Она стоит у окна и смотрит, как он шагает домой с сумкой на плече, шагает спокойно, не торопясь, словно ничего особенного не произошло. Ей и в голову не приходит, что он был в школе. Мама думает, что он по обыкновению украдкой улизнул из дома и всё время где-то бегал. А она тревожилась, звонила подряд всем по телефону и спрашивала, не видел ли кто-нибудь Эльвиса.
Первым делом она, конечно, позвонила дедушке — узнать, не ездил ли он в город на встречу с Эльвисом: дедушка горазд на такие проделки. Но дедушка оказался дома и ничего про Эльвиса не знал. И Петер тоже сказал, что ничего не знает, когда ему позвонила мама. Никто не видел Эльвиса. И мама ужасно тревожилась.
Поэтому, когда мама увидела Эльвиса, у неё сразу отлегло от сердца, но, заметив, что он шагает со школьной сумкой на плече и притом так спокоен и беззаботен, она ужасно рассердилась…
Что только творится у него в голове, размышляла она. Возьмётся ли когда-нибудь за ум или нет? За что ей такое наказание?
Вот он идёт вразвалочку, размахивает сумкой, глазеет по сторонам. Но её не замечает. Куда там! А она полдня простояла у окна и все глаза проглядела, высматривая его, и себя не помнила от тревоги! И по дому ничего не успела сделать. Но что за дело до всего этого сыну?
Взял да просто улизнул из дома — и всё тут! А школьная сумка, за которую мама так дорого заплатила, — что ж, наверно, её теперь только на свалку!
«Скверный мальчишка!» — подумала мама и захлопнула окно.
О том, что мама волновалась за него, Эльвис узнал лишь задним числом, когда тревога уже улеглась. Но мамин гнев и упрёки обрушились на него сразу. Поэтому ему и не стало жалко маму, хотя по справедливости её следовало бы пожалеть. Мама очень-очень тревожилась за Эльвиса и думала о нём только ласково и любовно. Правда, это было вовсе незаметно, когда он переступил порог дома. Он понял лишь, что мама на него сердита.
— Где ты пропадал всё это время?
Мама сразу же отняла у Эльвиса школьную сумку.
— Кто разрешил тебе взять сумку? Незачем без дела её таскать. Что ты вообще себе позволяешь?
Мама открыла сумку. Парик! Мама ни в коем случае не должна его увидеть! Эльвис кинулся к маме. Он должен помешать ей найти парик.
— Как ты смеешь? Ты что, драться со мной собрался?
Мама задыхается от возмущения.
— Отдай мою сумку! — говорит Эльвис.
— Не твоя она вовсе!
— Нет, моя!
— Нет, не твоя! Вот пойдёшь в школу — тогда будет твоя. Веди себя прилично! А не то я сейчас позвоню в полицию! Расскажи лучше, где ты пропадал всё это время!
Мама заглянула в сумку, но увидела только школьные принадлежности. Парик ведь лежал на самом дне, а мама не стала рыться в сумке. Эльвис сразу успокоился.
— Да я же в школе был, — сказал он.
Мама изумлённо глядит на него.
— Что? Что ты болтаешь?
— Я был сегодня в школе, — повторяет Эльвис.
Но мама не верит ему.
— Это ты только сейчас придумал, чтобы я отдала тебе сумку. Но меня не проведёшь. Я не такая дурочка, как ты воображаешь!
— Тогда пойди и позвони учительнице! — говорит Эльвис. — Ну, чего же ты ждёшь? Звони!
Тут мама и вовсе удивилась…
— Что это ты опять выдумал? Тебе же нельзя ходить в школу! Решено ведь, что ты годик подождёшь. Неужто ты правда ходил в школу и надоедал там учительнице? Мало тебе того, что ты натворил в первый день?
— Я ей не надоедал — и всё тут!
Мама устало опустилась на стул. Сил нет с этим ребёнком.
— Отвечай, ты правда был в школе?
Конечно, правда, а не то зачем бы он стал говорить?
Мама тяжко вздыхает.
— Тогда мне придётся немедленно, сейчас же позвонить учительнице и извиниться перед ней!
— Нет, не придётся, — убеждённо возражает ей Эльвис, — учительница сама тебе позвонит.
Мама растерянно глядит на него.
— Учительница будет мне звонить? Зачем?
— Затем, что я начал учиться в школе. Чтобы ты знала.
Мама ничего не понимает. Она хватается за лоб.
— Учительница намерена мне сообщить, что ты начал учиться в школе? — устало повторяет она.
— Да. Чтобы ты знала!
— Нечего сказать, хороши дела, — говорит мама. — Никто даже не подумал спросить моё мнение. Хочу ли я, чтобы ты ходил в школу? И разрешу ли я тебе ходить?
— Так ты же хотела отдохнуть от меня, так ведь?
— Ах, ты ещё грубишь! Значит, ты пошёл к учительнице и сказал, что я хочу от тебя отдохнуть?
Сколько разговоров! У Эльвиса теперь тоже голова гудит. Мама ничего-то не понимает, и сам он скоро тоже перестанет что-либо понимать. Всё вдруг смешалось — дальше некуда. А ведь на самом деле всё так просто…
Эльвис отважился на новую попытку. Начинает всё с самого начала.
— Я был в школе сегодня, — говорит он.
— Ты же не хотел туда ходить? — удивляется мама.
— А теперь вот хочу!
— Думаешь, тебе разрешат без конца морочить всем голову? То так, то эдак? Думаешь, разрешат?
— Нет, конечно, но я…
— Ну и всё!
— Я уже не передумаю!
— Это всё слова! А у меня на этот счёт своё мнение! И у психолога тоже. Уж верно, она много таких видала, как ты!..
Но учительница разрешила мне ходить в школу!
— А я не разрешаю! И последнее слово принадлежит мне. Запомни это раз и навсегда!..
Эльвис вне себя от обиды. Он думал — мама обрадуется. Она же хотела «устроить» его куда-нибудь. А теперь он сам «устроился» на место. Сперва он не хотел, но теперь понял, что так оно и правда лучше. Он больше не обижается на маму, что она хочет отдохнуть от него. Бывает, он и сам не прочь, чтобы его оставили в покое… И это не повод для ссоры. Эльвис теперь это понял.
А мама не поняла. Она сидит на стуле и только вздыхает…
— Неужто ты в таком виде ходил в школу? В этих штанах? Разве можно так ходить в школу? Стыд, да и только! И этот старый будильник ты тоже с собой таскал? Что-то тикает у тебя внутри! Не будильник ли торчит у тебя из кармана куртки?
Мама недовольно глядит на Эльвиса и качает головой.
— Что только подумает учительница? За всё это должна буду расплачиваться я, неужто ты не понимаешь? Мне будет стыдно! Ты меня позоришь!
Эльвис тоже мотнул головой.
— Нет, не надо тебе расплачиваться! Сегодня я ходил в школу один, без тебя, так что я уж никак не мог тебя опозорить!
— Как бы не так! Уж раз ты явился в школу в таком виде, учительница непременно решит, что и мама твоя — тоже неряха!
Но Эльвис не сдаётся. Он знает, о чём говорит.
— Нет, не решит! Она же видела тебя тогда, в первый день! Ты была в новом, нарядном пальто. Так что учительница не может подумать, что ты неряха.
Мама на миг смолкает. Да, это правда… Она была в первый день в школе, и все её видели, что правда, то правда. И всё же… Нельзя же, чтобы мальчишка ходил в школу в чём придётся!
— Я поговорю с учительницей, — заявляет мама.
Это звучит как угроза.
Весь день Эльвис не помнит себя от страха. И вздрагивает всякий раз, как зазвонит телефон.
Но когда вечером и впрямь позвонила учительница, ничего особенного не произошло. Мама стояла у телефона и почти всё время поддакивала.
Да, конечно, пусть Эльвис ходит в школу. Она же всегда так этого хотела. А что он не ходил — не её вина.
— Вы считаете, что всё будет хорошо? Как я рада это слышать! А если что — пожалуйста, скажите сразу! Да, да, конечно. Спасибо, спасибо! Огромное вам спасибо! Надеюсь, он не доставит вам никаких хлопот! Огромное вам спасибо! Спасибо!
Вот какой был разговор…
А после мама не сказала Эльвису ни слова — только чтобы он не позабыл выучить уроки на завтра…
14
Никто не отпирает дверь.
Что, никого нет дома, что ли?
Эльвис стоит под дверью Аннарозы и нажимает на звонок. Он уже позвонил два раза, а в третий раз звонить не решается. Он стоит тихо-тихо и ждёт.
Свёрток с париком у него в кармане.
Как же теперь быть Эльвису, если вправду никого нет дома?
Конечно, он мог бы остаться здесь и подождать хозяев, но вдруг они задержатся?.. Так или иначе, он должен немедленно отделаться от парика, не то мама обязательно его обнаружит, просто чудо, что он не попался ей в руки. И в почтовый ящик его нельзя опустить, ведь и у Аннарозы тоже есть мама… Да, невесёлые дела…
Эльвис набрался храбрости и в третий раз позвонил в дверь. Ну до чего же жутко отдаётся в пустой квартире сиротливый звонок! Сердце у Эльвиса всякий раз так и подпрыгивает.
А вдруг Аннарозы уже нет на свете!..
Она не пришла сегодня в школу, хотя вчера сказала, чтобы он обязательно её ждал. Аннароза наверняка пришла бы в школу, если бы могла… Если только ничего не случилось. А раз так — значит, случилось что-то!
И тут вдруг до Эльвиса донёсся из-за двери какой-то звук. Кто-то медленными шагами шёл ко входу. Но вот шаги за дверью замерли. И Эльвис услышал голос:
Кто там?
Эльвис понял, что это прабабушка. Но он не мог выдавить из себя ни слова в ответ — всё только потому, что их разделяла дверь.
Прабабушка снова спросила:
— Кто там?
Надо же ответить ей, наконец! И Эльвис собрался с духом.
— Я! — тяжело отдуваясь, ответил он.
За дверью сперва было тихо, потом зазвенел ключ, и дверь отворилась.
— Я услышала детский голос, — сказала прабабушка, — а не то не открыла бы дверь!
После недолгого колебания прабабушка предложила Эльвису войти в квартиру.
— Я дала слово никому не отпирать, но ребёнка-то, во всяком случае, можно впустить в дом!
— А скоро придёт Аннароза? — спросил Эльвис.
— Не знаю, если хочешь, подожди её.
И Эльвис пошёл за прабабушкой в её комнату. Она шла медленно-медленно, и он подумал: а что бы она сказала, если бы знала, что однажды он уже точно таким же образом шёл следом за ней?
Но прабабушка этого не знала, а Эльвис ничего ей не скажет. Далеко не всё нужно говорить, это Эльвис уже усвоил.
Прабабушка прошла через всю свою комнату, длинную и узкую, и опустилась в кресло рядом с круглым столиком у окна. С другой стороны столика стояло ещё одно кресло. Прабабушка показала на него и велела Эльвису сесть.
Эльвис сел и стал оглядывать комнату. Он искал атлас.
— Ты дружишь с Аннарозой? — спросила прабабушка.
— Мы с ней учимся в одном классе, — ответил Эльвис.
— Ах, вот как, значит, ты тоже уже школьник. Каких малышей нынче в школу берут! А может, мне просто так кажется, потому что сама я уж очень стара. Знаешь, сколько мне лет?
— Нет…
— Весной девяносто четыре будет. Если, конечно, доживу. Да только навряд ли. Должно быть, я очень скоро умру. А ты как думаешь?
Эльвис серьёзно смотрит на прабабушку. Он и сам не знает, что ему думать.
— Трудно сказать, — отвечает он.
Прабабушка кивает головой. Да, в самом деле сказать трудно…
Эльвис затаил дыхание: а что, если сейчас спросить её про атлас? Нигде его что-то не видно. Но прабабушка сейчас думает совсем о другом. Она всё говорит и говорит про своё, а Эльвис слушает. И всё время шарит глазами по комнате. Да, прабабушка, видно, хорошо спрятала атлас! Только бы она не продала его!
И вдруг Эльвис увидел… На комоде уйма фотографий. И на одной из них — Аннароза. Эльвис сразу узнал её, хотя на карточке у неё другая причёска, не та, что теперь.
Волосы её почему-то не собраны в кисточки, как всегда, — на карточке волосы у Аннарозы длинными локонами ниспадают на грудь и спину. А на макушке у Аннарозы торчит большой бант, похожий на бабочку. Аннароза снята в красивом, очень нарядном платье и глядит очень строго. В руках у неё какая-то книга. Да это же атлас!
Эльвис не вытерпел, подошёл к комоду — посмотреть, точно ли это тот самый атлас.
Да! Никаких сомнений — тот самый!..
Эльвис взял с комода фотографию и подошёл с ней к прабабушке…
— Вот, — сказал он, — это атлас!
— Совершенно верно, — ответила прабабушка. — Это атлас. И он сохранился до сей поры! Но вот девочки, что снята на этой фотографии, девочки этой давно уже нет на свете!
Эльвис похолодел…
Аннароза! Её уже нет на свете? У Эльвиса потемнело в Глазах. Значит, с Аннарозой что-то и вправду случилось!
Не помня себя от боли, Эльвис впился взглядом в прабабушку. Но она даже не посмотрела на него, она смотрела на фотографию и пальцем показывала на девочку.
— Нет девочки, — бормотала она, — и никогда больше не будет.
Палец, которым она показывает на девочку, дрожит.
— Где она? — хрипло спросил Эльвис.
— Нет её, — ответила бабушка. — Нет уже давным-давно…
— Я же видел её вчера! — с отчаянием воскликнул Эльвис.
Прабабушка покосилась на него, и взгляд её тут же скользнул куда-то мимо Эльвиса.
— Так ты говоришь — видел её? — переспросила она так, будто была не склонна ему поверить.
— Да! Я даже с ней разговаривал! Я вчера сюда приходил! — захлёбываясь, сказал Эльвис.
Прабабушка покачала головой и улыбнулась.
— Да что ты! — упрямо возразила она. — Нет, не с этой девочкой, что на карточке, ты вчера говорил! Кстати, я что- то не припомню, чтобы мы с тобой раньше встречались. Так ты вчера сюда приходил?
— Да, приходил! Честное слово! И здесь была Аннароза! Я точно знаю!
Прабабушка положила фотографию на стол.
— Аннароза… — повторила она чуть ли не с укором. — Ты думаешь, на карточке Аннароза? Ан нет… Это я, я сама, когда была девочкой…
У Эльвиса вырвался глубокий вздох облегчения. Сначала он посмотрел на прабабушку. Потом взял фотографию и принялся её изучать. У него отлегло от сердца. Хотя поначалу трудно поверить, что та девочка на карточке — не Аннароза. И вдруг он и вправду увидел, что это не она, хотя чем та девочка, кроме причёски, отличалась от Аннарозы, он никак не мог бы сказать.
А правда можно подумать, будто на карточке всё-таки Аннароза, но какая-то ненастоящая, призрачная, словно она где-то далеко-далеко…
— Да, — прошептала прабабушка, — далеко-далеко…
Эльвис смущённо обернулся к ней.
Теперь ты, конечно, понял, почему я сказала, что той девочки давным-давно нет на свете? — спросила прабабушка.
— Нет! — покачал головой Эльвис. — Так нельзя говорить, что на свете нет!
Тут прабабушка рассмеялась, но согласилась, что Эльвис прав.
А он опять показал на атлас, тот, что на снимке.
— А где теперь атлас? — спросил Эльвис.
В верхнем ящике комода, — сказала прабабушка. — Хочешь взглянуть на него — достань его оттуда сам. А заодно поставь на место карточку!
Эльвис сделал всё, как велела прабабушка.
И вот наконец атлас у него в руках. Впервые за всю свою жизнь он держит в руках такую замечательную книгу! Книгу, в которой заключена вся Земля!
— Меня уверяют, будто у Земли нынче совсем другой облик, чем прежде, — глухо продолжала прабабушка. — Как знать, может, и правда Земля изменилась, изменилась не меньше, чем я сама… Может, и Земли тоже скоро уже не будет…
— Нет! — сказал Эльвис. — Земля будет всегда!..
— Приятно слышать! — отозвалась прабабушка.
Потом они вдвоём листали атлас, и прабабушка называла Эльвису все острова, какие только были обозначены на картах. Прабабушка всегда считала: самое главное — помнить названия островов. Прабабушка молодец — знает большинство из них наизусть…
Вдруг прабабушка оторвала взгляд от атласа и спросила Эльвиса:
— Скажи-ка, дружок, открыта дверь или нет?
— Какая дверь? — удивился Эльвис.
Он думал, прабабушка спрашивает про дверь в какой-нибудь другой комнате. Но оказывается, она спросила про дверь в её собственной комнате, и Эльвис перепугался не на шутку. Неужели она не видит, что дверь закрыта? Так плохо, значит, у неё с глазами… Бедняжка…
Чтобы прабабушка не поняла, насколько хуже Эльвиса она видит, и не огорчилась, Эльвис встал, подошёл к двери и долго смотрел на неё. Он притворился, будто видит ничуть не лучше прабабушки.