Запевала исполняет несколько тактов сложной мелодии, то поднимающейся, то падающей. В песне поется о радости или о горе, о грусти или печали. Никто до этого не слышал ее, она только что родилась. И тем не менее все присутствующие начинают подпевать. Раздается величественная мелодия. Ее поют в четыре голоса. И как поют! Без единой ошибки, без единой фальшивой ноты. Написав эту главу, я зашел к известному профессору Пражской консерватории и задал ему несколько вопросов:
— Какой народ, на ваш взгляд, наиболее музыкальный? — спросил я.
— Негры! — не задумываясь, ответил профессор. — Они великолепно и без малейшей подготовки берут вторум, терцию и кварту. А их способность играть на инструментах, которыми они никогда в жизни не пользовались и которых, возможно, даже никогда не видели, просто поразительна. Именно это искусство импровизации породило джаз.
— И только негры обладают такими музыкальными данными? А кого бы вы назвали из других народов?
— Соперничать с ними могут, по-моему, только украинцы и жители Уэлса.
Вот где лежит разгадка тайны тамтамов. Это не сигналы, а настоящая речь. Тамтам говорит. «Шаман» подражает живой речи — ее словам и фразам. Но только человек с необыкновенно развитым и натренированным слухом может их понять. Представьте себе охотника, любящего лесных птиц. Он их слышит! В крике перепела ему слышится «Подь-полоть», а в воробьином чириканьи: «Чик-чирик-чик-чик». Негритянский «барабанщик» с удивительной точностью ударяет палочками по разным местам тамтама, меняя тем самым высоту и силу звука. Единый язык, которым с небольшими изменениями пользуются по всей Африке для передачи обычных сообщений, понятен всем. А тайная речь, передающаяся из рода в род поколениями служителей тамтамов, доступна только «посвященным». Это действительно «тайная речь».
Но даже если бы не было «тайного» языка, нам, европейцам, это бы, наверное, не помогло. С нашим слухом мы способны наслаждаться концертной музыкой и хоровым пением, но совершенно не подготовлены к восприятию такого необычного и виртуозного мастерства…
Между прочим, один из лучших американских барабанщиков недавнего прошлого, выходец из Словакии Гэн Крупа, провел долгие месяцы в африканских джунглях, записывая на магнитофонную ленту танцевальные ритмы и «речь» африканских тамтамов. Вернувшись домой, он написал в одной из статей: «Когда я слушаю африканские тамтамы, мне хочется бросить свое ремесло. Я знаю, что ничего подобного мне не добиться…»
Африканский тамтамовый телеграф несомненно самый совершенный в своем роде. Однако отнюдь не единственный. Барабаны издавна созывали воинов по сигналу тревоги, вели полки в атаку, приказывали наступать, а когда это было нужно, давали сигналы к отступлению. Очень совершенную систему передачи сигналов при помощи барабанов разработали североамериканские индейцы. Большой священный барабан стоял посреди деревни из вигвамов. Его ритмические звуки сопровождали не только военные танцы, но и созывали членов племени на военный совет.
В том, насколько быстро передавались сообщения при помощи тамтамового телеграфа, убедились многие европейские путешественники и завоеватели.
Телеграф Шаппа
Каждая сторона квадрата состояла из пяти букв; пять строк по пяти букв греческого алфавита. Ночью при помощи факелов, а днем флажками можно было указать, какая именно буква алфавита передается в данный момент. Изобретение греческих философов не получило широкого распространения, однако его название сохранилось до наших дней. Телеграфировать означает по-гречески «писать на расстояние».
Уже древние греки пользовались оптическим телеграфом.
В последующие века человечество как будто бы забыло о телеграфе. И только в середине XVIII века, в период Тридцатилетней войны, вопрос о создании оптического телеграфа возник вновь, причем сразу же в нескольких странах. Было выдвинуто несколько предложений. Для передачи сигналов на расстояние предлагалось использовать разные системы планок, шестов и цветных флажков. Однако ни один из этих проектов не нашел широкого применения. Передача сигналов занимала слишком много времени, обслуживание аппаратов было сложным. Конный и даже пеший курьер были быстрее и надежнее. Полководцы и военачальники все еще доверяли таким испытанным «связным» как гонцы, рожки, барабаны.
А купцы? Пузатые торговые каравеллы только-только начали бороздить воды далеких морей и океанов. Индия, Китай, богатства Африки — все это еще ждало своих открывателей. Куда же спешить? Но пришло время, когда ждать было нельзя. Прозвучали залпы Французской революции. Всесильная власть дворянства, церкви и обскурантизма была сломлена. Были отменены таможенные пошлины между городами. Обедневшие крестьяне, лишившиеся последнего клочка земли, переселялись в города, пополняя ряды пролетариата. Вырастали новые фабрики. Пока еще без паровых машин. Кое-где использовалась конная тяга и сила воды, вращавшей большие колеса. Однако промышленное производство требовало новых изобретений:
— Новых двигательных механизмов, не зависящих ни от воды, ни от ветра. Тогда-то и была изобретена паровая машина!
— Новых средств транспорта, способных быстро перевозить тяжелые грузы. Был построен первый паровоз.
— Новых средств информации, чтобы быстро узнавать обо всем, что происходит в мире. Были изобретены современные печатные станки и начали издаваться газеты.
— Человек хотел получить представление о далеких странах и незнакомых ему предметах. Он получил фотографический аппарат.
— Людям нужны были и новые средства связи для того, чтобы как можно быстрее передавать друг другу сообщения. Они изобрели телеграф.
Как и о многих других открытиях, об изобретении телеграфа рассказывают любопытную историю: французский инженер Клод Шапп, якобы, очень любил своих четырех братьев. Ему не хотелось расставаться с ними. И вот для того, чтобы иметь возможность время от времени «переговариваться» с ними на расстоянии, он изобрел телеграф. Дело было в 1789 году.
В действительности история создания телеграфа проще. Никому неизвестный и небогатый механик Клод Шапп отлично понял, что молодой, только что родившейся Французской республике, сражавшейся с наемниками короля, дворянами и епископами, нужно надежное средство связи для быстрого получения донесений и передачи приказов. Шапп не ошибся. Достаточно было продемонстрировать в окрестностях Парижа под открытым небом, перед толпой любопытных и невежественных зевак, новое изобретение, как в двери к Шаппу постучали представители Конвента. Национальное собрание заинтересовалось «фокусами», которые показывал за крепостными стенами города талантливый инженер.
Шапп не заставил себя упрашивать. Он разъяснил посланцам Конвента устройство своего аппарата. Теперь оставалось ждать ответа. Не прошло и нескольких дней, как Шаппа пригласили в Конвент, где его ожидало двое мужчин. Первого из них он узнал сразу. Да это было и нетрудно. Его знал весь Париж. Это был Брегет, часовых дел мастер, ученый механик, изобретатель, сотрудник Академии и создатель наиболее точных по тому времени часов. Второй человек, невысокого роста, бледный и еще сравнительно молодой, представился как консул Делони. Уверенный в себе, обходительный и шумный Брегет сразу обращал на себя внимание, однако, через несколько минут Шапп понял: главное лицо в сегодняшнем совещании — Делони.
Брегет был назначен Конвентом для переговоров с Шаппом в качестве технического советника, знатока точной механики. Делони же должен был дать изобретению оценку с точки зрения нужд республики. Если только телеграф Шаппа оправдает возлагаемые на него надежды — депутаты Конвента облегченно вздохнут! На границах Франции, да и внутри государства притаились враги новой власти, враги республики. С помощью испанцев они хотят отторгнуть от южной Франции Тулон. В Бретани высадились англичане, они вербуют набожных крестьян, шуанов. Под предводительством силача Кадудаля шуаны поднимаются на борьбу против республики. Пламя восстания разгорается в Нормандии, оно угрожает вспыхнуть в Вандее… Заботы, трудности, неуверенность!.. Насколько было бы легче, если бы существовало надежное средство для быстрой передачи сообщений и приказов. Ведь жизни каждого конного курьера Конвента угрожает опасность. В лесах прячутся молодчики, скрывающиеся от воинской повинности, готовые на любое преступление ради грабежа или просто ради развлечения!
Опыты в окрестностях Парижа продолжались, но теперь уже не просто перец толпой зевак.
Полигон, где проводились испытания, оцеплен солдатами. Огромные средства, лучшие механики и ремесленники предоставлены в распоряжение гражданина Шаппа, достойного сына республики. Брегет, который поначалу сомневался в успехе новой затеи, настойчиво и энергично принимается за работу. Засучив рукава, в измазанном камзоле он взбирается на крыши домиков, стоящих на вершинах холмов. На этот раз он выступает не в роли часовщика, а в роли плотника и каменщика. Наконец-то, все готово для проведения заключительных испытаний. Взволнованный Шапп нетерпеливо осматривает приборы, проверяет, на местах ли телеграфисты. В последнюю минуту приезжает карета с комиссией Конвента. Ее члены рассматривают странные сооружения, при помощи которых, как уверяет Шапп, можно переговариваться на расстоянии. Что из этого получится?
Телеграфная станция расположена на холме в небольшом домике с двумя окнами. Из одного окна видна вторая станция, с противоположной стороны еще одна — третья. Станции расположены на расстоянии примерно двух миль[2] друг от друга. Над крышей здания возвышается металлический шест, к которому прикреплена подвижная перекладина длиной в девять футов[3]. Все сооружение напоминает современную телевизионную антенну только к обоим концам длинной перекладины прикреплены короткие подвижные «линейки».
Но только инженеру Шаппу, достойному сыну молодой Французской республики, удалось добиться существенного успеха.
От перекладин в комнату, где сидит телеграфист, протянуты тяги. С помощью рычагов, напоминавших само сооружение на крыше, и сложного переводного механизма телеграфист приводил в движение перекладины над крышей здания. Меняя положение подвижной перекладины и «линеек» на ее концах, можно было составить 196 фигур. Шапп выбрал из них 76, наиболее четких и резко отличающихся друг от друга. Каждая фигура означала определенную букву, цифру или орфографический знак. Хорошо обученный телеграфист мог передавать сообщения по телеграфу Шаппа довольно быстро. Для этого ему можно было и не знать значения отдельных фигур. Единственное, что требовалось быстро повторять разные комбинации, которые передавали с соседней станции. Отправленное таким путем сообщение летело быстрее любого курьера. По телеграфу Шаппа можно было передавать не только короткие, но и довольно длинные сообщения. А при желании — даже стихи! Это был, конечно, огромный прогресс по сравнению с передачей сигналов факелами или дымом. Телеграф Шаппа был первым подлинным оптическим телеграфом.
Перекладины телеграфа Шаппа были окрашены в черный цвет. Они были хорошо видны днем на фоне неба. Ночью к ним подвешивали зажженные лампы. Однако вскоре стало ясно, что телеграфирование с помощью ламп не оправдывает себя. Сообщения доходили со множеством ошибок, некоторые из них невозможно было расшифровать. Оптический телеграф действовал только днем, да и то, когда не было туманно. Но все же это был огромный шаг вперед, и комиссия Конвента поняла это. Двадцать шестого июля 1793 года Шапп праздновал свою большую победу. Конвент утвердил строительство первой телеграфной линии между городами Парижем и Лиллем. На расстоянии 30 миль было расставлено двадцать станций. Линия была построена в очень короткий срок. Первое сообщение, которое передал телеграф Шаппа, было радостным для Конвента: республиканские войска отвоевали у повстанцев город Конде. Через 45 минут, то есть гораздо быстрее, чем когда-либо раньше, в Конде пришел ответ: «Поздравляем мужественных республиканских бойцов и приказываем, чтобы Конде, несущее до сих пор имя ненавистных дворян, именовалось отныне Норд-Либр, Свободный Север!»