Повесть для школьников и их родителей
Что родителям непонятно, школьники им объяснят
ВСТУПЛЕНИЕ
Человек из космоса
(набирается мелким шрифтом и читается в основном родителями)
В ту самую секунду, когда у станции Перхушково ночь переходила в утро, там приземлилась космическая ракета. Причем не наша. Из другой цивилизации.
Это из созвездия Брошенные Шарики прибыл космический дедушка — профессор Константин Михайлович — главный специалист по планете Зеленая Юла.
Зеленая Юла — так жители Брошенных Шариков звали нашу Землю.
В свою очередь Брошенные Шарики по-земному означает Стожары.
В этот ранний час зеленоюльцы, то есть земляне, спали.
Профессор спустился по трапу, достал из кармана плоскую коробочку, раскрыл ее, вытащил несколько пилюль золотого цвета, проглотил их и отошел в сторону.
И с ракетой стали твориться странные вещи.
Кто-то невидимый разбирал ее на отдельные части и блоки.
Которые разделялись на совсем мелкие детали.
Ракета таяла на глазах.
Это была научная фантастика!
Мелкие детали складывались сами по себе.
Металл к металлу. Стекло к стеклу. Винтик к винтику.
А профессор в это время гудел. Так гудят трансформаторные будки.
Несметные дивизии комаров слетались на этот гуд.
Из ракеты между тем получился склад.
Возникли бетонные столбы с табличками:
Проход запрещен!
Предъяви
Ни один нормальный человек не решился бы подойти к этому складу. (Если он умел читать.) И довольный собой Константин Михайлович неторопливо зашагал в сторону ближайшего города. Не будем скрывать, это была Москва.
И не будем затуманивать: через три дня от ракеты Константина Михайловича не осталось ничего, кроме столбов и табличек. Потому что две старшие группы двух детских садов двух ближайших поселков включились в сбор металлолома.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Происшествие в столичном метрополитене
Это случилось на станции «Киевская». На одной из стеклянных дверей висела записка:
Записка держалась, прижатая с обратной стороны длинной метровской щеткой. И всем было ясно, что дверь не работает и что надо бежать в соседнюю. Только одному человеку было неясно. Он думал, что это щетка не работает. Что у нее нет хода.
Непонятливым человеком был дедушка. С одной стороны, пожилой и старенький. А с другой — какой-то совсем новенький, модный, нарядный. Как будто чуть-чуть пластмассовый.
«Это же космический везделет! — думал он. — В палке набор батареек. Ворс — это дым из движков. На щетку надо садиться, палкой надо рулить».
Дедушка увлекся. Достал коробочку с таблетками. Проглотил одну и загудел.
Дедушка был необычный. Он был специальный. Он прилетел на Землю в командировку. И как всякий космический человек он умел делать то, чего не умеют земляне.
Например, любой из нас может взять карандаш и написать слово «чашка» или может эту самую чашку нарисовать. А космический дедушка, проглотив золотую таблетку, мог создать такую чашку. Прямо у нас на глазах. Вместе с блюдцем.
Он мог создать чашку, ложку, трансформатор, моторный катер, космический везделет-щетку, троллейбус, электричку, авианосец, стадион «Динамо», космическую ракету, автомат для продажи газированной воды и шесть вагонов канцелярских кнопок. Мог разобрать все это на мелкие части, раскидать по всему городу, растворить в воздухе. Только нужно было проглотить золотую таблетку и сосредоточиться. Или десять таблеток.
Дедушка проглотил золотую таблетку и сосредоточился. И через две минуты «щетка» работала. На ней можно было летать, а в ближайшем радиомагазине с прилавка исчезли вдруг все микрорадиодетали и вся медная проволока. Впрочем, это не страшно. Ведь сейчас радиотовары в нашей стране чрезвычайно дешевые. Но вернемся к щетке.
Как у нас в каждой деревне или рабочем поселке ребята и подростки постоянно шастают в разные стороны на мопедах, так и у них, в Брошенных Шариках, все жители с жутким треском носились на таких щетках по своим делам. И по магазинам.
Закончив работу, космический пришелец пошел дальше. А к дверям метро «Киевская» подбежал начальник станции.
— Тётя Паша! — закричал он начальническим голосом. — Слетайте-ка вы в управление и передайте им заявку на пять километров перил. Наши-то совсем износились.
Начальник любил свое метро. И думал, что все должны жить точно так же. Но у тёти Паши свои соображения. Она считала, что уборщица в рабочее время обязана разговаривать с дежурной, глазеть на народ, жутко отругивать приезжих с семечками. В крайнем случае, уж в совсем… может подмести пол… Но летать в управление… Уж избавьте. Это уже нахальство!
— Как же! — закричала тётя Паша. — Вот прямо сейчас сяду на щетку и полечу!
Тетя Паша была склочная и вредная женщина. И она любила демонстрировать свою скандальность. Она действительно тут же села на щетку… чтобы придать весомость своим словам, и… немедленно взвилась под потолок.
Нельзя сказать, чтобы тётя Паша была опытным летальщиком на щетках. Ее бросало и вправо и влево, от люстры к люстре и из одного конца станции в другой. В конце концов она врезалась в начальника, и они оба шлепнулись на пол.
— Караул! — сказал начальник. — Уборщицы летают! — Он подобрал свою начальническую фуражку и тихо-тихо вышел из помещения своей любимой станции.
Тетя Паша была цела, а щетка была сломана. Из нее посыпались на пол батарейки и проволочки.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Телеграмма от индийского раджи
Тем временем пластмассовый дедушка Константин Михайлович подходил к самой центральной гостинице города.
Он прошел через огромный прохладный вестибюль и встал около дежурной за барьером.
— Вы не видите? — сказала она. — Я занята.
Хотя она ничем не была занята.
— Я подожду, — согласился дедушка. — Вы делайте, делайте.
Хотя дежурная, ну ровным счетом, ничего не делала.
— Можете ждать. Только мест все равно нет!
В ответ на это в руках у дедушки что-то затикало. Это он достал из кармана плоский такой приборчик доброметр и включил его. При помощи доброметра про человека можно было узнать все. Надо было только переключатель ставить в положение «Смелость», «Эгоизм», «Гордыня», «Мудрость», «Трудолюбие» и др. и смотреть за отклонением стрелки. И слушать его тикание.
Ни мудростью, ни трудолюбием дежурная не отличалась. А жадность показала самую большую. Приборчик даже задергался в руках.
Тогда дедушка уронил на каменный пол серебряную монетку. Она задребезжала на весь вестибюль.
Женщина сразу встрепенулась.
— Ах, вы еще здесь?! Я же сказала — мест нет.
— Эва! Уважаемая! — удивился дедушка. — А двадцать четвертый номер? На шешнадцатом этажу? С окнами на шассу? Он же пустой!
— Да, сейчас он свободен. Но он забронирован для индийского раджи. Мы ждем раджу с месяца на месяц.
— По-напрасному ждете. Раджа не приедет. Простудилась на охоте. Вон видите телеграмма лежит.
Дежурная удивилась:
— Откуда?
— Почтальонка принесла. Намедни.
Она повернулась и взяла в руки бланк:
Потрясенная дежурная полчаса смотрела на телеграмму. После этого она с ненавистью выписала квитанцию и подала ее дедушке.
— Не вздумайте водить посторонних. Мы вас в два счета выселим.
Дедушка взял бумажку и вошел в лифт. Двадцать четвертый номер на «шешнадцатом этажу» был, наверное, самым удобным в гостинице…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дома у тёти Паши
Вечером тётя Паша — уборщица из метро со станции «Киевская» — пришла домой со свертком.
— Вот, — сказала она своим домашним, — любуйтесь.
Домашних было двое — муж и сын. Муж помалкивал, а сын сказал:
— Ну, и чем тут любоваться? Отдельные сотрудники воруют отдельные орудия производства — щетки и палки.
— Щетки и палки! — возмутилась тётя Паша. — Где это вы видели такие щетки? И такие палки? — Она затрясла свертком — и в стороны посыпались батарейки, лампы, проволочки и всякая прочая радиомелочь.
Муж ничего не сказал, а сын тёти Паши был поражен. Он работал инженером на заводе секретной радиоаппаратуры.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Володя Удинцев и собака Астра
Начнем с того, что Володей Удинцевых было два: Володя Удинцев-отец и Володя Удинцев-сын. Нас пока интересует Володя Удинцев-сын, т. е. Володя Удинцев-мальчик.
Он учился в четвертом классе, но вполне мог бы сдать экзамен за восьмой.
Учение давалось ему легко и без труда. Впрочем, как и музыка, спорт, мытье посуды, хождение по магазинам и воспитание огромной собаки Астры — черного терьера. (А главным образом ее пропитание.)
Все это Володя делал сам, в гордом одиночестве, потому что его папа и мама ежегодно уходили в кругосветное плавание на корабле «Витязь» с научной экспедицией.
Они целый год кругосветно плавали на своем корабле, битком набитом научной радиоаппаратурой, искали радио- и всякую другуйную связь с иными космическими мирами, а Володя за них все делал. И учился, и за квартиру платил, и собаку воспитывал, и на кооперативные собрания ходил.
В эти дни он готовил Астру к осенне-летнему сезону — учил собирать белые грибы. Он давал ей понюхать сушеный белый гриб и говорил:
— Астра, голос!
— Бах! — говорила Астра.
Сначала Володя научил Астру искать полезные ископаемые: золото, бриллианты и нефть. И она очень быстро отыскала ему в городе все бензоколонки, все ювелирные магазины, а также двух студентов иностранной негритянской державы, с ног до головы увешанных кольцами и драгоценными перстнями. Поэтому сейчас он ее срочно переучивал. Давал понюхать сушеный белый гриб и говорил:
— Астра, голос!
— Бах! — говорила Астра.
Потом он прятал пять грибов в разных местах: под кроватью, под столом, на телевизоре, в шкафу и на книжной полке — и командовал:
— Астра, ищи!
— Бах! Бах! Бах! Бах! — говорила Астра под кроватью, под столом, у телевизора, у шкафа и: — Бах! Бах! — говорила она, встав на задние лапы около полки с книгами.
Хотя грибы, как правило, не растут на книжных полках, Астра должна была понять основной принцип — грибы могут быть в самых неожиданных местах. И на них надо лаять.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Утро в интуристовской гостинице
…Двадцать четвертый номер «на шешнадцатом этажу» был, наверное, самым удобным в гостинице. Окна его выходили на три разные стороны. Солнце влетало сюда в первые утренние секунды, а уходило, когда на улице внизу была уже поздняя ночь.
Дедушка спал. Вдруг внутри него зазвенел будильник. Он раскрыл глаза и нажал кнопочку на груди. Звон прекратился.
Константин Михайлович проснулся, соскочил с кровати и стал делать зарядку. При этом он сам себе не нравился, потому что скрипел.
Дедушка быстро соорудил себе масленку с машинным маслом и смазал коленки. Для этого он открыл маленькие пластмассовые лючки на ногах. Скрип прекратился.
Дедушка сел к письменному столу. Взял блокнот и составил список дел. Он был таков:
Пятый пункт был не заполнен. Вернее, он был заполнен, но специальными невидимыми чернилами. Потому что он был секретный. Если бы его осветили специальным секретным фонариком, то он выглядел бы так:
Тьфу ты! Лампочка перегорела!
Никак не прочтешь этот проклятый пункт. Только очень умные и дальновидные люди, умеющие смотреть вглубь и видеть все насквозь, могут прочесть его. (Вглубь смотреть надо страниц на пятнадцать.)
Составив список, Константин Михайлович нажал на кнопку с надписью: «Вызов горничной». И сразу началось удивительное. Во-первых, вошла не женщина-горничная, а мужчина. В черном костюме и белом накрахмаленном переднике. Он был средних лет, ближе к пожилым. Толстоватый и совершенно седой.
Во-вторых, на столе сам собой затикал доброметр.
И, в-третьих, что самое удивительное, это был не просто случайный мужчина, это был муж тёти Паши. Уборщицы из московского метрополитена.
— Что хотите? — спросил горничный.
— Уважаемая… то есть уважаемый, можно мне поесть чего-нибудь? К примеру, батерброд, щи или чего там.
Мужчина поклонился.
— А еще мне нужны газеты. «Сельская жисть» у вас бывает?
Мужчина в переднике поклонился еще раз и вышел. Скажу сражу… то есть сразу, что это был не простой горничный. Муж тёти Паши — товарищ Карцев был начальником отдела кадров гостиницы. Был начальником над горничными, лифтерами, швейцарами, поварами, администраторами и старшими администраторами. Он мог спокойно сидеть у себя в кабинете и смотреть телевизор. Но его очень заинтересовал новый постоялец. Постоялец был явно неправильный. И муж тёти Паши сам решил подежурить на «шешнадцатом этажу» и все разузнать. А настоящую горничную он отпустил:
— Идите домой, милая. Вам надо отдохнуть. Как-нибудь в выходной отработаете.
Итак, он поклонился и вышел. А доброметр все равно стрекотал. Очевидно, человек был неподалеку. Пластмассовый дедушка насторожился. Поднял голову от стола, взял прибор в руки и пробежался по шкалам «Жадность», «Завистливость», «Ум». Показатели везде были высокие.
Константин Михайлович вытащил золотую таблетку, проглотил ее и уставился на входную дверь. Дверь постепенно стала проясняться и делаться все прозрачнее. Наконец, она стала совершенно невидимой.