Владимир Высоцкий: Сочинения - Высоцкий Владимир Семенович 9 стр.


x x x

То была не интрижка, —

Ты была на ладошке,

Как прекрасная книжка

В грубой суперобложке.

Я влюблен был как мальчик —

С тихим трепетом тайным

Я читал наш романчик

С неприличным названьем.

Были слезы, угрозы —

Все одни и все те же, —

В основном была проза,

А стихи были реже.

Твои бурные ласки

И все прочие средства —

Это страшно, как в сказке

Очень раннего детства.

Я надеялся втайне,

Что тебя не листали,-

Но тебя, как в читальне,

Очень многие брали.

Не дождаться мне мига,

Когда я с опозданьем

Сдам с рук на руки книгу

С неприличным названьем.

x x x

Она на двор — он со двора, —

Такая уж любовь у них.

А он работает с утра,

Всегда с утра работает.

Ее никто и знать не знал,

А он считал пропащею,

А он носился и страдал

Идеею навязчивой:

У ней отец — полковником,

А у него — пожарником, —

Он, в общем, ей не ровня был,

Но вел себя охальником.

Роман случился просто так,

Роман так странно начался:

Он предложил ей четвертак —

Она давай артачиться…

А черный дым все шел и шел,

А черный дым взвивался вверх…

И так им было хорошо —

Любить ее он клялся век.

А клены длинные росли —

Считались колокольнями, —

А люди шли, а люди шли,

Путями шли окольными…

Какие странные дела

У нас в России лепятся!

А как она ему дала,

Расскажут — не поверится…

А после дела темного,

А после дела крупного

Искал места укромные,

Искал места уютные.

А если б наша власть была

Для нас для всех понятная,

То счастие б она нашла, —

А нынче жизнь — проклятая!..

Попутчик

Хоть бы — облачко, хоть бы — тучка

В этот год на моем горизонте, —

Но однажды я встретил попутчика —

Расскажу вам о нем, знакомьтесь.

Он спросил: «Вам куда?» — «До Вологды»,

«Ну, до Вологды — это полбеды».

Чемодан мой от водки ломится —

Предложил я, как полагается:

"Может, выпить нам — познакомиться, —

Поглядим, кто быстрей сломается!.."

Он сказал: "Вылезать нам в Вологде,

Ну, а Вологда — это вона где!.."

Я не помню, кто первый сломался, —

Помню, он подливал, поддакивал, —

Мой язык, как шнурок, развязался —

Я кого-то ругал, оплакивал…

И проснулся я в городе Вологде,

Но — убей меня — не припомню где.

А потом мне пришили дельце

По статье Уголовного кодекса, —

Успокоили: «Все перемелется», —

Дали срок — не дали опомниться.

И остался я городе Вологде,

Ну а Вологда — это вона где!..

Пятьдесят восьмую дают статью —

Говорят: «Ничего, вы так молоды…»

Если б знал я, с кем еду, с кем водку пью, —

Он бы хрен доехал до Вологды!

Он живет себе в городе Вологде,

А я — на Севере, а Север — вона где!

…Все обиды мои — годы стерли,

Но живу я теперь, как в наручниках:

Мне до боли, до кома в горле

Надо встретить того попутчика!

Но живет он в городе Вологде,

А я — на Севере, а Север — вона где!..

x x x

Смех, веселье, радость —

У него все было,

Но, как говориться, жадность

Фраера сгубила…

У него — и то, и се,

А ему — все мало!

Ну, так и накрылось все,

Ничего не стало.

Братские могилы

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них на рыдают, —

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче — гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы —

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне — видишь вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов —

Сюда ходят люди покрепче,

На братских могилах не ставят крестов…

Но разве от этого легче?!

x x x

Ты не вейся, черный ворон,

Не маши бойцу крылом,

Не накличешь сердцу горя,

Все равно свое возьмем!

В ночки темные, чужие,

Все мне снятся Жигули…

Ой, не спите часовые,

Как бы нас не обошли.

x x x

И фюрер кричал от «завода» бледнея,

Стуча по своим телесам,

Что если бы не было этих евреев,

То он бы их выдумал сам.

Но вот запускают ракеты

Евреи из нашей страны.

А гетто? Вы помните гетто

Во время и после войны?

Солдаты группы «Центр»

Солдат всегда здоров,

Солдат на все готов, —

И пыль, как из ковров,

Мы выбиваем из дорог.

И не остановиться,

И не сменить ноги, —

Сияют наши лица,

Сверкают сапоги!

По выжженной равнине —

За метром метр —

Идут по Украине

Солдаты группы «Центр».

На «первый-второй» рассчитайсь!

Первый-второй…

Первый, шаг вперед! — и в рай.

Первый-второй…

А каждый второй — тоже герой, —

В рай попадет вслед за тобой.

Первый-второй,

Первый-второй,

Первый-второй…

А перед нами все цветет,

За нами все горит.

Не надо думать — с нами тот,

Кто все за нас решит.

Веселые — не хмурые —

Вернемся по домам, —

Невесты белокурые

Наградой будут нам!

Все впереди, а ныне —

За метром метр —

Идут по Украине

Солдаты группы «Центр».

На «первый-второй» рассчитайсь!

Первый-второй…

Первый, шаг вперед! — и в рай.

Первый-второй…

А каждый второй — тоже герой, —

В рай попадет вслед за тобой.

Первый-второй,

Первый-второй,

Первый-второй…

Высота

Вцепились они в высоту, как в свое.

Огонь минометный, шквальный…

А мы все лезли толпой на нее,

Как на буфет вокзальный.

И крики «ура» застывали во рту,

Когда мы пули глотали.

Семь раз занимали мы ту высоту —

Семь раз мы ее оставляли.

И снова в атаку не хочется всем,

Земля — как горелая каша…

В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —

Свое возьмем, кровное, наше!

А может ее стороной обойти, —

И что мы к ней прицепились?!

Но, видно, уж точно — все судьбы-пути

На этой высотке скрестились.

x x x

Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог —

Кто считал, кто считал!..

Сообщается в сводках Информбюро

Лишь про то, сколько враг потерял.

Но не думай, что мы обошлись без потерь —

Просто так, просто так…

Видишь — в поле застыл как подстреленный зверь,

Весь в огне, искалеченный танк!

Где ты, Валя Петров? — что за глупый вопрос:

Ты закрыл своим танком брешь.

Ну а в сводках прочтем: враг потери понес,

Ну а мы — на исходный рубеж.

x x x

В тюрьме Таганской нас стало мало —

Вести по-бабски нам не пристало.

Дежурный по предбаннику

Все бьет — хоть землю с мелом ешь, —

И я сказал охраннику:

«Ну что ж ты, сука, делаешь?!»

В тюрьме Таганской легавых нету, —

Но есть такие — не взвидишь свету!

И я вчера напарнику,

Который всем нам вслух читал,

Как будто бы охраннику,

Сказал, что он легавым стал.

В тюрьме Таганской бывает хуже, —

Там каждый — волком, никто не дружит.

Вчера я подстаканником

По темечку по белому

Употребил охранника:

Ну что он, сука, делает?!

x x x

Сыт я по горло, до подбородка —

Даже от песен стал уставать, —

Лечь бы на дно, как подводная лодка,

Чтоб не могли запеленговать!

Друг подавал мне водку в стакане,

Друг говорил, что это пройдет,

Друг познакомил с Веркой по пьяни:

Верка поможет, а водка спасет.

Не помогли ни Верка, ни водка:

С водки — похмелье, а с Верки — что взять!

Лечь бы на дно, как подводная лодка, —

И позывных не передавать!..

Сыт я по горло, сыт я по глотку —

Ох, надоело петь и играть, —

Лечь бы на дно, как подводная лодка,

Чтоб не могли запеленговать!

x x x

Мой друг уедет в Магадан —

Снимите шляпу, снимите шляпу!

Уедет сам, уедет сам —

Не по этапу, не по этапу.

Не то чтоб другу не везло,

Не чтоб кому-нибудь назло,

Не для молвы: что, мол, — чудак, —

А просто так.

Быть может, кто-то скажет: "Зря!

Как так решиться — всего лишиться!

Ведь там — сплошные лагеря,

А в них — убийцы, а в них — убийцы…"

Ответит он: "Не верь молве —

Их там не больше, чем в Москве!"

Потом уложит чемодан,

И — в Магадан.

Не то чтоб мне — не по годам, —

Я б прыгнул ночью из электрички, —

Но я не еду в Магадан,

Забыв привычки, закрыв кавычки.

Я буду петь под струнный звон

Про то, что будет видеть он,

Про то, что в жизни не видал, —

Про Магадан.

Мой друг поедет сам собой —

С него довольно, с него довольно, —

Его не будет бить конвой —

Он добровольно, он добровольно.

А мне удел от бога дан…

А может, тоже — в Магадан?

Уехать с другом заодно —

И лечь на дно!..

Назад Дальше