— Почему? — озадаченно спросил Шурик.
— Как же это так, — придешь и схватишь за шиворот. А если тебя схватят и потребуют пробку?
— Так ведь я не брал…
— А Петька и Генка брали? Ты что, видел? Дадут они тебе по зубам и правы будут.
— Не дадут. Они меня боятся.
— Значит, на слабых хочешь силу свою показать? Кулаком запугать? Нет, друг, мне таких помощников не нужно.
— Дядя Витя, так я ведь не знал, думал, так лучше.
— Плохо думал. Даже если бы и они взяли пробку, все равно ничего бы от них не добился. Напугал бы их только милицией и все. А они бы пробку в Фонтанку бросили, и никаких бы следов не осталось.
— Как же искать? Вы только скажите, я все сделаю.
— Давай думать. Как, по-твоему, если бы тот неизвестный паренек знал, что пробка принадлежит писателю Толстому, стал бы он ее отвинчивать или постыдился бы?
— Не стал бы.
— И я так думаю. Вряд ли найдется такой мальчик, который не читал бы "Гиперболоид", или "Детство Никиты", или про Буратино. Верно?
— Точно!
— А раз читали, значит, и писателя этого любят, уважают и не станут ему гадости делать.
— Точно!
— Вот давай мы с тобой этим обстоятельством и воспользуемся. Ты расскажи ребятам, что на вашей улице обидели того самого писателя, который написал "Золотой ключик". Я уверен, что все они рассердятся и захотят найти пробку. Так у тебя появится много помощников. И тот, кто похитил пробку, тоже узнает. И может быть, он пробку отдаст не от страха перед милицией, а от стыда. Так вернее будет.
План Виктора захватил Шурика. Он даже вскочил с травы и хлопнул себя по голым ляжкам.
— А вы со мной тоже к ребятам пойдете?
— Видишь ли, меня многие ребята на вашей улице в лицо знают. Сразу пойдет слух, что пробку милиция ищет. Тот, кто ее спер, подумает, что я его в тюрьму собираюсь посадить, испугается, и пробка может пропасть. Поэтому я к тебе и обратился. Всю операцию проведи сам, но меня держи в курсе дела, каждый час по телефону звони. Согласен?
— Еще как! — Шурик готов был расцеловать Виктора. Он бросился к своей одежде. Прыгая на одной ноге и другой нацеливаясь в штанину, он уверял: — Не пожалеете, дядя Витя. Вот увидите! Все сделаю'
— Ты уехать можешь сейчас?
— Еще как! Только тете Лизе скажу. Мы тут рядом.
С тех пор как Шурик стал заниматься спортом и с помощью Виктора овладел некоторыми приемами бокса и вольной борьбы, его авторитет среди мальчишек стал недосягаемым. Он получил почетное прозвище Шурка-Боксер и гордился им. Поэтому на его клич отозвались все, кто в этот час был дома.
Собрались мальчики на пустыре, недавно превращенном в футбольную площадку. Хотя Шурик созвал только самых умных и сильных ребят, учившихся уже в шестых и седьмых классах, к ним, однако, привязалась и мелкота, какие-то недомерки-второклассники, шумевшие и толкавшиеся больше всех. Славик хотел было уж погнать их в шею, но Шурик остановил его:
— Пускай, может, и они пригодятся.
Расселись у стенки на чем попало, и Шурик шепотом сказал:
— Сегодня на нашей улице случилось страшное преступление.
Ужас и любопытство заставили ребят ближе придвинуться к Шурику. Все глаза и рты были раскрыты.
— Таксе преступление, — продолжал Шурик, — какого еще и не было никогда. Про гиперболоид инженера Гарина читали?
Неожиданный вопрос застал всех врасплох. Славик откликнулся первым:
— Читали.
— А "Золотой ключик", про Буратино и Карабаса-Барабаса читали?
Тут уж несколько голосов слились в один. Особенно радостно и звонко кричали малыши:
— Читали! Читали!
— А Петра Первого в кино видели?
— Видели.
— Так вот, все эти книжки и кинофильмы сочинил писатель Толстой. А сегодня утром он был на нашей улице.
— Кто был?
— Толстой, писатель.
— Врешь! — уверенно сказал Андрюшка-геолог, собиравший коллекцию булыжников и кирпичей. — Толстой давно умер, и Пушкин… Все классики умерли. Мне Венька сказал.
Венька, старший брат Андрюшки, учился в университете и знал про все на свете. Спорить с ним было бесполезно. Но Шурик только презрительно усмехнулся:
— Ну и дурахман ты, Андрюха! Слышал звон, а откуда он, не знаешь. То был другой Толстой, который "Войну и мир" написал. Так он умер. А этот живой, на машине ездит.
Шурика поддержали Славка и другие ребята. Андрюшка замолчал. Литературный спор окончился.
— Так вот, — продолжал Шурик. — Приехал сегодня писатель Толстой на нашу улицу на своей машине. Остановился он за углом, в переулке, и пошел гулять. Я так думаю, что он хочет про нас написать и ходил — смотрел, какие мы. А на его машине, на радиаторе красивая такая пробка — девочка с крыльями.
— Я видел! — закричал вдруг маленький Юрка, тихий, чистенький мальчик, прославившийся тем, что он обрезал ножницами свои длинные ресницы, из-за которых его дразнили девчонкой. После этого ресницы отросли еще больше. Юрка очень страдал и при разговоре прятал лицо. Сейчас, когда все уставились на него, он покраснел и стал оправдываться:
— Честное пионерское, видел… Красивая такая, с крыльями.
— И Толстого видел? — с уважением спросил Шурик.
— Не знаю… Видел — дяденька выходил большой такой, и лицо такое… важное. — Юрка изобразил на своем лице строгость, глубокомыслие и надменность. — В нашу парадную зашел.
— Он! — подтвердил Шурик. — Точно! Это он к знакомым заходил. А потом, когда вышел, сел в машину, видит — пробки нет, украли пробку. На нашей улице…
Все затихли.
— А при чем тут мы? — спросил Андрюшка. — Разве мы ее взяли?
— Не все мы, а кто-то один спер. А думать он будет про нас всех.
— Кто?
— Толстой. Подумает, что мы жулики, крадем у людей вещи, и еще такое про нас напишет, вроде как про хулигана Ваську Табуреткина. Давайте, ребята, найдем эту пробку, отнесем ему и скажем, что мы никогда ничего не воруем, а с пробкой вышло недоразумение, ну, вроде случайно…
— Во будет здорово! — обрадовались малыши.
— Давай! — согласился Толя, самый рослый семиклассник, не любивший много разговаривать. — Обойдем все дворы, поговорим и найдем.
— Мы вот как сделаем, — предложил Шурик. — Я уже придумал. Мы создадим штаб по розыску пробки. Он будет называться "Штапорп". Для руководства. Ладно? Членами штаба пусть будут Толя, я и Славик. Потом назначим разведчиков. Вот Юра будет разведчиком, он пробку видел…
— И я! И я! — послышалось со всех сторон.
— Всех назначим, но чтобы была дисциплина.
Организация "Штапорпа" была прервана неожиданным заявлением Ромки из четырнадцатой квартиры. Он все время молчал, видимо колебался, и вдруг, собравшись с духом, сказал:
— Я знаю, кто пробку взял.
Все члены штаба и разведчики обступили Ромку.
— Кто? — спросил Шурик.
— Генка, который два раза скарлатиной болел.
— Откуда знаешь?
— А я видел: он этой пробкой орехи колол.
— С крыльями?
— Ага.
— А где он живет?
Генку, знаменитого тем, что он дважды болел скарлатиной, знали многие. Ответили сразу несколько человек:
— В доме восемь!
— Пошли! — скомандовал Шурик. — Только не все. Пойдут члены штаба и Ромка. Остальные пусть ждут здесь, мы пробку сюда принесем.
— Я тоже буду ждать, — сказал Ромка и отвел глаза.
— Боишься? — спросил Шурик. Ромка засопел.
— Пусть остается, — вступился Толя. — Обойдемся без него.
"Штапорп" в полном составе двинулся к дому восемь.
3
Генка не запирался. Он вызывающе смотрел на членов штаба и, засунув руки в карманы, бренчал чем-то в знак полной независимости. В поступке своем он не видел ничего постыдного.
— Ну, у меня, а что? — развязно спросил он.
— Отвинтил? — сдерживая ярость, спросил Шурик.
— Ну, отвинтил, а что?
— Вот дам по зубам, — не выдержал Славик, — будешь знать что.
Шурик рукой отстранил Славика и продолжал допрос:
— Значит, ты — вор!
Генкино лицо отразило не столько обиду, сколько удивление:
— Какой же я вор? Что я — в карман залез?
— А какая разница? Пробку ты чужую уворовал.
Генка чувствовал себя припертым к стене и лениво соврал:
— Мне ее сам дяденька дал.
— Какой дяденька?
— Который в машине сидел.
— А ты знаешь, кто это сидел?
— Не знаю.
— Это писатель Толстой сидел, который про золотой ключик написал и про Петра Первого — кино.
Генка заметно побелел.
— Врешь, — прошептал он.
— Не вру, а точно.
— Про Буратино? — переспросил Генка.
— Точно… А ты…
— А я почем знал… Я и не отвинчивал, она сама упала, еле держалась, а я нашел… Почем знал.
— А чего тут знать? Чужое, значит, не тронь! Отдавай пробку, — приказал Толя. — Мы ее Толстому вернем.
Генка угрюмо смотрел на асфальт и ответил чуть слышно:
— Нет ее у меня.
— Не ври! — крикнул Шурик. — Сам сказал, что у тебя.
— Была у меня… Я обменял ее…
— На что?
Генка вытащил из кармана старый перочинный нож:
— Вот.
Все с отвращением смотрели на заржавевший и как будто обкусанный со всех сторон ножик.
— С кем обменялся?
— С Гришкой-Беляком.
— С какого двора?
— Он не с нашего, не знаю, где живет… У кино трется.
Члены штаба растерянно переглянулись. Шурик тронул Генку за рукав голубой футболки и сказал:
— Пойдем на площадку.
— Бить будете? — дрогнувшим голосом спросил Генка.
— Обниматься будем, — съехидничал Славик.
— Никто тебя бить не будет. Я отвечаю, — успокоил его Шурик. — Там ребята собрались, думают, как пробку найти. И ты нам поможешь. Верно?
Генка оживился и тряхнул головой:
— Я найду! Отберем у Гришки, я ему нож отдам…
Появление членов штаба с Генкой было встречено на площадке криками радости. Но когда Шурик рассказал, что драгоценная пробка обменена на паршивый ножик, все накинулись на Генку. Толя и Славик заслонили его своими кулаками.
— Ребята, — кричал Шурик, — не будем драться. Генка сам хочет пробку найти. Он нам расскажет, какой это Гришка, и разведчики пойдут на поиск. Мы его найдем! Говори, Генка, какой он из себя, этот Беляк?
— Обыкновенный беляк — заяц, — сказал Генка, — глаза у него косые и губа с прорезью. Он около кино трется, билетами торгует.
— Около какого кино?
— У разных, у "Спартака" его видел и около "Штурма" ходит, и на Невском…
Члены штаба посовещались и решили послать по два разведчика к каждому из близлежащих кинотеатров.
— Как увидите его, — напутствовал разведчиков Шурик, — один пусть бежит сюда, а другой пусть останется и последит за ним. Мы будем тут ждать. И Генка будет ждать. Двигайте!
Разведчики помчались к своим кинотеатрам.
Шурик вспомнил, что Виктор ждет от него сообщений о ходе поисков, но решил повременить с докладом. Ему хотелось сразу доложить, что задание выполнено и пробка найдена.
— А вдруг Беляк уже продал ее? — спросил Славик, когда члены штаба остались наедине. Он любил загадывать и придумывать всякие препятствия.
— Когда же он успел продать? — возразил Шурик.
— Не страшно. Покупателя найдем, — заметил Толя.
— А вдруг он скажет, что потерял? — беспокоился Славик.
— А вдруг, а вдруг… — передразнил его Шурик. — А вдруг его крокодил проглотил. А вдруг будет наводнение, и он утонет. Тебе бы, Славик, бабкой-знахаркой работать, все сидел бы и гадал. Действовать нужно, а не ковырять в носу.
— А я и не ковыряю, — обиделся Славик.
— Бросьте вы, — поморщился Толя. — Я думаю, не пойти ли нам проверить наших разведчиков. А то они зазеваются и забудут, зачем пришли.
Но это предложение даже не успели обсудить. К площадке бежал маленький Юрка и кричал что-то невнятное. Он так запыхался, что не мог выговорить ни слова. Он только глотал воздух широко открытым ртом и размахивал руками.
— Нашли? — с нетерпением потряс его за плечо Шурик.
— Ага, — выдохнул Юрка. — Там… у "Штурма"… билеты продает.
Все торопливо зашагали к кинотеатру "Штурм".
Гришку-Беляка узнать было нетрудно. Раскосые глаза и рассеченная губа действительно делали его похожим на зайца, но только на зайца, потерявшего свою мягкую пушистую шубку и обросшего жесткими, черными, давно не чесанными волосами. Одетый, несмотря на жару, в пиджак с длинными рукавами, Гришка ни минуты не стоял на месте. Заячья голова его по-воробьиному дергалась в разные стороны, а ногами он выделывал какие-то кренделя, словно готовясь сорваться и бежать.
Шурик и Генка направились к нему. Толя и Славик остановились у витрины кинотеатра, делая вид, что их заинтересовали фотографии.
— Билеты? — деловито спросил Гришка, глядя одновременно и на Шурика, и на Генку.
— Нет, билетов нам не нужно, — сказал Шурик. — Ты отдай пробку, которую выменял, и забирай свой нож.
Гришкино лицо сморщилось, как у старушки, верхняя губа вздернулась и открыла красные десны.
— Чиво такое? — прошипел он дурашливым голосом. — Кембурчу-кубурчу?
— Отдай пробку, — повторил Шурик.
— Крумамчи-куберчу? — дурачился Гришка.
Шурик сделал шаг вперед, сжал кулаки и грозно сдвинул брови:
— Не кубарчи, а пробку отдай по-хорошему. Слышишь, что я говорю?
Гришка стал серьезным, и глаза его приклеились к самой переносице.
— Катись ты, — сердито проговорил он. — Чего пристал? Мена без перемена. И нету той пробки, забил я ее на барахолке.
— Нет? — твердо наступал Шурик. — У тебя она. Ты знаешь, чья это пробка?
— Была чья, потом моя, теперь — никудыкина.
— Толстого это! — проникновенно сказал Шурик, уверенный, что имя писателя подействует на Гришку, как действовало на всех. — Про золотой ключик читал?
В Тришкином лице появилась заинтересованность. Он дернул головой влево, вправо и Шепотом переспросил:
— Золотой?
— А какой же, известно золотой!
— Толстый, говоришь, ключ? — все так же шепотом спрашивал Гришка.
Ничего не понимая, Шурик кивнул головой.
— Настоящий золотой? — опять засомневался Беляк, но глаза его блестели.
— Настоящий! — убежденно ответил Шурик, начиная соображать, в чем дело.
— У тебя?
— У меня.
— Покажи.
— Дома.
— Тяжелый?
— Ага.
— На пробку сменяем?
— Сменяю.
Гришка засуетился. Глаза у него забегали из угла в угол.
— У меня пробка захоронена, — признался он. — Я принесу, а ты ключ гони. Только если золотой, а то, может, медный?
— Говорю, золотой! Написано…
— Проба есть?
— Ага,
— Куда прийти?
— Где Генка живет, знаешь? А рядом наш дом.
— Приду.
— Я буду ждать.
— Давай мотай за ключом. Я через час буду, мне ехать далеко.
— Ладно.
Гришка юркнул в толпу и исчез.
Когда все члены штаба отошли от кинотеатра, Шурик рассмеялся так, что перегнулся пополам и чуть не уткнулся носом в свои колени.
— Хватит тебе, расскажи! — нетерпеливо тормошил Шурика Толя.
— Сейчас пробку принесет, будет менять на золотой ключ.
— Чего? — изумился Славик.
— Я ему про "Золотой ключик" сказал, а он ничего не читал и даже про Толстого не слышал.
— Ну да!
— Ага! — подтвердил Генка.
— Он подумал, что у меня ключик из настоящего золота, которым замок открывают.
— Здорово! — восхитился Толя.
— А как же… Когда он привезет и увидит, что ошибся? — забеспокоился Славик.
— Поздно будет! Пробку-то мы отберем!
Шурик вспомнил о Викторе и испугался — прошло столько времени, давно пора было звонить в управление милиции…
— Подождите, ребята! Я должен по телефону одному человеку позвонить.
Шурик зашел в кабину автомата и просунул в щель монетку.
— Порядок, дядя Витя! — отрапортовал он, услыхав голос Виктора. — Нашли пробку.
— Молодец! Давай выкладывай, — весело отозвался Виктор.
— Ее Генка снял и обменялся с одним тут Гришкой, с Беляком…
— С косым? — переспросил Виктор, и в голосе его появились удивление и тревога.