Аська тоже прицепилась, не давала прохода:
– Филь, Филь, ну что ты такой грустный?
Этот вопрос она повторяла каждые пять минут. Даже переставала на время жевать. На несколько секунд. Вообще-то понять ее можно: ведь ответом Филя ее не удостаивал. Лишь вздыхал и опять погружался в свои невеселые размышления.
Хотя, если честно сказать, при плохом настроении это вовсе не размышления. Просто один и тот же звук гудит в голове – и все. Как будто треснули тебя изо всех сил по голове мячом. Или портфелем. Вот стоишь и слушаешь свой собственный звон, неслышимый остальному миру.
– Ну давай на «Формуле» прокатимся, а? – предлагала Аська. – Рекорд скорости установим. Сразу повеселеешь!
Филя только отмахивался. В таком настроении не только рекорд не установишь, а свалишься с тележки. Не говоря о том, что просто не хочется ноги передвигать, мчаться за Аськой по лестницам, крышам и подвалам.
К собственному удивлению, Филя заметил, что грустным стал не только он, но и Даня. В этом смысле они все-таки были похожи, как близнецы. Поэтому вся их четверка напоминала две пары близнецов – Аська с Аней и Филя с Даней.
И это открытие тоже не очень обрадовало Филю. Потому что плохое настроение Дани он мог объяснить только одним: не получается у того похулиганить незаметно, вот и настроение от этого плохое. Неужели и вправду это так? От такой мысли Филя мрачнел еще больше.
Он понимал, что без откровенного разговора с Даней не обойтись, но никак не решался на этот откровенный разговор. Несколько раз пытался – и не мог приступить к самому главному. Тем более что наедине с Даней Филя никогда не оказывался.
Как-то раз они шли из школы, как обычно, – Аня с Даней впереди, Филя с Аськой чуть сзади. Филя услышал, как Аня спросила:
– Ну, как Каркуша?
– Ничего, – ответил Даня. – Прав был доктор: краска сама осыпается. Стареет и осыпается. И становится Каркуша как новенький. Опять проступает лимонный цвет. Знаешь, он сам этому рад больше всех на свете. Только вот по-прежнему боится моей домомучительницы. А мне родители теперь не разрешают с ним гулять выходить.
Филя навострил уши. Самому задавать вопросы Дане ему почему-то не хотелось. «Домомучительницей», конечно же, Даня назвал домохозяйку, которую его родители пригласили для присмотра за квартирой, это ясно. Понятно, почему попугай ее боится: все домашние животные не очень-то любят посторонних людей. Почему родители не разрешают попугая на улицу выносить, тоже понятно. После того как птицу кто-то покрасил…
Так что все было понятно, о чем же еще спрашивать? Правда, Филя так и не расспросил Даню, зачем нужны были эти странные прогулки с птицей. Что она, собака, что ли, чтобы с ней гулять вокруг дома?
– А ты его без всякого спросу вынеси, – предложила Аська.
На все у нее было готовое предложение!
– Без спросу? – невесело оглянулся Даня. – Ты что, Аська? Ты даже не представляешь, как я сейчас живу. У меня сейчас с родителями договоренность: ничего не делать без спросу. Они целый день на работе, а у этой домомучительницы я ничего не хочу спрашивать. Она и так следит за каждым моим шагом: «Покушал? Уроки сделал? Тогда садись – читай книжку!» – Даня смешно передразнил чей-то женский голос. – Надоело…
– А надоело, скажи об этом папе с мамой! – опять подсказала Аська. – Что же они так мучают тебя?
– Мучают! – отмахнулся Даня. – Ничего не мучают. Серьезный разговор у нас был. Эта старуха так запугала их всякими ворами и плохими компаниями, в которые я могу попасть, что пришлось пообещать вести себя хорошо. Даже не выходить никуда без разрешения. Вот и мучаюсь. Потому что папа обещал меня за это в следующую поездку в Египет с собой взять.
– Это мы – плохая компания? – чуть не подпрыгнула на месте Аська.
– Да не вы, – отмахнулся Даня. – Другие какие-то. А я же ни с кем больше и не дружил. Несправедливо…
И Даня опять вздохнул – совсем как Филя. Похоже.
А Филя тоже чуть не подпрыгнул. Египет! Значит, и в этом они похожи с Даней! Значит, одинаково хотят попасть в эту удивительную страну с пирамидами и сфинксами. И ради этого Даня готов даже терпеть всякие несправедливости.
Нет, все-таки очень хотелось Филе поговорить с Даней подробненько, откровенно – обо всем.
«А может, мои подозрения – тоже несправедливость?» – подумал Филя.
Они вошли в подъезд.
– Вот, она уже дома, – вздохнул Даня, взглянув на будку консьержки с занавешенным окошком.
– Кто? – не поняли ребята.
– Домомучительница, – ответил Даня, кивнув на будку.
– Так это… – пробормотал Филя, догадываясь. – Она, эта старуха, – ваша домохозяйка?
– А кто же? – вздохнул Даня. – Каждый день всякие кашки варит, квартиру убирает… И без нее порядок был.
– А я думал, она у нас в подъезде только по утрам сидит, – сказал Филя. – Выхожу в школу, она есть. Обратно иду – нет.
– Ду-умал! – передразнила его Аська. – Попугай думал и в… краску попал, – сострила она, довольная. – Поразговорчивее надо быть с друзьями! Мы бы тебе все рассказали. А то молчит, как… Каркуша и то больше говорит!
Аня улыбнулась. За весь этот разговор она не проронила ни слова. Тоже неразговорчивая, не то что ее сестра.
Филя медленно соображал. Да, попался Даня! Эта строгая консьержка кого хочешь заставит смирненьким быть. Даже, наверное, Аську.
Девчонки уже открывали свою дверь.
– Ну, пока, – сказала наконец Аня. – Уроков много сегодня.
Аська на эти слова даже глаза закатила. Наверное, не очень хотелось ей наброситься на уроки.
«Сначала надо хотя бы пообедать», – говорил весь ее вид.
Ребята поехали на лифте. До пятого, Даниного, этажа оставались какие-то секунды. И тут Филя не выдержал.
– Знаешь, мне надо с тобой серьезно поговорить… – начал он и сразу же прикусил язык.
Как-то странно прозвучала эта фраза. Как будто какая-нибудь строгая учительница ее произнесла.
– Звони, – усмехнулся Даня. – Со мной теперь серьезно поговорить можно только по телефону. И то шепотом.
Лифт остановился и словно выдавил из себя Даню. В сторону той самой несвободы, которую он так не любил.
У Фили даже глаза были вытаращены от удивления. Это же надо – с таким неприятным чувством возвращаться домой! Не позавидуешь Дане. И почему Филя не пригласил его к себе? Эта простая мысль не пришла вовремя в голову. Посмотрели бы книги по Египту, может, обменялись бы ими. Наверное, у Дани их побольше, если его отец в Египет ездит. Не зря же он сказал: «В следующую поездку». Так говорят только о частых путешествиях.
Филя еле выдержал для приличия какие-нибудь полчасика. Не бросаться же сразу к телефонной трубке! Набирая номер, он был уверен, что спросит сейчас Даню обо всем – напрямик. А что, по телефону – это совсем нетрудно.
Даня действительно говорил шепотом. Филе пришлось и громкость на своей трубке сделать максимальной, и прислушиваться изо всех сил.
«Настоящий мужской разговор, – усмехнулся он про себя. – Как узники замка Иф. Только не перестукиваемся, а по телефону шепчемся. Все-таки прогресс».
– Ушла? – спросил Филя про консьержку.
– Нет, – вздохнул Даня. – Уборку делает. Пыль вытирает. А этой пыли и так нет. Мне кажется, она просто меня подслушивает, чтобы потом родителям донести: вот, мол, ваш сынок с бандитами и хулиганами целый день по телефону проболтал.
– Ну, бандиты целыми днями по телефону не болтают, – заметил Филя. – И хулиганы тоже.
– Почему это? – удивился Даня.
– Некогда. Знаешь, сколько у них дел? У бандитов свои, у хулиганов свои. В лифте надпись сделать на потолке. «Спартак – чимпеон» на стене написать распылителем, да и окно в машине разбить…
Прямее намека придумать было нельзя. Филя просто перечислил все пакости, в которых он подозревал Даню. Но трубка не выдала ничего похожего на удивление. Наоборот, Даня спокойно продолжил перечень этих пакостей:
– Еще над животными они любят издеваться. Помойного кота накрыли как-то стеклянным колпаком. Собаки сбежались, лаяли, а кот чуть от страха не умер. Попугая покрасили.
– Слушай, – растерялся Филя, – а ты… Ты здесь ни при чем? Это не ты надпись в лифте сделал? И распылителем – на седьмом этаже…
Сколько он ни готовился к такому вопросу – так и не приготовился! Ляпнул, как дурак. Еще и не договорил до конца, а уже извиниться захотелось.
Трубка наконец замолчала. Надолго…
– Значит, права домомучительница, – глубоко вздохнул Даня. Так глубоко, что долго-долго ничего, кроме шума, не было слышно. – Все в подъезде решили, что это я делаю…
– Да ничего я не решил! – стал успокаивать его Филя. – Я ведь только спросил.
Ну зачем же так вздыхать в трубку? Как будто ветер поднялся у Дани в квартире.
– Понимаешь, у нас на лестничной площадке, кроме меня, ни одного мальчишки нет, – сказал Даня. – А возле общей двери почти каждый день находили пустые баллончики из-под краски. Ручку дверную измазали… Все и решили, что это я. Вообще-то странно, что люди не хотят просто подумать: зачем мне надо было такие явные следы оставлять?
«Действительно, зачем?» – подумал Филя.
– А ты бы так и сказал! – воскликнул он. – Почему ты всем это не объяснил?
– Да кто будет слушать? – Невидимый Даня, наверное, махнул рукой. – Людям что легче, то и думают. Даже родители… Раза три консьержка пришла жаловаться – они уже и согласились на ее предложение присматривать за мной. Сейчас небось довольны. Как же, все стало прекрасно! Как будто специально все совпало…
– Знаешь, – вдруг сказал Филя, – мне даже хочется опять эти пакости сотворить. Чтобы ввести в заблуждение того, кто всех так хитро обманывает.
– Да ну, – ответил Даня. – Такими глупостями заниматься! Понимаешь, какого-нибудь дурака все равно не победишь его способом. Все равно он свои подлые дела лучше тебя делает. Так что надо просто внимания не обращать. Я ведь поначалу тоже ходил убирать все эти гадости – то баллончики выброшу, то какую-нибудь надпись вытру. Приходилось по вечерам все это делать, чтобы совсем уж на меня не подумали. А потом плюнул и прекратил. Кстати, может, кто-нибудь из соседей и увидел меня за этим занятием. Конечно, решил, что никакая это не уборка…
«Кто-нибудь из соседей! – хмыкнул про себя Филя. – Да я и увидел и, ясное дело, что подумал. Любой кретин это подумал бы».
– Ну, ты даешь! – возмутился он. – Тебя подставляют, на тебя сваливают все гадости, а ты спокойненько не обращаешь на это внимания? Вот и сидишь сейчас взаперти! А надо было бороться, защищаться. Да хотя бы просто орать на весь дом, что не ты все это сотворил!
– Но ведь никто, собственно, и не говорил, что это я. Оправдываться не в чем было. Интересная ситуация получилась. Происходят вокруг всякие гадости. Похоже, что это делаю я. Родители, конечно, не верят. Но соседи – не родители… Вот и начали косо смотреть, пока мама не договорилась с этой старухой. Сейчас хоть соседи не смогут сказать, что это я. Пусть ищут настоящего виновника.
– Да как ты не понимаешь! – воскликнул Филя. – Ведь все прекратилось! Нет больше никакого хулиганства в подъезде. И соседи твои, наоборот, уверены, что все это было твоих рук дело! Понял? Я ведь тоже попался на эту удочку.
Опять молчание в трубке. Хорошо, что хоть без этих оглушительных вздохов. Наверное, Даня переставал вздыхать во время мыслительного процесса.
– Как… прекратилось? – пролепетал он наконец.
– А так! – Филя уже не на шутку кипятился. Наверное, он кричал так, что в комнате Дани трубка звучала громче, чем шептал сам Даня. – Выходить иногда надо на лестницу! Не убирать за всякими хулиганами, а ловить их вовремя! Сейчас они почему-то затихли, притаились!
– Знаешь, Филипп, – задумчиво проговорил Даня, – я вспомнил фразу, которую часто повторяют во всяких детективах. Преступник обязательно возвращается на место преступления. Я надеюсь, ты поможешь мне его там встретить?
Вот это да! От удивления у Фили чуть не полезли на лоб глаза. Он даже воздух стал хватать ртом, как выброшенная на берег рыба. Это что же получается? Даня берет его в помощники?
«Не забыть бы сказать спасибо за это», – в насмешку над собой подумал Филя.
У него даже голова закружилась от стремительной перемены ролей, которые играл в его представлении Даня. За короткое время он был то подозреваемым, то чуть ли не преступником, то жалким узником, запертым в квартире и несправедливо обвиненным. И вот теперь он становился главным сыщиком и милостиво разрешал Филе помогать ему в расследовании!
«Вот что значит не подготовиться как следует к мужскому разговору, – подумал Филя. – А может, не следует такие разговоры вести по телефону, тем более шепотом?»
Но в трубку он сказал совсем другое.
– Встретим, обязательно мы его там встретим, – совсем по-мужски, не шепотом, сказал он.
Глава II. ТЯЖЕЛЫЙ ВЗГЛЯД ОХРАННИКА
Аське бы только бегать, прыгать и лазать по деревьям! Ну и жевать при этом, конечно. Все остальные занятия она считала скучными и необязательными. И как ей удавалось сидеть в школе на уроках? Этого никак не мог понять Филя.
Нет, не годилась Аська в помощники, если дело касалось неподвижности. А ведь всего-то и попросил ее Филя покараулить у дверного «глазка». Дело в том, что в «глазок» общей двери, ведущей к квартирам первого этажа, Аська вполне могла наблюдать все, что происходило перед лифтом. А главное, было видно окошко будки консьержки. Если оно закрыто, – значит, старухи в будке нет. А если в это время ее нет и в квартире у Дани, – значит, консьержка куда-то вышла. Все просто.
Такой простой план придумал Филя. План по освобождению Дани от домомучительницы. От Аськи требовалось только одно: глянуть в «глазок» и, если старухи нет на месте, позвонить по телефону.
Но вредная девчонка не соглашалась:
– Ага! Вы из меня такую же консьержку сделать хотите? Что я, торчать должна у двери, как часовой?
– Да не торчать, – досадовал Филя, – а посматривать иногда, ты понимаешь это слово? И-но-гда! Например, у нас с Даней появятся дела, надо будет куда-то выйти – вот тут ты и последишь за старухой. Она же его никуда не выпускает! Конечно, это прекратится когда-нибудь, но не ждать же нам, когда такое счастливое время настанет.
– Значит, у вас дела, а я должна караулить? – не соглашалась Аська.
– Человек, можно сказать, в заточении находится, а она помочь не хочет! – пустил в ход Филя последний аргумент. – Подари Дане глоток свободы!
Даня при этом так жалобно сверкнул своими глазами-угольками, что Аська не выдержала.
– Ладно, – шмыгнула она носом. – Только никаких секретов! Я ведь знаю, что вы не просто гулять собираетесь. Слежку начинаете. Только, Филь, лучше бы ты меня с собой брал на такие дела. Я следить умею.
– Вот и следи! – в один голос воскликнули мальчишки. – Ты же, можно сказать, самую главную роль будешь играть.
А Филя добавил:
– За каждый удачный сигнал мы тебе мороженое будем приносить.
– Орешки, – окончательно согласилась Аська.
Наверное, эти орешки и мешали нормальной Аськиной слежке. Очень уж часто раздавались ее звонки.
– Ну, что? – хватал трубку Филя.
– Кажется, нет ее, – отвечала Аська.
– Кажется или нет? – переспрашивал Филя. – А ты Дане позвонила?
– Ой, да… Может, она просто у него.
Чаще всего оказывалось, что или старуха убирает в Даниной квартире, или Аська не убедилась окончательно в ее отсутствии в будке. Поспешила, в общем. Глянула на секундочку в «глазок» и сразу – звонить.
– Ты, Аська, внимательней следи, – учил ее Филя. – Знаешь, если старуха застукает, что Даня без ее ведома пытается на улицу выйти, сорвется наш план из-за тебя. Поняла?
Вообще-то план был не таким уж и блестящим. Это Филя понял быстро. Никак не удавалось им улучить момент, когда консьержка отсутствовала бы на своем посту. Казалось, у нее только два места пребывания: или будка, или Данина квартира. Хотя, конечно, на то она и консьержка, чтобы не шляться по улицам.
Филя уже и в одиночку, не дожидаясь Даниного освобождения, десятки раз обследовал все лестничные пролеты. И на улицу выходил мимо старухи – ему-то никто этого не запрещал. Но что толку? На лестнице никаких новостей не появлялось, на улице одному было неинтересно…