— О, нет, — возразило животное. — Квиффенодохи действительно давным-давно вымерли. А мы — пиффилозавры. У нас на задних ногах по шесть пальцев, а у квиффенодохов, которые нам приходились кузенами, их было только пять.
— Но где же все остальные обитатели острова? — спросил Доктор. — Мне показалось, что вы сказали, будто бы многие из вас поплыли нам на помощь.
— Так оно и было, — сказал пиффилозавр. — Но они скрывались под водой, чтобы туземцы с берега не могли их заметить и, не дай бог, сообразить, что страшная сказка про тещу-дракона всего лишь выдумка. А в то время как я плыл с вами сюда, они кружили около нас под водой, на случай если мне понадобится какая-нибудь помощь. Сейчас они все поплыли на другой конец острова к тайной пещере, чтобы выбраться на берег незаметно. И нам тоже пора уходить. Что бы ни случилось, нас не должны увидеть с берега, а то сюда наплывут туземцы, и тогда нам конец, потому что, между нами говоря, хотя они и считают нас ужасными чудищами, — на самом деле мы безобиднее овечек и не сможем защититься от них.
— А кроме вас, здесь живут какие-нибудь другие животные? — спросил Доктор.
— Сколько угодно, — ответил пиффилозавр. — Но только все они такие же безобидные травоядные, как и мы. Если бы у нас тут появились хищники, мы бы долго не протянули. А сейчас пойдемте, я покажу вам наш остров. Давайте потихоньку переберемся через эту лощину, чтобы нас не заметили, пока мы не укроемся под защитой леса.
Под руководством пиффилозавра Джон Дулитл и Джип осмотрели весь остров Земля-без-людей, и позже Доктор утверждал, что никогда в жизни ему не доводилось узнать за один день так много нового и никогда в жизни это не доставляло ему такого большого удовольствия. Берега острова со всех сторон были высокими и крутыми, что и делало его, по словам Джипа, похожим на сливовый пудинг. Но в середине острова невидимая с моря и укрытая высокими берегами от ветров располагалась цветущая долина. В этой огромной чаше, имевшей не менее тридцати миль в поперечнике, пиффилозавры и благоденствовали уже вторую тысячу лет, объедаясь спелыми бананами и резвясь под теплым солнцем.
В небольших, но полноводных речках Доктор увидел огромные стада гиппопотамов, которые питались роскошными водорослями, в изобилии растущими вдоль берегов. Среди лугов, заросших высокой сочной травой, паслись слоны, носороги и антилопы. На склонах гор, где растительность не была такой густой, длинноногие жирафы ощипывали листву с деревьев. Бесчисленные стада всевозможных обезьян с криками носились вокруг. В воздухе сновали тысячи разноцветных птиц. Действительно, здесь, где еще не ступала нога человека и растительная пища произрастала в изобилии, любое травоядное могло жить в покое и безопасности рядом со своими собратьями.
Обозревая с вершины холма эту широкую долину, наполненную мирно пасущимися животными, Доктор невольно вздохнул.
— Эта прекрасная земля могла бы также называться Рай-для-животных, — пробормотал он. — Пусть они всегда будут здесь единственными хозяевами! Пусть этот уголок навсегда останется Землей-без-людей!
— Вы, Доктор, — раздался возле его плеча низкий голос пиффилозавра, — первый человек за тысячу лет, который ступил на этот берег, с тех пор как здесь побывала теща короля Какабучи.
— А между прочим, что же на самом деле с ней случилось? — спросил Доктор.
— Мы выдали ее замуж, — застенчиво ответило огромное существо, покусывая стебелек лилии. — Она говорила так много, что мы не могли оставить ее здесь. Это было что-то ужасное — мы очень хорошо понимали короля Какабучи. И однажды темной ночью мы отвезли ее на дальний берег Африки и оставили на пороге дворца, в котором жил один глухой король, который правил маленькой страной к югу от реки Конго. Он взял ее в жены. Все-таки ему было полегче выносить ее бесконечные разговоры.
На несколько дней Доктор совершенно забыл про почтовую службу, про короля Коко, про свой корабль, стоящий на якоре, и про все на свете. С утра до ночи он был занят лечением здешних животных.
У многих жирафов болели копыта, и он показал им, где можно найти корешки, которые можно использовать для целебных ножных ванн. У носорогов отрастали слишком длинные рога, и Джон Дулитл объяснил, что им надо есть меньше травы и больше ягод, и научил о какие камни нужно тереться, чтобы рога не росли так быстро. Особая разновидность ореховых деревьев, листья которых антилопы любили больше всего, почти перевелась на острове, потому что антилопы их постоянно объедали. Доктор подсказал вожакам стада, как можно копытами закапывать орехи в землю перед началом сезона дождей, чтобы весной вырастали новые деревья.
Однажды, когда он с помощью цепочки от часов пытался вырвать больной зуб у детеныша гиппопотама, откуда ни возьмись появился Быстрей-Ветра, который выглядел очень недовольным.
— Ну, наконец-то, — сказала маленькая птичка, садясь на землю у его ног, — насилу нашел вас, Доктор. Где я только вас ни искал!
— Рад тебя видеть, Быстрей-Ветра, — ответил Доктор. — У тебя ко мне дело?
— Вы еще спрашиваете! — удивился Быстрей-Ветра. — Мы закончили выведение птенцов два дня назад, а вы сами сказали, что как только это произойдет, то вы хотели бы обсудить со мной какое-то важное дело. Я отправился к вам домой, но Даб-Даб понятия не имела, где вы можете быть. Тогда я принялся за поиски. Наконец я услышал, как лодочники в гавани болтают, что пять дней назад вы отправились на этот остров и до сих пор не вернулись. Все фантиппцы уже давно простились с вами. Они говорят, что вас, должно быть, съели драконы, которые там живут; Я, конечно, не поверил в эту сказку про драконов, но вас так долго не было, и я уже просто не знал, что и подумать. А уж что без вас творится на почте — лучше об этом и не вспоминать?
— Хм! — сказал Доктор, который к этому времени уже выдернул шатающийся зуб и теперь показывал маленькому гиппопотаму, как надо полоскать рот в речной воде. — Конечно, нехорошо получилось. Мне надо было дать тебе знать о себе. Но я был так ужасно занят… Давай-ка присядем там, под пальмой, — я ведь хотел с тобой поговорить как раз о почтовой службе.
— Мой план таков, — сказал Доктор. — В Фантиппо трудно наладить регулярную доставку международной почты, потому что корабли, с которыми можно было бы ее отправлять, заходят сюда слишком редко. А что если доставлять эти письма будут ласточки?
— Ну что же, — ответил Быстрей-Ветра, — в принципе это возможно. Но мы, конечно, могли бы этим заниматься только несколько месяцев в году, пока мы здесь, в Африке. И потом, мы могли бы доставлять письма только в страны с мягким, теплым климатом. Если нам придется доставлять почту туда, где зимы суровые, мы попросту замерзнем.
— Разумеется, — сказал Доктор. — У меня и в мыслях не было вас об этом просить. Но я подумал, что на земле много птиц, которые живут в самых разных климатических зонах — жарких, холодных и умеренных, — и мы могли бы в этих случаях обращаться к ним. А если окажется, что доставка некоторых писем будет слишком трудна для одной птицы, то можно это делать с помощью эстафеты. Например, если нам нужно отправить письмо отсюда на Северный полюс, то сначала ласточки доставляют его на север Африки, оттуда дрозды переправляют его на север Шотландии, там эстафету принимают чайки и приносят письмо в Гренландию, а уж оттуда бакланы легко доберутся с ним до Северного полюса. Как тебе нравится такой план?
— Я думаю, что это, вполне можно осуществить, — ответил Быстрей-Ветра, — но ведь нужно, чтобы другие птицы поддержали вашу идею.
— Мне кажется, — сказал Джон Дулитл, — что они нас поддержат, потому что тогда не только фантиппцы, но и сами птицы и все другие животные тоже могли бы посылать свои письма с нашей почтой.
— Но, Доктор, вы забыли, что ни птицы, ни животные не посылают друг другу писем, — возразил Быстрей-Ветра.
— Правильно, — сказал Доктор. — Но почему бы им не начать это делать? Когда-то в давние времена люди тоже не посылали друг другу писем. Но стоило им начать, как они сразу увидели, насколько это удобно и полезно. Так же будет с птицами и с животными. А здесь, на этом прекрасном острове, в этом Раю-для-животных у нас была бы главная контора. Дело в том, что моя идея в первую очередь имеет в виду улучшение жизни и образования для животных и только во вторую — отправку международной почты жителей Фантиппо Как ты думаешь, нельзя ли как-нибудь научить птиц писать?
— В этом нет ничего трудного, — ответил Быстрей-Ветра. — Мы, ласточки, например, всегда оставляем на домах, где были наши гнезда, что-то вроде посланий для тех, кто там поселится после нас. Смотрите, — Быстрей-Ветра начертил несколько крестиков и значков на песке возле ног Доктора, — это означает: «Не стройте своего гнезда на этом доме. Здесь живет кошка!» А вот это, — Быстрей-Ветра начертил на песке еще четыре знака, — значит: «Хороший дом. Полно мух. Жильцы спокойные. Глину для строительства можно найти за конюшней».
— Замечательно! — воскликнул Доктор. — Это похоже на стенографию. Четырьмя значками можно передать целое послание.
— Да и у всех других видов птиц, — продолжал Быстрей-Ветра, — есть свой язык знаков. Например, зимородки обычно помечают деревья по берегам рек, чтобы указать, где хорошо ловится рыба. Есть свои знаки и у дроздов — один из них я часто встречал на камнях, он означает: «Раковины улиток разбивайте здесь!» Это делается для того, чтобы другие дрозды не швыряли раковины обо что попало и не распугивали всех улиток в округе.
— Я так и думал, — сказал Доктор. — Я всегда считал, что у птиц должны быть хотя бы зачатки письменного языка — иначе вы не были бы такими умными. Все что нам теперь осталось сделать — это создать на основе этих знаков общий для всех птиц язык. И я нисколько не сомневаюсь, что такой язык можно придумать и для животных. И тогда мы смогли бы открыть нашу Ласточкину почту, чтобы звери и птицы во всем мире переписывались друг с другом и даже с людьми, если захотят.
— Я подозреваю, — вставил Быстрей-Ветра, — что большинство этих писем будет адресовано вам, Доктор. В самых разных уголках света я встречал птиц, которые хотели бы узнать, как вы выглядите, что вы едите на завтрак и еще кучу всяких глупостей про вас.
— Ну что же, — сказал Доктор, — я ничего не имею против. Но все же основная моя цель — просветительская. Жизнь зверей и птиц станет гораздо полней и интересней, когда у них появится своя почтовая служба. Вот, скажем, только сегодня антилопы с этого острова спрашивали меня, что им делать с ореховыми деревьями, которые они почти все уже объели. Я им сразу же показал, как нужно сажать орехи и выращивать новые ореховые деревья. Но Бог знает, сколько им еще пришлось бы питаться впроголодь, не окажись я здесь. А если бы они могли написать мне письмо, я бы с помощью Ласточкиной почты давным-давно сообщил им об этом способе.
Когда стемнело, пиффилозавры отвезли Доктора и Джипа обратно в Фантиппо, а наутро Джон Дулитл вновь нанес визит королю Коко.
— Ваше величество, — сказал Доктор, — я придумал, как организовать доставку международной корреспонденции из вашей страны, но вы должны будете согласиться на мои условия.
— Хорошо, — ответил король. — Наше величество вас слушает. Продолжайте. Не хотите ли леденец?
Доктор взял зеленый леденец из коробочки, которую король протянул ему. Король Коко очень гордился качеством своих леденцов, ведь их делали в его королевской кондитерской. Один леденец он всегда носил на ленточке на шее и время от времени сосал его. А если не сосал, то подносил его к глазам и сквозь него рассматривал своих придворных. Он однажды видел, как белые люди пользовались лорнетом, и приказал делать леденцы для себя очень тонкими и прозрачными, чтобы он мог так же элегантно смотреть сквозь них. Правда, от непрерывного сосания леденцов он ужасно растолстел, но это его только радовало, потому что полнота в Фантиппо считалась признаком величия.
— Мой план таков, — начал Доктор, — почту внутри страны вполне смогут разносить ваши собственные почтальоны, после того, как я еще немного позанимаюсь с ними. Но они все равно не справятся с доставкой международной корреспонденции. К тому же в ваш порт слишком редко заходят иностранные суда. Поэтому я предлагаю построить плавучую почтовую контору для международной почты и поставить ее на якоре около острова… — Доктор едва успел остановиться, чтобы не произнести ужасное название, — … э-э… около того острова, о котором мы с вами говорили недавно…
— Нашему величеству это не нравится, — нахмурился король Коко.
— Вашему величеству нечего опасаться, — заторопился Доктор. — Никому из ваших людей никогда не нужно будет появляться на этом острове. И не понадобится никаких служащих, чтобы работать на этой почте. Напротив, мое условие в том и заключается, чтобы никто из жителей Фантиппо никогда не посещал тот остров, о котором идет речь. Я сам с помощью своих собственных почтальонов буду отправлять международную корреспонденцию. Когда кто-то из жителей Фантиппо захочет отправить письмо за границу, ему нужно будет только отвезти его на каноэ в плавучую контору. А те письма, которые прибудут из-за границы на имя местных жителей, будут регулярно доставляться прямо к их дверям. Что вы скажете на это?
— Мы согласны, — ответил король. — Но на всех марках должно быть только изображение нашего красивого лица и ничего другого.
— Очень хорошо, — сказал Доктор. — Это можно устроить. Но вы должны понять, что теперь вся международная почта будет доставляться моими почтальонами и по моему плану. А после того, как я налажу работу внутренней почты, вы должны будете сами поддерживать ее в порядке. Если бы вы могли приготовить плавучую контору хотя бы за несколько недель, то я обещаю вам, что в вашем королевстве очень скоро будет самая лучшая почтовая служба в мире.
Затем Доктор поручил Быстрей-Ветра разослать гонцов во все концы света и передать вожакам чаек, синиц, сорок, дроздов, вьюрков, бакланов, ястребов, пеночек, диких гусей и всех других птиц, что Джон Дулитл просит их прибыть на Землю-без-людей для важного разговора. А сам тем временем снова занялся делами внутренней почтовой службы Фантиппо.
Добросовестный Быстрей-Ветра немедленно разослал своих гонцов, и скоро по всему свету разнеслась весть, что Джон Дулитл, знаменитый звериный доктор, хочет зачем-то встретиться с предводителями всех видов птиц, больших и малых.
Постепенно птицы собирались в большой долине посреди Земли-без-людей, и через три дня Быстрей-Ветра прилетел к Доктору и сказал:
— Все готово, Доктор, они уже все в сборе.
К тому времени по приказу короля Коко в распоряжении Доктора уже было большое прочное каноэ. Король также распорядился о срочном строительстве плавучей почтовой конторы.
Джон Дулитл сел в каноэ, и через несколько часов он снова был на том холме, с которого впервые увидел прелестную долину Рая-для-животных. На плече у Доктора примостился Быстрей-Ветра. Доктор оглядел огромное море птичьих голов: здесь были все птицы, какие только существуют на свете — от колибри до альбатросов. И все они были вожаками. И тогда, свернув себе из пальмового листа рупор, чтобы все могли его услышать, Доктор произнес торжественную речь, с которой и началась история знаменитой Ласточкиной почты.