— Что вы делаете? — поинтересовался Артур.
— Ищу мышей, — мрачно ответила та. — У меня просто никаких нервов не хватает. Приехать из Шотландии в такую даль, потому что у меня там мыши, — и обнаружить, что этот дом просто кишит ими. И ваши не такие, как в Шотландии, добавила она. — Ваши одетые!
— Одетые? — недоверчиво переспросила Люси.
— Да, одетые! — сердито бросила тётя Иви. — Пока я видела двух поганцев, разгуливающих тут в костюмах и передниках, словно это они хозяева в доме. Но когда я всё закончу, тут станет на две мыши меньше, можете мне поверить.
Люси внимательно посмотрела на тётушку, проверяя, не сошла ли та окончательно с ума — у них с Артуром порой появлялись такие подозрения.
— Тётя Иви, мыши не носят одежду, — твёрдо сказала она.
Тётя Иви терпеть не могла, когда ей возражают, слова племянницы разозлили её ещё больше. У неё было ужасное утро, и теперь ей было просто необходимо на ком-то выместить свою злость. Подняв глаза, она заметила в руках Люси пятифунтовую бумажку.
— Где ты это взяла? — с подозрением в голосе спросила она.
— Один друг дал, — ответила Люси. И хотя Мускаточка действительно была их другом, девочка всё-таки покраснела.
Тётушка холодно посмотрела на неё.
— У тебя, похоже, неплохие друзья, — насмешливо заметила она. — Тайком пробираются в дом и дают тебе пятифунтовые банкноты. Надо же такое придумать!
Люси с ужасом смотрела на тётку. Намёк был совершенно откровенным. Если тётя Иви не верит, что деньги им дали, значит, она думает, что они их украли. Но как можно такое даже подумать! Это несправедливо!
Люси уже хотела круто развернуться и выйти из комнаты. Она всегда так делала, когда люди вели себя необоснованно, — последний раз, когда одна девочка из их класса сказала, что мистер Милдью выглядит как бродяга. Она давно уяснила, что уйти — гораздо лучше, чем сердиться. По крайней мере остаётся приятное ощущение, что ты победила.
Но Артур не был таким сдержанным, а от обвинений тёти Иви его бросило в жар.
— Да, эти деньги нам дал друг! — выкрикнул он дрожащим голосом.
— А у этого загадочного друга есть имя? — злобно поинтересовалась тётя Иви.
— Есть! — рассердился мальчик. — Её зовут Мускаточка, и она фея! Она «в некотором роде фея» и всё время делает нам подарки. Она чинит нашу одежду и крышу, чистит раковину, и мы кормим её в кукольном домике Люси и…
— Артур! — укоризненно перебила его сестра, и он сразу же замолчал. Но обоим было ясно, что ужасное уже случилось. Мускаточка сказала, что её магия не будет работать, если они расскажут о ней хоть кому-нибудь. А Артур рассказал, да ещё не кому-нибудь, а тёте Иви!
Та пристально уставилась на детей.
— Так вы кормите вашу маленькую подружку — я хотела сказать — фею? — почти проворковала она, стараясь выглядеть как можно более дружелюбной, что, впрочем, у неё всегда плохо получалось. Пять фунтов её больше не интересовали. — И чем же вы её кормите?
— Ничем, — сердито буркнул Артур, решив, что и так выболтал слишком много. Но было уже поздно, в голове тёти Иви закружились разные мысли.
Позже, когда дети пошли гулять, тётя Иви пробралась на чердак. Она твёрдо решила всё хорошенько разузнать. Потолок на чердаке был слишком низким для взрослого человека, и ей пришлось встать на четвереньки.
Она прямиком направилась к кукольному домику и принялась заглядывать в окна. На кухонном столе обнаружилась тарелочка с накрошенным печеньем. Прижав нос к окну гостиной, она разглядела мышиные волоски на диване, а наверху, в спальне, ещё и на кровати.
«Ха! — подумала она. — Фея, как же! Как я и думала, эти идиоты кормят мышей! А маленькие мерзавцы шастают по дому в кукольной одежде!»
Тётя Иви стояла на четвереньках и размышляла, что делать дальше. Раз тут лежит еда, мыши обязательно вернутся. Значит, и ловить их лучше всего прямо здесь. Но, если поставить мышеловку, Люси может заметить и убрать её. Нет, тут нужно что-то похитрее.
Тётя Иви сидела и кусала губы. Потом ей в голову пришла одна особенно гадкая идея. «Яд! — подумала она. — Вечером, когда Артур и Люси уснут, проберусь сюда и положу яд в кукольный дом!»
Мышиный яд — это очень коварная вещь. Он действует внезапно. Сначала мышь даже не подозревает, что ест его, а потом внутри у неё всё начинает жечь огнём, и, если съедено достаточно, шансов спастись очень мало, какой бы хороший врач у вас ни был.
Тётя Иви хорошо знала об этом, именно потому эта мысль ей так и понравилась. Очень довольная собой, она поспешила вниз, надела длинное чёрное пальто и вышла на улицу. За воротами она повернула налево и решительно зашагала по заснеженному переулку, мимо пруда и военного мемориала, пока не дошла до магазина.
В дверях она столкнулась с Артуром и Люси. После всех сегодняшних треволнений Люси согласилась, что деньги нужно потратить на сласти. Но тётя Иви даже не заметила выходивших детей, глаза её лихорадочно блестели.
За прилавком хозяйка магазина, миссис Петерсон, медленно закрывала крышкой большую стеклянную банку с жевательными резинками.
— У вас есть мышиный яд? — резко бросила тётя Иви.
Миссис Петерсон вздохнула. Она не одобряла использование мышиного яда, но гордилась тем, что у неё в магазине есть всё. Она наклонилась и принялась рыться в большом деревянном ящике под кассой.
— Кажется, его нет, миссис Милдью, — сказала она. — Я его точно не заказывала и… хотя!..
Миссис Петерсон выпрямилась, держа в руках маленький красный пакетик.
— Вам повезло, милочка. Это последний.
Тётя Иви поспешно расплатилась и сунула пакетик в карман. Потом, едва ли не вприпрыжку, решительно зашагала обратно к Розовому коттеджу.
В тот же вечер она дождалась десяти часов, взяла фонарик и, сбросив туфли, тихонько поднялась на чердак. Люси и Артур уже крепко спали. Тётя Иви опустилась на колени и поползла к домику.
Посветив фонариком в кухонное окошко, она нашла тарелочку с крошками. Пошарила в кармане юбки, нашла красный пакетик с ядом и зубами оторвала уголок. Потом просунула свою тощую руку в окошко и высыпала весь порошок на тарелку, перемешав его с крошками своим длинным красным ногтем.
«Утром здесь будут две очень больные феи», — удовлетворённо подумала она и выключила фонарик.
6
Весь день Натмаусы даже носа не высовывали из дома. Миссис Натмаус полировала большую дубовую лестницу — это её немного отвлекало. А мистер Натмаус дремал в библиотеке, что тоже помогало ему не думать о грустном. На ужин у них был пирог с дичью, а потом мистер Натмаус читал супруге статью из «Мышиных известий» о том, что в Лондоне некоторые дамы красятся в блондинок. Это её развеселило до икоты.
— Ох, Пузанчик, — сказала она, вытирая слёзы, — ну, ты меня и рассмешил! Мне даже полегчало. В конце концов, всё могло быть гораздо хуже. Если бы тётя Иви всё-таки отодвинула буфет, это могло бы оказаться концом Натмаус-холла!
— Вот именно, — согласился мистер Натмаус. — Она внимательно осмотрела наши ворота, но явно не поняла, что это такое. А табличка оказалась слишком маленькой, чтобы она смогла её прочитать. Вряд ли она снова полезет под буфет. Надеюсь, завтра она уже успокоится.
Повеселевшая миссис Натмаус уселась вязать, а мистер Натмаус решил продолжить чтение романа о мыше, который был пиратом на Темзе.
Он поискал свой пиджак, помня, что книга была в кармане, но его нигде не оказалось. Ни в библиотеке, ни в холле, ни в оружейной комнате, ни в спальне, ни в ванной, ни в гардеробной. Пиджака не оказалось ни в малой гостиной, ни в банкетном зале, ни в бильярдной — нигде.
«Странно», — подумал он, пытаясь вспомнить, когда последний раз надевал пиджак. И тут он хлопнул себя по лбу! Так он же снял пиджак вчера ночью, когда они пили чай на чердаке. За пиджаком придётся вернуться, ведь в карманах остались его бумажник и табакерка. С виноватым видом он вернулся на кухню.
— Мне надо сегодня пойти наверх, — сказал мистер Натмаус. — Если дети найдут пиджак, они могут вытряхнуть вещи из карманов.
— А что, если тётя Иви будет нас караулить? — заволновалась миссис Натмаус.
— Если я буду держаться в тени, она и не заметит. Я только туда и обратно.
— Нет уж, МЫ туда и обратно, — твёрдо заявила миссис Натмаус. Она ни за что не отпустила бы мужа одного. И тот, увидев её решительное настроение, даже не стал спорить.
В одиннадцать часов мыши вышли из дома. После шумных событий сегодняшнего дня на Розовый коттедж наконец снизошли тишина и покой. Свет везде выключен, никто не шелохнётся. В холле они услышали тихое похрапывание тёти Иви, доносившееся из-за двери гостиной.
Мистер Натмаус прихватил с собой яркий фонарик, чтобы избежать мышеловок. Кроме тех двух, что стояли в кухне, они увидели ещё одну в холле и три на верхней площадке лестницы. Миссис Натмаус бросила на них презрительный взгляд и даже хотела прикрепить к мышеловке какую-нибудь не очень вежливую записку, но муж ей не позволил.
Когда они добрались до чердака, дети уже крепко спали. Мистер Натмаус нашёл свой пиджак в кукольном домике, там, где оставил его, — на крючке за кухонной дверью. Он поспешно надел его и немедленно проверил все карманы — убедился, что всё на месте. Инстинкт велел ему немедленно возвращаться домой, в Натмаус-холл, но миссис Натмаус с тоской посмотрела на своё ведро и тряпку.
— Ну, Пузанчик! Тётя Иви спит, что плохого, если я здесь немножко приберусь? Мы ведь всё равно уже тут.
Мистера Натмауса мучили сомнения. Никогда не знаешь, чего ждать от этой тёти Иви. После сегодняшнего утра им явно не стоило бродить по дому. Но миссис Натмаус так просила, у него просто духу не хватило тут же тащить её домой.
— Пузанчик, ну, пожалуйста! — снова попросила она, видя, что муж колеблется. — Тётя Иви никогда сюда не ходит. А я быстренько, только почищу туфли Люси, протру столики у кроватей да заштопаю носочек-другой. — Она потуже завязала передник и вытащила из-за двери ведро и тряпку. — А ты просто посиди тут и съешь чего-нибудь.
И мистер Натмаус дрогнул. Мысль о том, чтобы чего-нибудь съесть, всегда грела его душу. Он внимательно осмотрел угощение, оставленное на столе в кухне. Сегодня крошки были тёмно-коричневые и мягкие, совсем не похожие на обычное печенье. Он осторожно обнюхал тарелку и расплылся в счастливой улыбке.
— Дорогая, это шоколад! — с восторгом объявил мистер Натмаус. — Должно быть, они купили его на те деньги, что мы им дали.
На свете было мало вещей, которые мистер Натмаус любил больше, чем шоколад. Но миссис Натмаус боялась, что муж слишком располнеет, и редко позволяла ему это лакомство.
— Ты точно не хочешь присоединиться ко мне? — спросил он, жадно облизываясь в предвкушении пира.
— Нет-нет, Пузанчик, — покачала она головой, — ты сиди, ешь, а я займусь делами. — Она подхватила ведро и с радостью принялась за уборку.
Мистер Натмаус устроился за столом на кухне, надел очки, достал из кармана свою книгу и открыл в середине седьмой главы, там, где лежала закладка. Он не знал, чего ему сейчас хочется больше — снова попробовать шоколад или узнать, чем кончилось нападение мыши-пирата на баржу водяных крыс.
Решив, что оба удовольствия можно совместить, он положил книгу на стол, рядом с тарелкой, и начал читать…
Как только первое ядро ударило в борт, пираты прыгнули на палубу крысиного судна, крича и размахивая пистолетами…
Поглощённый книгой, мистер Натмаус протянул лапку к тарелке. Взял и положил в рот большую шоколадную крошку…
Капитан крыс был в трюме, раздавал мушкеты своим офицерам.
— Да помогут нам небеса, — сказал он, когда ещё одно ядро ударило в мачту…
Он сжевал целую пригоршню крошек и машинально потянулся за добавкой.
Капитан Рэттл взмахнул саблей и повёл своих людей наверх, на горящую палубу…
Мистер Натмаус положил в рот ещё несколько шоколадных крошек, но в этот раз заметил, что у них какой-то странный вкус. Вдруг у него задрожали лапы, он увидел, как книга падает на пол, и почувствовал себя как-то очень, очень странно…
7
Мистер Натмаус почувствовал страшную боль в желудке, такую, словно он проглотил кусок колючей проволоки. Потом в голове словно застучал молоток. А потом он начал задыхаться.
Миссис Натмаус убирала на комоде, когда вдруг услышала, что кто-то рядом давится и захлёбывается. Она так испугалась, что опрокинула ведро с мыльной водой. Потом мячиком спрыгнула с комода и бросилась к мужу, в кукольный домик.
Мистер Натмаус покраснел и пошёл пятнами. По лбу катился пот, а лапы судорожно пытались сдёрнуть галстук. Бедняга задыхался, его сотрясала крупная дрожь. Миссис Натмаус принялась хлопать его по спине и поднесла ко рту стакан с водой.
— Я-я-яд, Мускаточка, — с трудом смог выдавить он, показывая на злосчастную тарелку с шоколадом. — Мышиный яд… — Его слова были прерваны ещё одним приступом.
Миссис Натмаус была в ужасе. «Мышиный яд! Не может быть!» — думала она в панике, зная, что нет ничего ужаснее.
Кашель постепенно сошёл на нет, и мистер Натмаус без сил затих на стуле. Он с трудом повернулся к детским кроваткам.
— Почему они с нами так, Мускаточка? — тихо спросил он. — Мы же не сделали им ничего плохого. — Глаза его потухли и закрылись.
Миссис Натмаус понимала, что должна доставить его в Натмаус-холл немедленно, прежде чем он потеряет сознание. Она обхватила мужа за плечи и заставила подняться на ноги.
— Идём, Пузанчик! — подбадривала она его, стараясь, чтобы голос не выдавал охватившую её панику. — Нам нужно добраться до дома. Как только ляжешь в кровать, тебе станет полегче.
Мысли лихорадочно метались у неё в голове. Ближайший мышиный доктор, Гудмаус, жил в соседней деревне, почти в двух милях отсюда. Чтобы попасть туда, надо перебраться через речку вброд и вскарабкаться на очень крутой холм. Даже в хорошую погоду было не так-то просто добраться туда, но сейчас, когда всё вокруг было покрыто снегом, такое путешествие становилось сущим безумием. Ради Пузанчика она готова на всё, но что станет с ним, если она погибнет в дороге? Кто станет за ним ухаживать?
К тому же она прекрасно понимала — там, где дело касается яда, врач мало чем может помочь. Требовалось несколько дней, чтобы яд покинул организм, и никакое лекарство тут ничего не изменит. Некоторых мышей тошнило целую неделю, и только потом они начинали идти на поправку. Но если Пузанчик съел много этого шоколада, шансов на спасение у него почти нет. Миссис Натмаус молилась, чтобы он успел съесть совсем немножко, но зная аппетит мужа…
Её страх всё рос, но она упорно вела мистера Натмауса к двери, потом поддерживала на ступеньках чердачной лестницы. Когда они наконец добрались до главной лестницы, он так ослаб, что жене пришлось завернуть его в свой передник, осторожно спустить вниз по идущей вдоль ступенек доске и уже волоком тащить через кухню в Натмаус-холл.
Он был слишком слаб, чтобы подняться наверх, в спальню, так что миссис Натмаус устроила его в гостиной, в кресле-качалке. Всю ночь он метался, стонал от боли, его без конца тошнило в тазик. Бедняга был синевато-зелёный и дышал с трудом. Миссис Натмаус пыталась его напоить, подносила к губам стакан с водой, но мистер Натмаус не мог даже глотать.