— А ну-ка минутку, леди. — Мистер Кармайкл стоял, сложив руки на груди и глядя на нее. Лори обняла его, и прижалась щекой к плечу его спортивной куртки. Она смерила Ари взглядом с головы до ног.
— Ах да! Конечно. Чек. — Ари сунула руку в карман джинсов, но тут вспомнила, что мистер Кармайкл дал чек Фрэнку. Она посмотрела на него. — Мне жаль, что договор не состоялся.
Лори отпрянула от отца и завизжала:
— Но я хочу ездить на Беге, папочка. Я умею ездить на нем. Он не слушается меня из-за нее. — Она повела подбородком в сторону Ари. — Это она настроила Бега против меня, чтобы он меня сбросил.
— Он тебя не сбрасывал, — возразила Ари. — Ты сама упала. Это не одно и то же.
— Она сделала это нарочно, папа. Я знаю. Она не позволила мне ездить на нем с нормальной уздечкой. А он не терпит эти медные удила. Посмотри, у него же весь рот в крови.
— Это ты заставила меня взнуздать эти удила! — воскликнула изумленная Ари. — Зачем ты лжешь?
— Я не лгу. Это ты лжешь. Это ты настроила его так, чтобы выставить меня неумехой. Потому что ты не хочешь, чтоб я на нем ездила. Ты хочешь ездить на нем одна.
— Это неправда, — ответила Ари.
— Ладно, Ари, успокойся. — Фрэнк положил руку ей на плечо. — Я понимаю, что тебе не по нраву этот контракт о найме Бега, но мы уже все обсудили. Разве не помнишь? С твоими ногами ты не сможешь ездить на нем столько, сколько ему нужно, чтоб оставаться в хорошей форме. Если правильно посмотреть на вещи, мы должны сказать Кармайклам спасибо.
Ари уставилась на него. Она понимала, что Фрэнк расстроен из-за того, что приходится сдавать Бега в наем, чтобы не потерять из-за долгов ранчо «Глетчеров ручей» со всем хозяйством, но валить с больной головы на здоровую! Винить ее за то, что Лори плохая наездница!
— Вот что. — Мистер Кармайкл ткнул Фрэнка пальцем. — Мы забираем лошадь. Но моя дочь права. Лошадь плохо выезжена. Давай-ка сюда. — И он забрал поводья из рук Ари, прежде чем она что-либо сообразила. — Разберемся, принцесса. Найдем другого инструктора. Он приведет этого коня в божеский вид. — Отец Лори резко дернул поводья. — А ну, пошли.
Бег буквально врос в землю передними ногами и закинул голову. Он совсем не смутился. Ари это видела. Просто ждал, что будет дальше.
— Вели ему идти за тобой, папа, — запричитала Лори. — Подожди! Я сейчас. Подержи его! — Она вскарабкалась на коня, улыбаясь ангельской улыбкой.
— Пошел, чтоб тебя! — Мистер Кармайкл еще раз дернул поводья. Бег не сдвинулся ни на сантиметр. Он так и стоял, не шелохнувшись, глядя на всех сверху вниз, высоко подняв точеную голову. Мистер Кармайкл перехватил нижнюю часть поводьев и крутанул их. Свободно свисающая часть резко натянулась, оставив тонкий рубец на атласной шее Бега. Тот подпрыгнул, фыркая. Но, как видела Ари, все еще не принимал происходящее близко к сердцу.
И она понимала, почему он несколько растерян.
Ари не помнила ничего о своей жизни до того, как сломала себе ноги. Не помнила ни отца, ни мать. Не знала даже, были ли у нее братья и сестры. Но что Бег всегда был у нее, это она помнила твердо. Он был такой же не отторгаемой частью ее существа, как сердце, легкие, руки. И она помнила, что никогда и ни при каких обстоятельствах не поднимала на него руку; хлыст в жизни не касался его тела. Оттого-то он и сохранял сейчас спокойствие. Он не мог поверить, что кто-либо способен сознательно причинить ему боль. Ей казалось, что она читает его мысли — не так, как только что слышала его голос, а сердцем, потому что любила его. И силою этой любви она понимала его так, как не понимала никого на свете. Он словно спрашивал: «Это боль от поводьев случайная, так ведь?»
Мистер Кармайкл дернул поводья, чтобы заставить Бега подойти поближе. Огромный конь послушно приблизился. Мистер Кармайкл снова резко дернул поводья. По золотистой шее коня побежала тонкая струйка крови. Бег потерял терпение. Надо было быть дураком, чтобы думать, будто можно удержать разгневанного гиганта весом под полторы тысячи фунтов чем-то еще, кроме ружья. Что может случиться, если Бег взорвется, одному богу известно. Лори, побледнев, спрыгнула.
Ари действовала с быстротой молнии. В этих обстоятельствах можно было сделать только одно.
— Линк! — позвала верного пса Ари. Линкольн — сверкающее золотисто-черное пятно — в три громадных прыжка преодолел расстояние от трибуны и как вкопанный встал перед Ари. Она показала на мистера Кармайкла. Линк прижал уши и зарычал. Мистер Кармайкл с криком бросил поводья. Ари прыгнула вперед, схватила поводья, вскочила в седло и послала Бега с места в карьер. Сопровождаемая несущимся огромными прыжками Линкольном, она поскакала на южный открытый конец арены.
Ари скакала к лечебнице дока Бонс. Затем отпустила поводья и выпрямилась в седле. Бег остановился. Линк разлегся на дорожке, опустив морду на вытянутые лапы, исподлобья поглядывая на хозяйку. Ари, вздохнув, провела рукой по волосам.
— Я не хотела делать это, Бег.
Конь переминался под ней. Пес поднял голову и следил за движениями хозяйки.
— Знаю. Знаю. Я сделала нечто ужасное. Энн и Фрэнк просто вне себя, наверно. Но что мне оставалось? Ты же видел, как этот мистер Кармайкл начал истязать Бега.
Линк издал недовольный звук — нечто среднее между ворчанием и лаем. Он ощерился, обнажив один клык цвета слоновой кости.
— Может, Лори и ее отец расстроятся от всей этой истории и забудут о Беге.
Колли чихнул. Скорее фыркнул, чем чихнул, что надо было понимать как саркастическую форму одобрения. Ари спрыгнула с коня и опустилась на колени подле своего пса, с любовью ероша ему пушистую холку.
— И ты туда же, Линк. Ты тоже говоришь со мной? — Она немного печально рассмеялась. — Что это с вами, друзья? Вы начали со мной разговаривать? Уф. Уж не чокнулась ли я? — Она нагнулась и поцеловала Линка в рыжее пятнышко на лбу. Бег ткнул ее носом в плечо. За спиной раздавались громкие голоса: мистер Кармайкл кричал на Фрэнка, Лори кричала на отца.
Ари разогнулась и намотала на руку поводья Бега. Придется отвести Бега туда на арену и предстать пред всей честной компанией. Только не сейчас. Швы на ногах заныли с чудовищной силой. Она закрыла глаза и закусила губу, чтоб не заплакать от боли.
Все шло из рук вон плохо.
Глава десятая
— Постой хоть немного, — послышался сварливый голое за ее плечом. — Я же тебе говорила. Это мышечные судороги. Боль сильная, но это свидетельство того, что ты выздоравливаешь.
Ари открыла глаза и улыбнулась. Привлеченная шумом, из больнички вышла глянуть на происходящее доктор Бонс. Ари никогда не говорила об этом вслух, но манера одеваться, свойственная доку Бонс, всегда повергала ее в приступы тихого смеха. Пожилая женщина-ветеринар питала особое пристрастие к рубашкам кричащих расцветок, кожаным сандалиям и длинным мешковатым юбкам. Волосы у нее были словно из чистого серебра; коротко стриженые, они серебряной дымкой парили над ее розоватым черепом. Сегодня Ари еще не видела старушку и не знала, во что она нарядилась. На ней была неописуемо яркая домотканая красно-оранжево-желтая кофта. Ари никогда не могла понять, сколько лет доктору Бонс, но она явно годилась ей в бабушки. Ари опять чуть не расплакалась. Она и знать не знала, была ли у нее бабушка.
— Гораздо старше, моя госпожа, — весело проговорила док Бонс.
— Вы уже сегодня третья, — пробормотала изумленная Ари. Она улыбнулась. Она не имела ничего против того, чтобы доктор Бонс обращалась к пей «моя госпожа». Та всегда так говорила. И от этого Ари чувствовала себя не столь одинокой.
— Это что же за троица такая? — поинтересовалась старушка.
— Читающих мои мысли.
— О! — Острые глаза докторши стали еще острее. Она бросила взгляд на Линка и Бега. — И что же это за мысли, что звери читают их?
— Не важно. — Ари кивнула в сторону арены. К всеобщей сваре присоединилась Энн, и там уже было сущее вавилонское столпотворение. — Сегодня все идет кувырком. Может, мне это померещилось.
— Ага! Я же говорила Фрэнку и Энн не сдавать напрокат Бега. Тем более этим жутким Кармайклам. — Она фыркнула еще громче, чем Линкольн. — Этот конь в жизни не терпел на себе никого, кроме тебя. И не потерпит.
— Я решила, что потерпит, если я попрошу, — просто заметила Ари. — А потом, нам же позарез нужны деньги, вы же знаете, доктор Бонс.
— Не нужны были б, если б… — Она вдруг замолчала, так и не закончив фразу.
— Если б что?
— Неважно. Пошли. Пора делать массаж.
— Но… — Ари снова бросила взгляд на ипподром. Фраза повисла в воздухе.
Мистер Кармайкл и Лори подступили к Фрэнку. Мистер Кармайкл размахивал руками у него перед носом, крича об угрозе, которую якобы представляет Бег.
— Я вам…
— Лучше туда не лезть попусту. Толку все равно не будет. А если спросите меня, — бросила доктор Бонс, — я бы посоветовала скрыться вам с Бегом от греха подальше.
Это звучало мудро. Вообще все, что обычно советовала старая женщина-ветеринар, было мудро. Ари повела коня вслед за яркой, как попугай, старушкой через круглый загончик для больных животных и оттуда на зады главной конюшни, где была ее домашняя ветлечебница.
Хотя доктор Бонс как врач-ветеринар была специалистом по лошадям, больные звери со всей округи находили путь к ярко-синей двери ее клиники. Нынче даже выстроилась очередь страждущих четвероногих: мальчишка с фермы Петерсона с толстой рыжей с черными пятнами кошкой, несчастного вида желтая собака с раной на лапе; сердобольная женщина с попугаем, восседающим у нее на плече. Попугай сердито цокал на кошку, которая один раз приоткрыла золотой глаз, что-то промурлыкала и снова уснула на руках хозяина.
— Ох! — пробурчала док Бонс, что надо было понимать как выражение недовольства по поводу ждущей ее работы. — Оботри Бега губкой, Ари, и помажь мазью ранки на губах. Ты знаешь эту мазь, я мазала тебе ею ноги. А потом отведи на пастбище, ладно? Я к тому времени как раз разберусь с этими господами.
Ари на ходу обняла старушку, кивнула мальчишке Петерсона и повела Бега в загон побольше, где доктор Бонс обычно занималась с крупными животными. Разнуздав Бега и сменив сбрую на простой недоуздок, она попросила его постоять смирно, пока она принесет теплую воду и целебную мазь. Других таких лошадей, что с такой готовностью исполняли команду: «Стоять!», Ари в жизни не встречала. Бег, насколько она помнила, ни разу не ослушался.
Линкольн пошел с Ари в кладовку, где у старушки-ветеринара хранились всякие снадобья. Ари любила запахи кладовки. Док Бонс сама смешивала разные мази и притирания из целебных трав, орехов, корешков и ягод, которые сама же и выращивала на специальном огороде. Воздух в кладовке был наполнен острым запахом аррорута, стойким ароматом лаванды и роз.
Ари с наслаждением вдохнула полной грудью. Линк тоже вдохнул и чихнул. Ари рассмеялась и принялась искать на полках темную как ночь мазь, которой доктор Бонс обычно лечила ее раны. Она ловко переставляла на полках банки и мешочки с сушеными травами. Увидев у стены большую банку с нужной мазью, она сняла с полки глиняный кувшин, загораживавший ее.
Отвратительный запах ударил ей в нос. Рука невольно разжалась, и кувшин полетел. Ари успела подхватить его на лету, не дав ему разбиться об пол. За спиной зарычал, а потом зашелся в лае пес. Ари поймала кувшин и недоуменно уставилась на него. Ничего подобного ей не приходилось видеть раньше на полках кладовки. Чем пристальнее рассматривала она его, тем труднее было сказать, какого он цвета: огненно-алого? Тошнотворного желтовато-зеленого? И из него ли идет этот невыносимый смрад? Не в силах перебороть любопытство, Ари потянулась к пробке.
Линкольн прыгнул к ней и носом ткнулся в руку, словно пытаясь оттолкнуть ее. Рычания его напоминали множество змей, если этих змей представить в виде звуков.
— Да подожди ты, Линк, — отпихивала его Ари. — Отстань. — Она остановилась на миг. Насколько ей было известно, доктор Бонс не держала здесь на виду ничего опасного для здоровья, но что, если она держала это снадобье взаперти и по забывчивости не убрала?
Ее так и подмывало открыть пробку. Словно кто-то толкал ее; пальцы помимо воли обхватили затычку— будто и не пальцы вовсе, а… невидимая мощная лапа делала это за нее.
Ари выдернула пробку и заглянула внутрь кувшина.
Сначала ничего, кроме тьмы, она не увидела. Затем со дна кувшина взвилась кольцом ядовитая струйка дыма. В дыме можно было уловить какие-то формы. Ари подняла кувшин и следила, как эти формы спиралью возносились к потолку. Линкольн заходился лаем. Дымок вращался у нее перед глазами, проникал в ноздри, в глаза.
И она увидела… и услышала…
Она была в центре ночи в неведомом месте. Небо было темное и беззвездное. У ее ног расстилалось подножие круглого холма, а сам холм был чернее черной ночи. Холм менялся, двигался и вдруг взорвался жужжанием миллионов разъяренных шершней. Ари вскочила от неожиданности. Холм у ее ног вспухал, рос, раскрывался как цветок зла. А в глубине завернутой капюшоном тьмы образовалось око, зеленое и желтое око, фасеточное, подобно глазу какого-то невероятного жуткого насекомого. Тот же страшный образ, который привиделся ей на лугу!
— Где ты? — Раздавался тысячеустый шепот. Око вращалось в своей кровавой глазнице и все высматривало, высматривало…
Ари из последних сил удерживала кувшин. Она смутно помнила, как заливался пронзительным лаем Линкольн, как какими-то невероятными движениями она пыталась спрятаться от ищущего взгляда жуткого глаза.
Но привычный мир куда-то отступил, оставив ее один на один с этим засасывающим чудовищем. Она судорожно вздохнула, потом еще…
И потеряла сознание.
Глава одиннадцатая
— Скажи, что ты видела, — настойчиво спрашивала доктор Бонс. — Все-все. — Она пристально смотрела в лицо девочке. Ари лежала на старой кожаной кушетке в ветеринарной больничке.
— Как Бег? — громко спросила Ари. Язык плохо повиновался ей. Она прокашлялась.
— С ним все нормально, — нетерпеливо бросила доктор Бонс, сжав ей запястье. Рука у нее была твердой и теплой.
Ари попыталась сосредоточиться на ее проницательных синих глазах.
— Что произошло? Неужели опять?.. — Она с трудом ворочала языком. — Неужели опять несчастный случай?
Уж не слезы ли в этих мудрых старых глазах? Доктор Бонс моргнула.
— Что за выдумки, — резко возразила она. — Ты как стеклышко. — Она показала на колли. Пес сидел около кушетки, не сводя встревоженных глаз с хозяйки. — Линкольн лаял так, что мертвый бы проснулся. Когда я прибежала в кладовку, ты лежала на полу.
— А кувшин?
— Какой кувшин?
— Он разбился? В нем было что-то ужасное, и что-то ужасное выискивало меня… — Ари сбилась. Она пыталась собраться с мыслями. Вспомнила глаз. Желто-зеленое око, ищущее, ищущее. Ощущение, что если бы оно увидело ее, то пронзило бы ей сердце. И это гудение разъяренных шершней. Ее передернуло. — Я открыла глиняный кувшин. От него шел странный запах. Если по правде, то это было невероятное зловоние. Просто представить себе не могу, что это за мазь такая.
— Никакого глиняного кувшина там не было, — твердым голосом отчеканила доктор Бонс. — В кладовке никогда не было ничего подобного. Ари, ты должна рассказать мне все, что видела.
Ари запустила пальцы в волосы. У нее даже шея взмокла.
— Насекомые, — как во сне говорила она. — Шершни, а может быть, осы. Было темно. По-настоящему темно. И этот желто-зеленый…
— Что желто-зеленый? — повелительным голосом спросила доктор Бонс.
Ари открыла было рот, чтобы сказать, но не могла выдавить ни звука. Слова будто вязли в патоке. Хотя она знала — уж невесть как, но знала, что сумей она поведать доктору Бонс про этот чудовищный глаз, и она будет спасена, наваждение развеется, потому что…
— Он… — Она беспомощно передернула плечами. — Он… смотрел… — Она словно барахталась в непроходимой грязи, не в силах выбраться на твердую почву. И вдруг язык ее избавился от уз и она выпалила: — Смотрел… он искал МЕНЯ!