– Попробую лучше рассказать на память какое-нибудь стихотворение…
Она выпрямилась, положив руки, как примерная ученица, и принялась декламировать. Но голос у неё был чужой и хриплый, а слова получились какие-то не те:
У меня растут года,
Скоро старой стану.
Кем же стану я тогда,
Если не устану?
Я до неба доросла,
Задеваю тучи.
В лилипуты б я пошла,
Пусть меня научат.
До чего же я мала!
Как любить такую?
В Гуливеры бы я пошла,
Пусть меня надуют!
– Нет, это совсем не то, – проговорила Алиса, и на глазах у неё снова выступили слёзы. – Значит, я всё-таки Молли. И буду я теперь жить в её крохотном домишке, и игрушек у меня почти совсем не будет, а вместо них – сплошное домашнее задание!..
– Нет, если уж я превратилась в Молли, лучше мне навсегда остаться здесь! И пусть старшие не заглядывают сюда и не упрашивают меня: «Ласточка, вернись назад!» Я только взгляну на них строго снизу вверх и скажу: «А кто я такая? Ответьте сначала: в кого я превратилась? Если мне понравится быть ею, тогда выйду, а если нет – останусь тут, пока не подменюсь на кого-нибудь другого…
– Ой, мамочка моя! – запричитала Алиска, и слёзы брызнули у неё из глаз. – До чего же хочется, чтобы сюда хоть кто-нибудь заглянул! Как тяжело быть одной-одинёшенькой!
Сказав это, она взглянула на свои руки и с удивлением обнаружила, что сама не заметила, как надела одну из Кроличьих перчаток.
«Как же мне это удалось? – подумала Алиска. – Неужели я снова уменьшилась?»
Она подошла к столику, чтобы измериться, и увидела, что стала себе до пояса и продолжает быстро уменьшаться. Оказывается, всё дело было в веере, который она держала в одной руке. Алиска поспешно бросила его, и правильно сделала, а то совсем бы исчезла.
– Чуть было не испарилась! – проговорила она с испугом, но довольная, что от неё хоть что-то осталось. – Ну, а теперь – в сад!
И она подбежала к заветной дверце, – но – увы! та снова была заперта, а золотой ключик лежал на столе, как и прежде.
– Вот беда! – горько вздохнула бедняжка. – Я теперь совсем крохотная. Ужасно, говорю я вам, просто ужасно!
Сказав это, Алиска вдруг поскользнулась и – плюх! – оказалась до подбородка в солёной воде. Сначала она подумала, что упала в море. «Тогда обратно доберёмся поездом», – решила она. Алиска была на море всего один раз и при слове «море» представляла себе кабинки для переодевания, малышей с лопатками, играющих в песочке, вереницу дачных домиков, а за ними – железнодорожную станцию. Но тут было не море, вернее – это было море слёз. Она сама его наплакала, и получилось оно таким глубоким, что в нём не достал бы до дна самый высокий человек.
Алиса принялась плавать туда-сюда в поисках выхода, а плавая, приговаривала:
– Нельзя было столько плакать. Вот утону в собственных слезах – буду знать! Такого чуда ни с кем ещё не случалось! Что и говорить: сегодня со мной приключаются одни чудеса!
И тут она услышала, как что-то невдалеке шлёпает по воде. Алиска подплыла поближе – посмотреть, что это такое. Сначала она подумала, что это морж или бегемот, но вовремя вспомнила, какая она теперь крошечная, и сообразила, что это – всего-навсего мышь. Должно быть, она тоже поскользнулась и упала в море.
«Заговорить с ней, что ли? – подумала Алиска. – Тут так всё необычно, что, наверно, и мыши умеют разговаривать. Ну, попытка не пытка».
– О Мышь! – сказала она. – Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи? Я так устала плавать, о Мышь!
Алиска считала, что именно так надлежит обращаться к мышам. Конечно, раньше ей с ними разговаривать не доводилось, зато у брата был учебник латинского языка, а там было ясно сказано: именительный – «мышь», родительный – «мыши», дательный – «мыши», творительный – «мышью», звательный – «о мышь!».
Мышь с любопытством посмотрела на неё и, кажется, подмигнула одним глазком, но ничего не сказала.
«Наверно, она иностранка, – подумала Алиса. – Скорее всего, француженка. И приплыла она к нам с войсками Вильгельма Завоевателя». (Алиска не была сильна в истории и постоянно путала имена и памятные даты). Подумав так, она сказала:
– Oue est ma chatte? – это было первое предложение из её школьного учебника французского языка. В переводе оно означает: «Куда запропастился мой кот?»
Мышь в ужасе дёрнулась, выпрыгнула из воды, плюхнулась обратно и задрожала всем телом.
– Ой, простите, пожалуйста! – затараторила Алиска: надо же так оскорбить бедное животное! – Я совсем забыла, что вы недолюбливаете кошек.
– Недолюбливаю?! А вы бы их любили, окажись вы на моём месте?
– Конечно, конечно, – примирительным тоном ответила Алиска. – Пожалуйста, не сердитесь на меня. А всё-таки, жаль, что вы не знакомы с нашей кошечкой Диной. Думаю, после неё вы полюбили бы всех остальных кошек. Она такая ласточка! – И Алиса принялась рассказывать, плавая по морю туда и обратно:
– Такая хорошенькая! Сидит себе у огня и мурлычет. Лапку облизывает, личико умывает… А какая она мягенькая, пушистенькая – так приятно её гладить! А как она мышей ловит!.. ой, простите, пожалуйста! – закричала она снова: на этот раз Мышь так рассердилась и оскорбилась, что её затрясло от усов до кончика хвоста. – Давайте не будем о Дине, если вы против!
– Хорошенькое дело! – воскликнула Мышь, продолжая содрогаться. – Можно подумать, что это я завела такой разговор! Все члены нашей семьи ненавидят котов, этих мерзких, подлых, грубых животных, в которых нет ничего человеческого! Не произносите в моём присутствии это бранное слово!
– Не буду, честное слово, не буду! – пообещала Алиска и поспешила переменить тему. – Скажите, а как вы относитесь… к собакам?
Мышь промолчала, и Алиска радостно продолжала:
– По соседству с нами живёт ужасно симпатичный пёсик! Вы бы его только видели! Маленький такой терьерчик. Глазки блестящие, шёрстка коричневая – длинная, волнистая. Если что-нибудь бросить, он принесёт, и служить умеет, да и вообще он такой умный – всего и не упомнишь. Живёт он у фермера. А фермер говорит, что он приносит большую пользу в хозяйстве, и за него предлагают огромные деньги. Он и крыс умеет убивать, и… ой, мамочка! – закричала она извиняющимся тоном. – Простите меня, я вас снова обидела!
На этот раз Мышь бросилась наутёк, оставляя за собой след, как моторная лодка.
Алиска позвала её ласковым голоском:
– Мышенька, дорогая! Пожалуйста, вернитесь! Давайте не будем о кошках и собаках, если вам не хочется.
Услышав эти слова, Мышь развернулась и медленно подплыла к Алисе. Лицо её было бледнее мела («от негодования!» – подумала Алиса), и она сказала с дрожью в голосе:
– Выберемся на сушу! Я расскажу вам о природе своей ненависти к котам и псам.
Выбираться было самое время – в море становилось тесновато: пока они беседовали, в воду нападало множество зверей и птиц. Тут были Попка-Чудак и Летучий Голландец, Мокрая Курица с Мокрым Петухом и много других диковинных созданий. Алиска поплыла к берегу, а за ней – все остальные.
Глава 3. А ну, не догони!
Общество на берегу собралось пёстрое и несчастное. У птиц размокли крылья, у зверей отсырел мех, со всех капало, всем было сыро и грустно.
Первым делом нужно было обсохнуть – но как? Принялись они совещаться, и вскоре Алиска уже была со всеми на «ты», как будто всю жизнь только и делала, что совещалась с птицами да зверушками. А с Попкой она даже поспорила, да так, что тот в конце концов нахмурил брови и сказал:
– Не спорь со мной, а почитай! Я редкий экземпляр. Таких Попок нигде больше не сыщешь!
Алиса осведомилась, где он, собственно, бывал, но Попка-Чудак ничего ей на это ответить не мог, поэтому она не стала его почитать.
Наконец Мышь, которую все здесь уважали за мудрость, обратилась к присутствующим:
– Садитесь все и слушайте! Сейчас вам станет сухо!
Все уселись в кружок вокруг Мыши. Алиска приготовилась внимательно слушать, от напряжения у неё даже в горле пересохло, но всё остальное оставалось мокрым. «Ещё немножко, – подумала она, – и начнётся воспаление лёгких!»
Мышь откашлялась и торжественно произнесла:
– Лекция начинается. Явка обязательна!
А как раз накануне папа говорил о какой-то лекции, что в ней – сплошная вода. «Как бы мы не промокли ещё больше!» – с тревогой подумала Алиска.
– Предлагаю вашему вниманию лекцию о сухой, вкусной и здоровой пище! – начала Мышь. – Приготовление диковинного пирога. Диковинный пирог делают с начинкой из ломтиков диковинного фрукта.
– Ик! – икнул Попка-Чудак.
– Вы хотели что-то сказать? – строго осведомилась Мышь.
– Это не я! – поспешно отозвался Попка.
– Вопросы попрошу подавать в письменном виде. Итак, продолжим. Готовое тесто раскатать слоем в полсантиметра, положить на противень, обрезать лишнее тесто, положить ломтики диковинного фрукта и загнуть края…
– Простите, – робко вмешался Мокрый Петух, – но ведь достать ломтики диковинного фрукта будет непросто!
– Очень даже просто, уважаемый! – хмуро ответила Мышь. – Это можно сделать путём надкусывания пирога.
– Да, но как же они попадут в пирог? – засомневался Мокрый Петух. – Для этого ведь нужен целый диковинный фрукт.
– Целый ананас не поместится в пирог! – сказала Мышь и быстро продолжала, пока Мокрый Петух не спросил чего-нибудь ещё:
– Из остатков теста нарезать узкие полоски и сделать… Как вы себя чувствуете, дорогая? – обратилась она к Алисе.
– Мокрее мокрого, – печально ответила Алиска. – Мне этот рецепт не помогает…
– Тогда попробуем другое средство!.. – без спросу взял слово Летучий Голландец.
– Не мешало бы с народом посоветоваться, гражданин! Вы не у себя дома! – перебил его Божий Бычок. – Может, с вами не согласятся!
При этих словах остальные птицы хихикнули.
– Я же хотел как лучше… – обиженно проговорил Летучий Голландец. – Поверьте, лучшее средство для согревания – «А ну, не догони!».
– А что такое «А ну, не догони!»? – спросила Алиса, не столько из любопытства, сколько для того, чтобы разредить обстановку.
– О, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – ответил Летучий Голландец.
Может быть, в морозный зимний день вам тоже захочется поиграть в эту игру, поэтому послушайте, как в неё играют.
Первым делом Летучий Голландец нарисовал беговую дорожку – что-то вроде круга («Необязательно, – сказал он, чтобы было совсем кругло») и выстроил всех вдоль этого круга. Никто не кричал «на старт, внимание, марш!», никто никем не командовал, просто каждый побежал, когда ему захотелось, и бежал, пока ему не надоело. И не было у «А ну, не догони!» ни начала, ни конца.
Спустя полчаса, Летучий Голландец вдруг скомандовал: «Игре конец!», и все окружили его, отдуваясь и наперебой спрашивая: «Ну как, кто победил?»
Это был сложный вопрос. Летучий Голландец сел, приставил палец ко лбу, как великий учёный, и надолго задумался. Воцарилась тишина. Наконец он подумал, подумал и сказал:
– Главное не победить, а участвовать! Всем причитаются призы.
– А кто их будет выдавать? – раздался нестройный хор голосов.
– Она, конечно, – указал Летучий Голландец на Алису. Тут все окружили её и закричали:
– Призы, призы! Хотим призы!
Что делать? Алиска пошарила в карманах и вынула коробочку монпансье (к счастью, солёная вода в неё не попала) и раздала конфеты всем участникам. Каждому досталось по леденцу.
– Послушайте, – сказала Мышь, – а ей ведь тоже полагается приз.
– Разумеется! – очень серьёзно ответил Летучий Голландец. – Что у тебя ещё в карманах?
– Только напёрсток остался, – грустно проговорила Алиса.
– Давай!
Снова все зашумели, и Летучий Голландец торжественно вручил Алиске напёрсток со словами:
– Примите наш скромный подарок – этот изысканный напёрсток!
Алиске стало ужасно смешно, но все присутствующие быль так серьёзны, что она не осмелилась улыбнуться. Не найдя подходящих слов, Алиса просто поклонилась и с торжественным видом приняла приз.
Все принялись есть леденцы. Однако это оказалось нелёгким делом. Большие птицы не успели как следует распробовать свои монпансьешки, как те закончились, а маленьким они попадали не в то горло, и приходилось хлопать их по спине. Наконец, с праздничным банкетом было покончено, все снова уселись в кружок и стали упрашивать Мышь рассказать ещё что-нибудь.
– Помните, вы мне обещали кое-что рассказать, – обратилась к ней Алиска шёпотом, опасаясь, как бы Мышь снова не обиделась. – О том, почему вы не любите мяу и гав.
– Расскажу, – согласилась Мышь, – хотя сейчас не самое удобное время: хочется есть… сыро… – и она тяжело вздохнула.
– Сыра у меня, к сожалению, ни кусочка, – сказала Алиска, – а про себя подумала: «Бедняжка! у неё даже хвостик похудел!»
Мышь начала свой рассказ, а Алиска всё смотрела и смотрела на Мышин хвост и услышала вот что:
РАССКАЗ МУДРОЙ МЫШИ
Жили-были Кот и Мышка,
ели кашу с молоком.
Кот на Мышку рассердился,
съел всю кашу целиком.
Жили-были Пёс и Мышка.
Ели кашу с молоком.
Пёс на Мышку рассердился,
съел всю кашу целиком.
Мышка не пила, не ела
и серьёзно похудела
– О чём это вы задумались, милочка?! – сурово спросила Мышь у Алисы. – Вам не интересно?
– Простите, пожалуйста, – робко отозвалась Алиска. – Просто рассказ может не поместиться: у вас хвостика почти не осталось. Лучше, наверно, немножко укоротить его.
– Что?! – возмутилась Мышь. – Да это же прямое оскорбление!! – Она вскочила и пошла прочь.
– Вы меня неправильно поняли! – воскликнула Алиса. – Ну нельзя же быть такой обидчивой!
Мышь только зарычала в ответ.
– Прошу вас, вернитесь и доскажите! – прокричала ей вслед Алиса. И все остальные тоже закричали:
– Вернитесь, пожалуйста!
Но Мышь была неумолима: она покачала головой и прибавила шагу.
– Как жаль, что она ушла! – вздохнул Попка, когда Мышь скрылась из виду.
А мама Крабиха назидательно сказала своей дочурке:
– Вот видишь, доченька, никогда нельзя выходить из себя!
– Помолчи, мама! – ответила та раздражённо. – Ты и устрицу выведешь из терпения.
– Вот бы Диночку сюда! – мечтательно проговорила Алиска. – Она бы её быстро вернула!
– А кто такая Диночка, позвольте узнать? – спросил Попка.
Алиса, как всегда, с удовольствием принялась рассказывать о своей любимице:
– Это наша кошка! Ой, она так здорово ловит мышей! И птиц тоже! Вы себе не представляете: она только заметит птичку – цап-царап – и съела!
Эта тирада произвела на присутствующих заметное впечатление. Птицы заторопились домой. Пожилая Сорока принялась потеплее кутаться в пёрышки, приговаривая:
– Что-то я засиделась… Да и свежий воздух мне вреден…
Канарейка дрожащим голоском позвала своих птенчиков:
– Пойдёмте, маленькие, вам уже пора спатки!
И так все, пока Алиска не осталась одна.
– Не надо было им рассказывать про Диночку, – грустно подумала она. – Никто её здесь не любит, а ведь она – лучшая кошка на свете! Миленькая моя Динусенька! Когда мы теперь с тобой встретимся?
Ей стало грустно и одиноко, и она снова расплакалась.
Вдруг вдалеке послышались чьи-то шаги. Она вскочила и прислушалась: может быть, это Мышь передумала и возвращается, чтобы досказать свою историю?
Глава 4. Кролик лезет в бутылку. Билли вылетает в трубу
Оказывается, это был Белый Кролик. Он медленно возвращался, озираясь по сторонам, как будто что-то искал. Алиска услышала, как он бормочет:
– Пропала моя головушка! Спустит с меня Герцогиня семь шкурок! А что с лапками будет? А с усиками? Погубит меня Герцогиня, покусай меня хорёк! Да где же, где я их выронил?