Солдаты были одеты в форму замковой стражи, и дело, с которым они прибыли, было, по-видимому, очень важным. Дружинники оттащили столы в сторону, расчистив широкий проход до самого королевского помоста. Странные гости прошли вперед.
— Опустите меня, — приказала Фиррина.
Дружинники послушались, и она пробралась через толпу к «высокому» столу одновременно со стражниками. И только тогда она поняла, кого они привели. Это был вервольф. Его передние конечности были накрепко прикручены к толстому шесту, лежащему у него на плечах. Он шел на задних лапах в кольце острых копейных наконечников, нацеленных на него со всех сторон. Каждый из стражников готов был ударить без промедления, стоит пленнику совершить хоть одно подозрительное движение.
Стражники отсалютовали королю.
— Государь, мы привели на твой суд незваного гостя из Призрачных земель.
Редрот несколько минут удрученно выпутывал перепуганную кошечку из своей бороды, а потом зарычал:
— И зачем надо было тащить его сюда? Прикончили бы на месте, и дело с концом. — Он ласково погладил Фибулу, пытаясь успокоить. — Теперь весь пол мне кровью заляпаете!
Фиррина подошла к отцу.
— Прошу права судить пленника! — воскликнула она, и ее голос эхом пронесся по зале.
Человек-волк повернулся к ней, и свирепое выражение медленно сползло с его морды, словно вервольф почуял слабый запах надежды, но не смел поверить в спасение.
В зале надолго воцарилась гробовая тишина. Наконец король прервал молчание.
— Ты? Почему это? — спросил он, все еще раздраженный тем, что вторжение напугало его любимца.
— Потому что я первой пролила его кровь. По древним законам его жизнь принадлежит мне.
— Ты права, — согласился Редрот, немного подумав. — И какой смерти ты хочешь для него?
Фиррина благодарно улыбнулась отцу. Тот, как обычно, растаял и улыбнулся в ответ.
— Я не хочу его убивать. Пусть его доставят к северным границам и отпустят, — осторожно подбирая слова, ответила девочка.
В зале поднялся неодобрительный гул, однако принцесса по-прежнему улыбалась.
— Что?!! — взревел Редрот. Он вообще горазд был рычать, а на сей раз испустил один из своих наиболее жутких рыков разъяренного повелителя. — Это же чудовище! Отродье тьмы, явившееся из Призрачных земель! Он не имеет права жить! Вздернуть его и выпотрошить!.. А потом продолжим пиршество.
Фиррина подождала, пока радостные возгласы утихнут, и смиренно преклонила колено.
— Государь мой Редрот Северный Медведь из рода Линденшильда Крепкая Рука, защитник народа! Окажите милость вашей дочери, единственному чаду и наследнице престола! Дозвольте мне возглавить отряд верных воинов и отправиться к северным рубежам! Там я отпущу это создание, дабы оно жило и рассказывало всем о том, что произошло сегодня.
Услышав, что Фиррина заговорила церемониальным языком королевского двора, Редрот насторожился и задумчиво прищурился, разглядывая дочь. Иногда принцесса слишком напоминала свою мать, которая была хитра, как лисица. И все же это не мешало Редроту любить свою жену. К тому же королева никогда не пользовалась своим умом во зло…
— Что ж, возможно, я и окажу тебе такую милость. Но сперва скажи, почему ты хочешь отпустить вервольфа? — в конце концов спросил король. Голос его прозвучал очень тихо — по сравнению с тем, как его величество разговаривал обычно.
— Из-за того, о чем мы с тобой недавно говорили. Ты знаешь, что даже всех твоих дружинников и всей отважной конницы не хватит, чтобы отразить атаку, если враги атакуют наши южные и северные рубежи одновременно. Хуже того, если Сципион Беллорум нападет на нас и без союзников, мы и тогда не сможем дать отпор империи Полипонт. Ты сам сказал, что армия империи непобедима. В общем, нам нужны союзники.
— Ха, и ты думаешь, что вервольфы подойдут?
— Именно так.
— И один паршивый вервольф поможет созданию этого союза?
— Взгляни на его шею, отец. На нем медный ошейник вожака вервольфов. Это не просто зверь.
Вдруг раздался низкий рык:
— Я ношу золотой ошейник короля вервольфов. Не стоит недооценивать пленников!
После этих слов в зале повисла ошеломленная тишина. Мало кто из людей знал, что вервольфы могут говорить, не говоря уже о том, чтобы грамотно строить фразы и произносить их с достоинством.
Редрот посмотрел на пленника.
— Тогда ты идеальный залог мира.
— Нет, отец! Вервольф мой!
— Моя дочь хочет отпустить тебя. Если она добьется своего, клянешься ли ты быть другом Айсмарка?
— Даю слово, — прорычал человек-волк.
— А твой народ?
— И мой народ станет вам другом.
— И что же будет порукой за твои слова?
Вервольф разразился своим странным кашлем, и Фиррина поняла, что он смеется.
— Ничто. Придется вам поверить мне.
— А если твои старые союзники объявят нам войну? Неужели ты откажешь королю и королеве вампиров в помощи?
— Слушай, тебе так нужны неприятности? Тогда убей меня и покончим с этим, — фыркнул человек-волк.
Редрот кивнул.
— Иногда приходится идти на риск. Фиррина, пленник твой.
Девочка восхищенно вскрикнула, вскочила на помост и обняла короля.
— Спасибо, пап! — прошептала она ему на ухо, но, вспомнив о манерах, взяла себя в руки, преклонила колено и сказала: — Благодарю, отец. И да покажет время, что твое решение было верным и справедливым.
— Да уж надеюсь, — проворчал король и принялся поглаживать Фибулу, которая тем временем отошла от испуга и уже преспокойно умывалась.
Фиррина повернулась к стражникам.
— Отпустите пленника!
Снова поднялся возмущенный гул, но король согласно кивнул, и веревки были разрублены.
Человек-волк выпрямился, потирая запястья и недоверчиво озираясь по сторонам. Принцесса отвоевала его жизнь и отплатила ему добром за добро. Она очень рисковала, доверившись ему, давнему врагу людей. Могучий звероподобный вервольф не мог не восхититься ее храбростью. В девочке были одновременно сила и хрупкость, которые тронули его душу. Он правил своим народом уже больше двадцати лет и умел видеть истинное благородство. Да, эта человечья принцесса еще покажет себя в грядущих битвах…
Ему вдруг захотелось отплатить Фиррине за ее смелость. Он подошел к ней и опустился на колено:
— Я, Гришмак Кровопийца, король вервольфов Призрачных земель, всеми ликами благословенной и изменчивой госпожи нашей Луны клянусь в вечной дружбе правителям Айсмарка и лично Фиррине Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука. Твоя боль да будет моей болью, твоя радость — моей радостью, твоя война — моей войной!
В абсолютной тишине голос вервольфа эхом отражался от стен главной залы. Затем человек-волк вскинул голову и издал долгий, леденящий кровь вой.
Глава 3
Фиррина вела отряд все дальше в глубь леса. Все утро ушло на тренировку лошадей из королевской конюшни. На самом деле принцессе было необязательно ехать, солдаты и грумы отлично справились бы и сами, но она не могла не использовать такой замечательный предлог, чтобы пропустить уроки Маггиора.
Приподнявшись в стременах, она пустила лошадь легким галопом и, ловко лавируя между деревьями, постепенно вырвалась вперед. Она дышала глубоко, наслаждаясь сочным ароматом прелой листвы, разворошенной конскими копытами, и дивным ощущением того, как ветер сдувает с нее пыль классной комнаты. В кронах над головой хрипло каркали грачи и вороны, возвещая о прибытии всадников, мелкие зверьки порскали прочь, спеша убраться с дороги. А Фиррина была счастлива уже просто скакать среди огненной осенней листвы и чувствовать пряный запах сырой земли. Среди деревьев было на удивление тепло, и солнечный свет пробивался сквозь листву, словно в преддверии суровой северной зимы в лесном воздухе застыли последние капли короткого айсмаркского лета.
Но там, куда ехал отряд, на севере, мрачно громоздились черные тучи и грохотали зловещие раскаты грома. Еще с утра небо затянуло, вот-вот должна была начаться гроза. Тучи наливались чернотой, время от времени их озаряли вспышки молний, и, выехав на широкую поляну, Фиррина увидела, что вдалеке уже моросит дождь. С большой неохотой она отдала приказ поворачивать.
Развернув лошадь, она натянула поводья и подождала остальных. И тут, откуда ни возьмись, из-за деревьев выскочил огромный зверь. Даже на четырех лапах он был высотой с лошадь, а когда встал на задние, то навис над всадниками, словно великан. Это был серый медведь — могучий, жилистый и вечно злой. Он выбил из седла ближайшего всадника, и лошади остальных шарахнулись кто куда, фыркая от ужаса.
Фиррина решила вызвать опасность на себя. Она выхватила легкое копье-дротик, прицелилась и метнула его. Медведь повернулся к ней, и дротик угодил ему прямо в грудь. Зверь взревел и рванулся к принцессе, однако ее конь проворно отступил в сторону и девочка успела обнажить шпагу-палаш.
В отчаянной надежде отвлечь медведя от раненого солдата, Фиррина медленно отступала, уводя зверя за собой. Копье торчало у него из груди, но медведь не обращал на него никакого внимания, норовя достать девочку острыми, как лезвия, клыками. Принцесса отступала и отбивалась, нанося зверю новые и новые раны, однако тот не замечал их, будто это были обычные царапины. «Да можно ли его вообще убить?» — испугалась в глубине души Фиррина.
Тут на поляну ворвались остальные всадники. Увидев, что происходит, они осадили лошадей, и боевые кони ринулись в атаку.
Воины разразились криками и двинулись к медведю, отвлекая его от Фиррины. Воспользовавшись передышкой, принцесса поспешно выхватила новый дротик. Тем временем солдаты тоже метнули несколько копий, и два из них вонзились медведю в грудь. Фиррина выждала, когда дружинники расступятся, и бросила свой дротик, угодив зверю в бок. Эта рана оказалась смертельной.
Медведь встал на дыбы, взревел на весь лес… и медленно повалился вперед. В лесу повисла гробовая тишина, и несколько мгновений солдаты просто смотрели на убитого гиганта, не в силах вымолвить ни слова. Потом они все же опомнились и начали поздравлять друг друга с победой, но тут раненый мучительным стоном напомнил о себе.
Дружинники спешились и подбежали к нему. Когти медведя глубоко располосовали руку бедняги грума от плеча до локтя. Кровоточащую рану быстро обернули плащом и перетянули полосками ткани оторванными от подолов. Больше ничем помочь было нельзя, оставалось только как можно скорее отвезти несчастного во Фростмаррис. Раненого усадили на лошадь, и отряд спешно двинулся в обратный путь.
По лесу пронесся холодный ветер — точно гонец, бегущий впереди грозы, которая продолжала расставлять по небу свои полки. А потом хлынул ливень, и кроны наполнились злобным шипением, словно в каждой пряталось гнездо ядовитых змей. Ледяные копья воды сбивали пожелтевшие листья с деревьев, а тропинка мгновенно превратилась в бурную реку.
Фиррина решила отправиться вперед на разведку в надежде отыскать какое-нибудь укрытие для раненого солдата, пришпорила коня и оставила спутников далеко позади. Что-то подсказывало ей, что злоключения на сегодня еще не закончились, поэтому девочка пробормотала короткую молитву богине с просьбой указать верный путь. Дорога вела сквозь плотные заросли, но никакого убежища и близко не было видно, если не считать крон деревьев. Фиррина собралась было повернуть назад, как вдруг что-то ослепительно сверкнуло и лошадь под ней упала. Выбравшись из-под барахтающегося на земле животного, принцесса выхватила палаш… Но ее единственным врагом была молния, которая разнесла в щепки старый дуб.
Перепуганный конь все никак не мог подняться, он дрожал и визжал от ужаса. Фиррина потянула за повод, безуспешно пытаясь успокоить бедное животное. Но громовые раскаты заглушали ее слова, и к тому времени, когда спутники догнали ее, принцесса так ничего и не добилась. Один из дружинников спрыгнул на землю и помог ей справиться с лошадью.
— На поляне будет безопаснее! Подальше от деревьев! — прокричала Фиррина и быстро повела отряд обратно.
Уж лучше промокнуть, чем сгореть в небесном пламени.
Но когда они выехали на поляну, то резко осадили коней: перед ними стояла высокая фигура в плаще, скрестив руки на груди, опустив голову в капюшоне. Что еще за напасть поджидает их в это и без того несчастливое утро? Фиррина и дружинники обнажили клинки, но человек в черном не двинулся с места. Спустя минуту девочка поборола свой страх и подъехала ближе.
— Ты стоишь перед принцессой Фирриной Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука, наследницей трона Айсмарка. Назови себя!
Человек низко поклонился, потом выпрямился и отбросил капюшон. Фиррина чуть не засмеялась от облегчения. Это был всего лишь мальчишка! Хотя и слишком высокий для своих лет — на вид ему было не больше пятнадцати. А она-то, да и ее воины тоже, уже заподозрила, что это еще одно чудовище из-за северных границ явилось под прикрытием непогоды. Однако в этом юноше не было ничего сверхъестественного. Он вытер с глаз капли дождя и улыбнулся.
— Мое имя Оскан Ведьмин Сын. Пойдемте со мной, и я дам вам приют.
Не проронив больше ни слова, он зашагал через поляну и свернул на тропинку среди деревьев, которую принцесса и ее спутники почему-то раньше не заметили.
«Что ж, — решила Фиррина, — мальчишка не сможет причинить нам вреда, а людям после всего случившегося требуется помощь». Она пришпорила лошадь, и остальные последовали за ней. Тропинка шла под уклон, делаясь все более каменистой. Лошадям пришлось нелегко, но, к счастью, ехать пришлось недолго, вскоре впереди показались какие-то скалы.
Тропа заканчивалась у большого гранитного валуна, однако Оскан Ведьмин Сын поманил их дальше. К тому времени Фиррина промокла до нитки, а гроза разбушевалась с новой силой. Выбирать не приходилось, так что принцесса решила поверить новому знакомому и двинулась дальше. Очень скоро она увидела вход в каменную пещеру, которая была почти не заметна с тропинки.
Отряд въехал в укрытие, и солдаты спешились. Внутри было сухо и чисто, у одной стены грудой лежали сухие листья и трава, как будто юноша ожидал гостей и заблаговременно собрал корма для лошадей.
— Коней можете устроить там, — сказал Оскан. — А раненого несите сюда.
Он повел за собой Фиррину и солдат, которые несли под руки раненого товарища, в глубь пещеры, где начинался узкий ход. Туннель становился все темнее и темнее, мрак впереди был таким густым, что, казалось, отливал синевой, как вороново крыло…
— Подождите здесь, — раздался голос Оскана, и послышалось щелканье трутницы.
Вспыхнул огонь — юноша развел его в большой жаровне, и все увидели, что оказались в еще одной пещере, тоже очень просторной. По стенам танцевали причудливые тени. Оскан быстро запалил все многочисленные светильники и очаги, пещера озарилась ярким светом, и Фиррина с интересом огляделась вокруг. Гладкий пол был устлан чистыми листьями папоротника-орляка, вдоль удивительно ровных стен выстроились столы, заставленные аккуратными столбиками горшков и мисок. Благодаря стойкому аромату трав и специй место напоминало замковую кухню.
— Положите его сюда, — сказал Оскан солдатам, указав на топчан у стены.
Все молча наблюдали, как юноша подвинул стол поближе к топчану, а потом обошел пещеру, собирая различные предметы. Он принес скамейку, сел и снял сооруженную на скорую руку повязку с руки пострадавшего солдата.
— Что ты делаешь? — подозрительно спросила Фиррина.
Оскан даже не поднял головы от своей чаши, где размешивал соль в красном вине. В конце концов он все-таки ответил:
— Я зашью ему руку.
— Зашьешь руку? — разбушевалась Фиррина. — Он же тебе не драный кафтан!
— Нет, конечно, — мягко ответил Оскан. — Но его кожа и некоторые мускулы разорваны. Если их сшить, рана заживет быстрее.
Принцесса уже подумывала собственноручно отрубить безумцу голову, но один из солдат вдруг сказал:
— Моя госпожа, я знаю этого парня. Это сын Белой Эннис, доброй ведьмы, которая раньше жила в этих местах.
— И что? — сердито спросила Фиррина. — Разве это дает ему право мучить моего подданного?
— Его мать помимо прочего была целительницей, — стал объяснять солдат. — И я помню, как она сделала то же самое, когда один из наших поранился во время учебного поединка. Он оступился, не смог отбить удар, и ему досталось топором по ноге, да так сильно, что целый ломоть мяса почти отрубило. Рана сильно кровоточила, и солдат бы наверняка умер, если бы не пришла Белая Эннис. Она остановила кровотечение, а потом зашила ногу.