Джейн сунула посыльному в руку несколько долларов. Парень сразу стал разговорчивым.
— Он здесь уже год живет. Но не постоянно. Приедет, уедет… Хотя номер за ним все время числится. Вчера вечером опять уехал.
— Это точно?
— Да, мисс. Мой приятель чемоданы к машине выносил. Он тут коридорным работает.
— Как его зовут?
— Спайк, Мы с ним друзья.
— Нет, как зовут мужчину из семьсот девятого?
— Мистер Аркетт. Дэвид Аркетт.
— На словах он ничего не просил передать?
— Нет, мисс. Только записку.
— А почему вы вчера ее не передали?
— Я хотел отдать, но вас не было в номере. И сегодня с утра вас тоже не было.
— Ладно, — сказал Джейн, — свободен.
— Всего хорошего, мисс Уайт. — Посыльный ушел.
«Что значит американка», — уважительно подумал Толстиков. Он никогда бы не смог вот так небрежно задавать вопросы взрослому человеку. А тем более совать деньги.
Как только дверь за посыльным закрылась, Джейн кинулась Лешке на шею.
— Он жив! Жив!.. — повторяла она радостно, — Мой отец жив!..
— Он у тебя что — некрасивый, лысый и без усов?
— Нет, он красивый, седой и с усами. Внешность тут ни при чем. Ее можно изменить. А вот характер не изменишь. Мой папка по характеру очень предусмотрительный человек. У него на каждое дело по три запасных варианта.
— Ты хочешь сказать…
— Ну да! — перебила девочка. — Вначале папа мне позвонил, потом оставил у портье письмо и, наконец, передал записку с посыльным, И везде было одно и то же: «Тебе грозит опасность». Я уверена, по телефону он собирался сказать, чтобы я летела на Тринидад. Но связь оборвалась…
— А если связь не просто оборвалась? — предположил Толстиков. — Вдруг с твоим отцом что-то случилось?
Джейн даже слышать об этом не хотела.
— Нет, нет и нет, — решительно закрыла она ладонью Лешкин рот. — С ним ничего не случилось.
— Тогда почему он не перезвонил?
— Потому что ему надо было срочно уезжать. Но перед отъездом он трижды предупредил меня об опасности. И оставил билет на самолет.
— На который ты опоздала, — заметил Лешка.
— Я бы не опоздала, если б портье передал письмо вовремя. Устроить, что ли, маленький скандальчик… — Девочка направилась к дверям.
Толстиков схватил ее за руку. — Ты с ума сошла! Забыла о человеке со шрамом?
— Думаешь, я его боюсь? — Джейн помахала пистолетом. — Пусть только сунется, я ему мигом второй пупок сделаю.
«Вот это девчонка!» — с восторгом подумал Толстиков. Он представил, как бы на месте Джейн повела себя его одноклассница Лика Соломатина. Да она б, наверное, весь номер слезами залила или бы в обморок упала.
— Слушай, Лешка, продолжала Джейн. — А давай проберемся в семьсот девятый номер. Вдруг там остались папины вещи…
— Какие вещи?
— Ну не знаю. Пачка его любимых сигарет или тюбик его любимой зубной пасты… Я это все увижу и буду на сто процентов уверена, что отец жив.
— А кто нас пустит в чужой номер?
— Зачем нам чье-то разрешение? Мы сами залезем в номер.
Фраза «залезем в номер» у Толстикова теперь четко ассоциировалась с пальмами.
— По пальме? — спросил он. Джейн рассмеялась.
— Ага. На седьмой этаж.
— Ах да, — смущенно пробормотал Лешка. — Это же седьмой этаж. А тогда как?
— Сейчас придумаем. Толстиков почесал переносицу.
— Вообще-то я выдаю классные идеи, когда хорошо поем.
— Это не проблема! — Джейн выставила на стол тарелку с креветками, густо полив их морским соусом. — Лопай.
Лешка слопал.
— Теперь выдавай классную идею, — потребовала девочка.
Лешка выдал:
— Надо сказать портье, что ты вчера была в гостях у Дэвида Аркетта и потеряла у него в номере перстень.
Девочка возразила:
— А портье ответит: я пошлю горничную, она найдет перстень и принесет вам…
— Правильно. А ты скажешь: я не доверяю горничным, она возьмет перстень себе, а мне соврет, что не нашла.
— Да, но портье все равно пошлет со мной горничную. Нет, Лешка, этот вариант не подходит.
— Не торопись, Джейн. Слушай дальше. Замки во всех номерах автоматические. Поэтому надо забить паз бумагой.
— Какой паз?
— Отверстие, куда входит язычок от замка. Заткнуть его бумагой. Тогда замок защелкнется, но не до конца. Стоит лишь посильней толкнуть дверь — и она откроется.
— А если не откроется?
— Откроется.
— Ну хорошо. Значит, мы идем в номер, я делаю вид, что ищу перстень, и прошу горничную помочь. Она помогает, а ты в это время забиваешь паз бумагой.
— Точно! — подхватил Лешка. — Потом мы уходим. Горничная идет вниз отдавать ключ портье, а мы возвращаемся в номер. Классная идея?
— А если горничная, захлопнув дверь, поймет, что замок не закрылся?
— Не поймет.
— А вдруг поймет? Нет, мы не можем рисковать. У нас всего один шанс. Думай дальше.
Толстиков уныло вздохнул.
— Тогда мне надо еще закусить.
— О'кей.
Перед Лешкой появилась пачка шоколадного печенья и стакан кокосового молока. Минута — и от печенья с молоком остались лишь приятные воспоминания.
— Значит, так, — начал излагать Толстиков вторую классную идею. — Ты с горничной заходишь в номер и оставляешь дверь открытой. Вы ищете перстень, а я в это время тихонько пробираюсь в ванную или туалет. Потом вы уходите. Горничная идет вниз, а ты возвращаешься. И мы осматриваем номер. О'кей?
— О'кей! — закричала Джейн. — Ты, Лешка, Эмерсон и Эдисон, вместе взятые!
Толстиков смутно представлял себе, кто такой Эдисон, об Эмерсоне и вовсе не слышал, но понял, что Джейн сравнила его с какими-то великими американцами. Лешка польщенно улыбнулся.
— Я только одного не понимаю, — сказал он, — почему мы не можем осмотреть номер при горничной?
— А я тебе сейчас объясню. — Девочка перешла на заговорщический шепот: — Неужели не ясно, что здесь кроется какая-то страшная тайна. Женщина-невидимка, исчезновение отца, человек со шрамом и золотыми зубами… — Джейн с заговорщического шепота перешла на зловещий: — А вдруг мы найдем в номере такое…
— Какое? — спросил Толстиков.
— Ну такое, — уже обычным голосом сказала девочка. — Там увидим. В общем, горничная нам ни к чему. Согласись.
Лешка согласился.
Джейн положила пистолет в сумочку; сумочку сунула под мышку и бодро объявила:
— Идем портье мозги пудрить!
Глава VII КНИГА-«КУКЛА»
Портье к рассказу Джейн отнесся настороженно.
— Как это вы могли перстень потерять? — нахмурившись, спросил он. Девочка пожала плечами.
— Не знаю. Я его снимала-надевала, снимала-надевала, потом смотрю — а перстня нет.
— А вы в своем номере хорошо искали?
— Я там все перерыла. Он может быть только в номере мистера Аркетта.
— Мистер Аркетт вчера уехал, — сухо сказал портье.
Джейн кивнула.
— Я знаю. Если б он не уехал, я бы к вам не пришла.
Портье тоже кивнул.
— О'кей. Я пошлю горничную, и она найдет ваш перстень. Кстати, на нем есть ваши инициалы?
— Разумеется. Но мне хотелось бы самой поискать перстень. Я не доверяю горничным.
— У нас солидный отель, мисс Уайт, — холодно произнес портье. — Вы можете вполне доверять нашему персоналу. О'кей?
Джейн исподтишка толкнула Лешку: мол, включайся.
Толстиков заговорил еще более холодным тоном, чем портье.
— Послушайте, мистер. У нас в России есть поговорка: «Доверяй, но проверяй». Мы не сомневаемся в честности вашего персонала. Но мисс Уайт желает сама поискать свой перстень. О'кей?
«Круто я загнул!» — сам себя мысленно похвалил Лешка.
— О'кей, — пробурчал портье. — Идите к семьсот девятому номеру. Я сейчас пришлю горничную с ключом.
Ребята поднялись на седьмой этаж.
Джейн осталась ждать горничную у номера, а Толстиков отошел к коридорному окну. Он посмотрел вниз и увидел, что у входа в отель стоит знакомый тип со шрамом. Тип был не один. Рядом с ним стоял другой тип. Они поглядывали на двери отеля, словно бы кого-то поджидая.
«А что, если…» — подумал Лешка, но додумать не успел. Появилась горничная. Она открыла дверь. Девочка вежливо пропустила горничную вперед. Они вошли в номер. Толстиков немного подождал и тоже тихонько вошел в номер.
Из гостиной доносился голос Джейн.
— Так, — бойко распоряжалась она, — Под креслом перстня нет. Значит, он под диван закатился. Давайте отодвинем.
Послышался шум. Джейн и горничная двигали диван.
Толстиков проскользнул в ванную. Помимо ванны здесь был еще и стенной шкаф. Лешка быстро в него забрался.
Минут через десять голос Джейн донесся из прихожей.
— Наверное, я все-таки его у себя в номере потеряла. Извините за беспокойство.
— Ну что вы, мисс, — с дежурной вежливостью ответила горничная. — Мы всегда рады помочь нашим гостям.
Входная дверь открылась. Закрылась. Стало тихо.
Толстиков вылез из шкафа и вышел из ванной. Номер, в котором жил Дэвид Аркетт, был просторнее Лешкиного. Кроме гостиной и спальни, здесь имелся еще и кабинет с письменным столом и книжными стеллажами.
Лешка первым делом посмотрел в окно. Оба типа все так же стояли у входа в отель. Покуривая и разговаривая.
В дверь постучали. Удар. Пауза. Два удара.
Толстиков открыл. Джейн влетела в номер и захлопнула дверь.
— Ты где прятался? — спросила она.
— В ванной.
Девочка по-хозяйски оглядела гостиную.
— Ну что, приступим? И они приступили.
Но ни любимых сигарет Джорджа Родуэла, ни его любимой зубной пасты ребята не нашли… Джейн заметно приуныла. Осмотрев гостиную и спальню, они вошли в кабинет.
Лешка подошел к книжным стеллажам.
— А что твой отец любит читать? — спросил он.
— Русскую классику. Толстого, Чехова, Достоевского…
Толстиков провел пальцем по корешкам.
— Вот Толстой… вот Чехов… а вот Достоевский…
Джейн посмотрела.
— Это переводы. А папа читает по-русски.
— Он знает русский язык?
— Не только. Папа еще знает французский, японский и… Смотри… — вдруг перебила она себя: — «Война и мир» на русском. — Девочка сняла книгу с полки и раскрыла. — Ой, что это?..
Лешка тоже чуть не ойкнул.
— Ни фига себе, — сказал он.
Книга оказалась вовсе не книгой. Это была коробка, замаскированная под книгу.
На дне коробки белела записка.
Джейн схватила записку и прочла: «Спящая Красавица проснется в полночь. Ребер».
Она передала записку Лешке.
— Почерк тот же, — сразу определил Толстиков.
Девочка кивнула.
— Да, тот же.
— А твоего отца не называют Ребером?
— Нет. Его же зовут Джордж.
— Ну, может, прозвище… Джейн покачала головой.
— Нет, не было у него такого прозвища.
— А тебя Спящей Красавицей не называли?
— С какой стати?
«Ты ведь такая красивая», — хотелось ответить Лешке, но вместо этого он произнес:
— Ну, может, ты поспать любишь.
— Поспать я люблю. Но Спящей Красавицей меня не называют.
— Тогда записка адресована не тебе, — сделал вывод Толстиков.
Девочка фыркнула.
— Очень верное наблюдение. — Ока походила по кабинету и остановилась возле телефонного столика. — Гляди-ка, автоответчик включен. Давай пленку послушаем? Вдруг это нам что-нибудь даст.
И, не дожидаясь Лешкиного ответа, девочка нажала кнопку. Зазвучал мужской голос. Тот самый, что Толстиков слышал по телефону в номере Джейн.
«…ты должна срочно лететь в Порт-оф-Спейн. Портье передаст тебе конверт. В нем деньги и билет на самолет. В отеле «Хилтон» на твое имя забронирован номер. Поселись в нем и жди… — Немного помолчав, голос добавил: — Опасайся человека со шрамом и золотыми зубами.
Запись кончилась. Других записей на автоответчике не было.
Девочка перемотала пленку к самому началу и вновь нажала на кнопку.
— Джейн, — зазвучал тот же голое. — Слушай меня внимательно, девочка. Тебе грозит смертельная опасность. Завтра утром… — На этом месте — чик! — запись оборвалась.
— Ты понял, Лешка?! — воскликнула Джейн. — Автоответчик установлен на таймер. Через определенные промежутки времени в номер шел автодозвон…
— Но пленку заело, — подхватил Толстиков. — И она остановилась… А ты голос узнала? Это твой отец говорил?
— Нет, голос другой. Было бы странно, если б папа писал записки «чужим» почерком, а по телефону заговорил своим голосом.
— Вообще-то да, — согласился Лешка. — Ну, чего теперь делать будем?
— Лично я лечу на Тринидад, — сказала Джейн.
Толстиков сразу вспомнил о двух подозрительных типах, стоящих у входа в отель. Он посмотрел в окно. Типы все так же стояли.
— Смотри, Джейн, — показал Лешка на них пальцем.
Девочка посмотрела.
— Ну и что?
— Тот, что справа, был с нами в баре.
— Но у него же нет золотых зубов. Ты сам говорил.
— А может, у второго есть.
— При чем тут второй?
— Знаешь, я подумал: а что, если твой отец имел в виду не одного человека, а двух.
— Как это — двух?
— Ну он тебя предупреждал: опасайся человека со шрамом и с золотыми зубами. А может, это два разных человека. Один со шрамом, а другой с золотыми зубами. И оба сейчас тебя поджидают.
— Пускай поджидают. Я через черный ход смоюсь.
— А вдруг и у черного хода засада?
— Хм. — Девочка нахмурилась. — Тогда надо что-то придумать.
— Я уже придумал, — не без гордости сообщил Толстиков. — Ты смоешься из отеля в карнавальном костюме. Сегодня же вечером карнавал.
— Да, но у меня нет карнавального костюма.
— Я схожу куплю. Меня-то они не тронут.
— О'кей, — Джейн вынула из сумочки деньги и протянула Лешке. — Держи пятьсот баксов.
Толстиков сунул доллары в карман. И в свою очередь протянул девочке ключ.
— А ты держи ключ от моего номера, В своем тебе оставаться опасно.
— А если твои родители придут?
— Не придут. Они на Ямайке.
— О'кей. Тогда разбегаемся?
— Разбегаемся.
И они разбежались.
Глава VIII ДРАКОН ПОПАДАЕТ В СЕТИ
Выйдя из отеля, Толстиков с независимым видом прошел мимо подозрительных типов. Второй тип оказался почти точной копией первого. Такое же небритое лицо, серьга в ухе, руки в татуировках… Только шрам у него был не на щеке, а на лбу.
Лешке очень хотелось посмотреть, есть ли у второго типа золотые зубы. Но в этот момент говорил первый тип.
— …заберем его на спящую… — донеслось до Лешки.
«Странная фраза», — подумал Толстиков, шагая дальше. Он направился в город и зашел в первую попавшуюся лавочку. Карнавальных костюмов не было. Лешка зашел во вторую попавшуюся лавочку. И здесь их тоже не было. Он начал заходить во все лавки подряд. В третью, четвертую, пятую, шестую… Везде карнавальные костюмы были уже распроданы.
Что за ерунда?..
Буквально вчера их продавали чуть ли не на каждом шагу. Не могли же их вот так взять и раскупить за один день.
Оказалось, что могли. Об этом Толстикову сказала симпатичная мулатка из седьмой лавки.
Сверкая белозубой улыбкой, она посвятила Лешку в тонкости предстоящего карнавала. Оказывается, сегодня был не просто карнавал, а — Большой Карнавал. Он проходил раз в два года, и в нем участвовало все население города.
Начинался Большой Карнавал с ритмов батукады — перестука больших и малых барабанов, а затем весь город охватывало безудержное веселье. Балы-маскарады, балы — конфетти, искрометные самбы, зажигательные мамбы, кидание друг в друга тортами и пирожными, шествия, конкурсы, концерты… Выбирались десятки королев карнавала, но всего лишь один король. Чтобы стать королем Большого Карнавала, требовалось быть веселым, добрым и толстым… «Я бы, пожалуй, мог стать королем карнавала, — подумал про себя Лешка. — Ведь я как раз веселый, добрый и толстый».
Мулатка собиралась рассказывать и дальше, но Толстиков ее перебил.
— Простите, мисс, — сказал он. — Но, может, у вас все же найдется какой-нибудь завалящий костюмчик?