О ТОМ, ЧЕГО НЕТ В ЭТОЙ КНИГЕ
Прежде всего должен признаться: с большим удовольствием читал эту книгу на эстонском языке, а затем переводил ее на русский. Все в ней было интересно и понятно. И хотя мне самому не довелось быть в Эстонии в то время, которое описано в повести Эно Рауда, от своих эстонских друзей я слышал много рассказов об их жизни в годы войны под игом оккупантов.
Думаю, что не каждый из наших юных читателей хорошо знает Эстонию, ее историю, географию, народные обычаи. И то, что любому таллинскому или тартускому школьнику известно и понятно, не обязательно будет так же ясно, например, школьникам Москвы, или Новосибирска, или Владивостока — любого места, находящегося вне Эстония, куда может попасть книга Рауда. Поэтому и надо рассказать читателям этой книги кое о чем, что нелишне знать и помнить, читая «Огонь в затемненном городе».
Во-первых, кто такой Эно Рауд? Возможно, читатели впервые знакомятся с этим именем. А в школах и детских садах Эстонии вряд ли найдется такой мальчик или девочка, которые не знали бы ни одной из двадцати книжек, написанных этим талантливым советским детским писателем. Одна из его книжек для самых маленьких, которая называется «Коротыш», особенно популярна в Эстонии. Даже магазин игрушек в Таллине так и называется теперь — «Коротыш», по имени героя этой книжки — кукольного человечка. Однако отсюда вовсе не следует, что Эно пишет главным образом для малышей.
Его повести для ребят 12–15 лет тоже очень популярны среди эстонских школьников. Кроме русского языка и нескольких языков народов СССР, рассказы и повести Рауда переведены на английский, французский, немецкий, чешский, польский и финский языки.
Повесть, которую вы будете читать, во многом автобиографична. Писатель ничего не выдумал: почти все события, описанные в книге, случились или с ним самим, или с его близкими друзьями и знакомыми. Автор только объединил их, будто все это происходило с одним человеком, героем повести Юло Пихлатом.
Действие повести разворачивается в годы войны, причем время обозначено точно: июль 1941 года — 22 апреля 1943 года.
О Великой Отечественной войне и об участии пионеров и комсомольцев, находившихся в оккупированных районах, в борьбе с врагом читатели уже наверное знают по таким прекрасным книгам, как, например, «Молодая гвардия» или «Улица младшего сына».
Сравнивая эти книги с «Огнем в затемненном городе», можно заметить, что поведение оккупантов в Эстонии было несколько иным, чем в захваченных областях России, Украины и Белоруссии, и жизнь с приходом оккупантов в города и деревни Эстонии хотя и изменилась, но не нарушилась полностью, как это было в других местах.
Кое-кто еще, пожалуй, подумает, что автор, которому в 1941 году было 13 лет (как и герою повести), плохо помнит то время, ошибается и неверно описывает жизнь в маленьком эстонском городке под игом немецких фашистов. Но это, конечно же, не так.
Надо не забывать, что, захватывая чужие территории, фашисты вели очень хитрую политику.
Прибалтийские советские республики были оккупированы в первые же месяцы войны, и зимой 1941 года, когда немецко-фашистские войска подошли к самой Москве, Эстония уже находилась в глубоком тылу немецкой армии.
Заинтересованные, чтобы в тылу у них было как можно спокойнее, немцы до поры до времени шли на разные хитрости, создавая видимость существования какого-то самостоятельного эстонского самоуправления при немецком генеральном комиссаре.
Надо помнить и еще об одном очень важном обстоятельстве. До июня 1940 года Эстония более двадцати лет была буржуазной республикой, капиталистическим государством. С момента восстановления Советской власти в Эстонии до начала Великой Отечественной войны прошло всего 11 месяцев. За столь короткое время Советская власть, естественно, не могла укрепиться в Эстонии в той же мере, как на Украине, в Белоруссии и РСФСР, где уже почти два с половиной десятка лет шло строительство социализма. И положение в общественной жизни и экономике Эстонии в 1940–1941 году существенно отличалось от положения во всем остальном Советском Союзе. Достаточно, например, напомнить, что до Великой Отечественной войны в Эстонии было создано лишь несколько колхозов, а переход на советскую валюту был осуществлен в конце ноября 1940 года.
В тот первый предвоенный год становления Советской власти в Эстонии далеко не во всех школах и гимназиях успели появиться пионерские и комсомольские организации. Их создание тогда только начиналось и проходило в сложной политической борьбе.
Теперь вам станет понятно, почему Юло Пихлат и его друзья не были пионерами и почему в книге не говорится о действиях пионерских и комсомольских подпольных организаций.
Пусть Юло, Олев и Линда не произносили перед строем слова пионерской клятвы, но они действовали как настоящие пионеры, как патриоты своей родины.
Сначала наивно, по-детски воспринимая фашизм, как воплощение несправедливости, Юло и его друзья постепенно, но все же довольно быстро приходят к пониманию звериной сущности фашизма.
Внимательно наблюдая жизнь в оккупированном городке, ребята убеждаются, что фашизм порождает и воспитывает в людях вероломство, предательство, подлость, жестокость по отношению к слабым и ненависть к другим народам.
Юло говорит в книге: «Тогда я подумал, что такими зверями делает людей фашизм. Не имеет значения — ты немец, эстонец или любой другой национальности, но если ты становишься фашистом, ты перестаешь быть человеком… И еще я подумал: самое страшное, что фашисты внешне похожи на остальных людей».
Юло и Олев, выступая истинными рыцарями справедливости, объявляют фашизму войну, и, читая книжку, видишь, как все серьезнее и опаснее для жизни самих ребят становятся их действия против оккупантов.
В повести Рауда показана жизнь лишь нескольких эстонских школьников в годы войны, но внимательный и логически мыслящий читатель понимает: были в Эстонии и другие такие же Юло и Олевы.
Возможно, кое у кого возникнет вопрос: почему герои повести «Огонь в затемненном городе» не примкнули к настоящим подпольщикам-партизанам, почему их действиями не руководят взрослые, коммунисты? Чтобы ответить на него, нам вновь придется обратиться к истории Великой Отечественной войны.
В 1941–1942 годах судьба большинства эстонских патриотов сложилась трагически. В результате острой классовой борьбы и предательства одного из руководителей эстонского подполья многие коммунисты и комсомольцы, оставшиеся на оккупированной территории для подпольной работы и организации партизанского движения, были арестованы и расстреляны оккупантами и их приспешниками.
Фактически партизанская борьба стала шире развертываться на территории Эстонии в 1943 году.
Я уверен, что после прочтения «Огня в затемненном городе» у многих ребят пробудится интерес к истории и сегодняшнему дню Эстонии. Получше узнать Эстонию им помогут книги. Назову несколько. Первая — исторический роман Эдуарда Борнхёэ «Мститель»; вторая — веселая повесть эстонского классика Оскара Лутса «Весна» (эти книги упоминаются в повести Рауда); третья — повесть Виллема Гросса «Крылья расправляются», в которой рассказывается о борьбе в эстонской школе в 1940 году за создание комсомольской организации; четвертая — «Рассказы об Эстонии» Валентина Рушкиса, написанная специально для ребят среднего школьного возраста.
Буду очень рад, если повесть Эно Рауда понравится вам и если герои книги — Юло Пихлат, Олев Кивимяги, Линда Вескоя — станут вашими друзьями.
Заключить свое маленькое предисловие мне хочется вот чем. Эта книга переводилась в канун двух великих дат в жизни нашей страны и всего мира: 100-летия со дня рождения В. И. Ленина и 25-летия со дня Победы над фашистской Германией. Эти две даты связаны между собой уже потому, что в Великой Отечественной войне народы нашей страны отстояли завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, вождем которой был Ленин.
Пусть же перевод и издание этой книги будут нашим скромным вкладом в празднование двух великих юбилеев.
Геннадий МУРАВИН
ПРИХОД НЕМЦЕВ
Перво-наперво должен заметить, что, когда немцы оккупировали Эстонию, мне было тринадцать лет. Уже вскоре после начала войны мы с бабушкой эвакуировались в деревню к тете. Дело в том, что частые воздушные тревоги плохо действовали на бабушкино здоровье, а поскольку у меня были каникулы, я мог поехать с нею. Ведь и в деревне кто-то же должен был присматривать за старушкой и заботиться о ней.
У моей тети и ее мужа маленький хутор. Поэтому мы с бабушкой участвовали в различных полевых работах, на сенокосе и так далее. Время от времени я еще добывал, как говорится, приварок: удил рыбу в протекавшей поблизости речке.
Моя тетушка имеет привычку говорить: «Ох ты Господи, что же теперь будет?» Это ее любимое выражение. Если куры забираются в ягодник, она всегда говорит: «Ох ты Господи, что же теперь будет? Куры в саду!» И когда первый немецкий мотоциклист проехал через деревню, она тоже сказала:
— Ох ты Господи! Что же теперь будет? Немцы уже здесь!
— Теперь начнется фашистская оккупация, — сказал я.
Но дядя прикрикнул:
— Ты, пацан, закрой клювик!
Я, конечно, закрыл так называемый клювик, но фашистская оккупация все-таки началась. Кстати, мой дядя вовсе не плохой человек. Просто у него нервы сдали.
Никаких боев в наших местах не было. Я горячо сожалел об этом, потому что надеялся подсобрать немножко военного снаряжения, которое можно было бы использовать позже при необходимости. Но все произошло очень просто и спокойно. Накануне вечером последние красноармейцы отступили от хутора С
Уже ближайшие часы показали, что о яйцах немец говорил не зря. По деревне начал ездить открытый вездеход. Впереди, рядом с водителем, сидел офицер в высокой фуражке с козырьком. Эта машина не пропустила ни одного двора, даже к Пээтеру-Бобылю заезжала. И всюду офицер вежливо осведомлялся: нельзя ли получить дюжину яиц или немного масла. В двух хуторах солдаты уже заплатили за молоко новыми деньгами. И людям было любопытно, как они шуршат — эти немецкие марки. Вот некоторые хозяйки и потащили к машине яйца и другую снедь. Зато как они огорчились, когда офицер и не подумал шуршать марками. Поднял только руку к козырьку и сказал: «Фиилен данк!» — «Большое спасибо!» — и похвалил эстонских крестьян за то, что они помогли накормить немецких солдат.
— Чтобы у тебя эти яйца в горле застряли! — завопила с горя хозяйка соседнего хутора. — Чтобы от этой ветчины у тебя чирьи по всему телу пошли!
Но подобные причитания немцев мало трогали, и вскоре вездеход завернул на наш двор.
Тетя тоже любопытствовала посмотреть на марки собственными глазами. Ну, лишнего масла у нее сейчас нету, а яйца… Яйца, пожалуй, должны найтись.
Я тогда еще был не опытен, не подготовлен для борьбы и глуп. Но ведь было известно, зачем немцы появились здесь, и в душе моей бушевала ненависть к оккупантам, которые нагло заявили, что у нас много яиц и они начнут есть эти яйца. Я чувствовал: необходимо сделать нечто такое, что показало бы оккупантам — эстонцы перед ними не заискивают. И я сделал это. Теперь мой поступок, пожалуй, выглядит детской выходкой. Но все-таки он доказывает, что даже мальчишка ростом по пояс взрослому человеку может выступить против захватчиков по мере своих сил.
Неподалеку от коровника, вблизи колодца, у нас была молочня. Это такое место, где держали в холодной воде бидоны с молоком, чтобы оно не скисло. В молочне хранилась и толстая тетрадь, куда каждый раз записывали молоко, сданное на сепараторную. К тетради был привязан бечевкой чернильный карандаш.
Про этот карандаш я и вспомнил. Тихонько пробрался в молочню, сорвал карандаш с бечевки и сунул в карман. Затем я пошел к немецкой машине и сделал вид, словно меня ужасно интересует немецкая техника. Но в действительности меня интересовали яйца. У меня был план. Я хотел сыграть с немцами злую шутку. «Что может разозлить их?» — подумал я. И решил: пятиконечная звезда! Звезда — такой знак, который наверняка разозлит их. Но это должна быть обязательно пятиконечная звезда. Когда немцы повернулись ко мне спиной, я схватил одно яйцо, послюнявил карандаш и быстро нарисовал на нем пятиконечную звезду. Затем осторожно положил яйцо снова на место так, чтобы звезды не было видно.
Очевидно, неожиданно большая добыча обрадовала немцев, и они всё разговаривали с тетей, не обращая на меня внимания. Так мне удалось разукрасить ровно десять яиц.
Когда машина выехала со двора, тетя стала зло ругать немцев за то, что они не заплатили. Но я был доволен собой.
Конечно, я и в тот раз не считал свой поступок каким-нибудь геройством. Не думаю, чтобы кто-нибудь из немцев подавился яйцом с пятиконечной звездой. Но все же я принудил немцев есть яйца с пятиконечной звездой. Я все-таки хоть что-то сделал. По крайней мере, хоть немного разозлил оккупантов. И я был доволен этим.
САМООБОРОНА
Сразу же, как только пришли немцы, начал действовать и Союз самообороны. Говорят, что задача самообороны — поддерживать порядок в деревне. Вполне возможно. Стало быть, самооборона и поддерживает немецкий порядок.
Но лучше я расскажу о том, что случилось мне видеть собственными глазами и слышать собственными ушами.
Впервые увидел я самооборонщиков около лавки. Должен сказать, что внешне они ничем не отличались от остальных людей. Только на рукавах у них были белые повязки, а у одного — ружье за спиной. Они проверяли документы у прохожих.
Я подошел к ним и спросил, почему они проверяют документы.
— Жидов выслеживаем, сынок, — сказал самооборонщик с винтовкой, — жидов и красных!
Тут я его узнал. Ведь это был Манивальд Лооба, который недели за две до прихода немцев куда-то вдруг таинственно исчез. Говорили, что он скрывался в лесу и что именно он застрелил кузнеца. Кузнец однажды говорил вот тут, около магазина, что Россия — слишком большой кусок для Гитлера и что, наверное, в России немец себе рыло ошпарит. Манивальд Лооба издавна враждовал с кузнецом, и якобы именно из-за этих слов Манивальд и застрелил кузнеца. Может быть, из той же самой винтовки, что теперь висела у него за спиной.