Эльм возвращался в Белый замок.
Он шел и думал: «Белый замок стоит в Бескрайнем саду. И это — весь мир».
Ничто — это ничто.
Нигде — это нигде.
Никто — это никто.
Как же можно ходить в страну, которая находится Нигде, в которой не живет Никто и в которой нет Ничего, и приносить оттуда еду, одежду и многое-многое другое?
— За воротами сада все очень серое и унылое, — сказал Король. — Серые небеса, серое солнце, серый воздух, серая жизнь.
Эльм был счастлив, что живет в зеленом счастливом саду, которому нет ни конца, ни края. Он даже побежал бегом, чтобы поскорей увидеть Белый замок. Нет, он ни за что даже близко не подойдет к Королевским воротам!
18
Каждый день шел дождь. Каждую ночь небо расчищалось. Лето неохотно уступало место осени, сопротивлялось ей изо всех сил.
Постепенно начали пропадать цветы. Первыми исчезли солнечные глазки, йогом в одну ночь завяли лунные слезки.
По ночам сад затягивался влажным туманом. Как раз в эту пору, когда лето и осень боролись друг с другом, плясуны особенно часто приходили на Ландышевую полянку, и пляски их бывали особенно неистовыми. Так, по крайней мере, казалось Эльму.
Однажды лунной ночью, когда лунная пелена висела между деревьями, Эльм проснулся и встал. Ему захотелось еще раз увидеть плясунов, ведь вот-вот осень начнется по-настоящему и прогонит их из сада. Он не знал, где они прячутся осенью и зимой. Знал только, что они танцуют на Ландышевой полянке, стараясь удержать лето, в то время как осень постепенно завладевала Бескрайним садом.
Эльм тихонько вышел из замка. После теплого дня ночь показалась ему особенно холодной.
До Ландышевой полянки было далеко, но он хорошо знал дорогу. В Тополевой роще хлопья тумана плыли у него над головой, а у зимних рябин они цеплялись за щиколотки.
Эльм шел на цыпочках, чтобы не спугнуть плясунов.
Он вслушивался, стараясь уловить звуки струнной музыки, которая обычно созывала плясунов на полянку, но кругом было тихо. Это не тревожило Эльма, он знал, что музыку плясунов услышать трудно. На опушке у сосен он остановился. Ему не хотелось прятаться, пусть плясуны знают, что он пришел к ним.
Ландышевая полянка, как всегда, была скрыта туманом. Туман плыл, переливался, и Эльму чудилось, что в нем движутся какие-то тени. Впрочем, это могла быть игра лунного света.
В траве мелькнуло что-то блестящее. Должно быть, туфелька одного из плясунов.
Туфелька не двигалась. Неужели плясун остановился и ждет его?
Эльму захотелось выбежать на поляну. «Сейчас я наконец-то увижу плясунов», — подумал он, и ему стало не по себе.
Он шагнул вперед. Теперь луна светила ему в глаза, и он был виден как на ладони. Он ждал только знака, который подтвердил, бы, что плясун ждет его.
Неожиданно луну заволокли тучи. Вокруг Эльма сомкнулась ночная тьма. И тут же раздался громкий топот. Кто-то большой и тяжелый бежал через Сосновую рощу к Ландышевой полянке.
Неведомое чудовище с храпом пронеслось мимо Эльма и было встречено на полянке тихим смехом.
Наконец луна выглянула из-за туч, и Эльму открылись тени, скользившие по полянке. И среди них сверкающее серебром большое четвероногое животное!
Эльм сразу узнал его — он видел его на картинке в своей книге. На Ландышевой полянке танцевал белый конь! Эльм не спускал с коня глаз, пока тот не скрылся на другом конце полянки. Появление коня не удивило Эльма. И не испугало. Ему только хотелось, чтобы конь посмотрел в его сторону, позвал бы его к себе на полянку. Но вот тревожно зашептались верхушки сосен — это их тронул предрассветный ветер. Первые капли дождя упали на землю.
Эльм заметил, что с Ландышевой полянки на него кто-то смотрит. Он узнал эти глаза и испугался. Черный Леший! Однако на этот раз глаза смотрели не холодно и не враждебно. Они как будто манили Эльма к себе.
Эльм в страхе бросился наутек, не замечая ни темноты, ни дождя. До самого замка он бежал бегом. И плакал, сам не зная почему.
На полянке веселились плясуны, Белый конь и Черный Леший! Все вместе! Это было совершенно непонятно.
Эльм чувствовал себя маленьким и беспомощным, а Ландышевая полянка была необъятная и полна тайн.
Почему он не выбежал к плясунам, пока они были одни? Почему глаза у Черного Лешего сегодня были такие добрые? Нет, это было непостижимо.
Наконец Эльм прибежал в замок и захлопнул за собой дверь. Ландышевая полянка оказалась гораздо опасней, чем он думал. Больше он туда не пойдет.
На другой день Эльм забрался на плакучую иву и увидел, что тумана над Ландышевой полянкой уже нет. Осенних ландышей там тоже не было.
Значит, плясуны покинули полянку до следующей весны.
19
Днем в Белом замке постоянно слышался тихий шорох. Это по каменному полу шуршал шлейф Королевы.
Она не шла, а скользила, словно по льду. Длинное черное платье ниспадало строгими складками, они почти не колыхались при ходьбе. Королева носила только черные платья. Высокий стоячий воротник подпирал голову.
Изредка Королева рассказывала Эльму о саде. От ее голоса ему становилось невыносимо грустно — мальчик понимал, что она вспоминает другой сад, тот, который он никогда не видел.
У Королевы были свои тайны. По ночам она часто куда-то уходила. Иногда в сад или в Тополевую рощу. А иногда куда-то внутри замка.
Однажды ночью Эльм решил выследить Королеву.
Королева спустилась по лестнице и вошла в Гобеленовый зал. Эльм бесшумно крался за ней. Она его не заметила — он уже научился ходить так же тихо, как она.
Он прислушался. В Гобеленовом зале царила мертвая тишина. Эльм заглянул в щелку. Никого. Выйти в противоположную дверь Королева не могла — он бы непременно услышал шорох ее шлейфа.
Значит, в зале есть еще одна дверь, о существовании которой он не подозревал.
Эльм стал заглядывать за гобелены и портьеры — двери нигде не было. В отчаянии он залез за самый большой гобелен, и в лицо ему дохнуло холодом — там в стене была узкая щель.
Эльм быстро протиснулся в нее и слушал над головой шаги Королевы.
Винтовая лестница вела в темноту. Эльм крадучись поднимался по ступенькам. Лестница заканчивалась узкой площадкой с одной дверью. Из-под двери выбивалась полоска света.
За дверью слышались голоса.
Эльм бесшумно подбежал к двери и заглянул в замочную скважину. Он слышал два голоса, но видел только Королеву. Она стояла спиной к двери и загораживала того, с кем говорила.
Из-за толстых стен грустного голоса Королевы было почти не слышно.
— Он не знает, что я потихоньку хожу к тебе, — сказала Королева. — Но долго так продолжаться не может. Лишь один раз в день я могу подняться к тебе по обычной лестнице. Если он узнает о моем тайном ходе, путь сюда будет навсегда закрыт для меня.
Другой голос слышался более отчетливо:
— Сколько мне еще тут сидеть?
Эльм узнал голос девушки из Круглой башни.
— Пока он не найдет для тебя достойного жениха, — ответила Королева.
Она отошла в сторону, и Эльм больше не видел ее.
— Как твое приданое, прибавляется? — спросила Королева.
— Сундук почти полный, — ответила девушка. — Но мне надоело заниматься рукоделием. Я люблю только прясть, а все остальное мне противно. Почему все решает только он?
— Тсс, дитя! Не надо так говорить! — испуганно воскликнула Королева.
— Умоляю тебя, помоги мне! — громко сказала девушка. — Я этого больше не выдержу! Я с ума сойду! Ведь я почти не вижу солнца, не знаю, что делается в замке… Эльм… Люсэ…
— Тсс, дитя! Не надо так говорить! Ты только навредишь себе. Вдруг он услышит тебя!
Девушка заплакала. В замочной скважине стало темно — кто-то из них заслонил ее.
Эльм быстро отступил в темноту, но тут же сообразил, что замочную скважину заслонила Королева.
— Не надо так громко плакать! Я боюсь, что он услышит тебя и узнает, что я здесь!..
Девушка продолжала плакать.
В замочной скважине снова стало светло, и Эльм приник к ней глазом. Королева стояла примерно на том же месте, что и вначале, но теперь было видно ее лицо, причудливо освещенное восковыми свечами. Глаза у нее горели.
— Не плачь, — сказала Королева. — Есть один способ помочь тебе. Я им воспользуюсь, если ничего другого нам не останется. Но ты должна набраться терпения, мне нужно время…
— О мамочка!.. — радостно воскликнула девушка.
— Ты напрасно радуешься, — сказала Королева. — В моих силах только усыпить тебя, причем надолго. Разбудит тебя уже кто-нибудь другой.
— Надолго? — В голосе девушки послышалась тревога. — А насколько?
— На сто лет. Ты проснешься ровно через сто лет, — грустно сказала Королева.
— Нет, нет! Что угодно, только не это! Кого я найду здесь через сто лет? Тебя уже не будет. Не будет никого, кого я знаю. Я проснусь в чужом мире. Все будут чужие. А кто меня разбудит?
— Тебя разбудит достойный, — ответила Королева. — В книгах написано, что спящую принцессу всегда будит достойный.
— Почему так получилось? Почему я разлучена с теми, кого люблю? Почему меня заточили в эту башню? Сделали пленницей?..
— Нет, ты не пленница. И все, что делается, делается для твоего же блага.
— Я здесь как в тюрьме. — Девушка горько вздохнула. — Представь себе, что здесь будет через сто лет. Ни сада, ни замка не сохранится. Это точно. Может быть, я проснусь среди руин, может, замок рухнет и погребет меня. Или стены обвалятся, и я зимой замерзну.
Королева пристально смотрела на девушку.
— Я могу повторить только то, что уже сказала. Тебе нечего бояться, поверь мне. Ничего страшного с тобой не случится. А другого способа помочь тебе я не знаю.
Девушка молчала.
— Мне нетрудно принести тебе сонное зелье вместе с шерстью.
— Нет, нет! Я боюсь! Я не хочу! Я не могу! О мама, что мне делать? Я хочу жить здесь вместе с вами, сейчас!
Она снова заплакала.
— Больше мне нечего предложить тебе, дитя мое.
Королева протянула руки, и девушка, стоявшая у двери, бросилась к ней в объятия.
Эльм увидел только красное платье и темные волосы. Королева ласково гладила девушку по спине, и постепенно та успокоилась. Рыдания смолкли.
— Подумай, дитя, другого способа помочь тебе я не знаю.
Королева осторожно отстранила от себя девушку и пошла к двери.
Эльм затаился в темном углу. Дверь открылась. Королева стала медленно спускаться по лестнице. Из комнаты доносились тихие рыдания, но Эльм не осмелился еще раз заглянуть в замочную скважину.
Он прислушался. Шагов Королевы было уже не слышно, и он тоже спустился вниз. Протиснувшись сквозь узкое отверстие, он вышел в Гобеленовый зал.
Там его поджидала Королева.
— Тебе не следовало этого делать, — грустно сказала она. — И не спрашивай меня ни о чем, я все равно не смогу ответить тебе.
Она взяла его за руку, и они вместе пошли по коридорам. Она шла спокойно, как будто была уверена, что сегодня ночью Король не проснется.
Королева проводила Эльма в его комнату, уложила в кровать и подоткнула вокруг него одеяло, чего не делала уже очень давно. Потом она села к нему на край кровати.
— А теперь спи, — нежно сказала она. — Ты будешь спать крепко и долго, а утром забудешь все, что видел и слышал этой ночью.
Она подняла руку и прикоснулась к его лбу, провела по глазам. Голова Эльма налилась приятной тяжестью.
А Королева все гладила его по лицу и приговаривала:
Месяц взошел, месяц зашел,
стало темнее.
Месяц зашел, месяц взошел,
спи поскорее.
Месяц взошел…
У Эльма сомкнулись веки…
20
В один прекрасный день Белый замок вдруг изменился до неузнаваемости. В залах запахло сиренью, жасмином и незабудками.
Удивленный Эльм бродил по замку и принюхивался.
— Откуда этот запах? Что случилось? — спрашивал он.
Но его никто не замечал. И никто не слышал его вопросов.
Королева сосредоточенно рассыпала лепестки цветов по Главному холлу. Король сосредоточенно раскатывал красную ковровую дорожку по аллее, что вела к замку от Королевских ворот.
Входные двери были распахнуты навстречу саду и солнцу.
— Наконец-то настал этот день! — сказала Королева.
— Да, наконец-то мы его дождались, — отозвался Король.
— Какой день? Чего вы дождались? — спросил Эльм.
Но на него, конечно, никто не обратил внимания. И конечно, никто не услышал его вопроса.
Король стал развешивать гирлянды на деревьях аллеи. А Королева занялась чисткой золотых корон, украшенных бриллиантами.
— Подумать только, наконец-то тебе посчастливилось найти достойного! — сказала Королева.
— Да, наконец-то я его нашел! — согласился Король.
— Достойного кого? Достойного чего? — спросил Эльм.
Но его по-прежнему никто не замечал. И по-прежнему никто не слышал его вопросов.
Королева принесла на террасу серебряные бокалы и графин с игристым вином. Король примерил праздничный камзол из шелка и бархата.
Эльм вздохнул и сдался. Он покинул занятых своими делами Короля и Королеву и пошел вокруг замка. Может, когда он вернется, они все-таки обратят на него внимание и опять начнут с ним разговаривать.
У Круглой башни он услышал грустный напев:
Пряди, моя прялка,
крутись, веретенце,
тянись, моя нить,
и вершись, мой урок…
Эльм огляделся. Никого. Но он отчетливо слышал знакомое жужжание.
И снова до него донесся все тот же грустный напев:
Помедли, мой день,
постой мое солнце,
пока моя нить
не смоталась в клубок.
Песня доносилась из башни.
Мальчик поднял голову. Окно опять было открыто.
Вьющиеся розы, посаженные Королем у подножия башни, вздыхали на ветру и шелестели в ответ:
Принцесса, принцесса, ты в башне высоко,
но скоро из плена умчишься далеко.
И снова песня в башне грустила и жаловалась:
Крутись, колесо, мое время бежит.
И, прялка, пряди, мое сердце стучит.
Красив он и строен, но сердце не радо —
ему и красивого плена не надо.
А башня моя высока.
А дорога моя далека.
И розы на ветру прошелестели в ответ:
Принцесса, принцесса, время не ждет,
скоро появится принц у ворот.
— Эй! Кто там поет в башне, отзовись! — крикнул Эльм. Жалобная песня оборвалась. Ветер в розах затих.
Эльм ждал ответа, но ждал напрасно.
— Кто ты? — крикнул он снова?
И снова ему никто не ответил. Зато его позвали из замка:
— Эльм! Эльм, где ты?
Эльм повернулся и пошел на мраморную террасу. Солнце клонилось к закату, вот-вот должен был подняться ветер. На террасе Эльма ждала Королева с серебряным бокалом.
— Возьми и выпей! — сказала она и протянула Эльму бокал. Эльм принял у нее бокал, но пить ему не хотелось.
— Пей! — приказала Королева, и Эльм не посмел ослушаться. Напиток был сладкий и теплый, Эльму захотелось спать, он был не в силах побороть сонливость.
Проснулся он в своей кровати. Голова у него кружилась. Уже стемнело. Он встал и подошел к окну. Ночного ветра почему-то не было. Над зимними рябинами висела желтая луна. Серебристые деревья отбрасывали длинные тени, красная ковровая дорожка пылала в лунном свете.