Но не прошло и минуты, как у забора появился сторож. Джип тут же притворился, что выслеживает крыс. Но сторож не обратил на него никакого внимания. Увидев, что калитка открыта, он закрыл ее и, к ужасу Джипа, запер на ключ. Когда сторож ушел, пес бросился со всех ног искать Мэтью.
Надо сказать, что для Продавца Кошачьей Еды выпустить на волю тюлениху оказалось не таким простым делом, как он думал раньше. Когда он подходил к балагану Софи, то уже издалека увидел фигуру Хиггинса. Тот сидел на ступеньках и курил, глядя на луну. Пришлось Мэтью спрятаться за стоявшую рядом палатку и запастись терпением. Фургоны Хиггинса и Блоссома стояли рядом, на другом конце циркового городка, и Мэтью надеялся, что дрессировщик тюленихи непременно отправится туда спать. Мэтью ждал уже полчаса, но Хиггинс никак не уходил. Вдруг он увидел, что к балагану Софи приближается еще одна фигура. Это был сторож. Он сел на ступеньку рядом с Хиггинсом и завел разговор о погоде.
В это время к Мэтью наконец прибежал Джип. Учуяв, что Продавец Кошачьей Еды прячется за палаткой, пес тихонько пробрался туда и начал теребить полу его пиджака, пытаясь утащить его обратно к забору и показать, что калитка заперта.
Джип старался изо всех сил, но Мэтью так ничего и не понял. Он продолжал прятаться и ждать, когда же сторож с Хиггинсом уйдут. Но они, как назло, все сидели и разговаривали. А в это время в темном дворике неподалеку Джон Дулитл не находил себе места. Он без конца смотрел на часы, пытаясь разглядеть при тусклом свете луны, который час, и бормотал: «Что же там могло случиться? Почему ее так долго нет?»
В конце концов Мэтью решил, что сторож с Хиггинсом вообще не пойдут спать, а будут сидеть у балагана тюленихи всю ночь. Выругавшись про себя шепотом, он выбрался из своего укрытия и пошел искать свою жену Теодозию.
Теодозия сидела в их фургончике и штопала носок.
Мэтью открыл окно и тихо позвал:
— Теодозия! Послушай!
— Боже милостивый! — ахнула Теодозия, уронив носок на пол. — Как же ты меня напугал, Мэтью! Ну что, ты выпустил Софи?
— Какое там — выпустил… Ничего не получается. Хиггинс со сторожем торчат там уже целый час и болтают. Пока они не уйдут, я не могу пробраться к двери. Послушай, сходи-ка ты к ним и вытащи их как-нибудь оттуда. Скажи, например, что палатку ветром снесло или что-нибудь в этом роде. В общем, придумай, что хочешь, лишь бы они ушли. Если мы ничего не предпримем, они будут торчать там всю ночь.
— Хорошо, — сказала Теодозия. — Подожди только, я надену свою шаль. Пожалуй, я позову их сюда на чашечку какао.
И незаменимая миссис Магг, накинув на плечи шаль, отправилась приглашать Хиггинса со сторожем к себе в фургончик.
Теперь уже ничто не мешало Мэтью. Со скоростью ветра он взлетел по ступенькам на крыльцо балагана Софи и приступил к делу. Пальцы его онемели от страха, но не утратили своей ловкости. В считанные секунды он разделался с замком и открыл дверь. Тюлениха лежала прямо под дверью. Она уже давно была готова вырваться на свободу и пуститься в свое долгое путешествие. Благодарно хрюкая, она выбралась из балагана, сползла вниз по ступенькам и, неуклюже переваливаясь, направилась к калитке. Тут Джип опять попытался объяснить Мэтью, что калитка закрыта. И снова Продавец Кошачьей Еды ничего не понял. Приняв повизгивание Джипа за проявление радости, что Софи наконец свободна, Мэтью Магг отправился к себе в фургончик, чтобы подкрепиться с «дорогими гостями» чашечкой какао. «Какой я молодец! — думал он, шагая домой. — Так здорово все придумал!»
В это время Софи наконец-то добралась до калитки. Каков же был ее ужас, когда она увидела, что калитка заперта! Джип начал носиться вдоль забора, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь дыру, через которую тюлениха могла бы пролезть. Но тщетно! Выхода не было. Бедная Софи вырвалась из своего заточения, чтобы снова очутиться в тюрьме за забором.
Тут читателю нужно напомнить, что за всем, что происходило на цирковой площадке, внимательно наблюдала птица, восседавшая на крыше зверинца. Ночной часовой и счетовод Гу-Гу был в эту ночь начеку. Он не мог стерпеть, что Джип ведет себя так неразумно: носится вдоль забора и шумит, привлекая к себе внимание. Гу-Гу опустился на землю рядом с ним и зашептал ему в ухо:
— Ради Бога, Джип, не теряй голову. Если ты не одумаешься, мы пропали. Какой толк в том, что ты бегаешь здесь, как ненормальный? Лучше скажи Софи, чтобы она куда-нибудь спряталась. Ты только посмотри на нее: лунный свет освещает ее всю с ног до головы. Можно подумать, она отдыхает где-нибудь в Гренландии, а не пытается удрать из цирка! Если кто-нибудь ее здесь увидит, тогда конец. Спрячь ее хотя бы вон под тот навес, и пусть она не высовывается, пока Мэтью не отопрет калитку. Да поторопитесь: сюда, кажется, кто-то идет!
С этими словами Гу-Гу вспорхнул и полетел на свой пост. А Джип бросился к Софи и потащил ее под навес.
— Пойдем скорее к той палатке, — зашептал он. — Забирайся под навес — вот так. Слава Богу! Мы, кажется, успели вовремя. Сюда кто-то идет с фонарем. Лежи тихо и жди меня.
А в это время в темном дворике за забором цирка Джон Дулитл без конца смотрел на часы и бормотал: «Что же все-таки могло случиться? Неужели она вообще не придет?»
В вагончике же Мэтью Магга происходило следующее. Продавец Кошачьей Еды успел выпить со своими гостями только одну чашечку какао, как сторож собрался уходить.
— Да посидите еще немного, выпейте еще какао, — начал упрашивать его Мэтью. Он хотел, чтобы у Софи было как можно больше времени. — Это тихий городок. Кому придет в голову грабить цирк? Набейте-ка свою трубку табаком и еще поболтаем.
Но сторож не соглашался.
— Спасибочки, — сказал он, — я бы рад остаться, да не могу. Блоссом строго-настрого приказал мне совершать обход всю ночь. Если он выйдет, а меня не будет, — мне здорово влетит.
И невзирая на все уговоры Мэтью, сторож забрал свой фонарь и ушел.
Хиггинс все же остался. Но Мэтью уже сидел как на иголках. Продолжая вести со своим гостем приятную беседу о погоде и о политике, он каждую минуту ждал, что вот сейчас раздастся крик сторожа, заметившего пропажу Софи. Но сторож, обнаружив, что дверь балагана Софи открыта, а самой тюленихи там нет, шуметь не стал. Он сразу же побежал в вагончик Мэтью.
— Хиггинс! — закричал он прямо с порога. — Твоя тюлениха сбежала!
— Сбежала? — не поверил своим ушам Хиггинс.
— Как сбежала? — воскликнул Мэтью. — Не может быть!
— Да говорю тебе, как пить дать сбежала, — повторил сторож. — Дверь нараспашку, а ее и след простыл.
— Боже мой! — воскликнул Хиггинс, вскакивая на ноги. — Я готов поклясться, что запирал сегодня дверь, как обычно. Но если все калитки закрыты, она не сможет уйти далеко. Мы ее сейчас найдем. Бежим!
Сторож с Хиггинсом выскочили из вагончика, а Мэтью с Теодозией, сделав вид, что они тоже ужасно расстроены, побежали за ними.
— Пойду-ка я еще разок гляну на все калитки, — сказал сторож. — Хоть я и уверен, что они в полном порядке, проверить лишний раз не помешает.
Сторож ушел, а Хиггинс, Мэтью и Теодозия побежали дальше.
— Моя калитка-то уж точно открыта, — прошептал Мэтью Магг своей жене на бегу. — Почему это он так уверен, что все закрыто? Очень странно!
— Давайте зайдем внутрь, — предложил Хиггинс, когда они наконец добежали до балагана Софи. — Может быть, она прячется на дне бассейна?
Все трое зашли в балаган и, чиркая спичками, стали вглядываться в мутную воду. Вскоре вернулся и сторож.
— Калитки в порядке, — выдохнул он. — Заперты все до единой.
Тут наконец до Мэтью дошло, что все прошло не так гладко, как он думал. Оставив сторожа с Хиггинсом обыскивать бассейн, он шепнул пару слов Теодозии и пулей вылетел за дверь. Теперь Мэтью оставалось только надеяться, что Теодозия подольше задержит сторожа со смотрителем в балагане тюленихи.
И действительно, эта незаменимая миссис Магг снова превосходно справилась со своей задачей. Осмотрев как следует бассейн, Хиггинс сказал:
— Под водой ничего нет. Софи сбежала. Пойдем поищем ее снаружи.
Но как только мужчины направились к выходу, Теодозия вдруг закричала:
— Смотрите, смотрите! Что это?
— Где? — спросил Хиггинс и повернул обратно к бассейну.
— Вон там, внизу, — сказала миссис Магг, показывая на грязную воду. — Мне показалось, что там кто-то плавает. Поднесите-ка сюда фонарь.
Сторож с Хиггинсом склонились над краем бассейна, а смотритель даже прищурился, чтобы лучше видеть.
— Я ничего не вижу, — наконец сказал он.
— Ой, что это со мной? — вдруг воскликнула миссис Магг. — Помогите! Я теряю сознание! Кажется, я сейчас упаду в обморок!
И тут толстая Теодозия зашаталась и свалилась прямо на двух мужчин, склонившихся над водой.
Бух! Плюх! Послышались испуганные вопли, и в воду полетели — нет, не Теодозия, а Хиггинс, сторож, его фонарь и все остальное.
Первым проснулся Блоссом. Услышав крики о помощи, доносящиеся из бассейна Софи, он вскочил с постели и бросился на улицу. Но когда он выбежал на крыльцо, то вдруг споткнулся о непонятно откуда взявшегося поросенка. Нога Блоссома зацепилась за этого странного поросенка — и он шлепнулся на землю прямо носом вниз. Всю дорогу противный поросенок путался у него под ногами и заставлял без конца спотыкаться.
Потом из своего вагончика со свечой в одной руке и с молотком в другой выскочила Фатима, заклинательница змей. Но не прошла она и двух шагов, как вдруг таинственная утка пролетела прямо у нее над головой, потушив свечу одним взмахом крыла. Пришлось Фатиме вернуться и снова зажечь свечу. Но опять произошло то же самое. В то время как Габ-Габ занимался Блоссомом, Даб-Даб не давала покоя Принцессе.
Затем, второпях накинув халат, на улицу выбежала и миссис Блоссом. Но она сразу же наткнулась на старого коня Беппо, который имел привычку выпрашивать у всех сахар. Миссис Блоссом попробовала обойти его, и конь вежливо уступил ей дорогу. Но при этом он так сильно наступил на ее старую мозоль, что она застонала от боли и отправилась обратно в постель. Больше миссис Блоссом не появлялась.
Но, конечно, животные не могли задержать своими уловками всех циркачей. И скоро на вопли сторожа и Хиггинса в балаган сбежалось множество людей.
А в это время Мэтью Магг пытался снова отпереть калитку. Он быстро справился с замком, но теперь не мог найти Софи. Ведь только Джип и Гу-Гу знали, где она прячется. Джип же, видя, сколько людей бегает вокруг балагана тюленихи (который, как вы помните, был совсем рядом с калиткой), боялся выпустить ее из укрытия.
А народу на цирковой площадке все прибавлялось. Зажгли все фонари, кругом царила невообразимая суета: никто толком не понимал, что происходит, одни спрашивали, что случилось, другие им что-то отвечали. Мистер Блоссом, упав при помощи Габ-Габа в грязь уже в шестой раз, раздавал тумаки каждому встречному и ревел, как взбесившийся бык.
В конце концов Хиггинса со сторожем выудили из бассейна, и они, обдавая всех запахом рыбы и керосина, присоединились к поискам беглянки.
Сторож и все остальные были уверены, что Софи находится где-то поблизости, и они не ошибались. Палатка, под навесом которой пряталась тюлениха, стояла всего в нескольких футах от ее балагана. Но и спасительная калитка, за которой маячила долгожданная свобода, тоже была совсем рядом.
Пока Джип, изводясь от волнения, ждал подходящего момента, чтобы выпустить Софи, Хиггинс закричал, что нашел на земле следы ластов. Рабочие принесли еще дюжину фонарей и пошли по следу тюленихи.
К счастью, следы ластов уже порядком затоптали, — ведь этой ночью столько людей бегало вокруг балагана Софи. Мэтью старался изо всех сил направить преследователей по ложному следу. Однако, несмотря на это, процессия с фонарями медленно, но верно приближалась к палатке, где, затаив дыхание, лежала несчастная Софи, любящая жена Слаши. Ей казалось, что ее сердце бьется так сильно, что вот-вот выдаст ее.
В это время в своем маленьком темном дворике Джон Дулитл с тревогой прислушивался к шуму и крикам, доносившимся из цирка. Он понимал, что это могло означать только одно: Софи удалось выбраться из своего балагана. Но почему же она так долго не приходит? Доктор не находил ответа и с каждой минутой волновался все больше и больше. Однако волнения Доктора не шли ни в какое сравнение с тем, что пережил Джип. Преследователи Софи подходили все ближе и ближе к тому месту, где он ее спрятал. Бедный пес был вне себя от отчаяния.
Но он забыл о Гу-Гу, умном Гу-Гу, ночном часовом и математике. Все это время он следил за происходящим в цирковом городке, как генерал следит за полем боя. Он дожидался лишь того момента, когда все обитатели цирка присоединятся к погоне. Когда же Гу-Гу убедился, что ему никто не помешает, он привел в исполнение свой главный стратегический план.
Филин спустился к вентиляционному отверстию в стене зверинца и тихонько угукнул. Не прошло и секунды, как в зверинце начался такой шум, гам и трам-тарарам, какой вам вряд ли приходилось слышать. Лев зарычал, опоссум пронзительно закричал, як заревел, гиена завыла, слон затрубил и начал так топать ногами, что раздробил весь деревянный пол в щепки. Это был апофеоз заговора зверей.
Хотя зверинец находился на другом конце циркового городка, люди, шедшие по следу тюленихи, замерли и начали прислушиваться.
— Что это за гром? — спросил Блоссом.
— Похоже, что шумят в зверинце! — заметил кто-то из смотрителей. — Наверное, слон сорвался с привязи.
— Я знаю, в чем дело, — вмешался в разговор другой. — Это Софи забралась в зверинец и напугала слона.
— Ах, вот оно что! — воскликнул Блоссом. — А мы ищем ее здесь. Скорей, бежим в зверинец! — И он схватил фонарь и помчался к зверинцу.
— В зверинец, в зверинец! — подхватила клич толпа. — И вскоре, к огромной радости Джипа, рядом с укрытием Софи не осталось ни одного человека.
Нет, один все-таки остался. Это был, конечно же, Мэтью Магг. Он задержался, притворившись, что завязывает шнурок на ботинке. Джип, как молния, метнулся к палатке и исчез под ее навесом.
— А сейчас, Софи, — выдохнул он, — беги, плыви, лети — делай что хочешь, только исчезни из цирка!
Подпрыгивая и неуклюже переваливаясь, Софи бросилась к выходу со всей скоростью, на какую была только способна. Джип подгонял ее повизгиваниями, а Мэтью Магг держал калитку открытой. Наконец тюлениха выбралась за забор, перековыляла через дорогу и исчезла в маленьком дворике рядом с заброшенным домом. Продавец Кошачьей Еды закрыл калитку и начал стирать следы ластов с земли. Убедившись, что ничто больше не выдаст недавнего присутствия здесь Софи, он прислонился к забору и вытер пот со лба.
— Ну и ну! — вздохнул он. — А я-то хвастался перед Доктором, что освободить тюлениху для меня — это пара пустяков. Если бы я только знал…
Но тут прямо за его спиной раздался громкий стук. Дрожащими руками Мэтью снова отпер калитку. Перед ним стоял… полицейский. На его ремне горел маленький, с бычий глаз, фонарь. Мэтью почувствовал, что на какую-то долю секунды его сердце перестало биться. Надо признаться, он совсем не любил полицейских.