Тити. Да здравствует господин Лево!
Мак-Магон. Долой Лево. Да здравствует господин Бранден!
Мак-Магон в припадке преданности подбрасывает в воздух свою шапку. Тити ловит ее и не отдает. Мак-Магон за ним гоняется.
Оправившийся Бранден кричит:
— Господа, лучшим идеалам общественной жизни общества угрожает опасность. Перед вами стоит узурпатор. Это он украл у меня идею скорой медицинской помощи при несчастных случаях.
Лево(стараясь перекричать противника). Граждане, вы слишком хорошо знаете старика Лево, чтобы поверить этой демагогии. Идея скорой медицинской помощи принадлежит исключительно радикальным республиканцам.
Бранден. Нет, республиканским радикалам.
Лево. Нет, радикальным республиканцам.
Бранден. Мне!
Лево. Нет, мне!
Бранден. Вам?
Лево. Мне.
Бранден. Тебе?
Лево. А кому? Вам?
Бранден. Мне!
Лево. Те-бе?
Бранден, стегнув свою лошадку, подъезжает вплотную к противнику.
Бранден. А у кого [.?.] сумасшедший?
Лево. А у кого в гостинице клопы?
Тити. Ура!
Тити нагло смотрит на Мак-Магона.
Оркестр играет туш. Брандену подают капли. В [.?.] он подымает стаканчик, как заздравную чашу, и кричит:
— Да здравствует партия республиканских радикалов! Долой интригана Лево, который в своем «Друге желудка» подавал вчера тухлого гуся. Я сам нюхал!
Мак-Магон. Нюхал, нюхал! Ура!
С торжеством смотрит на Тити. Тити повержен. Оркестр играет туш.
Лево хватается за сердце, в волнении вырывает у Брандена капли, пьет их и, возвратив удивленному врагу пустой стаканчик, кричит:
— А кого жена бьет по морде?
Бранден. А в самом деле? Кого?
Лево. Вас!
Бранден. Меня?
Лево. Тебя!
Бранден. А вас?
Лево. Как? Ме-ня?
Бранден. Да, да! Тебя! По морде!
Лево смущенно молчит. Писанли с ужасом переводит глаза с мадам Лево на мадам Бранден и снова на мадам Лево. Толпа неистово кричит. Такой спектакль бывает не каждый день.
Внутри медицинской кареты г. Лево, сквозь разрез брезентового навеса, сквозь который видна площадь и люди, обнимаются Люси и Андре. Вражда отцов не мешает им любить друг друга. Вся их сцена немая и идет под пререкания невидимых родителей.
Голос Лево. Негодяй!
Голос Брандена. Сам негодяй!
Молодые люди целуются.
Лево. Дурак!
Бранден. От такого слышу.
Молодые люди целуются.
Лево. Я убью его.
Поцелуй.
Бранден. Держите меня!
Поцелуй.
Нечленораздельный крик Лево.
Поцелуй.
Рев Брандена.
Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй.
Снова площадь.
Противников развели по местам и успокаивают. Мак-Магон отнимает наконец у Тити свою шапку и водружает ее на голову. Из автомобиля незаметно выходят Андре и Люси.
На площадь, размахивая котелком, вбегает Писанли и кричит:
— Несчастный случай! Скорее! Несчастный случай с мадам Буало. Она упала на рыночной площади и подвернула себе ногу.
При этом крике оба государственных мужа, поникшие было главами от перенесенных волнений, проявляют необыкновенную деятельность. Расталкивая окружающих, они бросаются к своим каретам.
Лево (вскакивая в машину). Андре! Полный ход!
Бранден (переваливаясь в тележку). Мак-Матон! Люси — на место!
Андре заводит ручкой мотор. Искры нет. Машина не движется. Лево вне себя. Андре подымает капот и углубляется с головой в мотор.
Бранден с дьявольским смехом выносится вперед на своей колеснице.
Бранден (кричит). Да здравствует партия республиканских радикалов и ее вождь — я!
Ужасные понукания Лево. Андре наконец починился, берется за руль, машина делает ужасный скачок и мчится вдогонку за Бранденом.
Узкая уличка, по которой еле-еле движется норовистая белая лошадь. Сзади подъезжает автомобиль Лево, но обогнать противника он не может — узка улица.
Тогда он сворачивает в первый же переулок и вскоре появляется на этой же улице, но уже впереди лошади.
Лево в восторге кричит:
— Да здравствует партия радикальных республиканцев!
Мотор капризничает, машина едва движется, а лошадь, которая только взяла ход, наседает сзади, но тоже из-за узости мостовой не может обогнуть автомобиль.
В горячке Бранден также сворачивает в переулок.
Новая уличка, где автомобиль и лошадь почему-то мчатся навстречу друг другу— И только почти столкнувшись, они с проклятиями поворачивают назад и так же бешено мчатся в разные стороны.
Широкая и большая улица. Теперь соперники несутся рядом.
Сумасшедшая гонка лошади и автомобиля.
Обезумевший Мак-Магон стоя нахлестывает лошадь.
Тити чуть не выпадает из автомобиля.
Бранден теряет шляпу.
Лево лихорадочно пьет капли.
Кареты въезжают на рыночную площадь. Действительно, там у стены дома, окруженная небольшой кучкой людей, со страдальческим выражением на лице лежит старуха.
Бранден и Лево одновременно спрыгивают на землю и подбегают к старухе.
Лево еще издали кричит Брандену:
— Прочь! Прочь! Это моя больная!
Бранден. Отойдите от нее немедленно. Вам говорят!
Над телом старухи они сталкиваются и начинают отпихиваться руками.
Лево. Это моя старуха.
Бранден. Ваша?
Лево. Моя!
Бранден. Твоя?
Лево. А чья же?
Бранден. Общественная.
Лево. Как, общественная?
Бранден. Я ее нашел!
Лево. Нет, это я ее нашел.
Старуха. Ох, умираю!
Лево. Видите, старушка умирает, а вы… Пустите сию минуту.
Бранден. Нет, вы пустите!
Лево. Почему же я должен вас пустить?
Бранден. Потому что старушка гибнет на глазах подлой радикально-республиканской партии.
Лево. Нет, она гибнет на глазах республиканско-радикальной партии, на ваших глазах, а не на моих.
Старушка со страхом подымается и, ковыляя, уходит. Но никто этого не замечает. Государственные мужи продолжают спорить.
Бранден. В таком случае могу вам сообщить, с кем живет ваша жена.
Лево. Пожалуйста!
Бранден. Она живет с господином Писанли.
Лево. Извините, с господином Писанли живет ваша жена!
Бранден. Но весь город знает про вашу жену.
Лево. Нет, весь город знает про вашу.
Писанли поспешно выбирается из толпы и скрывается с глаз.
Оба кандидата в мэры надуваются до последней степени и падают в обморок.
Их подхватывают и засовывают в свои же скорые медицинские кареты. Кареты увозят безжизненные тела своих владельцев тем же бешеным аллюром, каким неслись к старухе, так и не дождавшейся помощи.
Завернутый в плед, с компрессом на голове, окруженный аптекарскими бутылочками, сидит за столом г. Лево и, поглядывая в окно на гнездо врага, сочиняет донос.
«Господину префекту.
Обуреваемый желанием принести посильную помощь городу, его благоустройству и процветанию, не могу не сообщить Вам, г. префект, о том, что, известный низостью своего поведения, содержатель кабака под названием «Веселая устрица» Виктор Бранден торгует после 12 ночи, при закрытых шторах, что строжайше воспрещено обязательным постановлением, и подает плохой пример подрастающему поколению.
Остаюсь навсегда преданный Огюст Лево».
Составив этот документ, г. Лево прячет его в карман своих брюк, полосатых брюк.
Г. Бранден, полулежа на диване, удовлетворенно заканчивает донос на Лево и прячет его в карман своих фундаментальных клетчатых штанов.
Едва он кончает это достойное занятие, входит Люси.
Женщины города!
Дело нравственности в верных руках. Когда старик Лево будет мэром, он немедленно обрушится на темное пятно нашего города, притон потаскухи Лилиан.
Воздействуйте на своих мужей, скажите своим сыновьям, что все голоса должны быть отданы только радикальным республиканцам.
Лево молчит.
Лилиан. Значит, я темное пятно?
Лево. К чему такие мрачные мысли, курочка? Это же сделано для семьи.
Лилиан (считает на пальцах). У одного — кризис, у другого — политика, у третьего — семья. Очень мило!
Лево обнимает ее.
Лилиан. Теперь я вижу, что дело нравственности действительно в верных руках.
Средняя комната, в которой началась сцена. Входит Лилиан. Она замечает, что на стуле у двери комнаты, где поместился Бранден, уже лежат его замечательные брюки в клетку.
Когда она оглядывается, то на стуле у противоположной двери уже висят прекрасные, вечные брюки в полоску господина Лево.
Лилиан. Ну, кажется, кризис кончается.
Ночь. Улица. По ней бредет невзрачный человечек. Он движется медленно, иногда останавливается, внимательно смотрит на входные двери, потом подходит к окну одного дома, нажимает на раму, но она не открывается. Оглянувшись, идет дальше.
Заглядывает сквозь прутья изгороди другого дома и отскакивает. Ему не понравилась большая собака, строго выглядывающая из будки.
По всему видно, что это неэнергичный и невезучий маленький вор.
Он подходит к другому окну. Рама легко растворяется. Вор влезает в комнату и сейчас же выпрыгивает из окна с двумя парами замечательных фундаментальных штанов.
Еще у самого дома он шарит в карманах брюк, но, найдя там только какие-то сложенные бумажки, недовольно гримасничает, пихает бумажки как попало назад в брюки и скрывается во мраке.
Средняя комната Лилиан.
Одна из дверей приоткрывается, оттуда высовывается голая толстая рука и протягивается за брюками. Не найдя их в том месте, где они лежали, рука прячется назад.
Затем дверь снова приоткрывается, показывается. голова Лево. Глаза его с недоумением глядят на пустой стул.
Раздается скрип другой двери, и голова Лево испуганно скрывается.
В противоположной двери появляется Бранден и, не увидев своих брюк, прячется в комнату.
Лилиан в средней комнате. Ничего не понимая, обнаруживает исчезновение брюк. Подбегает к открытому окну. Ночь. Тишина. Мерцают фонари.
Из темноты — колокольный звон.
Разворачивается чудное воскресное утро в тишайшем Бург-сюр-Орме.
Сухонькие старушки с молитвенниками движутся в церковь. Идут в церковь целые семьи, папы, мамы, ведут детей, катят какого-то старика в колясочке, обмениваются поклонами. Всё очень чинно и достойно.
Чистый колокольный звон. Где-то за городом, в овраге, сидит вор и восхищенно рассматривает украденные брюки.
Писанли с рюмочкой в руках стоит перед стойкой, за которой помещается заплаканная мадам Лево, и разглагольствует.
Писанли. Вы, главное, не волнуйтесь, мадам Лево. Не пришел ночевать? Ничего тут нет особенного. Одно из двух: либо он вернется, либо он не вернется. Если он вернется, то уже хорошо. А если не вернется, то одно из двух. Либо с ним случилось несчастье, либо не случилось. Если не случилось несчастье, то уже хорошо, а если случилось, то одно из двух. Либо он остался жив, либо он не остался жив. Если он остался жив, то уже хорошо, а если не остался, то одно из двух…