Когда на другой день Вася, Алеша и Женя Сименцул пришли к ней, Анна Алексеевна по озабоченным лицам ребят поняла, что произошло что-то необычное.
- Рассказывайте все, как есть, - сказала она, словно уже знала, о чем будет идти речь. - Я слушаю.
Вася стал рассказывать о водной станции и, закончив, сказал:
- Анна Алексеевна, ребята увлечены, горят желанием строить. Вот только неразлучная тройка отказалась...
Анна Алексеевна удивилась:
- Как же так? Ведь они славные ребята, влюбленные в море... Неужели я в них ошиблась? - Поднявшись из-за стола, она в раздумье прошлась по кабинету. - Да, может быть, и ошиблась. А вот ваше желание изучать морское дело я, откровенно говоря, хвалю. И за вашу водную станцию я всей душой? Ну просто всей-всей!
Анна Алексеевна возвратилась к столу и открыла журнал 7-го класса "Б".
Вася Херсоненко хорошо знал ее. "Сейчас она улыбнется, - подумал он, - кивнет головой и скажет: "Добро, мальчики!".
Но Анна Алексеевна молчала. Это встревожило Васю.
- "Добро" не сказала, - сообщил он шепотом Сименцулу.
Анна Алексеевна закрыла школьный журнал.
- Да, ребята, не сказала, - улыбнувшись, заметила она. - А почему? Потому что в школе сейчас самая жаркая пора: приближаются экзамены. А в каникулы - пожалуйста!
- Анна Алексеевна, разрешите нам уже сейчас начать постройку водной станции! Мы начнем завтра! - горячо произнес Вася Херсоненко.
- Ну, а если у вас понизятся по какому-нибудь предмету оценки?
- Мы в тот же день прекратим работу, - заверил Вася.
- Погоди, погоди, дай подумать, - сказала Анна Алексеевна. - Кого же вы наметили?
- Липецкого, Шевчука, Сименцула, Чижикова с сестрой, Новикова, Дьяченко, - торопливо перечислял Вася Херсоненко, - и других...
Анна Алексеевна покачала головой, видимо не соглашаясь.
- Не много ли ребят? Ведь домик - не совсем домик, а рыбацкая халупа... Кто же еще?
- Стуржа.
- Нет, Стурже нельзя: он всех педагогов привел в отчаяние. И Дьяченко слабый... Вот видите, лучше всего дождаться каникул.
- Анна Алексеевна, мы их подтянем! - Алеша Чижиков поднялся и шагнул к столу. - Мы сможем, - твердо сказал он. - Ну разрешите... Пожалуйста!
- Ох, ребята, мастера уговаривать! - весело произнесла Анна Алексеевна. - Захотите - все сможете. Руки у вас крепкие и головы светлые. И давайте договоримся: если строить, так строить самим, без нянек... И старший пионервожатый не сможет вам помочь - у него сейчас много важных и сложных дел с малышами, а ваш седьмой класс "Б" почти весь комсомольский. Ну, добро, мальчики!
- Есть! - обрадовался Вася.
- Есть без нянек! - так же по-матросски ответил Алеша.
- Идите, ребята, - щуря глаза, словно от яркого солнца, сказала Анна Алексеевна. - А ты, Вася, останься.
Когда мальчики вышли из кабинета, лицо Анны Алексеевны приняло озабоченное выражение. Недовольно взглянув на Васю, она сказала:
- Как же нам быть с этой неразлучной тройкой, как вы их называете?
- Надо решать. Мы поставим вопрос на классном собрании, снова протянем в "Ежике". Пусть знают!
- А я не советую протягивать, - тихо сказала Анна Алексеевна. - Вы лучше похвалите их в "Ежике" за хорошую мысль - построить водную станцию.
- Они же упрямые, Анна Алексеевна! - удивленный словами директора, запротестовал Вася. - Их надо против шерстки.
- Похвалите. И похвалите весело, от всего сердца, - еще раз посоветовала Анна Алексеевна.
И Вася понял ее.
Но, выйдя в коридор, он в беспокойстве развел руками.
Нет, Анна Алексеевна не знает, какие они упрямые...
9
После урока географии, когда мальчики шумной стайкой устремились к двери, неожиданно раздался голос старосты класса, Петра Новикова:
- Борис, Коля и Вадя - к директору!
- За что же? - забеспокоился Борис. - Двоек у нас нет, поведение отличное...
- Наверное, наговорили про нас всякое... Мораль читать будет, увидите, - сказал Коля.
Но Анна Алексеевна приветливо встретила друзей.
- Присаживайтесь, - сказала она. - Я, мальчики, вами довольна!
Борис расцвел. Вадя почувствовал приятное волнение. Коля горделиво приосанился. Не так просто было заслужить одобрение строгой Анны Алексеевны!
- Вы отличники, - продолжала она, - хорошо знаете и любите море. Вот только одно удивляет меня - это ваше нежелание дружить с товарищами. Вы будущие моряки... Не верится!
Друзья переглянулись. Прошла минута. Ответа не было. Анна Алексеевна, словно забыв о неразлучной тройке, что-то быстро записывала в небольшую тетрадку. Вдруг она подняла голову и пристально взглянула на каждого:
- Не нравится мне ваше молчание, мальчики... Ох, не нравится!
- Это вы о водной станции, Анна Алексеевна? - спросил Вадя и весь залился краской. У него даже руки покраснели.
- Да, о водной станции.
- Мы хотим... Мы согласны... - начал Борис, - но только без Чижиковой. Она, знаете, как нас оскорбила!
- Нина? Ведь она добрая, скромная девочка!
- Она назвала меня бегемотом.
- А меня верблюдом.
- А я вот... козел.
- Нина?
- Истинная правда, Анна Алексеевна!
- Значит, вы обидели ее.
- И не думали!
- Тогда расскажите все по порядку. Ну, ты, Коля...
Коля неохотно стал рассказывать о ссоре. Когда он дошел до письма Нины, Анна Алексеевна рассмеялась. У нее даже слезы выступили от смеха. Сначала Борис, Коля и Вадя обиделись, а потом и сами рассмеялись.
- Я вам ничего не советую и не приказываю, - на прощанье сказала Анна Алексеевна. - Поступайте так, как велит сердце.
В этот же день к вечеру все трое сидели у ворот и глядели, как дворник Никита поливает из шланга деревья. Вадя, задумавшись, вслушивался в журчание струи.
- Знаете, - неожиданно сказал он, - верблюд очень красивый... Настоящий корабль пустыни.
Борис собрался было согласиться с Вадей, но передумал и из чувства противоречия сказал:
- Бегемот лучше верблюда!
- Лучше? Чем же лучше? Речной сонный бездельник!
- Лучше! - повторил Борис. - Он умница!
- Это бегемот умница? - смеясь, спросил Коля.
- Ну да. Не козел же! - сказал Борис.
Рассердившись, Коля с силой толкнул локтем Бориса, и тот чуть было не свалился со скамьи, на которой они сидели.
- Ладно, хватит шутки шутить! - сердито произнес Вадя и поднялся. - Да, хватит! По-моему, нам нужно прийти и сказать: "Мы согласны и мириться, и строить".
Коля не сказал ни "да", ни "нет". Он только слабо кивнул головой. Глаза Бориса стали печальными. Долго сидели молча. Наконец Борис сказал:
- Трудно...
А на самом деле не было ничего более легкого, чем прийти на берег Отрады и сказать: "Ребята, мы с вами!".
Но есть на свете такая штука - мальчишеская гордость. Такая гордость была и у Васи Херсоненко. И все же он первый собрался идти к неразлучной тройке.
А друзья в это время все еще продолжали сидеть у ворот дома.
- Хватит шутки шутить! - решительно повторил Вадя.
- Я тоже так думаю! - подтвердил Коля. - Просить нас не придут!
- Не придут? - вдруг обрадованно произнес Борис. - А ну-ка, глядите! Сам Вася Херсоненко идет... Вон переходит улицу. Видать, круто пришлось без нас - парламентера прислали!
Коля оживился, а Вадя даже великодушно сказал Борису:
- Раз так, будь нашим капитаном. Я не возражаю. Слово за Колей.
- Я тоже не возражаю... Все вышло по-нашему! - обрадовался Коля.
Так неожиданно закончился давнишний спор.
Гордый своим избранием в капитаны, Борис победно усмехнулся и встретил Васю Херсоненко едва приметным движением головы.
- Здравствуйте, ребята!
- Здравствуй, Вася.
- Я к вам...
- Видим!
- С одним разговором...
- Что же, выкладывай!
- Дело такое, - сказал Вася, - плохие вы товарищи: обиделись, как маленькие...
- Ну и обиделись, - вызывающе глядя на Васю, признался Борис, - только это не ваше дело!
- Ерунда ваша обида! - сказал Вася.
- Вадя, Коля, слышите?
- Ну да, ерунда! - подтвердил Вася. - Хватит задаваться!
- А что, может быть, вы снова протянете нас в "Ежике"?
- Можно и в "Ежике".
- Эх, Вася, Вася! Пришел нас пригласить, а "Ежиком" пугаешь! сказал Вадя, краснея.
- А как же вас еще надо приглашать? - Вася рассердился. - Ну как? Ковры-дорожки стелить вам под ножки?
- Ну ладно, мораль нам не читай! - сказал Борис. - Хотим - придем, а хотим - не придем. Ведь вы без нас все равно не справитесь... Эх вы, морячки!
Васино лицо побледнело. Он почти до крови прикусил нижнюю губу и, резко повернувшись, зашагал в сторону.
- Эй, ты, все равно без нас не обойдетесь! - крикнул Борис ему вдогонку. - Верно, ребята?
А Вася Херсоненко шел по улице, шел куда глаза глядят и думал о своей ошибке. Ведь они расценили его приход как свою победу и стали куражиться. Нет, не надо было приходить... Он сделал непоправимую ошибку.
10
Во второй половине апреля, в теплый воскресный день, началось строительство водной станции.
- Веселей, веселей! - голосом настоящего бригадира кричал Вася Херсоненко.
Штыковых лопат было две: у Нины и Шевчука. Алеша с Липецким выкладывали стены. Было жарко. Волосы прилипали ко лбу.
Если дул ветер, Нина подставляла под свежую струю воздуха свое разгоряченное лицо и негромко напевала:
- Дуй, дуй, ветерок!
Она крепко уперлась ногой в плечо лопаты-штыковки. Раз! - Нина всем корпусом навалилась на нее. Два! - лопата с глиной описала дугу. Три! - бросок. При этом нужно было произвести выдох. Лопату - простой шанцевый инструмент - надо хорошо знать, когда работа идет без остановки.
Работали два часа в сутки, иногда сразу после занятий, а чаще после обеда. Работа была нелегкой. Но дни пролетали быстро.
Алеша и Нина изредка до самого вечера оставались на берегу. Вот и сегодня, тут же приготовив уроки, они сидели на морской скале.
Издали доносилась песня. На теплоходах зажигались огни. На верхней террасе берега засветились окна дачного поселка.
- Вот видишь, лампочка слева, - сказал Алеша, - над самым обрывом... Там живет наш классный руководитель, учитель географии Петр Ильич Белов. Он у нас недавно, вместо заболевшего Николая Васильевича. В Петра Ильича весь наш седьмой "Б" сразу влюбился.
- Это за то, что он бывший моряк-полярник, - сказала Нина.
- Совсем нет. Он хороший учитель. Послушала бы - завидно бы стало... И, конечно, за то, что моряк, тоже. Разве ты еще не видала его?
- Нет, Алеша.
- А он сегодня был на берегу. С удочкой. Ловил бычков. Ну, высокий, толстый...
- Это я толстый? - неожиданно раздался из темноты сердитый голос.
Послышались шаги, и перед глазами сестры и брата предстал географ, Петр Ильич Белов. В левой руке он держал связку бычков, в правой удочку.
- Алеша Чижиков, неужели я такой толстый?
Не находя слов для оправдания, Алеша поднялся и стоял, опустив голову.
Петр Ильич, словно обращаясь к кому-то невидимому, продолжал:
- Вы подумайте - "толстый"!
- Извините нас, пожалуйста, - сказала Нина.
- Не прощу, нет!.. А впрочем, так уж и быть - на первый раз прощаю! - Петр Ильич добродушно засмеялся и спросил: - Не знаете ли, кто сейчас пел? Хорошая песня.
- Да. Это старый моряк, Матвей Корнеевич, - сказала Нина. - Он живет здесь, на берегу.
- Матвея Корнеевича я знаю. Кстати, ребята, как приготовляются эти киты?
- Вы не смейтесь, Петр Ильич, - ответила Нина, - они очень вкусные. Самая сладкая уха в мире приготовляется из бычков.
- Вот не знал! А чем же плоха стерляжья?
- Куда там! Стерляжья и в подметки ей не годится!
Петр Ильич весело рассмеялся:
- Вы, одесситы, - ужасные патриоты. Ваше море, ваши бычки... А на самом деле, море как море.
- Наше - самое лучшее! Так все моряки говорят. Правда, Нина?
- Правда!
- Все наши моря хорошие, - сказал Петр Ильич, вертя связку бычков. - Как же приготовляется ваша знаменитая уха? Ну-ка, Нина, скажи.
- По правилам?
- По правилам. Люблю правила!
- Сначала чистят.
- Так, чистят.
- Потом в соленой воде варят картофель, лук, а когда они почти сварятся, кладут рыбу, затем черный перец, душистый перец, лавровый лист. Еще можно лимон...
- Лимон? Неплохо! Что же, Нина, прошу дать мне урок по варке ухи по правилам... Прошу ко мне!
Алеше и Нине понравилась дача Петра Ильича Белова. Воздух был насыщен слегка горьковатым запахом цветущих персиков. Под ногами приятно шуршал гравий. Жилое помещение дачи состояло из одной просторной комнаты, обставленной простой мебелью. Большая тахта, книжный шкаф, кадка с пальмой, четыре стула, на стене карта северного побережья Азии - вот и вся обстановка.
Уху варили на веранде. Петр Ильич, приспособив под фартук кусок кальки, весело хохотал, помогая Алеше чистить рыбу. Нина разожгла примус и поставила на него кастрюлю.
Уха вышла на славу. Петр Ильич ел похваливая.
- Да, действительно хороша! - Он приветливо поглядывал на сестру и брата.
Они нравились ему. Особенно Алеша с его широким, немного выпуклым над бровями лбом, зоркоглазый, широкоплечий.
- Отчего вы, Петр Ильич, не придете к нам на водную станцию? вдруг спросил Алеша.
- Приду, непременно приду... Слышал, что вы строите. А не трудно?
- Нет, не трудно.
- Ну, может, появились какие-нибудь непредвиденные трудности?
- Да, с лесом у нас плохо, - подумав, ответил Алеша. - Но вы не беспокойтесь, нам обещали помочь шефы, судоремонтный завод.
- Ну, молодцы! Значит, все в порядке!
- Нет, не все, - грустно произнесла Нина.
- Как - не все?
Нина молчала.
- Это она о неразлучной тройке, - ответил за нее Алеша.
- Разве они не пришли?
- Нет.
Петр Ильич подошел к окну и, как показалось Нине, чему-то улыбнулся.
Взглянув на часы, висевшие над тахтой, Алеша заторопился:
- Нам пора, Петр Ильич. Спокойной ночи!
- И вам, ребята. А вот Бориса, Колю и Вадю я видел сегодня на берегу, неподалеку от водной станции.
- Возле нас? - удивился Алеша. - Неужели? Это вам показалось...
- Может быть, я и ошибся, - сказал Петр Ильич и на этот раз не скрыл улыбки.
Не прошло и четверти часа после ухода Чижиковых, как в дверь Петра Ильича кто-то постучался.
Это был Вася Херсоненко. Он держал в руке свернутый лист бумаги.
- Петр Ильич, простите, что я так поздно...
- Пожалуйста. Садись, Вася.
Вася осторожно присел на край тахты и протянул Петру Ильичу бумагу:
- Это план нашей водной станции. Все ребята хотят узнать ваше мнение...
Петр Ильич развернул принесенный план и одобрительно кивнул головой:
- Все хорошо! Все. Все. Вот только нелады с так называемой неразлучной тройкой. Неважная штука...
- И об этом вы знаете, Петр Ильич? - удивился Вася.
Вася поднялся. Губы у него чуть-чуть дрогнули.
- Петр Ильич, - сказал он тихо, - я очень уважаю Анну Алексеевну... только вот мне кажется, что отношение к этим ребятам у нее неправильное. Ну, какая-то мягкая она с ними. А по-моему, надо строже. Надо поставить о них вопрос на совете отряда и на классном собрании.
- Ты с ними говорил?
- Конечно. Решили, что мы без них не обойдемся.
- Значит, верят в собственные силы... - Петр Ильич не то насмешливо, не то одобрительно кивнул головой, закурил папиросу и добавил: - Думка у меня, Херсоненко, такая: вот-вот выбросят они белый флаг. Ведь самое трудное дело - не дружить с товарищами. Понимаешь, Вася...
11
Стены из легкого, пористого камня - ракушечника - незаметно поднялись над морем. Каждый камень был аккуратно обтесан крепкими мальчишескими руками. Оставалось раздобыть лес для крыши.
- Дверь можно фанерную, - говорил Алеша, - рама для окна уже есть, а стропила...