустью думал, сумеет ли он не то что победить — хотя бы устоять в битве с грозным противником. Но за его спиной стояла нежная Ирис, девушка его грез, та единственная в мире, которая приняла любовь скитальца и ответила ему равным чувством. Потерять ее для Тульпа было хуже, чем потерять весь мир. Добыв оружие, доспехи и коня, пугник стал ждать своего часа.
Он пришел в ненастный вечер, когда раненое солнце падало в лиловые тучи, обагренные алой кровью заката. Из леса, скрипя колесами, выехала траурная колесница в сопровождении своего измученного кортежа. Монах впереди перестал звонить в колокол, факельщики замедлили шаг, с робостью взирая на замок. Только здесь, по словам кобольда, могла завершиться судьба Ирис.
Длинные тени всадников пали на пестрый ковер лута. Вероятно, они решили ворваться в замок силой. Взяв наперевес тяжелые боевые копья, они понеслись к воротам. Громко затрубил рог, и навстречу рыцарям вылетела огромная фигура короля. Золото его панциря слепило глаза, косматая грива вороного коня развевалась, сверкающий меч с невероятной быстротой кружился в воздухе с протяжным свистом. Как промахнувшийся ястреб чертит дугу над землей и взмывает в вышину, так семеро всадников, внезапно свернув с пути, возвратились обратно к замершей процессии. Тогда Тульп стегнул своего коня и ринулся на могучего стража. Вот все ближе противник, сейчас они сшибутся в мощном ударе, — но словно сильный порыв ветра пахнул в лицо путнику, а меч его прорубил воздух. Король-привидение был бесплотен! Подав знак кортежу, Тульп распахнул старые заржавленные ворота.
Этой ночью в замке собралось множество народа, и трудно было сказать, кто из них живет теперь, а кто жил когда-то. В капелле звучал орган, и пение молитв эхом разносилось по всем залам. Отблески факелов плясали по стенам. Тульп хотел отнести гроб с телом в склеп, но перед ним вновь явился король и заступил ему дорогу.
— Ее отец неизвестен. Она не' крещена и не смеет занимать место под церковными сводами, — пронесся в воздухе суровый шепот.
— Ее окрестят сейчас, — возразил путник.
— Крестить мертвую? — возмутилась толпа.
— Она жива! — отчаянно крикнул Тульп. — Ее душа заключена в цветке, я видел ее!..
Тяжелое молчание повисло в замке. По знаку священника с гроба сняли крышку. Красавица с широко раскрытыми изумрудными глазами явилась взорам окружающих. Откуда-то появился кобольд и бросил на грудь ее волшебный цветок. Ирис шевельнулась и скрестила руки на груди.
— Разве это не знак согласия? — воскликнул Тульп.
Священник, заикаясь, прочел молитвы, помазал миром и окропил ее святой водой. Тульп сам надел крест на шею девушки. Мгновение — и она поднялась из гроба и оперлась на руку своего возлюбленного. В тишине раздался перестук камешков: два крупных изумруда упали на пол и подкатились к ногам кобольда. Он поднял их, чтобы вернуть гномам, и кивнул дочери. Вместо зеленых лучей ее лицо озарилось лилово-синим светом озерных ирисов…
Летучая мышь
Не буди спящих ведьм, как бы ни были они прекрасны и ни взывали к твоей жалости, — молвил умирающий король своему наследнику, принцу Тибурсию.
Сын, глотая слезы, кивнул, но тогда не придал особого значения последним словам отца. Мало ли мрачных легенд, туманных сказаний, проклятых мест на их земле, чтобы всех их помнить. Послушать стариков— так лучше запереться в замке и соблюдать их заветы, не выходя за порог. Вряд ли сам король в дни своей молодости был столь осмотрителен и благоразумен.
Впрочем, юный наследник отнюдь не относился к числу людей легкомысленных и рисковых. Просто до сих пор ему всегда сопутствовала удача, он верил, что судьба к нему благосклонна, и привык в любых обстоятельствах чувствовать себя счастливым.
В этом ему служил опорой родовой замок, в котором он родился и жил. Расположенный на четырех сходящихся холмах у прозрачного озера, очертаниями он походил на крест и осенял благословением рощи, поля и луга. Не одно поколение королей помнили его стены — стяжавших славу своему правлению, оставлявших в наследство добытые сокровища, вверявших стенам тайны своих стремлений и любви. Ворота замка не запирались, и многочисленные гости могли войти сюда в любое время и встретить радушный прием. Прихотливый вкус владельцев создав здесь целый лабиринт изысканно убранных интерьеров в бесчисленных комнатах, залах и галереях, так что каждый гость мог найти для себя место, к которому лежала его душа. Мечты, желания, воспоминания, как по волшебству, воплощались в жизнь в покоях замка, и горец находил здесь бревенчатые стены охотничьей хижины, увешанной шкурами диких животных, а за окнами заснеженные вершины, а выросший на берегу видел линию морского горизонта и слышал за стеной шум прибоя. Кому-то радовали глаз красоты леса, кому-то — нагота пустыни, кто-то оказывался в весне, кто-то — в осени. Словно вернувшись в детство, люди погружались в атмосферу игры и сказки. Желания их на мгновение сбывались, и они становились счастливыми. Каждый мог почувствовать себя уже не гостем, а хозяином, сидя в позолоченном кресле перед камином или бродя в тускло освещенных галереях среди зеркал, отражающих королевские наряды. Любители шумной веселой толпы попадали на балы, замкнутые мечтатели могли за все время пребывания в замке не встретить ни единой души, — но все ощущали чуткое внимание незримых слуг.
Сам король служил гостям в своем доме. И не было человека, который покинул бы замок без подарка. Одни получали цветы, другие — перстни, третьи — амулеты, приносящие удачу, четвертые — стихи или сказки, которые нередко сбывались. Было ли это утешение для уходящих из сказки, воспоминание о пережитом или дар сердца на дальний путь по жизни — трудно сказать, только роскошь общения превосходила простую игру и задевала самые глубокие струны души. Король был счастлив и щедро делился радостью со своими подданными.
Меж тем давно известно, что где бы ни было добро, к нему непременно притягиваются темные силы, которые без него буквально не могут существовать. Недалеко от королевского замка простиралось урочище Серых Скал. Там скрывались голодные волки, жили ядовитые змеи, гнездилось воронье. Там встречались колдуны-оборотни, собирающие в полночь заговоренные травы и цветы. Рассказывали, что семейство чародеев издавна обитает в глубоких пещерах урочища и даже выстроило под землей каменный дворец. В нем день и ночь пылает подземное пламя, и в жерлах узких труб, ведущих на поверхность, тоскливыми голосами воет ветер. В ночи полнолуния во дворце собирается на пир всякая нечисть, но редко там царит веселье. Кровавые ссоры и драки вспыхивают на этих сборищах, и случайные путники, которые заблудились и попали на пиршество, теряют рассудок, а порой и саму жизнь.
Зная о своей неприглядности для местных жителей, обитатели урочища использовали самые сильные заклинания, чтобы придать себе хоть малую толику привлекательности. Можно спорить, насколько им это удалось, но очарование, за которым они прятали свою сущность, несло в себе отпечаток нечистоты и зла.
Тем не менее их усилия не пропали даром, в иерархии волшебных сил они получили титул Темных Фей, вместе с древней фамилией своих предков графов Карабосс. Одна из представительниц этого клана, Мэйгл Тереза Бор, вынашивала особо честолюбивые замыслы. Она заявляла претензии на все окрестные земли, собиралась свести в могилу королевскую семью и, главное, разрушить замок, ибо крест, царивший над округой, ограничивал власть Карабоссов и лишал их свободы.
Графиня обладала бешеной энергией разрушения и безудержным характером и могла бы добиться многого, но ее неуживчивость ввязала ее в борьбу с собственной семьей. Еще в детстве она, старшая дочь, вынуждена была ухаживать за своей сестрой, любимицей родителей. Ревность и обида захлестывали Мэйгл, а тут еще пришлось подменять мать в хозяйственных заботах. Исполненная ненависти, она тем не менее преуспела в делах, став расторопной и распорядительной. Никто не заметил, как Мэйгл очутилась во главе семьи и всех подчинила своей воле. Попытка выдать ее замуж и тем самым избавиться от нее провалилась. Супруг ее, сынок лесного чародея из соседней страны, сбежал от нее так скоро, как смог, а скандалы в семье стали невыносимыми. В ссору и распри вовлеклась вся родня, и вот Мэйгл Тереза Бор, графиня Карабосс, была заточена в подземной башне дворца. Ее заковали в цепи и погрузили в волшебный летаргический сон, от которого она пробуждалась лишь в ночи полнолуния, чтобы принять пищу. Наверное, тогда и родилась легенда о спящей красавице ведьме. Так или иначе, но ей, несмотря на истощение, удалось однажды вырвать цепи и выброситься в окно. Однако на земле ее тела не нашли, зато над головами стражей чертила бесшумные круги огромная летучая мышь. Слуги загнали ее в холодные пещеры и обрушили каменные своды, чтобы она не нашла обратного пути. И вот — многие годы никаких вестей о судьбе Мэйгл…