«Сам виноват», – сказали маски.
«О, заткнитесь, парочка зануд», – мысленно окоротил их Бенни.
Он решил остаться снаружи. Просто позволить дождю литься на него, пока потоки воды не перемешают его с грязью и не смоют куда-нибудь в канализацию. Но дождь оказался слишком сильный. Он колотил ему по макушке, чуть ли не оставляя синяки. Просачивался сквозь подкладку шорт. А ведь ничто так эффективно не может заставить тебя встать и идти, как ощущение болота в собственных штанах.
С появлением третьего человека в малюсенькой комнатке стало не развернуться. Кахина выглядела очень бледной.
– Mush behee, – произнёс Омар. – У меня очень нехорошее предчувствие по поводу этого.
Бенни пытался выжать свои шорты.
– Ну, по крайней мере, хуже уже быть не может.
Подумать только, какие громкие слова. Наивный дурак!
* * *
Бенни только-только прикортул, пристроившись в углу, как Кахина начала плакать. Поначалу он решил, что всё ещё спит, и это Джессика рыдает у его открытого гроба. Кстати, в гробу он выглядел очень даже недурно. Весь из себя добрый и мужественный. И даже намёка на торчащий чуб не было. Потом рот матери начал открываться всё шире и шире. Он никогда ещё не видел столь преисполненного печали лица. Слёзы струились по щекам, как
– Эй, Омар?
– Na’am.
– Есть ли хоть какой-то шанс, что тот толстый мужик внизу даст нам немного хавчика?
– Пас.
– М-м… Ахмед?
– Na’am.
– Э-э… Корнфлейкс. Ховис. Батончик Марс.
– Работать, отдыхать и играть?
– Na’am. Да.
Омар кивнул головой, с волос у него сорвалось несколько мелких капель.
– Na’am.