Но кроме сходства с Нуралом Тэро Гонандорф имел и другие черты. Редкие рыжие космы и горящие глаза делали его похожим на далекий народ цыган, живущих в провинции крепости Герудо. За последние пять веков никто и близко не подходил к этому месту. Но если почитать летописи, то можно узнать, что в незапамятные времена в крепости жил благородный род Герудо. Потом в этой семье родились две дочери-близняшки. Уродливее этих детей не видел свет. Родители девочек растили их в тайне от всего мира, лишь немногие оставшиеся слуги помогали им. Все зеркала замка были уничтожены, на разговоры о внешности наложен запрет. Но через шестнадцать лет случилось страшное — девочки узнали о своем уродстве. И тогда они убили родителей, давших им жизнь, полную страданий, и слуг.
Сестры занялись магией и колдовством, чтобы изменить свой страшный облик. Они созвали известных колдунов из всех земель. Замок наполнили огневолосые цыгане, владевшие древними колдовскими знаниями, рыжие и желтоглазые люди со смуглой кожей стали жителями крепости. Уродливые сестры Герудо быстро превзошли в магическом мастерстве своих учителей. Но и это не сделало их красивее. Ненависть к миру и бурлящая злоба переполнили их, и сестры навсегда заперлись в подвалах замка.
Крепость Герудо почернела от пропитавшего ее зла. Над зубчатыми стенами вечно нависают мрачные тучи. Напряженную тишину этого места нарушает лишь карканье ворон. Голые крючковатые деревья, редкие колючие травы, змеи и пауки — вот и все, что окружает крепость. Чем и как живут люди в крепости, никому не известно. Ходят слухи, что все они красивы, но злы, повелевают ужасными силами и способны любое животное превратить в злобного бесстрашного монстра. Если бы кто-нибудь из жителей Шелия-замка заглянул в летописи, он бы понял, что Гонандорф Аратеро очень похож на жителя крепости.
Теперь Шелия-замок полон охраны, а дворец Каруле холоден и пуст. В его подвалах зреет зло. Люди, населяющие Шелия, чувствуют нарастающее напряжение и власть опекуна юной принцессы. Но помешать этому они не в силах. Найдется ли тот, кто вернет в прежде радостный и беззаботный город светлые дни?
На небольшом расстоянии от Шелия располагается еще один город-провинция — Кокарико. В самом начале здесь было королевское кладбище с прекрасной усыпальницей правящей семьи Аграмонта. Его основали хранительницы времени. Прежде их было много, и они походили на жриц могущественной религии — ведь веру в силу времени и бережное к нему отношение можно назвать религией. Охраняя время от изменений, хранительницы разошлись по разным его периодам. И в том настоящем, о котором пойдет речь в этой книге, живет лишь Импа. С годами кладбище выросло, и Кокарико превратилось в провинцию мертвых. Говорят, здесь можно встретить призраков.
Однажды — никто не помнит, когда именно, — в Кокарико появился экскурсовод Борис. Поначалу про него в Шелия ходили всякие недобрые слухи, например говорили, что он вампир. Но Борис никого не обижал и совершенно бесплатно заботился о могилах. Через какое-то время люди перестали болтать о нем и даже завели обычай приносить ему еду в благодарность за труды. Борис обладал редким даром — он умел бесконечно долго слушать и все помнил. Скоро этот странный человек с большим горбом на спине мог рассказать подробности жизни всех усопших и их живущих потомков. И теперь любой, кто придет в Кокарико, может узнать из экскурсии Бориса даже больше, чем из летописей Цитадели Времени.
Борис не очень общителен вне своих экскурсий. Видимо, некогда сильно пострадав от живых, он предпочитает общество умерших. Когда его спрашивают, не боится ли он жить среди могил, горбун улыбается: «Мертвые не могут причинять зло так, как могут это делать живые. Только живых надобно бояться. А о мертвых следует хранить память». Горбун следит за чистотой кладбища и каждую ночь зажигает на каждой могиле по красной свече. В темноте Кокарико напоминает кусочек неба с мерцающими на ветру звездами. Борис говорит, что небо — только отражение Кокарико. И если он не зажжет свечей, то и на ночном куполе не вспыхнет ни одна звезда.
Королевская усыпальница обладает одной удивительной особенностью: стоит к ней приблизиться, как над головой собираются тучи и начинается дождь с грозой. Борис и этот феномен объяснил по-своему. Он считает, что небеса оплакивают добрых правителей и сердятся на людей, не предотвративших их гибели.
Предпоследняя провинция Аграмонта — ферма «Талон и Малой». Не удивляйтесь, что ферма стала провинцией. Она так велика, что больше напоминает внушительных размеров деревню. Небо над фермой всегда ясное, какая бы погода ни бушевала за ее пределами. Легкий дождик проходит быстро и лишь для того, чтобы напитать зеленые пастбища Талона. На ферме живут только три человека: фермер с дочерью и их работник Базил.
Мать Малон умерла, когда девочке было три года. И с тех пор Талон стал рассеян, часто плачет или засыпает, будто хочет сбежать на время из мира, где нет его любимой жены. Взрослеющая Малон ведет хозяйство на ферме и по-матерински заботится об отце. Работник Базил сварлив, но в душе любит хозяев. И с усердием выполняет свою работу. Кроме самых обычных для фермы животных здесь можно встретить и волшебные породы. Например, коровы фермы Талона дают молоко, способное лечить любые болезни и заживлять раны. А белые куры прекрасно летают и умеют разговаривать стихами. Есть и говорящие лошади. Талон регулярно возит продукты на рынок Шелия-замка, а молоко его коров покупает сам королевский лекарь.
И наконец, самая таинственная и загадочная провинция Аграмонта — Шелия-озеро. Правильнее было бы его назвать морем, так оно велико. Воды Шелия наполнены странными животными и растениями и таят в себе много неизведанного. На берегу озера можно увидеть дом Исследователя Глубин. Говорят, что раньше это был обычный молодой человек, но однажды он забрел в окрестности крепости Герудо. Что там с ним происходило, неизвестно. Но вернулся он оттуда явно не в себе: стал питаться какими-то жуками, переселился на озеро и начал ставить разные немыслимые эксперименты.
Исследователь охотится на озерную дичь, вынимает из нее разные органы и хранит их в стеклянных колбах. В его доме можно найти колбы с разноцветными зловонными жидкостями, протухшую рыбу и осклизлые пучки водорослей. Сам Исследователь так пропитался этими ароматами, что никто не может выносить общения с ним. Единственный, кто посвящен во все гениальные изыскания Исследователя, — осьминог, живший в аквариуме в его доме. И если хорошо присмотреться, покажется, что «лицо» этого домашнего питомца напоминает лицо Исследователя. Вероятно, сказались долгие годы тесного общения.
Общей валютой во всех этих землях служат рубины. Ими можно оплатить любые предметы, услуги и пищу. Размером с горошину, они легко помещаются в карманах любой одежды. Деньги из металла жители Аграмонта не делают по простой причине — металлы добывают только гномы, да и то так мало, что хватает их лишь на оружие и инструменты. А рубины добывают на горных рудниках, принадлежавших королевской семье, в любом необходимом количестве. А потому только правитель Аграмонта определяет, сколько их будет в стране и что можно на них покупать.
На всей территории Аграмонта имеют силу магические музыкальные инструменты — флейта фей, хранимая детьми леса, и флейта времени, переходящая по наследству в королевской семье Каруле. Мелодии, сыгранные на этих инструментах, творят чудеса и служат ключами, открывающими проходы в различные провинции.
Когда-то давно народы Аграмонта жили дружно. Никто не ссорился, все общались и помогали друг другу. Но однажды огневолосая цыганка Гандира посеяла вражду между народами. Своим колдовством она создала преграды между некоторыми провинциями. Каждый из враждующих народов стал жить сам по себе, держа в сердце необъяснимую неприязнь к соседям. Аграмонт сделался уязвим и слаб. Не было уже единого войска, порожденного звездными феями. Ведь верно говорят, что пять пальцев по одному намного слабее, чем кулак.
Единственные, кто по своей детской непосредственности не стал хранить в сердце вражду к другим народам, это кокиры, вечно юные человечки. Благодаря этому кокиры вновь получили возможность беспрепятственно пересекать все границы Аграмонта. Поэтому именно среди кокиров родился Избранный, тот, кто может спасти этот мир от растущего зла, объединив народы в общую силу.
Наша история — история мальчика и феи. Наша история — история борьбы добра и зла. И когда раздробленное станет целым, когда маленькие огоньки сольются в огромный сияющий факел, свет добра разгонит тьму, сгустившуюся над прекрасным миром Аграмонт.
Глава 1
Вещий сон
Алин спал. Ночь была необыкновенно темной, без луны и звезд. Вот уже несколько ночей сон мальчика полнился тревогами и кошмарами.
Алину снова и снова снилось, что он стоит под проливным дождем у стен старинного замка. Черными пиками пронзают тяжелое небо сторожевые башни. Сполохи молний выхватывают из темноты высокие каменные стены… Ворота открываются, и мимо мальчика проносятся две лошади с седоками. На первой, белой, сидят двое: женщина-воин с решительным лицом под тяжелым шлемом и юная девушка. На голове девушки — корона, значит, она принцесса. Она испуганно съежилась между мокрой шеей коня и доспехами своей защитницы. Второй конь черен как ночь. Глаза как горящие угли. Он несет страшного человека в красном плаще, развевающемся за плечами. Человека зовут Гонандорф Аратеро…
Черный конь несется прямо на Алина! Чернильная вязкая грязь ледяными брызгами разлетается в стороны. Конь встает на дыбы — он сейчас раздавит Алина! Мальчик хочет убежать, но не может пошевелиться… Тело онемело, ноги словно приросли к земле. Еще секунда — и серебряные подковы ударят Алину в лицо!
А в это время с другой стороны Деревни кокиров…
— Нави, Нави! Где ты? — Тихий голос Деку-дерева ветер разносил по всему лесу. — Нави! Где ты, моя любимая фея? Над Аграмонтом нависла опасность. Сохнет земля, и сохнут мои корни. Я чувствую, что умираю. Нави, найди Избранного и приведи ко мне. У нас мало времени. Только Избранный может спасти Аграмонт. Спеши, Нави! Лети и найди его!
Маленькая фея, как светлячок, прорезала предрассветную тьму яркой полосой. Она знала, кто Избранный. Она давно ждала того времени, когда ей будет разрешено сопровождать его. Избранный рождается уже со многими знаниями и умениями, обладает даром предвидения, он сильнее и благороднее своих сверстников. Но до поры эти свойства не замечает ни он сам, ни окружающие. Теперь время пришло.
Нави летела к дому Алина — ведь он и был Избранным, хотя пока об этом не догадывался.
Вот и показалась роща, где стоял дом Алина. Как и все кокиры, он устроил себе жилище в дупле дерева. Деревья кариаты издалека напоминают небрежно скрученные из шнуров канаты. Ближе к вершине «канаты» будто раскручиваются, рассыпаясь отдельными ветвями, мохрятся кудрявой зеленью. В разных местах отдельные «шнуры» свиваются в петли, формируя глубокие дупла. В стволах именно этих деревьев кокиры издревле обустраивают свои уютные дома.
Нави скользнула в открытое окно, приземлилась на подушку к Алину и принялась его будить.
— Вставай, Алин, вставай! Ну, давай же!
Она дергала изо всех сил мальчика за пальцы, но тот лишь метался во сне и не открывал глаз. Фея закружилась над Алином, гневно крича:
— Боже! Он не только ничего не чувствует, но и ничего не слышит! Я удивляюсь, как судьба всего Аграмонта может лежать в руках такого беспробудного засони!
Она со всей силы дернула мальчика за прядь волос. Алин проснулся и резко сел в постели. Зевнув, он уставился на фею.
— Привет, муха! Это ты меня разбудила? Зачем? Впрочем, я не в обиде. Сам я никак не мог вырваться из этого жуткого сна.
Алин встряхнул головой, отгоняя страшное наваждение.
— Я не муха, — обиженно надула губки Нави, — я фея. И между прочим, ТВОЯ фея. И будила я тебя не просто так. На то есть веская причина. Ты должен быстрее прийти к Деку-дереву, он зовет тебя. Кстати, я — Нави.
— Приятно познакомиться. А я — Алин. — Алин привстал, сделал неуклюжий поклон и снова плюхнулся на постель. — У меня есть своя фея? Без экзамена? Это за что же я заслужил более легкую судьбу, чем все остальные? Наверное, я просто еще сплю… Да и зачем бы я понадобился Деку-дереву в такую рань?
— Ну, насчет более легкой судьбы я бы не спешила говорить, — нахмурилась Нави. — А теперь вставай и пошли. Нельзя медлить. Все ответы ты получишь у хранителя. Если будешь копаться и дальше, когда мы придем, может оказаться уже поздно!
Отчаянная решительность феи заставила мальчика подняться с кровати и спешно начать собираться. Первым делом Алин попытался найти свои сапоги, но их не было на привычном месте. В недоумении Алин заглянул под кровать. Обувь валялась там, небрежно смятая и грязная настолько, будто вместо сна Алин всю ночь бродил по болоту. Измазанная чем-то черным так, что и смотреть было страшно, пара сапог вызвала у мальчика какие-то смутные неприятные воспоминания. Уж очень черная земля, измазавшая сапоги, напоминала о недавнем сне. Подумать об этом странном переносе сновидения в реальность у Алина времени не было. А потому он незаметно стряхнул грязь и натянул свою чумазую обувку на ноги.
Алин вышел на крыльцо и потянулся. Его дом представлял собой большую комнату в дупле дерева. С крыльца, державшегося на деревянных подпорках, к земле спускалась добротная лестница.
Легкий туман затянул небо персиковой пеленой. Стояла тишина, только изредка попискивала мышь в незримой норе или шуршал листьями трудяга-еж. Вдруг над горизонтом появилась ослепительно белая полоса, расширяясь на глазах. Еще секунда — и начался рассвет. Светило радостно будило своим сиянием природу: зачирикали птицы — еще неуверенно, но дружно, как по команде; зашептались раскрывающиеся цветы. Сначала один прозрачный луч скользнул по дому Алина, потом другой. Прогоняя ночную зловещую тьму, свет быстро растворял завесу, укутавшую землю. Наступило утро.
Мальчику пришлось зажмуриться, так ярко сияло солнце, однако прежде он успел заметить, что к его дому кто-то бежит. Это была Салия.
Салия и Алин дружили с самого раннего детства. Алин даже не задумывался, старше ли его Салия. Вероятно, да. Порой ему казалось, что Салия взяла некое шефство над своим братом-другом. Ее суждения были разумны, советы — уместны и ненавязчивы. Девочка умела разогнать тоску заливистым смехом, и все неудачи тут же забывались. А какой волшебный чай она заваривала! А какой душистый пирог могла испечь! В общем, Салия представляла для Алина настоящую семью — и мама, и друг, и сестра. «Чудная девчонка!» — с нежностью подумал Алин, завидев ее.
Кокир спустился с лестницы навстречу девочке. Его так и распирало сообщить подруге новость.
— Привет, Салия! Знакомься, это Нави — моя фея!
Салия засмеялась:
— Ну, наконец-то! Теперь ты настоящий кокир, и у тебя есть своя собственная фея! Теперь есть еще кто-то, кто присмотрит за тобой. И раз она досталась тебе без экзамена, то, как я понимаю, тебя ждут великие дела.
Нави сердилась из-за возникшей задержки.
— Хватит ворковать! Мы опаздываем, Алин. Мы спешим к Деку-дереву, ты не забыл?! Не задерживай нас, Салия, пока!
Салию удивила резкость феи.
— Но, Алин! К Деку-дереву поставили стражника, и он пустит только Избранного с оружием. А у тебя нет ни меча, ни щита. Твоя фея, по-моему, спешит.
— Я все-все знаю, — перебила Нави. — Между прочим, я любимая фея хранителя. И моего присутствия достаточно для прохода через любую охрану!
Салия только покачала головой им вслед. Некоторая женская заносчивость была известной чертой фей. Да и ревность слышалась в голосе новоявленной феи Алина. Салия вздохнула — теперь придется делить Алина с Нави, как это ни смешно звучит. «Муха с характером, а самомнение какое!» Салия снова покачала головой.
* * *
— Ой! — вскрикнула Нави, увидев стражника, преградившего им дорогу. — Мне кажется, этот громила не знает, что я любимая фея хранителя!