Стивен Элбоз
Пролог
Это письмо пришло неожиданно. Оно просто проскользнуло в дом к Найлзам и притаилось среди обычных счетов и рекламных проспектов.
Мистер Найлз просматривал почту за завтраком, тасуя ее, как игральные карты. Эван видел, как отец помедлил, заметив незнакомый белый конверт, и слегка нахмурился, прежде чем вскрыть его. Внутри оказался листок почтовой бумаги, такой тонкий, что хрустел в руках. Сидевшему напротив Эвану были отчетливо видны просвечивающие через бумагу кончики пальцев отца и убористые строчки, написанные четким остроконечным почерком.
Мистер Найлз был явно озадачен. Он вернулся глазами к началу письма и снова медленно перечитал его.
Губы его шевелились в такт прочитанным словам, но Эвану не удалось ничего разобрать.
Мать Эвана смотрела на мужа, отхлебывая чай из своей кружки с надписью «Босс». На матери была просторная ночная рубашка с красивым пушистым зайцем на груди, что, по мнению Эвана, было несколько легкомысленно в ее возрасте, несмотря на то, что ни один посторонний не мог видеть, в чем миссис Найлз отправляется в постель.
— Что там такое, дорогой? — спросила она.
Мистер Найлз поднял глаза. Вид у него по-прежнему был слегка озадаченный.
— Письмо, — сказал он, как будто они сами не видели, что это такое. — Оно от моего старого крестного.
— Впервые слышу, что у тебя есть крестный, — заметила миссис Найлз таким тоном, словно обнаружила какую-то нераскрытую семейную тайну.
— Да я, признаться, совсем забыл о его существовании, — развел руками ее супруг. — Он человек уже старый, но редкий умница. Хью Мальтус — доктор Хью Мальтус. Мой отец когда-то работал у него.
— Вспоминаешь добрые старые деньки, пап? — хмыкнул Эван.
— Не такие уж старые, — ответил мистер Найлз и втянул живот, притворяясь обиженным. — Одно время мы были лучшими друзьями с его сыном. — Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Вот уж был настоящий сорванец! Нередко устраивал такие фокусы, что только держись!
— А что с ним стало потом? — спросил Эван.
— Он погиб в результате несчастного случая, — вздохнул мистер Найлз. — После этого доктор превратился в затворника и не хотел никого видеть. Вот теперь, после стольких лет, он вдруг написал мне письмо! — Листок бумаги очутился перед Эваном. — Он хочет, чтобы ты погостил у него во время каникул.
— Нет, спасибо, — не задумываясь, ответил Эван с той привычной твердой вежливостью, с которой обычно отказываются от второго куска торта и тому подобных мелких любезностей.
— Подумай хорошенько, Эван, не стоит сразу отказываться, — возразил мистер Найлз. — Только представь, какая прекрасная возможность! Насколько я помню, доктор живет в огромном бестолковом доме, места вокруг просто восхитительные. Кроме того, он очень хочет тебя видеть. Вот, сам почитай.
— Какое мне дело до того, что он там пишет! — буркнул Эван и нехотя взял письмо, намереваясь поскорее забросить его куда-нибудь подальше. — Я не собираюсь тащиться неизвестно куда и жить неизвестно с кем, кого я даже в глаза-то не видел…
Что-то выпало из конверта. Мистер Найлз подхватил это что-то и удивленно присвистнул:
— Билет на поезд! Первый класс.
— Первый класс?! — воскликнул Эван, вырывая билет у отца, чтобы посмотреть самому.
Вероятно, именно в этот момент он и передумал.
Глава первая
Через две недели после появления таинственного приглашения от доктора Мальтуса, Эван сидел в скором поезде, испытывая одновременно и радостное волнение и беспокойство из-за того, что ждет его в конце путешествия. Сиденье было широкое и удобное и, откидываясь назад, мальчик видел пролетающий за окном мир.
С приятным однообразием скорости гладкий, блестящий междугородний поезд прорезал широкие просторы, чуть раскачиваясь и монотонно постукивая по рельсам. Солнце поднималось все выше, постепенно теряя свою утреннюю дымчатость и, наконец, на каждом широком повороте, окна в хвосте поезда стали сливаться в вереницу слепящих осколков отраженного света. Эван сидел, прижавшись лбом к стеклу, и думал, что это похоже на танец: фермы и леса кружились в вальсе, медленно проносясь мимо. Это было настоящее представление, и Эван наслаждался им ничуть не меньше, чем взглядами, которые бросали на него соседи по купе — дорого одетые джентльмен и дама. Оба украдкой рассматривали мальчика из-за страниц газеты «Financial Times», за которыми они прятались, словно за личными стенами, начинавшимися на расстоянии шести дюймов от их лиц. Эван чувствовал, что попутчики придирчиво изучают и оценивают не только его самого, но даже конфеты и комиксы, которые он аккуратно разложил на столике. А потом пришел контролер, и Эван почувствовал, что соседи испытали досаду оттого, что у мальчика все оказалось в порядке. Эван торжествующе улыбнулся в их чопорно поднятые газеты.
Наконец поезд въехал в город, и соседи тут же забыли о мальчике. Вагон опустел, поток целеустремленных людей затопил платформу. Никому и в голову не пришло помочь Эвану вытащить чемодан, так что когда он в конце концов выбрался из поезда, на перроне почти никого не осталось. Размышляя, что же делать дальше, он впервые оценил всю противоречивость родительских напутствий. «Спроси, если потеряешься!» — советовал отец. «Не разговаривай с незнакомцами!» — предупреждала мать. Эван вздохнул. Так что же мне все-таки делать?
И тут он услышал быстро приближающийся стук каблуков. Цок-цок-цок. Эван обернулся. Туфли с высокими каблуками оказались вишнево-красными — как и губная помада их обладательницы. При ходьбе женщина слегка раскачивалась — видимо, из-за каблуков, хлопчатобумажное платье колыхалось и взлетало над коленями. На даме была простая соломенная шляпка и белые перчатки до локтя. На сгибе руки женщина несла огромную сумку из какой-то гобеленовой ткани, ручки у сумки были из резного рога. Если женщина и заметила Эвана, то тут же забыла о его существовании и прошествовала мимо с уверенностью, которая делала ее облик каким-то отпугивающим.
— П-простите, пожалуйста, — испуганно пролепетал Эван. — Да?
Женщина пристально посмотрела на мальчика, и он увидел два ледяных голубых глаза, слегка расширенных стеклами очков в тяжелой оправе.
Под этим взглядом Эван совсем смутился и уставился на носки своих ботинок.
— Скажите, пожалуйста… Вы не могли бы подсказать мне… Пожалуйста… С какой платформы отходит поезд в Гриббадж Холт?
— В Гриббадж Холт? — в голосе женщины прозвучало еле заметное любопытство. — Какая удача! Тебе повезло, это как раз мой поезд. Иди за мной, и я выведу тебя на правильный путь! — Она рассмеялась, а Эван промолчал, потому что не понял, что это была шутка.
Прежде чем мальчик успел поблагодарить, женщина повернулась и пошла вперед, слегка раскачиваясь на кроваво-красных каблуках. Сумка на сгибе локтя двигалась в такт шагам. Эван с трудом поспевал за ней со своим чемоданом, который пришлось волочить по ступенькам на нижнюю платформу — по сути дела, это оказалась настоящая подземка, освещенная длинными неоновыми лампами. Поезд был готов к отправлению. Это оказался не сверкающий междугородний красавец, а сборный состав из разных вагонов, о лучших временах которого напоминало лишь название: «Гриббаджский Экспресс». Женщина помедлила у подножки, ожидая, пока Эван втащит свой чемодан на последнюю ступеньку.
— Вот и он, — сообщила она, величественно указывая затянутой в перчатку рукой на состав. — Поищи свободные купе в хвосте, первые вагоны зарезервированы для первого класса.
— Спасибо, — пропыхтел Эван. — Я путешествую первым классом.
Казалось, женщина слегка растерялась, но прежде чем она успела что-то сказать, дверь вагона широко распахнулась, и из нее выпорхнула стайка женщин. Все они щебетали, как канарейки, и Эван заметил в руках у каждой точно такую же гобеленовую сумку, как и у его провожатой.
— Ну наконец-то, Филлис!
— Фи-и-илис! Йо-хо!
— До-ро-гая!
Женщина насмешливо махнула рукой своей свите.
— Девочки, девочки! Я отошла всего на пять минут!
— Но мы боялись, что ты потерялась! Город слишком велик для нашей деревенской девочки, ты могла заблудиться!
Ослепительно улыбаясь, женщина снисходительно позволила обожательницам подхватить себя и увести в вагон. Эван пошел следом, волоча свой чемодан.
Когда он вошел, женщины разом смолкли и одарили его ледяными взглядами. На какой-то миг мальчику показалось, что сейчас они, словно стая птиц, охраняющих свою территорию, накинутся на него, и выкинут на перрон. Они были единственными пассажирками в этом вагоне и, видимо, желали бы ими оставаться.
— По-видимому, — довольно громким шепотом сообщила Филлис, — он тоже едет первым классом. Но мы ведь не позволим ему испортить нам веселье, верно, девочки? Мы все равно чудненько проведем время!
Слова ее были встречены целым шквалом восторженного птичьего клекота и кудахтанья.
Эван нашел свободное местечко на другой стороне прохода и устало присел. Сиденье оказалось бугристым и сильно потертым, пружины, словно смещенные кости, свободно ходили под обшивкой и при любой возможности норовили кольнуть мальчика. «Если это первый класс, — подумал Эван, — то каким же должны быть остальные?!»
Не успел он устроиться, как в вагоне появился машинист. Он с почтением снял с головы фуражку и пригладил волосы (хотя их было совсем мало, и они ничуть не растрепались).
— Ах, миссис Флайт! — воскликнул он, обращаясь к женщине в алых туфлях. — Наконец-то вы до нас добрались! Ваши подруги уже начали беспокоиться.
— Но теперь-то, как видите, я здесь, мистер Холман! — обворожительно улыбнулась миссис Флайт. — Как поживаете? Как ваша спина?
— Это вы про люмбаго? — покачал головой машинист. — Частенько терзает меня, миссис Флайт. Не думаю, что…
— Ни слова больше, мистер Холман! — улыбнулась Филлис, вытаскивая из своей гигантской сумки крошечную бутылочку из голубого стекла. — Одна капля каждый вечер перед сном сотворит чудо, можете мне поверить! — Понизив голос, она заговорщически добавила: — В полнолуние принимайте по две капли.
Мистер Холман рассыпался в благодарностях, а затем робко спросил:
— Позволите отправляться?
«Позволите? — подумал Эван, делая вид, что вовсе не слушает. — Разве этот поезд ходит не по расписанию?»
Филлис с милой улыбкой слегка дотронулась своей ручкой в перчатке до рукава машиниста.
— Поехали, мистер Холман. Поехали!
Мистер Холман повернулся к выходу, но по дороге вдруг заметил Эвана. Он остановился и сердито взглянул на мальчика.
— Этот мальчик вас не беспокоит, миссис Флайт? — спросил он, да так громко, что Эван съежился. — Я уберу его отсюда, если он вам мешает!
Но Филлис только рассмеялась.
— Ни капельки не мешает, мистер Холман. Мы с девочками даже не замечаем его!
Мистер Холман сурово поглядел на Эвана, и мальчик снова поежился.
— Детей должно быть видно, но не слышно! — рявкнул он и отправился в свою кабину, которая возвышалась над всем составом.
«Ничего себе! Я думаю, они запросто заглушили бы спортивный праздник в младшей школе!» — размышлял Эван, искоса поглядывая на щебечущих, хохочущих и повизгивающих женщин. Поглядев под стол, он увидел, что Филлис уже сбросила свои туфли на каблуках и, с выражением полнейшего блаженства на лице, разминает обтянутые чулками ступни.
Тем временем Гриббаджский экспресс отправился в путь. Он отошел от подземной платформы, оставил позади вокзал и вырвался в пыльный солнечный день, тяжело сопя и дрожа всеми своими железками. За окном мрачной вереницей пролетали заводы, склады, пустоши и проволочные изгороди. Эван решил, что гораздо интереснее наблюдать за Филлис и ее девочками.
Вскоре он понял, что они возвращаются из города, куда ездили за покупками. Дамы с удовольствием раскрывали свои хозяйственные сумки, показывали друг другу покупки, ворковали и причитали над каждой, хотя было очевидно, что они разглядывают все это по сотому разу. Потом Филлис решила, что будет еще прелестней сыграть несколько партий в джин-рамми. К этому времени Эван уже знал по именам всех девочек, которые радостно кивали головами, полностью соглашаясь со своей Филлис.
Длинную скромно одетую даму с седыми буклями и крючковатым носом звали Мадж. Под маской ее показной веселости чувствовалась сталь. Джинни больше всех хихикала и постоянно закатывала глаза. Ее яркая, свободная одежда странно контрастировали с пышной массой нечесаных рыжеватых волос, кое-как заколотых на макушке. Бобо была самая маленькая, похожая на мышку, с косынкой на голове. Когда она смеялась, то зажимала рот ладошкой, прикрывая мелкие мышиные зубы. Впрочем, смех у нее был какой-то беззвучный.
Джинни вытащила из сумки колоду игральных карт, со знанием дела лизнула большой палец и начала сдавать. Филлис выиграла первую игру — и следующую, и следующую. В общем, она выигрывала каждую партию, а ее компаньонки каждый раз радостно хлопали в ладоши и визжали:
— Ах, как здорово, Филлис!
Эван не разделял их восторгов. «Я не верю, что можно все время выигрывать, если, конечно, не жульничать!» — решил он. Ему показалось, что Мадж разделяет его подозрения. Она смотрела на карты и хмурилась.
Поглядев в окно, Эван с удивлением заметил, что поезд давно выехал из города и теперь бежит по какой-то однообразной унылой местности. Филлис, устав от легких побед, раскрыла газету и стала искать гороскопы.
— Джинни, душечка, ты у нас кто?
— Рыба, милочка! Рыба. Созвездие Рыб!
Взрыв веселого хохота резко оборвался, когда дверь в купе со скрипом распахнулась. Все с любопытством обернулись и увидели тучную женщину в переднике. Женщина шумно дышала, было видно, что ее донимает и жара, и тряска, а больше всего, необходимость толкать перед собой тяжелую тележку на колесиках.
— Не хотите ли немного освежиться, миссис Флайт? — пропыхтела толстуха.
— Ох, как это мило, миссис Джаффкинз! Разумеется! — Филлис обвела подруг взглядом. — Что скажете, девочки?
— О, да! — заверещали они.
— Как это мило!
— Супер идея, Филлис!
Филлис лукаво улыбнулась.
— А что вы будете, девочки?
— Мы? — Три женщины неожиданно смутились. — Мы… Но что ты хочешь, милая Филлис?!
— М-ммм… Дайте-ка подумать… — Филлис устроила целое представление, делая вид, что никак не может решить. — Ча-а-а-й, пожалуй.
— Чай, грандиозно! — сказала Мадж. — Чай, это то, что надо.
— И мне тоже чашечку, — ворковала Джинни.
— И мне! — добавила Бобо, робко поднимая пальчик.
— Знаете… Пожалуй, я лучше возьму кофе, — накрашенные губки Филлис сложились в невинную улыбку. Бобо, Мадж и Джинни в ужасе переглянулись. — Да, девочки, — протянула Филлис, — думаю, я все-таки выпью кофе!
— Да… Да, и я тоже! — выпалила Джинни, а Бобо так энергично закивала головой, словно у нее шея была на шарнирах.
Филлис повернулась к Мадж и с угрожающей сладостью в голосе пропела:
— А что же наша Мадж? Что же она предпочтет?
Мадж пожевала губами и издала какой-то странный, полузадушенный звук.
— В чем дело, милая Мадж? — протянула Филлис с улыбкой, которая совсем не сочеталась с огоньком, появившимся в ее глазах. — Скажи же!
— Кофе.
Мадж выплюнула это слово, словно камешек, застрявший у нее в горле.
— Ну вот, миссис Джаффкинз, — пропела Филлис. — Будьте любезны, четыре чашечки вашего превосходного кофе!
Эван полез было в карман за мелочью, но тележка на колесиках с грохотом проехала мимо него. Одно из двух — либо миссис Джаффкинз его не заметила, либо предпочла не заметить. Филлис поймала взгляд мальчика и понимающе усмехнулась, на краешке кофейной чашки остался след ее алой помады. Сидящая рядом с ней Мадж громко прихлебывала кофе, словно утопающая, которая жадно ловит ртом воздух.