Должно быть, они шли за мной по пятам по усыпанной валунами равнине, не отставая ни на шаг. Я мысленно выругал себя за неосторожность. Надо же было настолько увлечься слежкой за горожанами и не заметить, что и за мной следят. Пришло время расплачиваться за свое легкомыслие.
— Так-так, — произнес Редкозубый с ухмылкой. — Кого это мы здесь видим? Самого Вольного Рыцаря в сверкающих доспехах! — Голос его звучал издевательски.
— Ха-ха-ха! — злобно осклабился его приятель Котелок. — Спасаем, значит, прекрасную даму, выручаем ее из беды? Какой благородный поступок! Я потрясен, сэр рыцарь!
Я ничего не ответил ему. Я могу биться об заклад, поставив на кон свое собственное копье, что оба эти негодяя за всю жизнь не совершили ни одного поступка, достойного звания рыцаря. Скорее всего, это была парочка сбившихся с пути истинного оруженосцев, которые промышляли мелким воровством или разбоем на больших дорогах, устраивая засады в лунную ночь.
Однако они были вооружены, а следовательно, опасны. Я прекрасно понимал, что нельзя недооценивать своих противников.
Редкозубый вытащил из ножен кривой меч и, размахивая им над головой, двинулся мне навстречу. Несмотря на чешуйки ржавчины на потемневшей стали, клинок выглядел зловеще и все еще мог нанести серьезную рану.
— Сейчас же отойди от девки и давай сюда кошелек! Мы видели, как ты получал деньги от одного жирного купца! — заорал Редкозубый.
— Только пикни, и мы тебя быстренько зарежем, — добавил Котелок, угрожающе проводя пальцем по своему горлу. Он вытащил огромный двуручный меч и, мерзко ухмыляясь, помахал им перед моим носом. — И не рыпайся, а то и бабу твою прикончим, — гавкнул он.
— Меня заинтересовало ваше предложение, — ответил я, вынимая из ножен свой меч. — Но, боюсь, по доброй воле денег я вам не отдам. Попробуйте отнимите, если получится. Кстати, ты, жирный индюк! — обратился я к одному из громил. — Не подскажешь, что это у тебя на голове? Цветочный горшок, что ли?
Детина переменился в лице. Он весь кипел от гнева. Просто удивительно, какое действие может оказать пара вопросов.
— Он — мой, — гаркнул Котелок, отпихнув Редкозубого. — Отвали! Я сам с ним разберусь!
Взревев, как разъяренный бык, и пригнув голову, он бросился на меня. Его огромный меч со свистом разрезал воздух.
Я подпустил толстомясого дурня поближе и неожиданно сделал шаг в сторону. Ловкий маневр помог мне отразить тяжелый удар. Наши мечи скрестились с такой силой, что искры засверкали, и острая боль пронзила мне руку от запястья до плеча.
Котелок зарычал от ярости: его постигла неудача. Этот недоумок обладал силищей, как у медведя, но был тяжел и неповоротлив.
Я метнулся влево и сделал выпад в тот самый миг, когда он снова накинулся на меня.
Мой клинок засвистел, и острие коснулось его лица. Мгновение — и острие моей сабли уже процарапало ему щеку, оставив огненный след на коже. Из раны хлынула кровь, и мой противник взревел еще оглушительнее.
Завыв, как зверь, он снова поднял свой палаш и рубанул со всего размаху. В этот момент Редкозубый подставил мне подножку, и я неожиданно грохнулся оземь. Грабитель считал, что таким хитроумным способом поможет своему приятелю, но вместо этого оказал ему медвежью услугу, сохранив мне жизнь.
Вместо того чтобы разрубить меня пополам, широкий палаш ударил по соседнему валуну и вылетел из могучей лапищи Котелка. Я воспользовался удачным моментом и метнул свой меч прямо в горло Редкозубому.
Острый, как бритва, клинок блеснул в лунном свете, очертив плавную дугу. Судьба Редкозубого была решена: мой меч пробил кожаный нагрудник и перерезал ему глотку с такой же легкостью, с какой горячий нож режет сливочное масло.
Протянув руку, я поднял лежащий на земле палаш Котелка и вскочил на ноги. Глянув на своего приятеля, грабитель перевел взгляд на меня, и на его лице отразились недоумение и страх.
— Ну, теперь мы с тобой остались вдвоем, Кухонный Горшок, — произнес я.
Завыв, как раненый зверь, Котелок вытащил из-за пояса зазубренный нож и двинулся на меня.
Я мгновенно упал на колени, пригнул голову и выставил вперед меч.
Котелок не сумел вовремя остановиться: в следующую секунду он споткнулся — буме! Затем еще один леденящий кровь звук: хрясъ! — и неповоротливый детина грудью упал на торчащий острием вверх клинок. У меня задрожали все мускулы, и даже плечи заныли от напряжения — таким могучим был ответный удар.
Я поднял глаза. Котелок навис надо мной: голова его оказалась в нескольких сантиметрах от меня, на уродливом глуповатом лице застыло удивленное выражение.
— У-р-р! — еле слышно прохрипел он, тупо тараща глаза. Из угла его рта текла тоненькая струйка крови.
Застонав от напряжения, я оттолкнул от себя тяжелую тушу. Он мешком рухнул на землю, вцепившись пальцами в торчавшую из груди рукоять меча.
Обессиленный, я с трудом поднялся на ноги. Эта парочка была не из тех, кто оттачивает искусство боя на полях сражений. Нет, они не были настоящими рыцарями. Они больше походили на самоуверенных выскочек-оруженосцев, которые частенько увиливают от своих обязанностей. Теперь пришло время заплатить сполна.
Однако цена была чересчур высока, и мне была ненавистна мысль, что именно я рассчитался с ними за все. Да, быть вольным рыцарем непросто, иногда приходится выполнять грязную работу.
— Гу-гу-гу, ва-ва-ва!
Я оглянулся. Нищая Красавица, облаченная в показной наряд со стеклярусом и мишурой, все еще была привязана к скале. Я приблизился к ней и, распутав веревки, сорвал тряпку со рта.
Она хватала воздух, заливаясь горючими слезами. Ее прекрасные синие глаза, похожие на два ярких сапфира, глядели прямо на меня.
— Теперь вы спасены, — сказал я девушке.
— Нет, сэр рыцарь, — захлебываясь рыданиями, пробормотала она. — До спасения еще далеко.
7
— Что вы такое говорите! — воскликнул я.
— Нам всем грозит большая опасность, — сказала пленница, и лицо ее исказилось от страха. — Нам нужно уходить из этого злосчастного, проклятого места, и как можно скорее! — Она захлебнулась в слезах, градом катившихся из ее прекрасных глаз. — Как можно скорее! — повторила девушка. — Вы слышите меня?
Я прекрасно ее слышал, но не понимал, о чем она говорит.
— Если вы думаете о горожанах, то они вряд ли вернутся сюда, — разубеждал я бедняжку. — Судя по тому, как стремительно они неслись по равнине, мы их здесь еще долго не увидим.
— Я не их имею в виду, — снова зарыдала девушка. — Это ужасное место. Надо скорее уходить…
— Ну, хорошо, хорошо, — успокаивал я красавицу. Конечно, она испытала сильное потрясение, но я не собирался поддаваться панике, обуревавшей несчастное создание, — ее страхи казались мне глупыми. — Но куда вы хотите идти? Обратно в город нельзя…
— Вы правы, — нервно проговорила она, перейдя на еле слышный шепот. — Я не могу вернуться туда. Теперь не могу… — Она упала на колени, заливаясь слезами. — После того, что они со мной сделали…
Я вытащил из кармана носовой платок и протянул его Нищей Красавице. Она с благодарностью взяла его и принялась утирать покрасневшие глаза и мокрые щеки.
— Меня хотели принести в жертву, — ее слова звучали четко и ясно, рассекая ночной воздух, как рапира. — Я умоляла отца, но… но… Ах, сэр рыцарь, его интересуют только деньги…
— Золото не пойдет ему впрок, — мрачно пробурчал я. — Старик уже, наверно, растратил весь свой капитал в ближайшем кабаке…
— Всегда выбирают только самых бедных… — горестно продолжала девушка. — Богатые купцы ни за что бы не отдали своих дочерей… А теперь… — она покачала головой, — мне нельзя возвращаться… Если я вернусь, горожане сразу поймут, что дракон остался голодным, и тогда… Ах, сэр рыцарь, мне некуда больше идти.
Девушка поведала мне о своей судьбе, и все разъяснилось: и нелепые бредни Павлина, и стражники, внимавшие каждому его слову, и ночное шествие с факелами по пустынной равнине.
Ну конечно! Все жители города истово веровали в то, что если они привяжут невинную девушку к скале и принесут ее в жертву, то вымышленный дракон оставит город в покое. Это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
Я улыбнулся красавице, увешанной дешевыми побрякушками. Без сомнения, горожане думали, что оловянные браслеты и нитки стеклянных бус на шее привлекут внимание чудовища, — ведь именно так говорится в легендах!
— Не волнуйтесь, — успокоил я красавицу, пока она утирала свои небесно-синие глаза. — Я — вольный рыцарь, и на своем веку повстречал немало диковинок. И ведьмы попадались, и злые колдуньи… Если бы на свете существовали такие чудовища, как драконы, я бы непременно наткнулся хотя бы на одного из них во время моих странствий. — Я рассмеялся. — Поверьте мне, синеглазка, никаких драконов здесь нет и быть не может.
— Но если драконы не существуют, то… то… то… — запинаясь пробормотала девушка, глядя вдаль через мое плечо, — тогда кто же это?
В эту секунду на меня пахнуло зловонием, воздух наполнился гнилостным духом тухлых яиц и залежавшейся падали. И сразу же за спиной я услышал тихое зловещее шипение…
«Нет, — подумал я, — этого не может быть! Или может?» У меня был только один способ найти истину. Я ухватился за рукоять меча с такой яростью, что у меня побелели костяшки пальцев, и медленно повернулся в ту сторону, куда глядела девушка.
И сразу же пожалел об этом.
Там, прямо перед собой, я увидел самое жуткое чудовище из всех, кого мне когда-то приходилось встречать на своем пути.
У страшилища было длинное шишковатое туловище и четыре мощные лапищи с острыми когтями. Оно смотрело на меня кроваво-красными глазками, которые недобро сверкали на чешуйчатой морде. А когда этот урод раскрыл свою вонючую зубастую пасть, запах гнили и разложения стал совсем невыносимым.
— Ккххххххххсссс!
Гнусная тварь испустила глухое шипение. Длинный раздвоенный язык быстро ходил взад-вперед, то высовываясь из пасти, то скрываясь за желтыми клыками, с которых плотоядно капала слюна. Немигающими глазами чудовище уставилось в какую-то точку за моей спиной. Я с содроганием осознал, что оно устремило свой взгляд на Нищую Красавицу. Точнее, оно пялилось на ее шею.
Девушка будто застыла на месте, от страха она и пальцем не могла шевельнуть. Я быстро сообразил, что нужно делать.
— Ожерелье, — шепнул я ей.
— Мое ожерелье? — еле слышно пробормотала несчастная жертва.
— Да, — кивнул я. — Быстро дайте его мне…
Она сорвала с себя вульгарное, кричащее украшение — нитку из цветных стеклянных шариков — и протянула его мне. Я тотчас же схватил побрякушку и принялся размахивать ею прямо перед носом мерзкой твари.
— Смотри, гадкое вонючее чудовище, — манящим голосом проговорил я, пытаясь задобрить эту образину. — Тебе нравится, да? — продолжал я, пятясь назад. — Давай иди сюда. Ну, чего же ты ждешь?
Страшилище, покачиваясь, решало, что ему делать. Оно переводило взгляд с Нищей Красавицы на нитку пестрых бусин в моей руке, думая, вонзить ли зубы в белую плоть или схватить переливающуюся всеми цветами радуги приманку. Раздвоенный язык трепетал, а когти скребли засохшую землю.
Внезапно, огласив равнину душераздирающим воплем, эта тварь откинула назад голову, сделала крутой поворот и потопала по направлению ко мне.
Я продолжал отступать, желая отвести этого людоеда подальше от Нищей Красавицы. И тут произошла ужасная вещь…
Я споткнулся о труп Котелка, валявшийся неподалеку, и рухнул на землю, выронив свой меч.
Чудовище решило воспользоваться удачным моментом. С оглушительным ревом шишковатая тварь бросилась вперед и, клацнув зубами, ухватила меня за левую руку, ту, в которой я держал ожерелье из фальшивых драгоценностей. Клянусь вам, если бы не моя броня, он откусил бы мне кисть целиком. И теперь крепкие челюсти держали меня мертвой хваткой.
Ползучая гадина, рассвирепев от того, что ей никак не удается дотянуться до сверкающих бусин, начала неистово мотать головой из стороны в сторону. Я болтался в зубах у этой твари, как тряпичная кукла.
Последнее, что я помню, — это стремительно приближающийся ко мне огромный валун…
Потом — чернота…
Наконец я очнулся и понял, что меня волокут по каменистой пустоши и что крепкие челюсти все еще сжимают мою руку. Чудище вцепилось в меня, как голодный пес в брошенную кость. Оставался только один выход. Я всегда прибегаю к такому приему, когда оказываюсь в безвыходном положении.
Я притворился: мертвым.
Сквозь пыль и грязь, почти в кромешной мгле я сумел различить небольшой проход меж камней, которыми была усыпана безлюдная равнина. Проталкиваясь сквозь узкую щель, эта гадина постоянно ударяла мое тело об отвесные стены. Она не выпускала мою руку, пока не добралась до своего вонючего логова.
И даже внутри пещеры мерзкое создание продолжало таскать меня туда-сюда до тех пор, пока ожерелье не выпало из моей безжизненной руки. Радуясь победе, чудовище бросило меня на землю. Я откатился в угол и застыл, притворившись мертвым, пока отвратительная тварь обнюхивала свою добычу и забавлялась игрой с грошовыми побрякушками.
Я приоткрыл один глаз: в мрачную берлогу пробивался сверху лишь тусклый лучик лунного света. В темноте я заметил, что монстр играет бусами, свисавшими из пасти, и различил его морду, приблизившуюся ко мне. Чудовище опять угрожающе зашипело, и я, впав в отчаяние, испустил стон. На первое блюдо он получил безделушку, на второе сожрет меня с потрохами. Что мне было делать без меча? Я понимал, что защищаться мне нечем.
«Какой печальный конец, — с грустью подумал я, — став обедом для дракона, завершить жизнь в его чреве».
А я-то считал, что дракон — это местное суеверие! Мне нужно было повнимательнее прислушаться к легенде Павлина. Во всех историях есть доля правды. Конечно, тогда меня сбило с толку само слово «дракон». Для меня драконы были сказочными существами, жившими только в народных преданиях, — эдакие трехглавые огнедышащие твари с перепончатыми крыльями и раздвоенным хвостом. Таких драконов действительно не было на свете. И чудовище, нависшее надо мной, по сути дела, тоже не было драконом. Но когда оно раскрыло свою зубастую пасть и дохнуло на меня гнилостным запахом, я подумал, что слово это вполне подходит для обозначения мерзкого пресмыкающегося.
Я медленно встал на ноги и замер, сжав кулаки. Если этот монстр проглотйт меня, постараюсь хотя бы застрять у него в глотке.
Плотоядно урча, дракон начал придвигаться ко мне.
8
И тут, совершенно внезапно, тоненький луч света, проникающий в логовище дракона, закрыла чья-то тень.
— Сэр рыцарь! Сэр рыцарь! — позвал меня кто-то.
Я узнал голос Нищей Красавицы.
Чудовище, услышав человеческий голос, на секунду остановилось.
— Вот, держите! — крикнула мне девушка, и тотчас же что-то со звоном упало на дно пещеры.
Я протянул дрожащую руку и нащупал рукоять меча. Оружие подоспело как раз вовремя — громоподобная ящерица, распахнув пошире свою стозубую пасть, собиралась опять броситься на меня. Могу поклясться чем угодно, что я видел остатки непережеванной пищи, которые застряли у этой гадины меж зубов.