— А ты запомни. На всю жизнь запомни, какое оно материнское сердце бывает.
Летяга
Интересный зверёк летяга. Её называли летучей белкой. Но это не верно, летучие по-настоящему из зверей у нас только летучие мыши. В отличие от белок летяги теперь выделены в особое семейство — семейство летяг.
У высокого дерева мелькнул зверёк, от кончиков передних лапок до задних растянулись по бокам перепонки — живой ковёр-самолёт. Спереди круглая головка, сзади пышный хвост рулит. Вправо, влево, вниз, вверх метров на сорок. К другому дереву повернулась, задними лапками за кору и рраз… молнией вокруг ствола скользнула и уже из-за него высматривает. Ловко получилось! Это она от крылатого хищника спасалась. Ковёр-самолёт сложился и в зверька превратился, похожего на белочку. Но молнией прыгать по-беличьи и по земле бегать летяга не умеет. На дерево повыше заберётся, ковёр-самолёт расправит и спланирует, куда ей надо.
Летяга — красивый зверёк: большие круглые глаза (на кормёжку отправляется в сумерки и ночью), шёрстка нежная, зимой хороша — серебристо-серая. Но ей на счастье, шкурка очень непрочная, охотников не интересует. Безобидный зверёк встречается не часто, никому из хищников не помеха: основная её еда — почки, серёжки и побеги растений, в основном на берёзе. Она и гнездо строит и детей выводит в дупле старой берёзы, устилает его мягкими висячими лишайниками. Детей в помёте — от двух до четырёх. Слухи, будто бы она теснит белку, подтверждения не имеют и маловероятны. Она и меньше белки, и пищевые вкусы у них разные, о чём же спорить?
Сурки
Первая травка, первое солнечное тепло. Сурки окончательно протёрли глаза и, оглядываясь, осторожно выбрались из зимних надоевших за долгий сон норок. Старые опытные сурки вышли, стали столбиком, аккуратно сложили лапки, точно ручки, на животиках. Стерегут. Чуть что покажется подозрительное — раздаётся предупреждающий свист — и всех сурков как не бывало. Опять появятся, когда уверятся, что опасности больше нет. Молоденькие как ни весело разыграются, а свиста не пропустят. Иногда презабавно несут что-нибудь, придерживая передними лапками, точно маленькие сгорбленные сказочные человечки.
Если всё спокойно, норки чистят, если где обвалилась земля, подстилку сменят. А уж шубку свою и лапками и язычком чистят, разглаживают. Весенняя еда у них — корневища, луковицы, дальше пойдёт молодая сочная зелень.
Зимние норы простые с гнездовой камерой в непромерзающей земле 5–7 метров глубиной. Не то летние норы: многометровая (до 60 метров) сложная система ходов, с большим гнездом для будущих детей, несколько выходов-лазов. Обязательна уборная. Осторожные зверьки ещё и защитные неглубокие норы без гнезда не поленятся изготовить, было бы где ближе в землю юркнуть, опасность переждать.
Сурки смирные и весёлые зверьки. Соперников из чужой колонии они изгоняют, но в своей колонии никаких ссор не бывает. В семье дети играют, возятся с матерью, а иногда (описывает Н.Н. Гребнев) устраиваются настоящие зрелища: сурки, взрослые и молодые, сидят полукругом на задних лапках и глаз не сводят с двух борцов в центре. А те, неуклюже переваливаясь тоже на задних лапах, сходятся и, крепко охватив друг друга передними, начинают борьбу. Зрители глаз с них не сводят, даже тихонько попискивают от волнения. Ничья. Борцы устали, степенно переваливаясь, расходятся. Зрители с места не двигаются, ждут. Вот и борцы отдохнули, уже опять стиснули друг друга в объятиях. Но тут дозорный встрепенулся: неуместных зрителей заметил.
Люди! Тревожный свист, миг — и площадка опустела.
Еды кругом вдоволь, солнце светит ласково. И сурки торопятся насладиться жизнью, детей вырастить, ведь так мало времени отпустила им на это природа! Надо ещё и запас жира накопить на долгий сон до будущей весны. Других запасов еды сурки не делают. Что на себе — с тем и спать ложись. И они торопятся. Матерям ещё забота, чтобы и молока хватило: сурчат бывает до десятка, и кормит их мать полтора месяца, хотя к концу кормления они и сами начинают прикармливаться травкой. В день взрослый сурок съедает больше килограмма растительной пищи, а к ней охотно добавляет и пищи животной — что попадётся: саранча, гусеницы, моллюски… Скорей! Скорей! Время не ждёт!
Зайцы
Зайцы весну ещё в марте почувствовали, и пошли у них драки, да ещё какие! Иной раз косые так раздерутся, что шерсть летит клочьями, не заметят, как лисица к ним подберётся и ухватит какого-нибудь драчуна.
Зайцы-беляки удивительно плохо умеют приспособиться, когда им в летний кафтанчик переодеться. Опоздают — солнышко пригреет, быстро снег сгонит, и на чёрной земле в белых штанишках неудобно. Тогда в густом кустарнике, смотришь, заячья шерсть на ветках клочьями висит. Похоже, бедный беляк сам лез в чащобу, как гребёнкой с себя зимнюю одежонку счесывал. Пролез и выскочил чистенький, как из парикмахерской.
Заяц-русак так сильно к зиме не белеет, как беляк, тому по шёрстке и кличка. Ему парикмахерская не нужна, да и живёт русак в более открытых местах, где снег тает быстрее.
Снег ещё не стаял, а по проталинкам уже хоронятся первые лесные детишки-зайчата — настовики. Беляков мать родила, один раз покормила сытным жирным молочком и — прощайте! — убежала по своим делам. Нет уютного гнёздышка, нет тёплого материнского бока, живи как знаешь.
И что ж? Живут. И даже неплохо. Отбежали от того кустика, под которым родились, сбились в кучку и сидят не шевелятся. Ждут чего-то.
Чего? Вот бежит мимо чужая зайчиха. Они всей гурьбой к ней:
— Тётя, дай покушать.
Зайчихи добрые. Ни одна чужим деткам не откажет, покормит. И опять они сыты на несколько дней. Сидят и потихоньку подрастают. Подрастут немножко и за молодую травку возьмутся. Им больше и чужие тёти не нужны.
Не торопитесь бранить плохую мать. У малых зайчат на лапах нет потовых желез, они не оставляют пахучего следа. Сидят под кустиком, и ни волк, ни лиса их не учуют, хотя бы и близко бежали. Если бы мать с ними сидела, по её следу враги скорее бы до зайчат добрались. А так перебрались от того места, где мать их на свет произвела, и зайчатки как под шапкой-невидимкой.
В более тяжёлых условиях оказываются зайчата-русаки. Есть предположение, что русаки передвинулись к нам (на север) сравнительно недавно и ещё не успели «перестроиться» — первые зайчата появляются в начале апреля, т. е. в срок, когда в более южных местах уже теплее, а у нас ещё холодно. Хотя мать-русачиха держится вблизи своего выводка и даже приходит сама кормить, но холод зайчат часто губит.
Мыши и полёвки
Последние из грызунов — мыши и полёвки, к сожалению, в спячку зимой не впадают. И аппетит их и зимой не уменьшается. Мало того, полёвки зимой часто даже гнёзда устраивают и детей выводят не в норах, а над землёй под снежным покровом на кустике травы. Голенькие мышатки в таком гнезде чувствуют себя прекрасно. Суньте в гнездо палец — там тепло. А в нору родители натащили с поля зерна, часто не меньше нескольких килограммов. И лесных семян, а то и желудей, всего под снегом мышиному народу хватает, только нам кормить такую ораву конечно не выгодно. Кроме зерна, полёвки охотно грызут нежные корни саженцев и могут буквально разорить молодые посадки в культурных лесничествах.
Зимой им живётся не хуже, чем летом. Под снегом бегать по протоптанным дорожкам не холодно. Правда, такими же дорожками и ласка, горностай и землеройка пользуются и встречаются с ними… Ну что ж, зато грызущая мелкота на диво плодовита. Одних съели, другие на смену подрастают.
Зато тем, кого не съели, весна не в радость. Снег больше не укрывает, не защищает. Даже хуже: тает и заливает норы, а от весеннего разлива жди ещё большей беды. Мыши, полёвки выскакивают из нор, барахтаются в воде, тонут, если не удастся на какой кустик забраться или за плывущую ветку уцепиться. Дедушка Мазай или его внуки, если и приплывут в лодке, так не мышиную же мелкоту спасать. Правда, из воды их хищные птицы вылавливают, но у тех своя цель: цап мышку и проглотил, цап другую… От таких «спасателей» радости мало. И всё же временные неприятности мышиное племя выдерживает и плодится нам на беду. Самые опасные из них — мыши лесная и желтогорлая, полёвки рыжая и обыкновенная (уничтожают посевы и молодые всходы леса) и даже домовая мышь: она, а иногда и домовая крыса-пасюк тоже выселяются «на природу», мышиные и крысьи головы о весенней беде не знают. Все они — разносчики тяжёлых заболеваний.
Всё сказанное о вреде, приносимом мышами и полёвками, совершенно справедливо. Но когда надо сказать твёрдо, вредны они или полезны — призадумаемся. Ведь для лисицы, соболя, горностая да отчасти и куницы они основа питания. Тогда не высовывается ли за кончиком пера это самое «третье?» (как в случае с вреднейшими личинками комаров, без которых голодают мальки ценных рыб). Тысячелетиями ковались звенья великой цепи, соединяющей всё живое на Земле. Ответ ищите не в этой книге.
Насекомоядные
Ёж
Зимой в спячку впадает один только представитель насекомоядных — ёж. Трудно представить, что весна даже этого угрюмого одиночку расшевелить может. И всё же расшевеливает. Чуть пригрело, и вот уже лезет ёжик из-под трухлявого пня, иголками трясёт, с тощих боков зимнюю пыль выколачивает. Весь осенний жир за зиму истратился, колючая кожа на боках висит складками. И проголодался же! Всё живое, что по силам, ему годится. Рассказы о сражениях со змеями, возможно, преувеличены, но удивительно он устойчив к змеиному, да и к другим ядам. Он с аппетитом ест даже жуков нарывников, ведь из них готовят сильнодействующий пластырь наружный, а ёж спокойно набивает ими желудок. Мышей, хотя бы полёвок (они не такие быстрые), ежу удаётся поймать не так часто, как об этом говорят. Основная добыча его — жуки, их личинки, гусеницы лесных вредителей (монашенки, непарного шелкопряда и др.). Полезный зверёк, но… клещи, а главное — гроза наших лесов: клещи энцефалитные часто сплошь усыпают его тело. Между иглами им безопасно, те же иглы защищают их и от самого хозяина. Волей-неволей ёж разносит самую для нас страшную заразу энцефалита. За весну он выкормит на себе тысячи иксодовых клещей. Приходится решать, полезен или вреден для нас скромный ёжик. Ведь иксодовые клещи переносят возбудителей опаснейших болезней человека и домашних животных.
Иногда удаётся подсмотреть, как парочка ёжиков, стоя друг против друга на задних лапках, нос к носу, издают слегка пискливые, непохожие на обычное фыркающее хрюканье звуки, отдалённо напоминающие весеннюю песню. Но коротка эта песня, а дальше — обычные хлопоты. Ежата родятся голенькие, слепые и, что для матери важно, мягонькие, без иголок. Иголки появляются через несколько часов, со временем твердеют. Молоком ежиха детей кормит, но начнёт их выводить в свет — учитесь еду находить сами, а моё дело вас вывести и опять в норку доставить. И то первое время. Ежата обычно в июле становятся самостоятельными, и семья распадается.
Крот
С весной оживился, может быть, самый не нуждающийся в солнечном свете зверёк — крот. Ночь, день, разные времена года, как они сказываются в вечной тьме его подземных коридоров? Зимой в сильные морозы он копает их несколько глубже. Он не стремится к свободной прогулке без всяких препятствий. Его сильные кривые лапы с мощными когтями прокладывают ему под землёй коридор в любом направлении свободно и быстро. Однако весной, когда земля оттаяла, крот время от времени начинает прокапывать вертикальные колодцы. В них он выталкивает накопанную землю. Это и вентиляционный колодец. Рыхлая кучка земли, прикрывающая его, пропускает в коридоры затворника свежий воздух. Сквозь неё удаляются также и вредные газы, результат дыхания и усиленного пищеварения. Глаза кроту землёй не запорошит. Они у него крохотные и спрятаны под кожей, ушных раковин и совсем нет. Чуткий хоботок сообщит хозяину всё, что нужно знать в его странном подземном мире. Есть! Есть! Вот единственное, что ему интересно. Ест личинки насекомых, но главная его еда — дождевые черви, штук двадцать на обед. Поспит часа четыре и снова ест! ест! Черви помогают ненасытному обжоре. Запах кротового мускуса их, видимо, привлекает, и, помимо того, что крот их ищет, ещё сами ползут в его коридоры на смерть, в его ненасытную пасть. Всех посетителей ему даже сразу не съесть, он складывает их в кучку — про запас. Чтобы не расползлись, каждого кусает в головной конец. Без запаса кроту не обойтись. За день надо съесть почти столько, сколько весит сам.
Однако и в такой темноте весна чувствуется, и крот находит свою подругу. Встреча быстро кончается, и пара расстаётся. Кротиха сама будет растить кротят. Супруг теперь даже опасен: как бы не съел собственных детей.
Громадная польза от червей в сельском хозяйстве общеизвестна. Естественно было бы записать крота в разряд вредителей. Однако шкурка крота, хоть и небольшая, но прочная и красивая. В средних областях Европейской части нашей страны в заготовках пушнины крот занимает первое место, а по Союзу шестое. Так сложно бывает ответить на простой с виду вопрос: вред или польза?
Землеройка
В апрельском лесу нам попадутся и самые мелкие из насекомоядных и самые полезные — землеройки. Крупные весят не больше восьми граммов. А самая мелкая — землеройка Черского — всего два грамма. Новорождённых надо разглядывать в лупу. В спячку взрослые не впадают. Их жизнь — непрерывные яростные поиски еды. Два часа голода, и землеройка уже мертва от истощения. Своим видом она напоминает мышку, но с хоботком, как у всех насекомоядных. Злобности и жадности симпатичной зверюшки хватило бы на крупного хищника. Всё, что ползает, бегает — жучок, личинка — ей годится. Но самое заманчивое блюдо — это молодая мышка.
Она больше землеройки, но смелости той не занимать. Хоть и мала, зато мышиная норка ей широкая дорога. Бежит землеройка под снегом, носик-хоботок так и дёргается — принюхивается. Есть! Землеройка исчезла в норке. Писк! Из норки вылотает испуганная мышь. Страшный всадник крепко вцепился ей в затылок. Через минуту всё кончено. Роскошный пир, пока не съеден последний кусочек, затем несколько минут передышки, и вот уже землеройка нервно поводит хоботком, принюхивается: чем бы ещё подкрепиться? Крошке землеройке везде дом: под корнями деревьев, во мху, в норке мыши, которую сама же съела.
К зиме мыши прибиваются к человеческому жилью, и землеройка с ними. В складах зерна и других местах, где мыши найдут еду, они и сами послужат пищей для землероек. В день им необходимо съедать пищи больше, чем весят сами. Живут землеройки поодиночке, ведь при встрече двух сразу решается вопрос: кому кого съесть?
Полезны ли они? Высчитано, что средняя плотность землероек в лесу 100 экземпляров на гектар. За год эта компания съедает не меньше 350 кг животной массы, в основном вредных для человека и его хозяйства существ. Ответ ясен. При этом изумительна и скорость размножения злобных карликов: 5—10 детёнышей весной, голых, слепых, но через шесть недель они уже разбегаются и сами готовы к деторождению.
Опытная хозяйка, если землеройка подчас угодит в мышеловку, бережно её выпустит. Эта длинноносая зверюшка десятка котов стоит, скажет она.
Сравнительно крупная водяная землеройка — кутора почти водный зверь. По краям лапок и каждого пальца в отдельности, на нижней стороне хвоста у неё оторочка из упругих волосков, получаются настоящие вёсла. Пловец кутора замечательный, а в жадности и хищности не отстаёт от своих родственников. Поймает лягушку, но если увидит другую — спешно и за ней кидается, но не забудет первую куснуть в голову, чтобы и её не упустить. Мех куторы (чёрная спинка, белое брюшко) не хуже кротового. Но встречается кутора не часто и потому промышленного значения не имеет.