Бабушке неожиданно стало стыдно и она, освободив проход, пошла закрывать входную дверь. В этот момент на лестничной площадке появилась запыхавшаяся медсестра. Оттолкнув старушку, она у самых дверей ванной комнаты настигла доктора:
— Фень Феневич, мы здесь уже были, — потянула она доктора за рукав.
— Вы в этом уверены? — спросил тот с надеждой, что сестра что-то перепутала или забыла.
— Извините доктор. Это моя вина, я забыла вычеркнуть их из списка, засмущалась девушка.
— Надо быть внимательнее, такие ошибки непростительны в нашем деле, заворчал доктор, покидая квартиру, — эх, молодость.
Захлопнув дверь, баба Тоня подошла к телефону и вызвала сантехника. Не успела она положить трубку на рычаг, как зазвенел звонок. Вновь подняв трубку и приложив ее к своему уху, старушка услышала длинный гудок. Но звонок продолжал трезвонить. Наконец, баба Тоня сообразила, что звонят в дверь, и, шаркая по полу своими тапочками, поплелась ее открывать:
— Неужели сантехник? Так быстро? — удивилась она и распахнула дверь.
На пороге стоял наш знакомый доктор Фень Феневич.
— Скорую вызывали? — невозмутимо спросил он, глядя прямо в глаза бабе Тоне. Созерцая остолбеневшую старушку, застывшую с открытым ртом, и, по всей видимости, не соби-равшуюся отвечать, он бодро продолжил. — Ну, где наш больной?
Он энергично потер руки и попытался протиснуться мимо обалдевшей старушки в ванную комнату. Но баба Тоня стояла неприступной крепостью.
— Фень Феневич! — перепрыгивая сразу через две ступеньки кричала запыхавшаяся медсестра через плечо бабушки. — Ведь вы хотели только забрать свой чемоданчик, который здесь нечаянно оставили.
— Вы уверены? — обернулся озадаченный доктор.
— Абсолютно, — быстро закивала головой девушка.
Пожав плечами, доктор обратился к бабушке:
— Что ж вы милочка мне голову морочите! Стоите тут, понимаешь ли, молчите как партизан. У меня сегодня столько работы! — посетовал он. — А может быть, у вас есть больной? Раз уж я у вас оказался, заодно бы и посмотрел.
— Спасибо, не надо, вы его уже осматривали, — почему-то испугалась старушка.
— Ну что ж, ладушки. Вам до свидания, а нас ждут другие больные, повеселел доктор, и взяв девушку под ручку, потащил ее вниз по лестнице. Захлопнув за ними дверь и взяв с себя крепкое обещание никогда больше не вызывать скорую помощь, баба Тоня обмахиваясь подолом фартука обессилено сползла по стенке. Ей хотелось успокоиться, но тут ее что-то укололо в ногу. Испуганно вскочив, старушка увидела старый докторский чемоданчик с перемотанной проволокой ручкой, об которую она и укололась. Баба Тоня застонала два раза, один раз от боли, второй раз от ужаса.
— Батюшки! Они снова оставили чемоданчик.
Хлопнув дверью, бабушка ринулась вниз по лестнице с такой скоростью, на которую могла быть способна только черепаха. Ей очень хотелось успеть догнать забывчивого доктора. К ее великой радости машина скорой помощи еще стояла у крыльца.
— Доктор! Вы забыли чемоданчик! — запыхавшись, крикнула она срывающимся от волнения голосом.
Доктор, выглянув из окна автомобиля, произнес с признательностью:
— Благодарю вас, давайте его сюда.
— Кого? — удивилась бабушка.
— Не кого, а что! Мой чемоданчик!
— Батюшки! — воскликнула бабушка. — Я заразилась вашей болезнью и забыла его дома!
— Ничего страшного, болезнь мы вашу вылечим, вот только схожу за чемоданчиком, — приоткрыл дверцу старик.
— Нет!!! — взвизгнула медсестра. — Я, лучше, сама.
Оглянувшись на нее, доктор укоризненно сказал:
— Я не могу позволить даме переносить тяжести.
— Да ведь он легкий, — попыталась сопротивляться девушка.
— Вы ошибаетесь, там тринадцать бланков рецептов, один градусник и один стетоскоп. Кстати, я, кажется, забыл послушать сердцебиение вашего малыша, обратился он к бабе Тоне.
— Кажется, надо послушать мое сердцебиение! — застонала бабушка, схватившись за сердце.
— Ну вот, что я вам говорил! Чувствовало мое сердце, что не зря я сюда приехал, — вылезая из машины, обрадовался старичок. — Ну-с, милочка, пойдемте проверим ваше сердечко, — обратился он к бабе Тоне.
— Вы забыли надеть свои ботинки, — устало подсказала медсестра доктору.
Взглянув на свои ноги, доктор задумался, затем обратился к бабушке:
— Вы пока идите, я вас сейчас догоню.
Баба Тоня, поднявшись в квартиру, поставила чемоданчик возле двери, предварительно смахнув с него тряпкой невидимую пыль. Незаметно заглянула в комнату Фени, поставила чайник на плиту, и, подойдя к двери, стала ждать доктора. Прошло довольно много времени, прежде чем она услышала торопливые шаги в коридоре. Распахнув дверь, баба Тоня увидела спешащую медсестру:
— Поторопите, пожалуйста, доктора, — попросила она бабушку. — У нас еще много вы-зовов.
Бабушка только раскрыла рот, чтобы ответить, что доктор к ним еще не приходил, как из соседней квартиры раздался шум падающей мебели. Там что-то падало, рушилось, разбивалось, кто-то кричал, ругался, женский голос звал на помощь милицию. Когда баба Тоня решилась подойти поближе к обитой малиновым дерматином двери, чтобы прислушаться, та не-ожиданно открылась и чьи-то волосатые руки выставили за дверь щупленького доктора. Поправив свою жиденькую прическу, Фень Феневич возмущенно пожал плечами:
— Какие странные люди! Я ведь только попросил вернуть мой чемоданчик, зачем же так кричать, ну попросили бы хорошо, я бы может и сам оставил им его. — Он еще хотел что-то добавить, но, обитая малиновым дерматином, дверь вновь открылась, и оттуда вылетели ботинки доктора. После чего дверь с грохотом захлопнулась.
— Доктор вот ваш чемодан, — устало произнесла бабушка. — От общения с вами у меня разболелась голова.
— Чемоданчик? — задумчиво произнес доктор. — Лучше выпить, что нибудь покрепче и погорячее. Например, чаю.
— Если хотите, давайте попьем чай вместе, — устало предложила старушка.
— С удовольствием! — кряхтя, произнес доктор, надевая ботинки, сидя на ступеньках.
— Я бы тоже с удовольствием попила с вами чай, если конечно позволите, покраснев от смущения, робко произнесла молоденькая медсестра.
— Заходите, чего уж там. Чаю хватит на всех.
Вот так неожиданно исполнилась давняя мечта бабы Тони попить чай и поговорить по душам с работниками скорой помощи. Кстати, чаепитие удалось на славу. Баба Тоня на скорую руку испекла свои любимые ватрушки с повидлом, которые хоть слегка и подгорели, но всем очень понравились. Фень Феневич смешил бабу Тоню и молоденькую медсестру своими смешными рассказами, которые, забываясь, рассказывал по несколько раз. Он с присвистом потягивал душистый чай, поддерживая блюдце одной рукой, потому что подмышкой второй руки был зажат чемоданчик, а из растопыренных карманов торчали обшарпанным носом вверх ботинки. Всем было очень весело, и очень не хотелось расставаться друг с другом. Но у гостей было еще много вызовов, и, выпив по три чашки ароматного чая, они нехотя поднялись из-за стола. Доктор признался, что еще никогда не пробовал таких вкусных ватрушек и давно так приятно не проводил время. С ним полностью была согласна медсестра, у которой, как оказа-лось, было такое чудесное имя — Лада. Она помогла рассеянному доктору найти в кармане его ботинки, и напомнила, чтоб он не забыл захватить с собой свой чемоданчик, который он забыл на кухне. После чего гости, рассыпаясь в любезностях, простились с бабой Тоней и, пообещав заглянуть как-нибудь еще, наконец, покинули гостеприимную хозяйку.
Глава шестая
Сема разбушевался
Сема, прижавшись к стеклу аквариума, размышлял о превратностях своей судьбы. Ну почему, когда он жил в океане, он абсолютно не обращал внимания на сотни миллионов этих Кап, постоянно окружающих его. Они были буквально везде и повсюду. А вот с золотыми рыбками там была проблема. Почему только попав сюда, он оценил эту капельку воды, которая самым бессовестным образом отвергла его ухаживания.
Он гроза морей, внушающий ужас морским жителям, и так глупо влюбился! Возраст, наверное, такой. С каждым новым потерянным щупальцем, он набирался жизненного опыта, а тот подсказывал ему: ситуацию необходимо брать в свои крепкие щупальца. Придя к такому выводу, осьминог-шестиног Сема, решительно откинул крышку аквариума. Вскочив на ребро аквариумного стекла, он торжественно произнес:
— Иди ко мне, милая!
— Предупреждаю, что живой не дамся! — встав в боевую позу, воскликнула Капа.
— Милая, не упрямься, — медленно пополз по стеклу Сема.
— Не подходи ко мне! — в ужасе, оценив ситуацию, воскликнула Капа. Она залезла под одеяло, но уже через секунду выскочив оттуда, заверещала:
— Феня, помоги!
— Милая, я люблю тебя, упрямиться бесполезно, все равно ты будешь моей, подползая все ближе и ближе к предмету своей мечты, упрямо продолжал головоногий.
— Спасите, помогите, help, SOS! — продолжала взывать к помощи Капа, сидя уже на шкафу. Феня попытался было найти слова, призывающие шестинога к порядку, но опоздал. Уже через секунду, орудуя всеми своими конечностями, Сема, перескакивая через различные препятствия, носился по всей комнате за Капой.
Брызгая чернильной слюной, Сема истоптал все обои, избрызгал шторы, оставил следы своего присутствия даже на потолке. Он переносился с потолка на шкаф, со шкафа на люстру, а с нее на зеркало. Один раз он уже схватил было Капу, но ему помешала люстра, на которой он висел. Неожиданно рухнув на пол совершенно в неподходящий момент, она нарушила планы шестинога.
Капа с визгом увертывалась от настойчивого преследователя, по пути разбивая все, что билось, роняя все, что падало. Подпрыгивая словно мячик, она легко отскакивала и юрко ухо-дила от цепких щупальцев. Казалось, они были уже везде и всюду, окутав все пространство комнаты своими нитями вероломства.
Феня тоже не оставался в стороне от происходящих событий. Все что не смогли сделать Сема с Капой, доделывал он. Мальчик, пытаясь поймать ошалевшего осьминога, вывернул со-держимое шкафа, перепутал папины бумаги, разбросал книги, обрушил полку. Наконец изловчившись, и с трудом разглядев осьминога в висевшем в комнате сиреневом тумане, Феня схва-тил пролетавшего в прыжке Сему за щупальцу.
— Эй, поаккуратнее, пожалуйста! — возмутился тот, по инерции накручиваясь на вытянутую руку мальчика. — Итак, щупальцев не хватает!
— В следующий раз умнее будешь, — засопел малыш, заталкивая упирающегося осьминога в аквариум.
— Что не сделаешь ради любви! — вопил Сема. — На какие только жертвы не пойдешь!
Водворив возмутителя порядка на место, мальчик при помощи подоспевшей Капы закрыл крышку, и для надежности положил сверху папины гантели.
— Я расскажу твоему папе, как ты используешь его гантели! — угрожающе урчал Сема, пеня воду.
Феня и сам знал, что он не прав с гантелями. Папа, когда был дома, каждое утро учил их счету. "Раз, два, три, четыре", — неустанно повторял он им. Но они никак не могли понять, своим железным нутром, что от них требует этот человек. Но папа не сдавался. С восходом солнца, он снова и снова усердно повторял свое неизменное:
— Раз, два, три, четыре, — еще не отойдя от сна, он поднимал их вверх, опускал вниз, и вскидывал их по разным сторонам.
— Нехорошо пользоваться безответностью железа, — стукнувшись о стекло, распластался Сема по его поверхности, отчего его вид приобрел приплюснутые, фантастически уродли-вые очертания. — Вот приедет папа, я ему расскажу, как ты обращаешься с гостями! — пробурлил Сема, зло взглянув на Феню.
— Да я таких, как ты одной левой, — все не мог успокоиться осьминог, — а у меня их целых шесть. Просто тебе повезло!
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — выглянула из-за спины Фени, Капа.
— А хоть с какой стороны не смотри, получается, что сильный всегда прав. Но ведь это несправедливо! Правда, Заря? — обратился за помощью к соседке, Сема. Но Зари не было вид-но, она спряталась в своем пластмассовом домике и дрожала там всеми своими золотыми плавниками.
— Ну что, справились, да?! Вдвоем против одного! Как вам не стыдно? Я к ним с любовью, а они за щупальца дергают! — обиженно выпятил губу Сема. — Я сейчас плакать буду, вот!
Убедившись, что от осьминога ее надежно отделяет толстый слой стекла, Капа осмелела. Оглядевшись по сторонам, и увидев произведенный ими погром, она умиротворенно сказала:
— Чайку бы сейчас. А то я столько жидкости потеряла, от волнений. Закувыркалась!
Глава седьмая
Чаепитие
Словно услышав Капу, в комнату вошла баба Тоня. Она занесла целую тарелку ватрушек и огромный пыхтящий чайник.
— Попей чайку, мой бедный мальчик, — ласково проговорила она, поставив все это на стол. После этого старушка быстро вышла, закрыв за собой дверь. Она торопилась. Бабе Тоне не терпелось угостить чаем гостей из скорой помощи, поэтому она впопыхах не заметила погром, устроенный в комнате.
— Ну что Капа, попьем чайку? — улыбнулся Феня, наливая в чашку кипяток.
— Я не могу отказать, когда мне так настойчиво предлагают, — спрыгнула с подоконника она. — А что, там всего одна чашка?
— Возьми в серванте, — посоветовал Феня. — Ой, впрочем, нет! Я, пожалуй, сам возьму, а то ты разобьешь, — тут же передумал он.
— Если я разобью твою, ты разобьешь мою, — снимая с полки аккуратную горку чашек, уложенную лотосом, успокоила своего друга Капа.
— А где твои чашки?
— У меня их нет, — стала расставлять Капа любимый мамин сервиз. Вскоре весь стол был заставлен всеми двенадцатью чашками. Капа с удовольствием разливала горячий напиток.
— Зачем так много чашек, ты ждешь гостей? — поинтересовался Феня, видя как Капа заполнила чаем все чашки.
— Не надо нам никаких гостей, я сама хочу сильно пить чай.
— А тебе что, одной чашки не хватает?
— Тебе, что чаю жалко? Что мне одна, мне и двенадцати чашек мало, возмутилась Капа, делая по глотку из каждой чашки.
Открыв дверцы серванта, она вытащила еще две чашки, и наполнила их чаем:
— Семочка, тебе чай с лимоном? — спросила она, и тут же сама себе ответила:
— С лимоном, ну конечно же, он будет с лимоном.
Стряхнув все дольки лимона в чашку, она воскликнула:
— Семочка, извини, но тебе придется пить чай только через соломинку. Отодвинув край крышки, и сунув соломинку в образовавшееся отверстие, Капа другой конец соломинки погрузила в чашку.
Просвистев по соломинке, чай моментально исчез в недрах аквариума.
— Как тебе это удалось? — изумилась Капа, изучая чашку, в которой секунду назад лежала горка лимонов, пропитанная чаем. Теперь чашка была совершенно пустой и сухой. — Го-рячо же! Ты там, случаем, не сварился?! — испугавшись, постучала Капа в стекло аквариума.
Сема, выпучив глаза, пробулькал:
— Еще! Ну просто умираю от жажды!
— Странный ты какой-то, — вздохнула Капа и вставила соломинку в горлышко чайника. Три вздоха, и Сема все выпив, с наслаждением закрыл глаза.
— Чайник оставь! — воскликнула Капа, с трудом удерживая посуду.
— Вот злыдень, все выдул! — вгляделась она в воду аквариума. В углу, томно развалившись, крендельком сложив щупальца, блаженно лежал осьминог.
— По-моему, он, наоборот, все выпил, — засомневался Феня в правдивости Капиных слов.
Пристальнее вглядываясь в осьминога, Капа огорчилась:
— Ну, все! Теперь точно сварился, — вскочив на крышку аквариума, подытожила она.