Вольфганг Хольбайн, Хайке Хольбайн
Парк аттракционов
Сколько Ребекка себя помнила, она никогда не была большой любительницей всяких ярмарок и аттракционов. Она даже не знала почему. Они могли бы ей понравиться, но разноцветные, быстро вращающиеся карусели, павильоны, где выигрывали всякую чепуху, тир с ружьями, из которых сам Вильгельм Телль смог бы попасть разве что в дверь сарая, да и то с трудом, «Пещера ужасов» с резиновыми пауками и скелетами из папье-маше, не способными напугать даже трёхлетнего малыша, — всё это было для неё слишком назойливым, шумным и каким-то фальшивым. Её родители раздували целое событие из похода в праздники на ярмарочную площадь, но Ребекка обычно чувствовала облегчение, когда это мероприятие заканчивалось. Вот и сейчас, в эту пятницу, после обеда, она тоже настроилась на то, что выходные будут скучными. Однако… получилось иначе.
Ребекке по-прежнему не слишком нравилась ярмарка, но на этот раз кое-что привлекло её внимание. Она то и дело останавливалась и оглядывалась: её взгляд словно магнитом притягивало к дальнему краю небольшой площади. Там находились маленькие будочки с лотереей, крошечная карусель, на которой детишки до пяти лет могли покружиться на потёртых лошадках, пивной ларёк, возле которого околачивались местные парни, и павильон, в котором нужно было бросать кольца на бутылки с шампанским и другие предметы, чтобы их выиграть. Но был тут ещё один странный шатёр, у которого была видна только обратная сторона — обшарпанная и неприглядная. И всё же Ребекку влекла туда какая-то непонятная сила.
Будто чей-то беззвучный голос звал её по имени, и…
— Ребекка! Тебе нужно персональное приглашение или ты соизволишь уделить нам своё драгоценное внимание?
Ребекка вздрогнула как от удара электрическим током. Быстро обернувшись, она увидела строгое лицо Фелиции Осакус, директрисы интерната Драгенталь, по прозвищу Оса. К несчастью, она была также и её классной руководительницей. Ребекка никогда не видела директрису в хорошем настроении, но сейчас Оса просто кипела от злости. А за её спиной стояла дюжина злорадно ухмыляющихся одноклассниц во главе с Самантой фон Таль — заклятым врагом Ребекки.
— Хм… да, госпожа Оса… кус!
Лицо Осы ещё больше помрачнело, а наглая ухмылка Саманты между тем растянулась до ушей.
— Как это очаровательно, что барышня всё ещё помнит, как меня зовут, — едко заметила Оса, в то время как в её глазах загорелись огоньки, предвещающие бурю. — Ну теперь-то мы можем продолжить нашу прогулку? У нас остаётся всего час, и я не думаю, что твои одноклассницы хотели бы потратить это время на то, чтобы стоять на одном месте и играть в гляделки.
Улыбка Саманта растянулась до такой степени, что Ребекка стала опасаться, что она проглотит свои собственные уши, но на других лицах появилась досада.
— Конечно, — поспешно сказала Ребекка. — Извините. Я… задумалась.
К её удивлению, Оса на этот раз воздержалась от колкостей. Только Саманта буркнула, словно про себя, но всё же достаточно громко, чтобы все слышали:
— Наверное, она снова разговаривала с эльфами и феями.
Раздались смешки, но они тут же стихли под сердитым взглядом Осы, и группа двинулась дальше.
— Не обращай внимания, — сказала Таня, соседка Ребекки по комнате и — так уж получилось — единственная подруга из сотни учащихся интерната. — Графиня фон Таль просто выпендривается, вот и всё.
Ребекка ничего не ответила. И к чему? Они с Самантой с самого первого дня терпеть не могли друг друга и не в последнюю очередь из-за того, что Сэм постоянно давала понять, что школа принадлежит её отцу, состоятельному промышленнику. Сейчас между ними установилось своего рода временное «перемирие», что не мешало Саманте втихаря настраивать всех против Ребекки.
Таня, не дождавшись от подруги ответа, скорчила обиженную гримасу. Ребекка и сама уже об этом пожалела, но она никак не могла сосредоточиться, хотя и пыталась изо всех сил. Её мысли постоянно возвращались к странному шатру. Ей приходилось заставлять себя не останавливаться и не оглядываться назад.
Но она должна была пойти туда.
Ребекка не могла объяснить это чувство, но была уверена: если она не пойдёт в тот шатёр, произойдёт что-то ужасное.
В последующие полчаса Оса делала всё, чтобы увести воспитанниц в другую сторону. Единственным утешением для Ребекки было то, что они рано или поздно туда вернутся, так как маленькая парковка, на которой их ждал Антон со своим драндулетом — интернатским автобусом, — находилась как раз рядом с этим местом.
Но случилось то, чего она опасалась. Оса повела класс к аттракциону, о котором уже неделю рассказывала с горящими глазами — к «Пещере ужасов». Директрису не волновало, что она единственная, кому это интересно.
Ребекка и Таня были последними, кто встал в очередь за билетами. В порыве внезапной щедрости Оса заплатила за всех, но «Пещера ужасов» была не только очень старой: там было всего три вагончика, поэтому пришлось ждать, пока каждый из них сделает круг и вернётся.
— Вот тоска, — проворчала Таня. — Если так пойдёт дальше, то мы не успеем на скутеры!
Разумеется, Саманта со своей подружкой Ульрикой заняла первый вагончик, и никто не отважился им возразить.
У Саманты фон Таль была неограниченная власть над Драгенталем — не потому, что она была такой милой и вежливой, а потому, что с ней никто не хотел связываться.
Ребекка с первой секунды раскусила Саманту и её обеих приспешниц — Ульрику и Регину. И в этой необъявленной маленькой войне Оса оказывала Ребекке негласное покровительство. Почему — Ребекка по сей день не могла до конца понять, и это отнюдь не способствовало тому, чтобы девочки относились к ней лучше.
Она всё ещё предавалась грустным мыслям, когда на своих ржавых колёсиках подкатил вагончик с Самантой и Ульрикой. Ульрика выглядела бледной, а Сэм явно скучала.
Потом Саманта и её подружки незаметно отделились от группы и направились прямиком к скутерам. К ним подошли несколько мальчиков и стали их в чём-то горячо убеждать. В то время как Регина и Ульрика без всяких церемоний приняли их приглашение покататься вместе, Сэм завела беседу с высоким темноволосым типом в кожаной куртке.
Разумеется, Ребекка не могла слышать, о чём они говорят, но Саманта — и прежде всего парень — поглядывали в её сторону и это ей совсем не понравилось.
Подошла очередь двух девочек, стоящих перед ними. Ребекка и Таня двинулись вперёд и под строгим надзором Осы остановились на безопасном расстоянии, когда дряхлый дребезжащий вагончик тронулся в путь. Оса посмотрела ему вслед, пока он не скрылся за чёрным навесом, закрывающим вход в аттракцион. Потом повернулась и поглядела на них сияющими глазами.
— Видите, как здорово!
— Разве? — отозвалась Таня.
На лице Осы отразилось разочарование.
— А тебе разве не интересно?
Тане хватило ума не ответить, но Оса, очевидно, правильно расценила её молчание, потому что обернулась к Ребекке и почти умоляющим тоном спросила:
— А тебе?
Честным ответом было бы слово «нет», но Ребекке не хотелось обижать учительницу.
— Я ещё никогда не была в «Пещере ужасов», — уклончиво ответила она.
— Никогда? — переспросила Оса, будто не могла в это поверить.
Потом её лицо просияло.
— Тогда для тебя это будет особенно увлекательным приключением. Раньше мы больше всего любили «Пещеру ужасов». Она была самым интересным развлечением на ярмарке. Конечно, тогда она не была такой современной, как сейчас.
— Современной? — вырвалось у Тани.
Оса осуждающе взглянула на неё, но снова обратилась к Ребекке уже другим тоном:
— Я знаю: вы, дети, привыкли совсем к другому — однако, возможно, ты удивишься, каким захватывающим может быть старый аттракцион.
Вместо ответа Ребекка украдкой посмотрела мимо Осы на скутеры, где Сэм всё ещё разговаривала с парнем в кожаной куртке. Она могла и ошибаться, но ей показалось, что Саманта ему что-то дала. Неужели деньги?
Видимо, Ребекка вела наблюдение недостаточно осторожно, так как Оса обернулась, и, несмотря на то что лица её не было видно, можно было почувствовать, что она нахмурилась.
— Саманта фон Таль! — строго крикнула она. — Кто тебе позволил отойти от группы? Немедленно подойди сюда!
Сэм так и дёрнулась, даже темноволосый парень испугался и поспешил удалиться. Но почему-то он не пошёл к своим друзьям. Когда Саманта и её подружки, опустив головы, возвращались к одноклассницам, он направился в противоположную сторону и исчез в углу аттракциона, откуда появился следующий вагончик. Ребекка не придала этому особого значения, но что-то ей показалось странным.
Теперь наступила их очередь. Они с Таней быстро сели, защёлкнули страховочную металлическую скобу, тронулись, и темнота «Пещеры ужасов» поглотила их.
Кочевой народ
— К-к-коч… — Папильотка, как всегда, от волнения сильно заикалась и кружила над Фемистоклом, размахивая своими переливающимися стрекозьими крылышками, шумно хватая ртом воздух и пытаясь успокоиться.
— К-к-коч…! — ещё раз выдавила она из себя и пронеслась мимо Фемистокла так быстро, что чуть не задела крылышками кончик его носа, но в самый последний момент уклонилась от опасного столкновения, сделав в воздухе крутой вираж. При этом она, к несчастью, не заметила большую настольную керосиновую лампу с зелёным абажуром, с громким стуком врезалась в неё и плюхнулась на письменный стол, где и осталась сидеть с удручённым видом.
Фемистокл — старейший и мудрейший маг Сказочной Луны (мира, в котором легенды становятся действительностью, а действительность — легендами), а также по совместительству директор Университета волшебников Драгенталь — вздохнул и покачал головой, стараясь скрыть улыбку. Папильотка довольно неудачно ударилась о лампу, но всё же он знал, что за это крошечное существо можно не беспокоиться.
Размером эльфы не больше колибри, но зато они очень выносливые.
— Кочан? — спросил Фемистокл. — Какой кочан?
— М-м-мастер Фемистокл, — продолжала заикаться эльфа и с упрёком посмотрела снизу вверх на волшебника. — Там, снаружи, п-п-перед замком. К-к-ко…
Фемистокл снова постарался скрыть улыбку, глядя на Папильотку: эльфа не только заикалась, когда была взволнована, у неё ещё ужасно косили глаза, отчего она, вероятно, и врезалась в лампу. И тем не менее он постарался придать своему лицу серьёзное выражение.
— Ты должна постараться выражаться чётко, моя дорогая, — сказал волшебник. — Я всё-таки директор твоей школы. Если ты имеешь в виду Ффаффарилла, то надо сказать так: король Огненных драконов Ффаффарилл. И ты должна называть его мастер Ффаффарилл.
Он задумчиво наморщил лоб:
— Но ведь он прибудет с визитом только на следующей неделе.
— Н-н-но это к-к-ко… — с отчаянием пыталась выговорить Папильотка, и Фемистокл наморщил лоб ещё больше.
— Король Огненных драконов, — перебил её волшебник. — Я уже понял.
Тут дверь резко распахнулась, стукнувшись о стену, и Фемистокл быстро обернулся. Сначала он ничего не увидел: можно было подумать, что дверь открылась с помощью волшебства. Но потом раздался низкий скрипучий голос:
— Кочевой народ.
Фемистокл опустил взгляд и удивлённо посмотрел на Кьюба — маленького (полметра в высоту и столько же в ширину) гнома с лицом землистого цвета — именно он только что ворвался в кабинет.
— Кочевой народ? — переспросил он, растерянно оглянувшись на Папильотку. Эльфа как раз неуверенно поднялась на ноги и попыталась разгладить свои крылья, и, несмотря на то, что она демонстративно смотрела в сторону, ей не удалось скрыть, что смущение волшебника её обрадовало.
— Ты говоришь — кочевой народ?
Гном кивнул.
— Они разбили свой лагерь прямо перед крепостью, — ответил он и показал большим пальцем себе за спину. — Они вообще-то хотели попасть в замок, чтобы расположиться во дворе, но я не думаю, что вы бы согласились, мастер Фемистокл.
— Можешь не сомневаться! — прогремел Фемистокл.
Кьюб испуганно отпрянул, и волшебник мысленно приказал себе успокоиться. Гном-то ведь ни при чём.
Фемистокл быстро встал, подошёл к большому зеркалу рядом с дверью и разгладил руками своё чёрное одеяние. Его остроконечная шляпа сидела немного криво. Он снял её, провёл ладонью по волосам, потом снова надел шляпу — на этот раз ровно. В конце концов, он ведь директор школы и должен выглядеть так, как полагается уважаемой персоне.
Бродячие артисты и балаганщики прямо у стен его школы? Это невозможно. Когда он прибыл сюда, уехал последний учитель, так что Фемистоклу в одиночку пришлось преподавать почти сотне учеников. Это было недисциплинированное, дикое сборище драконов, кобольдов, гномов, фей, троллей и других всевозможных существ, которых объединяло лишь одно: они все были наделены магическим даром и пребывали в том возрасте, когда с помощью магии делают всякие глупости, вместо того чтобы применять её с пользой. За последние три месяца Фемистоклу более-менее удавалось поддерживать какую-то видимость дисциплины и порядка, а это бродячее племя балаганщиков могло разрушить всё одним махом.
Но это была всего лишь маленькая проблема. Большая проблема находилась на его письменном столе в кабинете, располагающемся в самой высокой крепостной башне. «Проблема» была размером с футбольный мяч, сделана из волшебного стекла и называлась Магический Шар. Как раз вчера Фемистокл смотрел в него, пытаясь предсказать будущее, но, к сожалению, Шар немного барахлил с тех пор, как пару недель назад упал на пол и разбился. Фемистокл его сумел склеить, но с тех пор эта треклятая штуковина повадилась на чёткие вопросы давать расплывчатые ответы. К примеру, Шар предсказал, что в Университете Драгенталь случится что-то новое и волнующее, что принесёт с собой опасность. Фемистокл полночи и весь сегодняшний день ломал себе голову над значением этих слов и был совсем не уверен, относится ли это к бродячему племени.
Быстро, насколько позволяли его старые ноги, он сбежал по крутой винтовой лестнице во двор, подбежал к воротам и остановился, чтобы оглядеться. Как и сообщил Кьюб, на большой площади перед замком расположился неожиданно большой лагерь из шатров, деревянных будок и помостов. Всюду шла работа: стучали молотки, слышался звук пилы. Фемистокл увидел десятки, а может, сотни мужчин и женщин, которые носили грузы, что-то строили, разворачивали большие разноцветные полотна. Здесь были и другие существа — великаны, карлики, тролли, даже один единорог, который находился в дальнем конце лагеря в клетке, на которой кое-как были нарисованы золотистые стебли бамбука. Было ещё несколько гарпий и грифов.
Фемистокл ещё больше помрачнел. Каждое живое существо любит свободу, а наделённое магическим даром — тем более (о чём Фемистокл за прошедшие три месяца смог убедиться на собственном плачевном опыте), и у него сжималось сердце при виде этих гордых умных созданий, томящихся в плену ради того, чтобы на них могли глазеть зеваки.
При этом он был далеко не первым обитателем интерната, который сейчас находился на площади. А точнее, он был последним, кто сюда пришёл. Ещё несколько минут назад Фемистокл полагал, что его воспитанники сидят за учебниками, однако всех до единого он обнаружил между шатрами и будками бродячих артистов. Многие просто с любопытством смотрели, другие беседовали с жонглёрами и глотателями огня, но большинство окружило клетку с единорогом.
Потом он увидел то, от чего по-настоящему забеспокоился. Среди повозок и шатров он обнаружил двух юных драконов. У одного, покрытого сверкающей тёмно-красной чешуёй, были до смешного маленькие крылышки, а другой, наоборот, был обладателем пары больших серо-зелёных крыльев. С ними был красно-коричневый в человеческий рост паук с мохнатыми ногами. Огонь, Ураган и Паучиха — самые большие шалопаи во всём интернате, которые уже доставили чародею немало неприятностей и головной боли. Огонь и сам чуть не поплатился жизнью, когда однажды в своих выходках хватил через край. Но его обломанный рог уже снова почти отрос, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, что юный дракон слегка хромает. Как только он оправился от пережитого, к нему тут же вернулись и все его гадкие привычки. Фемистокл уже, наверное, давно отчислил бы Огня из Университета, если бы тот не был единственным сыном Ффаффарилла, могучего короля всех драконов.