Зигрид наконец добралась до берега. Когда она пыталась стащить Такеду со льда на землю, то услышала, что лед треснул, и под головой юноши оказалась огромная расщелина. Опасность становилась неизбежной. Собрав последние силы, девушка выкатилась на берег и выгнулась, чтобы втащить на него юношу.
Несмотря на сильный холод, на ее лбу выступил пот. Она уже готова была отступить, поскольку у нее сводило руки, но вдруг Такеда открыл глаза.
Зигрид ударила его по щеке, чтобы он пришел в сознание.
— Ползи! — закричала она. — Быстрее, ползи на берег! У меня больше нет сил.
На этот раз юноша понял. Одним движением он вскочил с красного льда и упал на колени на берег. Он сразу же стал стучать зубами и скрючился, растирая плечи. Зигрид бросилась на поиски хвороста и нескольких кусочков силекса, в надежде развести костер. Но ветки были покрыты коркой льда более твердой, чем стекло, и приклеились к земле так, что оторвать их было невозможно. Девушка бродила безрезультатно и стала приходить в отчаяние.
Она заметила, что в момент энергетического разряда, пучина выплеснула на берег большие лужи крови. Политые кровью кости покрылись слоем розового мяса, которое еще трепетало, несмотря на холод. Ей пришла в голову идея: вытащив свой нож, она принялась кромсать мясо, словно снимала кожу с убитого бизона.
— Такеда, — позвала она. — Подойди, помоги мне.
Юноша добрел до нее, он был мертвенно-бледным, его губы были синими.
— Возьми твой кинжал, — проговорила Зигрид, — и постарайся срезать эту гадость.
— А зачем?
— Боже мой, — стала терять терпение девушка, — как же ты не видишь, что это живая плоть! Это плоть Великого Змея! Она горячая, несмотря на то что здесь царит зима, она пульсирует. Мы сделаем из нее накидку, которая согреет нас, пока мы будем подниматься.
— Ты с ума сошла!
— Нет! Это единственный выход, чтобы не умереть от переохлаждения. Иначе через полчаса мы больше не сможем двигаться… и меня уже клонит в сон.
— Меня тоже.
— Ты знаешь, что это значит. Тогда помоги мне!
Несмотря на отвращение, Такеда тоже взялся за работу, отрезая от усыпавшего землю ковра костей «бифштекс», что вырос как попало, образовав массу толщиной в несколько сантиметров. При этом мясо трещало, словно шкура, которую снимают с животного.
— Оно горячее! — воскликнула Зигрид. — Боги милостивые, да оно болеет, ты чувствуешь? У него горячка!
— Да, — добавил Такеда, — здесь так холодно, что оно заболело гриппом!
— Точно, — подтвердила девушка. — Мы завернемся в эту горячечную ткань, и она согреет нас, пока мы будем ползти к выходу. Идем!
Такеда еще колебался, рот его скривился от отвращения.
— Как пальто, — настаивала Зигрид, — одно живое пальто на двоих. Иди, заворачивайся!
Ребята укрылись накидкой из розового мяса, подоткнув ее под себя, как одеяло. Они чувствовали под руками беспорядочные пульсации, которые дергали одеяло в разные стороны. Накидка ужасно пахла потом и горячкой, но от ее тепла им было хорошо. У подростков тотчас же перестали стучать зубы.
— Как живая грелка, — бормотала девушка, — грелка с горячей кровью!
— Надо идти, — сказал наконец Такеда, — надо добраться до выхода до того, как одеяло остынет.
— Подожди, — прервала его Зигрид, — посмотри, не оттаял ли эликсир. Ведь он замерз после взрыва.
Такеда поднес флакон к глазам, эликсир по-прежнему был замерзшим.
— Может, здесь какое-то колдовство, — прошептал он, — магия Великого Змея?
— Узнаем позже, а пока у нас есть одеяло из плоти, этого достаточно.
Бок о бок подростки стали штурмовать гору.
К счастью, лед сковал между собой все черепа, что лежали на дороге, так что теперь подростки могли идти по этому скользкому покрытию, и «шары» не катались под их ногами. Трижды они поскальзывались, но одеяло из мяса смягчало удар; к тому же, образовав валик, одеяло помешало им скатиться с горы и вернуться на исходную точку.
Через какое-то время Такеда снова поднес к свету пузырек с эликсиром. Но он по-прежнему представлял собой лед, более твердый, чем застывший янтарь.
— Без одеяла из мяса мы бы уже умерли, — сказала Зигрид.
— Это правда, но нам еще нужно пройти значительную часть пути. Будет ли это одеяло жить достаточно долго, чтобы укрывать нас, пока мы не выйдем из зоны сильного холода?
— Не знаю, — призналась Зигрид, — это ведь лишь примитивный организм. Мучающая его лихорадка, вероятно, убьет его.
— Тогда надо снова отправляться в путь без промедления.
Когда туннель стал сужаться, они поползли на четвереньках, накрывшись лихорадочным покрывалом, избежав таким образом ужасно холодного воздуха. Черепа не шевелились под их руками и ногами. Теперь это были лишь костяные шары, лишенные какой-либо злой магии, смерзшиеся друг с другом от холода колдовской зимы.
И вдруг «бифштекс» резко сжался, давя на подростков, словно хотел раздробить их. Зигрид закричала от боли.
— Что это было? — забормотал Такеда.
— Я… я думаю, что он чихнул… — проговорила Зигрид. — Его болезнь усиливается.
— Боже мой! — стал возражать юноша. — А я подумал, что он хочет раздавить нас!
— Значит, он и еще будет чихать, — изрекла Зигрид. — Лучше ускорить шаг.
Они с облегчением пошли к последнему участку, который должен был вывести их к выходу из пещеры. Хотя ползти в гору было не так уж и просто, им удалось выбраться наверх, не уронив пальто из горячего мяса, которое спасало их от холода. Когда подростки повалились в снег, они были без сил, их руки и ноги дрожали. Ребята легли прямо на землю, согреваясь от лихорадки «бифштекса», ожидая, пока их сердца станут биться нормально. Но вдруг греющее покрывало снова чихнуло, на этот раз еще более сильно. Зигрид подумала, что сейчас у нее раздробится грудная клетка. Словно ее пытался раздавить свайный молот.
— Надо выползти из-под этого покрывала! — завизжал Такеда и попытался выбраться.
— Нет! — завопила девушка. — Подумай о ледяных статуях! Мы еще слишком высоко, а эликсир не может больше защитить нас. Нам надо спуститься в лагерь, туда, где не так холодно.
Покачиваясь, они пошли по заснеженному склону. Время от времени они натыкались на замерзшие трупы неудачливых воришек, которые разбивались от удара.
«Апчхи» покрывала из розовой плоти становились все громче и громче. При каждом спазме подростков так вжимало друг в друга, что они не могли дышать.
«Если так и дальше пойдет, мы погибнем от этих чихов!» — подумала Зигрид.
После очередного чихания, от которого у подростков чуть было не лопнула голова, поскольку их сжало, как перезрелый персик, они решили избавиться от лихорадочного покрывала и продолжать идти без его защиты.
— Беги! — закричала Зигрид. — Мы практически вышли из области сильного холода, лагерь где-то рядом.
— Ты уверена? — заволновался Такеда. — Я никого не вижу. Ни красных коров, ни повозок бродячих актеров… Здесь никого нет.
Зигрид хотела открыть глаза, но не могла разлепить их, поскольку ее ресницы склеились из-за льда.
— Беги! — повторила она, бросаясь вслепую.
И понеслась по склону.
Через три минуты Зигрид упала, не чувствуя ног, не имея сил подняться. Боль переросла в оцепенение.
Когда она уже стала погружаться в смертельный сон, то услышала, словно на другом конце света, приглушенное эхо копыт лошади, что хромала по заледенелой скале. Зигрид мысленно недоуменно пожала плечами. Все это больше не интересовало ее, слишком поздно. Она засыпала… Она не хотела, чтобы ее тревожили.
Девушка уже почти замерзла, когда кто-то безжалостно разжал ее челюсти и стал лить в горло горячий чай.
— Это я, юнга Хата, — зашептал ей кто-то на ухо. — Остальные оставили вас. Нобуру и Хокукай говорили, что вы наверняка погибли. Старик-циркач рассказал нам, что он сделал все возможное, чтобы помешать вам идти в эту проклятую пещеру, но вы его не послушали.
Зигрид не могла отвечать. Постепенно теплая звезда стала пульсировать в центре ее тела, прогоняя блестки инея, что скопились в венах.
— Все будет хорошо, — прошептал Хата. — Я разожгу огонь. Вы спасены.
Глава 24
Кукольник
Гарпун Зигрид лежал по-прежнему на том же месте. Никто не осмелился взять его; вероятно, потому, что боялись, что он принесет несчастье тому, кто украдет его. Валил сильный снег, застилая следы колес и копыт «лошадей». Хата встал на колени, чтобы быстрее развести огонь. Зигрид и Такеда подошли к небольшому огню, пытаясь согреться. Зигрид украдкой смотрела на своего товарища по приключениям. Она не могла понять, что чувствовала к нему. Испытания, которые они преодолели, установили между ними странную невероятно сильную связь. Какое-то очень сильное чувство, взаимопонимание, которого у Зигрид никогда и ни с кем не было.
«А может, я влюбилась в него?» — подумала она. Девушка призналась, что не может дать ответа на этот вопрос. То, что они вышли целыми и невредимыми из смертельно опасных приключений, связало их. Несмотря на противоречия, ссоры, непонимание, они стали полностью доверять друг другу, возникло какое-то чувство.
«Он бесит меня, — подумала девушка. — У него полно предрассудков и недостатков, но он смелый, и, когда надо действовать, я могу положиться на него. А это встречается нечасто».
Кроме того, за последнее время они столько раз спасали друг другу жизнь, что теперь не могли сказать, как же распределятся между ними роли спасителя и должника!
Зигрид пообещала себе подумать об этом при удобном случае. А пока Хата рассказывал в подробностях о поспешном отъезде сопровождающих.
— Это все по вине циркача, Аракуши, — повторял юнга. — Он стал уверять нас, что вы не вернетесь и что из-за того, что вы проникли в священную пещеру, духи придут в ярость. Сразу после этого он сел в повозку, и его акробаты стали хлестать лошадей, чтобы те быстро поскакали по долине. Его отъезд вызвал у нас смятение.
— Каков старый мошенник! — проворчал Такеда.
— Он обманул нас, — заметила Зигрид. — Мы попали в ловушку. Аракуши отправил нас в пещеру в надежде, что мы не выйдем оттуда живыми.
— Ты права, — сказал юноша. — Мы были наивными. Этот старик наверняка прислужник Великого Змея. Он умеет разговорить людей и убирает тех, кто замышляет мятеж. Но ему трудно не доверять, у него такой безобидный вид.
— Это послужит нам уроком, — вздохнула девушка, — но думаю, что лучше разыскать его.
— Зачем?
—
* * *
Когда огонь погас, они сняли лагерь и стали спускаться в долину. Ребята пошли по южному склону горы, взбираясь на скалы, чтобы разглядеть, нет ли где повозки. Такеда уверял, что видит вдалеке движущееся пятно, но оно было слишком мало, чтобы сказать с уверенностью, что это идет стадо.
— Мы без труда догоним их, — заявила Зигрид. — Повозка едет медленно. Им незачем рисковать. Бродячие актеры ездят по дорогам уже столько времени, что никто больше не обращает на них внимания.
Девушка сжала челюсти от нетерпения. Ей хотелось быстрее покончить со всем этим. Она злилась на себя, что не догадалась раньше.
«Осторожнее! Не горячись! — сказала себе Зигрид. — Старик-циркач — ловкий противник Змей не мог бы доверить свое сердце бессильному старику. Надо готовиться к худшему!»
— Этот старик — чародей, — проворчал Такеда, словно читал мысли подруги. — Мы имеем дело с сильным врагом.
* * *
Как только они вышли на равнину, Хата начал мастерить лошадей; он делал это очень умело. Сев на лошадей, которые передвигались, как автоматы, трое подростков бросились вдогонку за бродячими актерами.
Пока они скакали верхом, Зигрид все думала, какой же формы было сердце дракона.
«Как рыба в аквариуме, — думала она. — Пламя, пляшущее на фитиле волшебной свечи?»
Попав в фургончик актеров, надо будет серьезно об этом подумать. Если она совершит ошибку и схватит не имеющий ценности предмет, то не получит власти над Великим Змеем.
«Там наверняка будут разные обманки, — подумала девушка. — А этот режиссер театра теней наверняка большой специалист по обманам».
* * *
Однако все пошло не так, как ей хотелось. Словно предупрежденные таинственным образом, бродячие артисты стали осматривать равнину, как будто искали врагов.
Зигрид и мальчики поспешили спрятаться за скалой.
— Нас заметили, — прошептала девушка. — Словно у Аракуши какие-то особые датчики. Он знал, что мы идем за ними.
— Повозка продолжает свой путь, — прошептал Такеда, осторожно выглянув из укрытия. — Но такое впечатление, что старик оставил там кого-то из своих, чтобы они разобрались с нами.
Взволнованная, Зигрид стала осматривать равнину. Шесть канатных плясунов преграждали им путь. Они были одеты в черное, и у каждого были через плечо лук и колчан.
Вдруг один из них вставил стрелу в лук, поднял руку и пустил стрелу в небо. Стрела издала странный свист.
— Волшебная стрела… — прошептал Хата. — Смотрите! Что-то привязано к ее оперению…
— Ну точно! — быстро проговорил Такеда. — Веревка!
Зигрид нахмурилась. Что скрывалось за этими ухищрениями?
Стрела продолжала свой полет. Создавалось впечатление, что она могла лететь так десятки километров. Глухо вибрируя, она вонзилась в вершину холма. Тотчас же лучник схватил привязанную к стреле веревку, обвязал ее вокруг дерева, стараясь натягивать как можно сильнее.
— Здесь какое-то колдовство, — пробормотал Хата, — иначе бы стрела столько не пролетела.
Зигрид задержала дыхание. Веревка соединяла дерево с вершиной холма, простираясь над равниной более чем на два километра. Вдруг девушка поняла, что сейчас произойдет.
— Ну, конечно! — воскликнула она. — Это же канатоходцы. Они будут ходить по канатам и осматривать равнину, передвигаясь над нашими головами так, что ничто не ускользнет от их взгляда!
Едва только она произнесла эти слова, как лучник пошел по натянутой веревке с невероятной уверенностью.
— Смотрите! — бросил Хата. — Его друзья делают то же самое!
И точно, остальные бродячие актеры стали пускать стрелы во все четыре стороны света. Стрелы встречались в воздухе, к каждой была привязана веревка. Очень быстро в небе образовалась сеть канатов, которые висели в двадцати метрах над землей.