Несмотря на то, что доктор Бонс была совсем не молода, пальцы у нее были очень сильными. Она ритмично втирала мазь по всей икре до лодыжки, потом взяла эластичный бинт и тщательно забинтовала ногу до самого колена.
— Вставай, — приказала она.
Ари перекинула ноги через край кровати. Линк спал на полу, и она ласково ткнула его пальцем ноги. Он приоткрыл один глаз, зевнул и лишь потом отодвинулся. Ари встала, полная решимости не опираться на палку. Правую ногу обожгло словно каленым железом. Ари закусила губу и перенесла центр тяжести на левую ногу. Та, по крайней мере, просто болела.
— Отлично, — с трудом выдавила она. — Просто отлично.
— Гм. — Доктор Бонс скептически подняла бровь. — Ты собираешься идти так вниз обедать? С Фрэнком и Энн?
— Да.
— Ты просила своих приемных родителей позволить покататься на Беге?
— Они обещали узнать, как вы на это смотрите.
— Я не против.
— Так за чем дело стало? Бег мой, так ведь!? — Она произнесла это не вопросительным тоном. Вопросы она задавала на протяжении двух месяцев. Где мои настоящие родители? Где я жила раньше? Почему у меня такие чудные сны? И по мнению Ари, доктор Бонс ни на один из них не могла ответить достаточно правдоподобно. Но вот вопроса, кому принадлежит Бег, она не задавала. Это она знала твердо: Бег ее. На веки вечные.
Доктор Бонс прищурила свои ясные глаза. Ари казалось, что от ее пронзительного взгляда ничто не укроется.
— Память у тебя улучшилась?
Ари покачала головой.
— Ну что ж. Как ездить верхом, ты знаешь. Для таких, как ты, это так же просто, как дышать.
— Я ездила верхом? Я… — Ари стеснялась этого вопроса, но надо было его задать. — И как я ездила?
— Прекрасно, — буркнула доктор Бонс, неодобрительно фыркнув. Ари вспыхнула. Она знала, что самый страшный грех, с точки зрения доктора Бонс, это тщеславие. Хотя нет, подумала Ари. Не самый страшный. Тщеславие на втором месте. На первом причинение вреда животным. Доктор Бонс постучала стетоскопом по костяшкам пальцев. — Ты слушаешь меня? Я составлю для тебя программу верховой езды. И не таращите на меня, пожалуйста, мисс, свои огромные голубые глаза. Я знаю, как тебе не терпится. Так вот. Первую неделю ты ездишь верхом двадцать минут раз в день. Горячие ванны каждый день и по-прежнему массаж. Затем на следующую педелю два раза вдень по двадцать минут. Шагом. Затем часть шагом, часть рысью. Будем увеличивать время по двадцать минут, пока не дойдем до часа. После того, как дойдем до часа, попробуешь легкий галоп. Никаких прыжков через препятствия в течение месяца.
— Никаких прыжков в течение месяца, — подытожила Ари за обедом. Она была в таком возбуждении, что не видела, что в тарелке. — Если доктор Бонс не против, то я надеюсь, вы тоже не против?
Энн ткнула вилку в пюре:
— Скажи ей, Фрэнк.
— Кто, я? — Фрэнк покрутил усы, потом взъерошил волосы. Он ел горошек, и одна горошина запуталась в его тоненькой бородке. — Но почему я?
Энн отложила вилку и воззрилась на него в упор:
— Потому что у меня язык не поворачивается.
— Что он должен сказать мне? — спросила Ари.
— Проблема с Бегом.
Сердце у Ари оборвалось.
— Он не заболел. Заболей он, я бы знала. Я ведь чувствую почти все его мысли. А эта рана на лбу почти затянулась, правда ведь?
— Нет, нет, он здоров, милая. — Фрэнк похлопал ее по плечу. — Но пришли счета из больницы…
Ари пропустила это мимо ушей:
— Если Бег здоров, о чем речь. Можете выкладывать все.
Энн прокашлялась:
— Ты знаешь Кармайкла?
— Этот богач со своей дочерью? Вы мне говорили о нем.
— Мы… она без ума от Бега.
— Не мудрено, — усмехнулась Ари.
— Они предложили нам кучу денег за год.
— Что? — Ари была уверена, что произнесла это спокойно, и голос у нее не дрогнул. — Вы, конечно, отказались.
— Разумеется, мы не продаем его или что-нибудь в этом роде! — с видом оскорбленной добродетели воскликнул Фрэнк. — Это типа сдачи на прокат. Он будет оставаться здесь на нашем ранчо «Глетчеров ручей». Они и не собираются стать его владельцами — ничего подобного. Да он и не наш, чтобы продавать его.
— Он мой! — взорвалась Ари.
— Он и не настолько твой, чтобы продавать его, моя госпожа, — мягко возразила Энн. — Но нам позарез нужны деньги.
— Сдайте ей другую лошадь.
— Но она не хочет другую, — объяснил Фрэнк. Он заерзал на своем стуле. Он был явно не в своей тарелке, Ари это отлично видела. В то же время она хорошо понимала, что никто не захочет другую лошадь, хоть раз увидев Бега.
— Не видать ей Бега, — спокойно сказала Ари. — Он не сдается напрокат. Он мой!
Фрэнк пожал плечами.
— Сейчас он просто обыкновенная лошадь, Ари. Без своего…
— Фрэнк! — осадила его Энн. — Забыл разве, что доктор Бонс сказала: она должна все вспомнить сама. Иначе ничего не получится. — Она наклонилась к столу и погладила Ари по ладони. — Прости, Ари. Мне ужасно жаль. Но мы не знаем, как быть. Нам надо что-то есть, Ари. И это единственный способ добыть деньги. Ну, пожалуйста, милая. Пожалуйста. У тебя еще целый месяц. А потом они заберут его.
Счета. Больничные счета. Это по ее вине. Но у нее еще месяц времени. Целых четыре недели можно ни о чем не думать. И, с трудом сдерживая слезы, Ари произнесла:
— Ладно.
Ей казалось, что эти слова задушат ее.
Глава седьмая
Над ранчо «Глетчеров ручей» взошло солнце, омывая бледным светом зеленые пастбища и золотя белые заборы. Линк неторопливо бежал по гравийной дорожке к потоку, который струился вдоль опушки леска, окаймлявшего старую серую усадьбу со всеми хозяйствами.
— Линк! Линкольн! — крикнула Ари голосом рачительной хозяйки. Пес живо обернулся. Голос раздавался из старинной сосновой рощи у небольшого водопада, питающего Глетчеров ручей. Он поднял голову и навострил уши.
— Ли-и-инко-о-ольн! — Ари на Беге скакала галопом из-за толстых стволов навстречу встающему солнцу. — Ты куда пропал? — насмешливо спросила она. — Мы с Бегом проскакали уже много миль. А ты все пропустил, Линк.
Пес поднял морду и залился счастливым лаем. Ари щелкнула пальцами, и Линк прыгнул на седло.
На Ари были бриджи, высокие черные сапоги и выгоревшая на солнце тенниска. Солнце играло на рубиновом камне, висящем на золотой цепочке у нее на шее. Волосы в это утро она не подвязывала, и они свободно свисали до самого пояса и даже касались седла. Могучий копь изогнул шею и затанцевал, почувствовав на себе собаку. Ари изящно покачивалась в седле, держа в руке ненатянутую уздечку.
— Полегче, Бег, — проговорила она нежным голосом. — Ты же знаешь Линка.
Конь захрапел и стал рыть землю копытом, всем своим видом выказывая надменное негодование, словно говоря: «Ну да, я его знаю, но готов ли он слушаться Наше величество?»
Ари приподнялась в седле, остановила коня и похлопала себя но левому бедру. Линк сел на задние лапы, упираясь передними в толстую, подбитую войлоком подпругу. Бег нетерпеливо повел головой, но с места не сдвинулся. Ари с любовью почесала переносицу колли.
— Я хочу, чтоб вы сегодня были добрыми друзьями, — ласково произнесла она. — Я понимаю, что вы оба не очень-то понимаете, что происходит. Но придется с этим смириться. Ради меня. — Линк спрыгнул на землю и склонил голову набок. На его лбу появилась недоуменная складочка. — Месяц прошел. А у нас проблема. Эта девочка, что берет здесь уроки верховой езды. Зовут ее Лори Кармайкл.
Линк чуть заворчал. Бег ударил копытом.
— Угораздило же се увидеть Бега, пока я валялась в больнице с этими проклятыми ногами. Она… в общем, он ей понравился. — Ари тяжело вздохнула, с трудом сдерживая слезы. Надо вести себя спокойно, хотя бы ради спокойствия своих четвероногих друзей. — Ее родители взяли тебя напрокат, Бег. Они выкладывают уйму денег за то, чтобы она каталась на тебе целый год. А ранчо позарез нужны деньги. Словом… — Ари проглотила комок в горле. Слезы, которые она поклялась не проливать ни в коем случае, звучали в ее голосе. — Словом, это паша последняя прогулка, Бег. Не навсегда, конечно. Сегодня утром Лори придет, и я ей должна дать первый урок верховой езды. — Она выпрямилась в седле. — Но ты все равно мой, Бег. Мне так жаль, так жаль. Но иначе не получается. Я надеюсь, что вы оба будете вести себя как умники, ладно, Линк, Бег?
Колли гавкнул. Бег прижал уши к голове. Ари помолчала, пытаясь успокоиться и говорить так, чтобы голос не выдал ее.
— Как бы нам не опоздать на уборку, — обратилась Ари к друзьям. — Поехали! — Она слегка коснулась пятками боков коня, и он поскакал к большой конюшне, сердцу ранчо «Глетчеров ручей». Бег легко перепрыгнул через изгородь из трех жердей, выстроенную вокруг южного пастбища. Для Линка он оказался чересчур высок, но умный колли, не долго думая, затаил дыхание и пролез в щель между двумя нижними перекладинами. Ари оглянулась через плечо и усмехнулась. Пес был очень привередлив и не любил, когда его пышная шкура мялась. Надо не забыть расчесать его после того, как она прогуляет Бега.
Ари скакала по лугу, внимательно глядя вперед. Трава была высокая, по колено. Скоро будут косить. Трава скрывала землю. Неровен час подвернется пора суслика, и конь попадет в нее ногой. Но было что-то еще в этой местности, настораживавшее Ари. Уж очень пугающе тихо здесь, всего в миле от дома. Ни одна птица не подаст голос, ни один цветок не попадется. Она перевела Бега на шаг. Не хотелось ей, чтобы что-нибудь случилось в это их последнее утро.
Сначала раздавшийся звук было почти невозможно отличить от проносящегося порыва ветерка.
— Арианна, Арианна, Арианна.
Она слегка откинулась назад и на тянула поводья, чтобы остановить Бега. Нет, не послышалось. Вот снова. Ее имя доносит ветерок.
— Арианна!
— Кто это? — спросила она. Ари совсем остановилась и оглянулась назад. Солнце изливалось на луг. Было тихо. Неестественно тихо для такого жутковатого места. Даже утренний ветерок смолк. Словно весь мир затаил дыхание.
От неожиданности Бег сделал курбет и развернулся на месте. Ари легко удержалась в седле, словно ничего не произошло.
Все будто замерло. Ни былинка не колыхнется. И вдруг она вздрогнула: послышались спорящие голоса. Препирались два человека, — один говорил низким, сердитым, шипящим голосом, другой высоким и испуганным. У Ари сжалось горло. Трава была высокой, но не настолько, чтоб скрыть человека, даже ребенка. Откуда же голоса? И о чем они спорят? Слов разобрать она не могла, только интонацию. Насколько она понимала, спор шел из-за чего-то, что было у того, кто говорил высоким голосом, и что хотел получить говоривший низким басом.
Внезапно Линк сорвался с места, яростно лая. Он бросился в высокую траву, росшую прямо перед ними. Высокий голос взвизгнул. Лай Линкольна перешел в злобное рычание.
Линкольн! Ари соскочила с коня и поморщилась от боли, ударившись больной ногой о землю. Держа поводья в одной руке, они с Бегом двинулись вперед. Сердце сильно забилось, но она проговорила как можно спокойнее:
— Эй, кто там?
Лай Линкольна резко прервался, будто жестокая рука сжала ему глотку. Страх за своего любимца толкал Ари вперед.
— Линкольн, — твердым голосом позвала она. — Ко мне, мальчик.
В зарослях травы не было никакого движения, только сверкнула золотисто-черная шкура Линкольна. И кое-что еще. В траве мелькнула тень. Мельком. Украдкой.
Ари глубоко вздохнула. Чудовищная вонь ударила ей в нос. Отвратительная, невыносимая, гнилостная. Бег пронзительно заржал и рванулся всей своей бронзово-литой статью, так что Ари полетела вслед за поводьями и больно грохнулась на траву.
— Стой, Бег, — с недовольством воскликнула она. — Стоять!
Конь закивал головой, и беловатый шрам на лбу засверкал всеми цветами радуги, словно призма. Но тут же послушно застыл, дрожа всем телом, когда она бросила поводья и направилась к зарослям травы, где исчез пес.
Опустившись на колени, она раздвинула густую траву. Оттуда выскочил Линкольн с гулким лаем. Из его пасти капала темная маслянистая гуща, от которой исходил этот чудовищный запах. За его спиной послышался тот самый глухой бас. На сей раз в нем слышались нотки мольбы и отчаяния:
— Отдай!
Пес рычал, как бы говоря:
— Не отдам!
Ари обеими руками схватила Линкольна за «воротник».
— Сидеть! — приказала она.
Он сел с явной неохотой и, подняв переднюю лапу, стал царапать ее по коленям.
— Все хорошо, — успокаивала она его. — Все хорошо. — Осторожно отодвинув его, она наклонилась вперед и раздвинула высокие стебли трав. Нечто непонятное, свернувшись клубком, лежало в зловонной жиже прямо у нее под рукой. Ари сдержала невольно вырвавшийся крик и с трудом перевела дыхание. Прищурившись, она попыталась рассмотреть, что это такое, но черная маслянистая масса переливалась, беспрерывно менялась и свертывалась, как змея, не позволяя уловить определенные очертания.
Она наклонилась ниже, ее волосы рассыпались по щекам. Чернота завертелась воронкой и штопором ввинтилась в землю. А внутри воронки в вязкой жиже горело красноватым отсветом огненное око. Око вращалась во все стороны, высматривая Ари. И вот заметило ее и жутко уставилось.
Страх, безжалостный, невообразимый страх ледяной волной обрушился на Ари и поглотил ее. Она боролась с ужасом, словно кролик перед пастью змеи. Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть этот жуткий ищущий взгляд.
Затем из-за ее плеча послышался шепчущий голос первого спорщика. Старика?
— Вернись, Арианна. Вернись.
Ари выпрямила плечи и оторвала ладони от лица. Что бы это ни было, лучше смотреть ему прямо в лицо, чем прятаться. Она круто повернулась. Пес и конь оглянулись на нее. Больше ничего на лугу не было. Она силой заставила себя обернуться на жуткую жижу и красноватый глаз в глубине. Ари преодолела подступающую дурноту и громко, слишком громко, произнесла:
— А ну выходите. Выходите. Живо. Оба выходите.
Око моргнуло и исчезло. В маслянистой лужице больше ничего не было. Ни тошнотворного запаха. Ни звука. Смолк и голос, будто доносимый ветерком. Страх отступил, как отступает волна, нахлынувшая на берег: была, и вот ее нет.
Ари присела на корточки, нахмурившись. Сердце понемногу приходило в норму. Она вскочила и бросилась к Бегу, ощупывая его спину и ноги. Он явно в порядке. И то хорошо. Она повернулась к Линку. Тот терпеливо ждал, пока ее проворные пальцы пробегали по его шкуре. Ни ран. Ни царапин. Если это было ловушкой, собаке оно не причинило вреда. Вдруг пальцы ее нащупали что-то твердое на горле Линка. Осторожно потянув, она вытащила какой-то предмет и положила на ладонь.
— Что это такое? — воскликнула Ари. — Только посмотрите! — Она вытянула ладонь, и предмет сверкнул на солнце. Витая раковина из серебра размером с талисман, который носят на шее, продолговатая раковина, которая могла принадлежать мелкой улитке. Ари держала ее на ладони, любуясь ею.
Бег заржал. Ари от неожиданности подскочила. Бег снова заржал. Настойчивее. Ари взглянула на часы.
— Ого. Ты прав, Бег. Мы опаздываем! — Сунув раковину в кармашек рубашки, она поднялась на ноги. Если она опоздает, бедняга Энн взбесится. Ари знала, как тяжело вести хозяйство на конском ранчо, даже таком красивом и большом как «Глетчеров ручей».
Ари вскочила на коня, и все трое помчались домой.
Глава восьмая
Через несколько минут Ари и Бег перескочили пять перекладин ворот в заборе, ограждающем двор ранчо. Услышав топот копыт по дорожке, Энн выскочила из конюшни.
— Ты немного запоздала, — бросила она. Ари заметила, что Энн заделала дыру на джинсах изолентой. Немудрено, что они с Фрэнком не могли отказаться от большого куша, который родители Лори предложили им за наем Бега для верховой езды.
Ари закрыла глаза, не в силах вынести острую боль, пронзившую ее при мысли о том, что Бега возьмут в наем, и на нем будет ездить чужой человек. Она постаралась выбросить тягостные мысли из головы и улыбнулась Энн.
— Я уж подумала, не упала ли ты где. — Глаза Энн светились любопытством.
— С Бега? — Ари постаралась говорить как можно любезнее. — Разве это возможно? — Она остановилась. Следует ли говорить Энн о том, что произошло на лугу?
Энн бросила быстрый незаметный взгляд на ноги Ари, на ее бриджи и высокие черные сапоги.