Казалось, дошли после стольких страданий до этой земли лишь для того, чтобы погибнуть у ее берегов. И только в последнее мгновение вдруг в первый раз за все плавание улыбнулось счастье. Волны бросили судно в небольшой проход между рифами и перенесли через подводные камни, о которые оно должнб было неминуемо разбиться.
Судно попало в небольшой залив, где было сравнительно тихо. Последний, еще уцелевший якорь помог остановиться недалеко от земли.
На следующее утро спустили лодку. Адъюнкт Стеллер, уберегшийся от цынги, потому что пил отвар из собранной им на Шумагинских островах травы и во всякую погоду проводил много времени в движении на палубе корабля, пошел на разведку, взяв с собой несколько человек.
Оказалось, что недалеко от того места, где пристала лодка, протекает маленькая речка с хорошей водой. На берегу видели тюленей и морских бобров, как называли на Камчатке морскую выдру за ее драгоценный мех. Бобры не боялись людей и совсем не обращали на них внимания. С разных сторон сбегались белые и голубоватые песцы, вертясь у самых ног. А куропатки подпускали людей почти вплотную, как домашние куры.
На этой земле, повидимому, нельзя было умереть от голода. Однако Стеллер с тревогой наблюдал, как звери и птицы встречают людей без всякой боязни.
.— Мы попали на остров, где нет людей, а не на Камчатку. Ежели здесь побывали бы люди, то ни звери, пи птицы не подпускали бы нас к себе так спокойно, — говорил Стеллер.
Он довольно долго бродил вблизи берега, но нигде не увидел ип одного деревца. Только кое-где росли мелкие кустики. Выстроить из дерева жилище здесь было невозможно. На берег) можно было найти выброшенные морем деревья, плавник, но их не могло хватить надолго даже на дрова. А между тем дул холодный ветер и земля уже была покрыта снегом.
ней сделали крышу из старых парусов. Его перенесли на носилках, сделанных из двух шестов, перевязанных веревками.
— От ветра укрыться здесь молено только в
ямах. В них будем жить,
точно в норах, — сказал
.
Стеллер спутникам.
В первую очередь ре
шили перевезти с кораб
Восьмого декабря Беринг умер, уже наполовину засыпанный землею.
Стеллер, продолжавший и в самое трудное время вести путевой дневник, сделал запись о смерти Беринга, тепло отозвавшись о его справедливости и доброте:
«Беринг был человек справедливый. За свою благожелательность и спокойствие он пользовался любовью офицеров и команды. Он старался усердно выполнять порученное ему дело. Но нередко он признавался, что экспедиция эта свыше его сил».
В первый месяц умерли от цынги двадцать пять человек и, кроме того, было шестеро безнадежно больных. Остальные начали поправляться.
Здоровые охотились, добывая тюленей и морских бобров для себя и для больных товарищей. Мясо этих животных было жестко и невкусно, но все лее свежая пища помогала. К тому лее на ¦берег выбросило дохлого кита и можно было употреблять в пищу китовый жир. А с корабля сняли подмоченную муку и распределили ее, выделив небольшой неприкосновенный запас.
Замешав в воде муку, лейтенант Ваксель поджаривал на леи-ре из туши дохлого кита лепешки для себя и своего мальчика. ¦Отец и сын съедали по пять лепешек в день и считали их самой вкусной пищей.
Адъюнкт Стеллер работал наравне с другими: каяедый день ходил далеко вдоль берега, отыскивая и притаскивая на дрова деревья, выброшенные морем, охотился па морских животных и варил пищу в свое делеурство. Вместе е тем он непрерывно делал наблюдения над жизнью лшвотиых.
Никогда еще ни один натуралист не проводил так много времени в самой непосредственной близости с морскими бобрами и морскими котиками, песцами и тюленями. Стеллер мог хорошо изучить их жизнь и повадки.
Он стал тщательно записывать все, что ему удалось подметить. Особенно внимательно и старательно он вел наблюдения над необыкновенным морским лшвотным, которое до него не видали ученые. Это было громадное, но безобидное млекопитающее, с хвостом, как у рыбы, и с одной парой конечностей, раздвоенных, как копыта. Стеллер назвал это животное морской коровой.
Остров Беринга и берег Камчатки.
С карты, составленной лейтенантом С. Баксележ.
Целыми днями морские коровы как будто паслись у берегов и, медленно плавая, кормились водорослями. Но весила морская корова в десятки раз больше наземной: около двухсот пудов.
Только очень толстая и твердая черная кожа, шероховатая, как кора старого дуба, защищала морскую корову от нападений. Когда сделали крепкий и острый гарпун, как для охоты на китов, удалось убить первую корову. Мясо ее оказалось необыкновенно питательным и вкусным.
Эти удивительные, теперь вымершие животные, как впоследствии выяснилось, водились только на. двух островах Тихого океана: на том, где высадилась команда Беринга, и на другом, находящемся неподалеку. В науке за ними сохранилось название «морская корова Стеллера». Ни одному натуралисту, кроме Стел-лера, так и не удалось увидеть и описать морскую корову.
Стеллер изучал растения острова так же неутомимо, как животных. Едва сошел снег, он стал собирать гербарий. К списку растений, который он составил, ученые-ботаники, впоследствии посетившие этот остров, могли сделать только немного добавлений.
Собирая растения, Стеллер обращал особенное внимание на
те травы и коренья, из которых можно было делать отвар для людей, еще не оправившихся от цынги.
«Ни один из нае не почувствовал себя вполне здоровым и не вошел в полную силу, пока не стал употреблять в пищу свежую зелень», вспоминал впоследствии Ваксель.
В зимние месяцы жизнь на острове оказалась тяжелой и трудной. Больших морозов не было, но дули очень сильные холодные ветры, постоянно срывавшие е землянок крыши, сделанные из обрывков старых парусов и песцовых шкур. Очень часто падал снег, совершенно заносивший плавник, который собирали на дрова. Ясных дней почти не было, и от сырости в землянках гнили снятые с судна паруса.
Зимой случилась последняя беда со «Святым Петром», стоявшим на якоре. Сильным порывом ветра его выбросило на берег. Судно получило такую пробоину, которую нельзя было зачинить, и так глубоко врезалось в песок, что невозможно было поднять.
А между тем, когда наступила весна 1742 года и у людей прибавилось сил, все стали думать только о том, как выбраться е этого острова, у берегов которого так вольготно жили морские животные, но где так тяжело и тоскливо жилось людям.
В марте лейтенант Ваксель созвал всех на совет и предложил каждому высказаться о том, каким образом лучше попытаться добраться до Камчатки. На совете решили разобрать поврежденный пакетбот и построить из его обломков новое судно.
Весна и большая часть лета ушли на эту трудную и напряженную работу. А к августу у берега уже стояло небольшое судно с одной мачтой и четырьмя парами весел.
Оно было вдвое меньше «Святого Петра». Но и команда уменьшилась почти в два раза: из семидесяти семи человек умерли тридцать один.
Пушки со старого корабля и некоторые другие вещи сложили на берегу. А на новое судно погрузили бочки с соленым мясом морской коровы и тот небольшой запас муки, который оставили неприкосновенным для последнего плавания.
Тринадцатого августа подул попутный ветер. Лейтенант Ваксель приказал поднять паруса.
Судно оказалось очень непрочным и скоро дало течь. Но воду удавалось выкачивать. Поплыли прямо на запад.
Через четыре дня вдалеке показался высокий гористый берег Камчатского полуострова. А еще через девять дней новый «Святой Петр» вошел в Петропавловскую гавань. Не помня себя от радости, люди смотрели на места, откуда отплыли больше года назад и куда еще недавно почти не надеялись возвратиться.
Остров, на котором умер капитан-командор, назвали его именем. Слух о необыкновенном изобилии морских животных на этом острове быстро разнесся не только по Камчатке, но и по Сибири. Б ближайшие годы на остров Беринга поспешили охотники за драгоценным мехом морских бобров и котиков, которых уже мало оставалось в других местах.
Судьба Дементьева, Савельева и их спутников так и осталась неизвестной. Были ли они убиты индейцами из племени тлинки-тов, живших в этих местах, или погибли, попав в водоворот вблизи берега, не узнал никто.
Прежде чем взять курс прямо на запад, к Камчатке, капитан Чириков решил пройти еще немного к северу около берега. Он надеялся встретиться с Берингом, корабль которого мог находиться где-нибудь поблизости. Тогда можно было бы задержаться для обследования Американской земли.
Вскоре со «Святого Павла» увидели большую снежную вершину, возвышавшуюся над горным хребтом. Это была та самая гора, которую Беринг за десять дней перед тем назвал. именем святого Ильи.
Чириков приблизился к тому месту, до которого дошел Беринг. Но корабль Беринга уже шел в это время назад к Камчатке, постоянно отклоняясь то в одну, то в другую сторону из-за ветров и туманов.
Капитан Чириков повернул корабль обратно на неделю позже, чем Беринг. Положение Чирикова было особенно трудно, почему что нельзя было достать ни одной бочки свежей воды. Но юн сразу сделал все возможное, для того чтобы команда не погибла, оставшись совсем без воды. По его приказу, стали тщательно собирать дождевую воду, стекавшую с парусов. Она была горька ют смолы, которой пропитывались паруса, но не приходилось юбращать на это внимание.