Борька и Генка тоже присоединились к Адольфу Руфимовичу.
– Такое ощущение, – произнес Генка, – что этот постамент всегда был здесь. Он какой-то монолитный.
– Нет, Геннадий, ты не прав. Постамент был смонтирован несколько позже, чем была построена эта кузница, и явно подвергался реконструкции.
– А может, просто устроить небольшой подкоп под наковальню? – предложил Борис.
– Да, но когда мы будем это делать? У нас осталось тридцать пять минут. Да и следы подкопа мы вряд ли сможем скрыть.
Борька стал нервно ходить туда и сюда по кузнице.
– Успокойся, Борис, – сказал Адольф Руфимович. – Давай рассуждать логически. Что в этой кузнице могло остаться с восемнадцатого века без изменений? Сами стены кузницы, жаровня и пол, вернее, подпол. Все остальное могло быть подвергнуто реконструкции. Поэтому сейчас я внимательно осмотрю все стены, ты, Борис, займешься жаровней, а Геннадий поползает по полу. Уж не обессудь, Геннадий!
– А что мы должны искать? – спросил Генка.
– Все, что угодно, – ответил профессор. – Иного выхода у нас все равно нет.
И все трое принялись за тщательный осмотр.
– Осталось пятнадцать минут, – сказал Борис, глядя на часы.
– У меня ничего, – хмуро произнес профессор Шварц.
– У меня тоже, – присоединился Борька. – Ген, что у тебя?
– Я же вам не поисковая машина, – сказал Генка, ползая на коленях по полу возле жаровни.
Наконец он вплотную подполз к стене, у которой размещалась жаровня, и прямо там – между жаровней и полом – увидел углубление.
– Смотри-ка, это что такое? – сказал Генка сам себе. – Наверное, мышиная нора. Терпеть не могу этих животных. Надеюсь, они меня не укусят…
Так, рассуждая вслух, мальчишка засунул в углубление палец и воскликнул:
– Борька, профессор! Здесь что-то есть! Рычажок какой-то!
Борис и Адольф Руфимович немедленно кинулись к Генке, но тот уже успел нажать на рычаг. Раздался громкий щелчок, и постамент с наковальней плавно отъехал в сторону.
– Смотри-ка! – восхищенно пробормотал Генка.
Борька подошел к месту, где только что стояла наковальня. Там оказалось небольшое отверстие, в котором лежало нечто, напоминающее яйцо. В этот момент раздался стук в дверь.
– Профессор, – раздался голос кузнеца, – ваше время вышло. К тому же скоро подъедет группа туристов, мне нужно подготовиться!
Борис быстро нагнулся, вытащил «яйцо» и спрятал его в карман. Генка снова нажал на рычаг, а профессор Шварц принялся громко кашлять, чтобы заглушить щелчок.
– Иду, иду, – громко сказал он.
Борис в это время внимательно осматривал постамент с наковальней. Никаких следов того, что тот двигался, заметно не было. Генка встал с пола и отряхнулся. Профессор Шварц открыл дверь. Вошел кузнец, подозрительно осматривая все вокруг. Ничего не обнаружив, он спросил:
– Ну как, вы написали очерк о нашей кузнице?
– Почти, – замялся Адольф Руфимович, – нужны еще кое-какие доработки. Спасибо огромное за сотрудничество!
Он пожал кузнецу руку. Тот улыбнулся и сказал:
– Пожалуйста! Решите с кем-нибудь обвенчаться, милости просим к нам!
Генка и Борис зафыркали, а профессор Шварц криво усмехнулся и ответил:
– Обязательно!
После этого Борька прихватил рюкзак, они вышли из кузницы и направились в гостиницу. Они не вошли, а буквально вбежали в номер Адольфа Руфимовича, так им не терпелось рассмотреть свою находку. Борис достал «яйцо» и передал его профессору.
– Хм, – сказал тот, – шкатулка в форме яйца! Тонкая работа. Смотрите, какой витиеватый узор идет по поверхности!
Генка и Борис уставились на шкатулку, но никакого особенного впечатления она на них не произвела.
– Адольф Руфимович, как бы ее открыть? – робко произнес Борька.
– Сейчас, молодой человек… А вот и замок!
– Где? – в один голос крикнули мальчишки.
– Вот, видите маленькая дырочка? Дайте-ка мне что-нибудь остренькое.
Генка порылся у себя в рюкзаке и извлек булавку.
– Подойдет? – спросил он.
– Сейчас посмотрим…
Профессор Шварц взял булавку, открыл ее, вставил острый конец в отверстие и слегка надавил. Послышался щелчок, и одна половинка «яйца» слегка приподнялась над другой.
– Получилось! – заметил профессор.
Он вернул булавку Генке и очень осторожно открыл шкатулку. Внутри лежал свернутый листок бумаги. Адольф Руфимович развернул его и сказал:
– Тот же почерк – почерк Линн!
Он погрузился в чтение, а потом произнес:
– Итак, здесь написано:
«Ты нашел первый след, Идущий за мной!
Второй след оставлен на камне босоногим монахом. Если встать спиной к этому камню и отсчитать шестнадцать шагов в направлении уходящего солнца, то найдешь след третий…»
– Очередная загадка, – хмыкнул Генка.
– Босоногим монахом, босоногим монахом… – забормотал Адольф Руфимович. – А вы знаете, ведь есть такая легенда. О том, что черт как-то поспорил с монахом. Причину их спора я не помню, но только черт взял огромный камень и кинул в монаха. А след от удара об его пятку якобы так и остался на камне. С тех пор камень стали называть «пяточным камнем».
– О, нам это как раз подходит! – радостно воскликнул Борька. – И где это место находится?
– Не так далеко отсюда. Ведь это одна из легенд о знаменитом Стоунхендже.
– Замечательно, теперь у нас есть следующий ориентир! – восторженно произнес Борис.
– Что ж, если нас больше ничего здесь не держит, то я пошел на железнодорожную станцию – узнавать расписание поездов, – сказал профессор Шварц.
– А мы немножко отдохнем, – вставил свою реплику Генка.
Мальчишки зашли к себе в номер, а Адольф Руфимович ушел. Вернулся он лишь через пару часов.
– Придется нам с вами заехать в Лондон, – с порога начал он. – Ведь без соответствующих документов нас на пушечный выстрел не подпустят к Стоунхенджу.
– Когда выезжаем? – только и спросили мальчишки.
– Через три часа. Так что собирайтесь. Нужно еще номера сдать.
Адольф Руфимович ушел к себе, а Генка и Борька стали собираться в спешном порядке. Они все проверили, чтобы ничего не забыть, и сдали номер. Минут через пятнадцать к ним присоединился профессор Шварц. Они наскоро перекусили в одном из ближайших кафе и отправились на станцию. Почти сразу после того, как они добрались, подошел поезд. Наши путешественники заняли свои места и отправились в Лондон.
24. СТОУНХЕНДЖ
В город они приехали уже ночью. Чтобы не плутать, они поехали в ту же гостиницу, где останавливались и раньше. По странному стечению обстоятельств их прежние номера оказались свободными, и их поселили туда же. Все так устали, что сразу же отправились спать. Рано утром к ребятам зашла горничная и передала им конверт. В нем лежала записка от профессора, что он ушел заниматься оформлением документов. Кроме того, там же находились деньги для мальчиков – на еду и карманные расходы. Генка и Борька спустились в ресторан и позавтракали. Потом они пошли побродить по Лондону. Они еще раз попытались отыскать антикварную лавку Роберта, но тщетно. К обеду погода испортилась, пошел дождь. Сначала он мелко крапал, потом перешел в монотонный серый ливень. Мальчишки промокли насквозь, пока добирались до гостиницы. Когда они зашли в фойе, их уже поджидал Адольф Руфимович.
– Вы похожи на двух мокрых куриц, – заметил он. – Идите, переодевайтесь и спускайтесь в ресторан, я пока закажу обед.
Ребята быстро переоделись и присоединились к профессору.
– На м повезло, – сказа л Шварц. – Я случайно встретил своего давнего коллегу, который помог все оформить. После обеда мы выезжаем в Солсбери, а оттуда к Стоунхенджу. Не знаю, как у нас пойдут дела, но на всякий случай нужно предусмотреть там ночевку.
– А мы еще вернемся в Лондон? – спросил Генка.
– Это зависит от того, что мы найдем… Если вообще что-то найдем. Поэтому быстро доедайте обед и идите собирать вещи. Через полтора часа у нас с вами автобус.
Борис и Генка принялись оперативно поглощать пищу. Также они заказали с собой в дорогу по большому гамбургеру и по бутылке холодного чая. Профессор за все рассчитался, и они отправились сдавать номера. Через пятнадцать минут наши герои вышли на улицу, взяли такси и отправились на автовокзал. Они едва успели к отходу автобуса. Водитель что-то недовольно проворчал в их сторону, но потом все пошло нормально. До Солсбери доехали очень быстро, примерно за час с небольшим. Здесь Адольф Руфимович узнал, где находится прокат автомобилей, и на пару суток взял «Форд». Сам он уселся за руль, а мальчишки устроились на заднем сидении.
– А почему мы сразу в Лондоне не взяли машину напрокат? – поинтересовался Генка.
– Потому что от Лондона ехать намного дальше, а я давно не сидел за рулем, – ответил Адольф Руфимович.
Наконец наши путешественники выехали к Стоунхенджу. Добрались они до него примерно часов в семь вечера. Поскольку припарковаться было негде, профессор оставил машину на шоссе и отправился к оцеплению вокруг монумента со всеми своими бумагами. А Борька и Генка принялись глазеть на великолепное сооружение. Несмотря на вечерний час, народу было очень много. Здесь были и туристические группы, и зеваки, которые приехали «своим ходом». Близко к камням никого не подпускали.
– Теперь я понимаю, что имел в виду Шварц, когда сказал, что нас на пушечный выстрел не подпустят, – заметил Борька.
– Да уж… Неужели и ночью здесь творится то же самое? – изумленно пробубнил Генка.
Чуть позже подошел профессор Шварц. Он был явно чем-то недоволен.
– Вот что, молодые люди, – сказал он, – к камням нас не подпустят, пока не схлынет народ. А это может произойти только ночью. Так что я правильно подумал о ночевке здесь. Более того, на территории памятника нельзя вести никаких раскопок, а они нам могут потребоваться…
– Не переживайте, Адольф Руфимович, вот подойдем к камням и решим, что дальше делать, – произнес Борис.
– Я никогда не переживаю! – стрельнув в мальчишку глазами, заметил профессор. – Сейчас пристрою машину на стоянку, а потом через тоннель мы подойдем ближе к Стоунхенджу.
Шварц, осторожно маневрируя, вклинился на стоянку. Затем наши путешественники закрыли автомобиль и отправились к камням. Там, вместе с одной из туристических групп, они послушали историю создания этого сооружения. Также им представили две легенды, в одной из которых упоминался «пяточный камень». Рассказывая её, гид все время указывала на отдельно стоящий каменный столб.
– Так вон он, «пяточный камень», – указал Борис, – особняком стоит.
– Что ж, может, это и к лучшему, – заметил Генка. – Не перепутаешь!
Время тянулось очень медленно. Солнце уже зашло, а поток народа не иссякал. Наконец, часам к двум ночи, осталось только человек пять туристов. Адольф Руфимович еще раз подошел к охране и о чем-то с ними переговорил. Затем он махнул рукой Генке и Борису, чтобы они следовали за ним. Они прошли через ограждение и подошли к камням. Освещение отключили, поэтому мальчишки очень порадовались тому, что прихватили с собой фонарики. Они отыскали «пяточный камень» и подошли к нему.
– Давайте, профессор, не тяните! – сказал Борис. – Вставайте к нему спиной и отсчитывайте шестнадцать шагов.
– Не торопись, Борис! Значит, так… Закат был в той стороне, получается, отсчитывать шаги я должен в том же направлении, – стал рассуждать Адольф Руфимович.
Он уже собрался идти, и вдруг…
– Здравствуйте, меня зовут Мишель! – раздался за их спинами женский голос.
К ним подошла молодая женщина в форме.
– Я состою в организации, которая следит за тем, чтобы памятнику не был нанесен урон. Я буду присутствовать при ваших исследованиях.
Профессор поморщился, но кивнул. Все равно выбора не было.
– Я профессор истории доктор Шварц. А это мои ученики: Геннадий и Борис! – сказал он.
Мишель пожала руки всем троим и спросила:
– Так что же вы исследуете или ищете, доктор? Ведь здесь все давным-давно изучено!
– Дело в том, что нам в руки совершенно случайно попала записка восемнадцатого века. Борис, покажи Мишель записку, пожалуйста!
Борька достал из кармашка рюкзака сложенный листок и передал его Мишель. Та развернула его и внимательно прочитала.
– Это действительно староанглийский язык, – сказала она. – И очень интересный смысл… Здесь говорится о камне, на котором босоногий монах оставил свой след.
– Да, речь, как вы понимаете, идет о «пяточном камне», – заметил профессор Шварц.
– Судя по языку, на котором написана записка, – продолжила Мишель, – она явно была составлена ранее 1771 года.
– А что произошло в 1771 году? – поинтересовался Генка.
– В 1771 году название «пяточный камень» получил ныне всем известный отдельно стоящий столб из сарсена. Именно тот, у которого мы сейчас с вами и находимся. На нем, как вы видите, никаких следов нет. А до 1771 года «пяточным камнем» назывался совсем другой камень, камень № 14. В нем действительно есть углубление, и, видимо, легенда о босоногом монахе относится к нему.
Адольф Руфимович и мальчишки молча уставились на Мишель. Повисла пауза.
– Господи, как я мог об этом забыть?! – наконец, пробормотал Шварц. – Благодарю, Мишель! Это Провидение нам послало вас! Иначе мы бы изначально пошли по ложному пути.
– Перестаньте, – улыбнулась Мишель, – но пойдемте, мне уже и самой стало интересно, что же там может быть?
Она провела наших путешественников вдоль камней и остановилась у одного.
– Вот это камень № 14. А вот и углубление от «пятки монаха».
Она показала на довольно глубокое отверстие. Затем она обратилась к профессору Шварцу:
– Теперь становитесь и отсчитывайте шестнадцать шагов на закат солнца. Это в ту сторону.
Адольф Руфимович послушно проделал все, что ему сказала Мишель. Он отсчитал шестнадцать шагов и остановился.
– Запомните место, – крикнула ему Мишель.
– Теперь ты отсчитай шестнадцать шагов, – обратилась она к Генке.
– Зачем?
– Между шагами взрослого мужчины и шагами ребенка или женщины есть разница. Скорее всего, то, что вы ищете, и будет находиться в этом промежутке.
Генка кивнул и тоже отсчитал шестнадцать шагов. Действительно, его шаги оказались несколько короче, чем шаги профессора.
– Вот видите, какова разница?! Ведь мы с вами не знаем, кто отмерял шаги, когда писал эту записку. Так что придется искать во всем этом промежутке.
– Но я здесь ничего не вижу, – сказал Генка. – Просто голая земля.
– Неужели ты думаешь, что если бы что-то лежало на поверхности, оно бы сохранилось до наших дней? – усмехнулась Мишель. – Придется копать!
– Но ведь раскопки запрещены, – заметил Адольф Руфимович.
– А кто вам сказал, что будут раскопки? – удивленно спросила Мишель. – К утру ничего не должно быть заметно. А так… Под мою ответственность!
– Вы – потрясающая женщина! – только и сказал профессор.
– Прежде всего я ученый, – парировала Мишель. – Но время не ждет, приступим. У вас лопаты-то есть?
– Я прихватил с собой одну, саперную. Так, на всякий случай… – сказал Адольф Руфимович.
Он расстегнул сюртук и достал небольшую складную лопатку, пристегнутую изнутри к поле сюртука.
– Да, такой много не накопаешь! – протянула Мишель. – Но выбора у нас нет. Приступайте!
Как-то незаметно она начала командовать, а все остальные стали безропотно выполнять ее приказы. Шварц собрал лопатку и принялся копать в прямоугольнике, очерченном Мишель на земле. Генка и Борис усиленно освещали всю зону фонарями. Через десять минут Адольф Руфимович передал лопату Борису, а тот, минут через пятнадцать, Генке. Затем Шварц снова сменил мальчишек.
Он копал еще в течение десяти минут. Получилась уже довольно большая яма, глубиной около метра. Но пока ничего примечательного не попалось. Мишель начала заметно нервничать.
– Неужели я ошиблась, – сказал она, наконец. – Неужели искать нужно было все-таки у нынешнего «пяточного камня»?!