Самого Мишаню укусили два раза, а остальных — по нескольку раз. Больше всех досталось Глебу, которому оса забралась под майку и прострочила своим жалом спину, как швейной машинкой.
Мухи здесь такие же, как дома, но более ловкие и подвижные, что они делали в лесу — непонятно: летели бы в город, там для них еды больше, а здесь они сами — еда для стрекоз, которые большими эскадрильями кружили, как вертолеты, над полянкой и ловили мух.
Были еще оводы и красивые мушки с зеленой головой и черными крылышками. Несмотря на красоту, они кусались больнее ос.
Иногда с грозным гудением медленно пролетали громадные шершни, от которых все шарахались.
— Шершней не затрагивай! — поучал городского Глеба всезнающий Братец Кролик. — А то обидится, других созовет, а кусаются они знаешь как? Долбанет со всей силы в лоб и одновременно впускает жало! Тут никакой силач не устоит: сразу — брык!
Глеб с уважением и опаской посматривал на страшных полосатых шершней.
— За одну руку овод кусает… — жаловался Колюнька. — На другую кусучая желтая муха садится, а комары — зь-зь-зь…
Один Глеб был доволен:
— Сколько мы радости принесли мышам, мухам, осам! Теперь все в лесу знают, что мы тут!
Собачки — пестренькая и желтенькая — во время еды сидели в траве, навострив ушки: ждали, чтоб им тоже дали какой-нибудь кусочек…
Одна только знакомая мышь заготовила себе на зиму хлеба и больше не показывалась.
После завтрака отец с Колюнькой пошли удить, а остальным неугомонный Братец Кролик предложил:
— Пошли на разведку! Разведаем, что там Синицы против нас замышляют…
На разведку пошли Мишаня, Гусь, сам Братец Кролик, а Глеба оставили караулить лагерь.
Скрытно подобравшись к озеру и там замаскировавшись в кустах, они начали вести наблюдение за другим берегом, где жили Синицы, которые как раз высыпали всем своим неисчислимым семейством купаться. Они так сновали и кишели, что точное их количество Братец Кролик счесть не сумел, как ни старался.
Большие Синицы плавали по самой середине озера, Синичата поменьше — поближе к берегу, совсем маленькие копошились на отмели, а вовсе крошечный Синичонок ползал по песку у самой воды и подбадривал своих родственников одобрительными криками.
— Сколько их!.. — ужаснулся Братец Кролик.
— Чепуха! — самоуверенно заявил Гусь. — Все — мелочь пузатая!.. Настоящих ребяток мало: если тебе одного, да Мишане одного, мне парочку… даже не хватит.
Удовлетворенные результатом разведки, они отправились восвояси.
Из Глеба вышел плохой караульщик.
Он сел ловить рыбу в заливе и даже поймал какую-то рыбку, но что это была за рыбка, выяснить не удалось, потому что ее унес местный уж: взял в рот и поплыл через залив.
Пока он ловил рыбу, собачки съели весь хлеб, оставленный под газетой.
Когда на берег опять высадились синиченские гуси, Глеб не стал их прогонять, а они нашли банку с червями, опрокинули ее и всех червей склевали.
В довершение всего пропали последние яблоки, лежавшие под брезентом, но на этот раз воришка был обнаружен: им оказалась водяная крыса!
Глеб показал ее; она проворно шныряла и суетилась в кустах: видно, картошку и яблоки перепрятывала!
— Ага! — сказал Мишаня и взял копье.
— Что ты хочешь делать? — спросил Глеб.
— Как что? — удивился Мишаня. — Сейчас я ее копьем проткну — вот что сделаю!..
— Зачем?
— А затем: не воруй наши продукты!
Мишаня взмахнул копьем, но Глеб толкнул его под руку, и копье упало, не долетев до крысы. Тогда Мишаня схватил удилище и хотел вытянуть Глеба по спине, но по Глебу не попал, а попал по Колюньке. Тот изогнулся, зашипел, как кошка, а потом взвыл на весь берег.
— Чего орешь? — сказал ему Мишаня. — Я ж нечаянно… Вот если б я тебя нарочно стукнул, тогда ори, конечно… А так — зачем?..
Колюнька подумал и замолчал, щупая спину, а Мишаня обратился к Глебу:
— Жалко, что не попал! А то бы ты знал, как под руку толкать!
Тут и Братец Кролик вмешался:
— Нечего крысу трогать…
— А яблоки? А картошка? А помидоры? Она ворует, а ее трогать не моги?
— Она не знала, что это наши! — сказал Глеб. — Она видит — лежат, а чьи — это не ее дело! Может, она думала, что для нее лежат.
Колюнька засмеялся, а Мишаня угрюмо спросил:
— Может, и ос трогать нельзя?
— И ос… — непреклонно ответил Глеб. — Они тут все — и мыши, и осы — жили-поживали, а мы явились и давай всех убивать, да? У крысы тут нора, дом, может, ей тоже неприятно, что мы приехали, шумим тут… А если тебе яблок жалко…
— Ничего мне не жалко!..
Крыса и не подозревала, что была на волосок от гибели: продолжала суетиться, шарить в кустах, длинная, темная, блестящая, очень красивая. Вообще-то, конечно, такую жалко протыкать копьем.
— Мы должны не разбойничать, а помогать им, чем можем… — сказал Глеб.
— Мы и так помогаем, — пробурчал Мишаня. — Мышу хлеб давали… А они и сами себе помогают очень даже хорошо: все у нас поворовали…
— Я говорю про сазанчиков, которые в озере задыхаются… Знаете, что надо сделать? Прокопать канавку до реки: они по ней и уплывут!..
— Это придется копать до самой зимы… — прикинул Братец Кролик. — Покуда этот канал прокопаешь…
— Так попробовать-то можно? — стоял на своем Глеб.
— Попробовать можно… — согласился Братец Кролик.
Они захватили лопатку и перебрались на остров.
Сазанчики по-прежнему плавали строем, как рыбьи солдаты, но было видно, что вода еще отступила от прежних берегов и озерки стали еще мельче.
Сороки и вороны все так же галдели где-то за деревьями — ждали…
Когда измерили расстояние от озерка до речки, вышло пятьдесят два шага.
Горячий Братец Кролик схватил лопатку и начал копать.
Но земля оказалась сырая, липкая, плохо копалась: прилипала к лопатке, а отлипать не хотела и вдобавок была битком набита разными палочками и кореньями, что и лопатку никак не воткнешь.
Братец Кролик скоро выбился из сил, а прокопал так мало, что и считать нечего.
За ним приступил к работе Глеб. Он, конечно, еще скорее выдохся, но показать этого не хотел и все копал и копал…
— Брось! — пожалел его Братец Кролик. — Что мы — лысые: такую землю копать? Лучше что-нибудь еще придумаем…
— А что? — спросил Глеб, не прерывая работу.
— Вычерпать всю воду? — соображал Братец Кролик. — Еще будет дольше… Сюда надо бы призвать машину для копки водопровода… Я в городе видал, как работает: она себе едет, а за ней канава остается!..
— Машина тут не проедет… — сказал Мишаня.
— Как-нибудь, может, проехала бы… — вздохнул Братец Кролик, а Глеб рассердился:
— Я вижу — вам просто лень! Раз так, то идите! Я и один прокопаю!
— Как хочешь… — сказал Братец Кролик, мигнув Мишане. — А мы не лысые… А если б речка около самого города текла, ты и туда б прокопал?..
— Прокопал!
— Знаешь, сколько бы тебе пришлось копать? Всю жизнь!
— И пускай! — Глеб отвернулся и с силой вонзил лопатку в землю.
Оставив упрямого Глеба копать, Мишаня и Братец Кролик ушли.
— Вот посмотришь — сразу устанет и прибежит! — уверял Братец Кролик. — Да еще неизвестно, захочет ли вода течь по его канаве… Возьмет да и не потечет!
В лагере за это время ничего нового не случилось: рыба продолжала не ловиться. Отец спросил:
— А Глеба где потеряли?
— Он на острове копает канал какой-то! — сказал Братец Кролик. — Мы его звали, а он не идет! И даже нас прогнал!
Отец ничуть не удивился, а сказал только:
— Парень с характером.
Мишаня и Братец Кролик с ним согласились и легли в холодок на брезент. Там уже лежал Колюнька, сонный, как котенок, и, глядя вверх, рассуждал:
— Дубы — умные! Они видят, что холодка тут мало и растопырили свои ветки в разные стороны, чтоб нам было хорошо!
Мишаня с Братцем Кроликом собирались одно важное дело сделать: сварить яд, чтобы отравить наконечник копья. Составные части этого яда нашлись на месте: гриб-мухомор, две поганки, еще один красно-фиолетовый гриб, росший возле пенька (на вид — страшно ядовитый), волчьи ягоды, корень болиголова, громадный паук с крестом на спине. Яд должен был получиться необыкновенной силы…
Но незаметно они уснули…
Разбудил их Глеб. Он пришел усталый, но не злой, а веселый и закричал:
— Тревога! Нападение Синиц!
Потом начал хвастаться:
— Порядочно я прокопал! По-моему, успею докопать, если, конечно, не лениться! Сегодня да завтра… Завтра пойду с утра! А вы пойдете?
Помолчав, Братец Кролик ответил:
— Пойдем… Сделаем кой-какие дела и пойдем… Хотя мы тут здорово обленились… А почему? Потому что одичали сильно! У меня глянь как пальцы развились на ногах: могу любую мелкую вещь поднять с земли ногой и переложить в руку, понял? Скоро у нас отрастут хвосты!..
— А у отца часы даже остановились! — дополнил Мишаня. — Время теперь будем по солнышку узнавать, а погоду — по жабам, по муравьям… Только, несмотря на жаб, все жарче делается…
На обед пили лесной чай, но уже без хлеба.
— Голодновато, могикане? — смущенно спросил отец. — Терпите уж, завтра домой…
— А я, дядя Петя, давно мечтал когда-нибудь с голоду помирать, в каком-нибудь путешествии… — рассуждал Глеб, надуваясь чаем. — Не насовсем, конечно! Попробовать… Только в Свердловске условий никаких для этого не было… Хотя путешественники тоже не все время помирают: они поумирают-поумирают, а потом и съедят слона какого!.. Может, и у нас сом поймается…
— Поздоровше! — добавил Гусь.
— Насчет сома не ручаюсь, — сказал отец. — А вот дома от радости, что целы, пирогов напекут вам с начинкой разной… Наедитесь так наедитесь!..
— Я десять штук съем, — сказал Братец Кролик. — Пять с мясом, три с капустой, остальные — разные…
— Я только с мясом буду есть, — сказал Глеб, — и с вареньем тоже…
— А мне вряд ли согласятся печь… — печально сказал Гусь. — Не такой у матери характер… Ничего! Я чугунок щей наверну, у нас щи — аж ложка стоит!..
Он подтянул к себе пустой хлебный рюкзак, заглянул в него, нашел несколько сухих крошек, сунул себе в рот и начал ругаться:
— Глеб, сволочь, покидал мышу весь хлеб, а крысу эту, что картошку нашу уперла, своими руками задушу, если поймаю!.. Давайте, что ль, рака варить, хватит ему сидеть!
Он деятельно, раздул костер, поставил на огонь котел с водой, всыпал туда соли и даже лаврового листа не забыл положить, пошел к берегу за раком, но оказалось, что рак сумел каким-то образом отвязаться, или его выручили другие раки, но только от него осталась одна веревочка.
Гусь совсем расстроился и побежал с голоду в чащу, где принялся рвать и есть ежевику, от которой еще хуже усиливался аппетит…
Чтобы не обижать Глеба, пришлось опять идти по жаре на остров: ничего не поделаешь, раз обещали…
Глеб начал копать первый. Лопатка была одна, и Мишаня с Братцем Кроликом решили не терять времени зря, а обойти весь остров и разведать, нет ли где какой опасности.
Остров оказался даже и не островом, потому что второй рукав речки давно пересох, и за ним начинался уже настоящий лес.
В лесу было еще жарче. Мишаня с Братцем Кроликом хотели сразу вернуться, но заблудились. Братец Кролик сказал, что это пустяк, если знаешь следопытские приметы. Первым делом надо найти север. А север находят по деревьям: с какой стороны на стволе больше мха — там и север. И по пеньку можно узнавать — кольца к северу тоньше, и по сучьям — на южной стороне они гуще.
Он принялся бродить от дерева к дереву, присматриваясь. Пеньков вообще не было, а сучья росли как-то бестолково: то с одной стороны их больше, то с другой… Мох тоже рос, где ему удобнее.
Братец Кролик осмотрел штук двадцать деревьев и все никак не мог определить, где мха больше, а некоторые деревья обросли мхом со всех сторон.
Наконец ему посчастливилось: он нашел дерево, обросшее мхом с одной только стороны, и позвал Мишаню к нему:
— Вот где север!..
Возможно, там и был самый настоящий север, без обмана, но теперь возникал вопрос: что с ним делать? Пойдешь на север, а вдруг остров — в стороне юга? И Братец Кролик не знал, что делать после того, как север найдется.
Они долго стояли около этого дерева и думали. Так ничего и не придумав, решили идти просто так, не разбирая, где север, а где юг, и вышли к острову.
Но у озера Глеба уже не было.
— Я так и знал! — обрадовался Братец Кролик. — Надоело ему, он и бросил! А то придумал: канал какой длиннющий прокапывать!
— А почему его рубашка тут? — спросил Мишаня, показывая на Глебову рубашку, висящую на сучке.
— Забыл… — ответил Братец Кролик и вдруг при сел на корточки, что-то разглядывая на земле.
— Чего там?
— Глянь! — тревожно зашептал Братец Кролик, то озираясь по сторонам, то взглядывая на землю. — Эти следы босые — наши, а вот с каблуком, а вот — в кедах… У нас такой обувки нету…
Сырые берега озерков были сильно затоптаны, но Мишане удалось разглядеть чужой след с каблуком и другой след — в кедах, а больше ничего разглядеть он не мог. Зато Братец Кролик, хоть север плохо умел отыскивать, зато в следах разбирался так, будто всю жизнь прожил в тайге, а не на Гусиновке, и по следам все видел ясно как на ладони:
— Вот Глебова лапа — толстая, я ее знаю… А по бокам — ихние следы… Тащили они его куда-то… И ветка вот поломана — цеплялся он, сильно не хотел идти…
— Ветку я сломал… — сказал Мишаня.
— Какую?
— Вон ту, на какую ты показываешь…
— Об этой я и разговора не веду!.. Я о другой! — обиделся Братец Кролик. — И не можешь ты в лесу все ветки знать — какую ты сломал, какую — не ты… Может, и следы все ты натоптал?..
— Следы не я…
— Ну вот… А споришь! Значит, так дело было: он копает, а они в засаде сидят: дожидаются, когда мы уйдем… Потом наскочили, схватили… и повели к себе в плен!
— Кто?
— Синичата, кто же еще! Лешие, что ли? Лешие небось в кедах не ходят!
— Что ж теперь делать?.. — растерялся Мишаня.
— Гусю надо сказать!
Они побежали к броду и встретились с Гусем, который шагал им навстречу.
— А я к вам! — сообщил Гусь. — Сейчас чуть еще одного рака не подсек! Если б он не сорвался да тот не убег, уже пара была б! Тогда бы еще трех подловить, каждому по штуке, и можно варить!.. А вы много прокопали?..
— Глеба не видал? — спросил Братец Кролик.
— Не… Я думал, он с вами… А куда он делся?..
— Ты вот думал! — воскликнул Братец Кролик. — А его Синичата в плен увели!
Гусь остолбенело уставился на Мишаню с Братцем Кроликом, потом спросил:
— А вы чего ж?
Братец Кролик смутился:
— Да мы… временно отсутствовали…
Отважный Гусь не любил долго раздумывать.
— Айда выручать! — скомандовал он и зашагал в сторону синичьего жилища так быстро, что Мишаня и Братец Кролик едва за ним поспевали.
— Может, отцу скажем? — предложил Мишаня.
— Это на кой? — удивился Гусь. — Я их и без отца сейчас по всему лесу разгоню! Эти лесные оглоеды и картошку украли, и хлеб поели да еще и Глеба увели!.. У меня об них давно руки чесались!..
— Дубину твою не захватим? — спросил осторожный Братец Кролик.
— А ну ее! Только мешаться будет! — отмахнулся Гусь.
На песке у синичьей хижины суетились только маленькие Синичата — мальчишки и девчонки, а также хлопец Пэтя.
Он скинул девчачье платье и расхаживал безо всего с одним кнутиком в руке.
По виду непохоже было, что война уже открылась, потому что Синичата занимались самым мирным делом: одни стирали белье, другие развешивали его по кустам, а младенец ползал по песку и радостно взвизгивал, когда его окатывали водой.
Двое старших — Микола и другой — отсутствовали: возможно, в своих тайных синичьих подземельях допрашивали пленного Глеба…
При виде гусиновцев Синичата прекратили стирку, замолкли и настороженно уставились на них.
— Куда нашего дели? — без всяких церемоний грозно спросил, подойдя, Гусь.
От его грозного вида Синичат охватил страх, и они начали пятиться к дому, а девчонки побежали.
— Якого вашего? — спросил Синичонок побольше.