Николай Векшин
Как-то раз в стране великой
Царь явился светлоликий.
Закричал народ: "Ура!
Перестроиться пора!"
Государь был удалой:
Силовик, борец, герой.
Имидж круто раскрутился.
Знать, не зря перекрестился…
Царь трубит хмельные речи,
Что свободой обеспечит
И что каждый раб не сытый
Будет золотом осыпан.
Рукоплещет всяк холоп
Сим речам без лишних слов;
Ждет с надеждой бессловесной
С неба манны он небесной.
Так стоял с открытым ртом
И солдат, и управдом,
Лекарь, пекарь и кузнец,
И учитель, и мудрец,
И школяр, и продавец
И колбасник, и купец.
Всяк внимал речам речистым,
Глашатаям голосистым.
Вот проходит год, другой…
Голод, холод… И разбой
Чинят по стране бояре.
Люди – в ноги госуда́рю:
"Защити, отец родной!
Ты ж народу в доску свой!"
Государь заулыбался,
Попрощался и – смотался.
Недосуг ему, видать.
Не забыл он так сказать:
"К изобилью мы идем.
Завтра будет всё путем!"
Молвил кто-то: "Не ворует.
Но пред барами пасует.
Казнокрадам и чинушам
Позволяет бить баклуши.
Царь хорош. Плохи бояре,
Подставляют государя!
Если б тех бояр сменить,
То чудесно станет жить!"
Царь, дадим ему заслугу,
Поменял свою прислугу.
С новой свитой хоровод
Водит он не первый год.
Свита сыта и одета
И поет: "Многи́я лета!"
Славят славного царя.
Знать, старался он не зря!
Хлебом полны закрома.
Есть обильные корма.
Златом блещет Кремль дивный,
Величавый и единый.
А вокруг – страна в разрухе.
Что ж бояре? Чешут в ухе,
Ковыряются в носу,
Жрут икру и колбасу.
А народец прозябает,
Голодает, вымирает…
Как людишкам подсобить,
Чтоб и впредь им любым быть?
Царь натужился, напрягся,
Натянул тугу струну…
А мозгов-то не хватает
На огромную страну.
Как блины печет указы…
А бояре спят, заразы!
Царь в хоромы удалился
И на печку завалился
Средь родни и верных слуг.
Кой-кому он лучший друг…
Приуныли кузнецы,
Школяры и мудрецы,
Старики и сорванцы,
Молодухи и вдовцы,
И солдаты, и ребята…
Разве слуги виноваты?
Понял весь честной народ:
Рыба с головы гниет.
Девушка-оса
Какая ты красивая!
Изящная и милая.
Фигура просто дивная!
И талия осиная.
Но остро жало сильное…
Телемедведь
Раздувшись от гордости важно,
Смотря свысока на толпу,
Шагал он степенно-отважно,
В президиум сел на виду.
Сверкали зрачки телекамер.
На бис аплодировал зал.
И, словно медведь из кунсткамер,
Он лапой с когтями махал.
И зубы с клыками торчали,
И молнии сыпались с глаз,
В бокал ему нефть наливали.
И рвался из задницы газ.
Смотрите, какой он могучий!
Ни волки, ни львы нипочём!
Конечно, он малость вонючий,
Зато есть папаша – Газпром!
Он – самый великий в зверинце!
А друг – сам Путёвый Енот.
И он всем, хотя б из мизинца,
Насыплет рубли прямо в рот.
Он всем принесёт изобилье,
Коррупции бошку свернёт,
Чиновникам шеи намылит
И – в бой за собой поведёт!
Рыцарь
Надев доспехи, рыцарь,
Отправился в поход.
Он смелый был, как тигр.
И шёл всегда вперёд.
Свой щит и меч, играя,
Держал перед собой.
И, шпорами бряцая,
Вступал в неравный бой.
Подобен был он танку.
Сметал врагов с пути.
Но вдруг он встретил даму.
Чёрт! Как себя вести?!
Что для атаки нужно?
Чем даму покорить?
Какое здесь оружие
Полезно применить?
Тут дама усмехнулась,
Вплотную подойдя.
И мило улыбнулась,
В глаза ему глядя.
И задрожал вдруг рыцарь.
И снял доспехи все.
Был побеждён девицей!
Каблук не слаб у ней…
Как по речке
Как по речке по Вонючке
Плыл огромный крокодил.
Непонятно, каким чудом
Он в плавсредства угодил.
Может, он из зоопарка
Потихонечку сбежал?
Иль из Африки пробрался
По проливам и ручьям?
Не известно. Но, похоже,
Что доволен он вполне.
Африканской зверской роже
В русской нравится волне.
Хоть купальщиков гоняет,
Но к купальщицам он льнёт;
До икоты их пугает;
Замуж всё же не берёт.
Знать, он ищет крокодилку.
Не видать её нигде.
Помогите крокодилу!
А иначе – быть беде…
Зайчик
Нынче позднею весной
Заяц прыгал под сосной.
В теле – радость и томленье.
Между ножек – зуд и жженье.
Где супругу бы сыскать,
Чтоб семью скорей создать?
Но Зайчихи нет нигде:
Ни в траве, ни в борозде.
Глядь, Медведица идёт,
Жениха кричит-зовёт.
Заяц снизу подскочил…
В тот же миг раздавлен был.
Бедный Зайчик! Жаль его —
Слишком торопливого.
Вот мораль: не суетись;
С кем попало не …
Дева и фараон
Ко мне в постель запрыгнул ночью фараон.
Из саркофага был он мною разбужён.
Ждала пожара я и страстного огня,
Но холодна была, как льдышка, мумия моя!
Бриллиант
Выбрасывая мусор как-то раз,
Я на помойке углядел бриллиант.
Его я с изумлением поднял
И был находке несказанно рад.
Как он сверкает! Чудо из чудес!
Сокровище! И вдруг – оно моё!
Кто потерял его, не важно мне.
Судьба не всем презенты раздаёт.
Но что мне делать с ним? Я не король,
Не олигарх и даже не артист.
Вещица хороша. Но вот в чём соль:
Бриллиант мне нужен, ну, как банный лист…
Я усмехнулся и не взял бриллиант.
Пускай хоть по другим рукам пойдёт!
Хозяина себе найдёт он сам
И счастье непременно обретёт.
Почти по Пушкину
Ничего не ответила кошка,
Лишь хвостом по столу махнула
И ушла в другой дом, где сметана.
Рыцарь и Крепость
Рыцарь храбрый боевой
Вечно рвался в славный бой.
Как-то раз скакал один,
Видит: Крепость перед ним.
А не сла́бо ль в одиночку
Захватить, хотя б на ночку?
Взяв копьё наперевес,
Воин наш на штурм полез.
Вдруг ворота отворились.
Крепость пала. Удивившись,
Рыцарь репу почесал
И в раздумье так сказал:
«Почему сдалась без боя?
Тут подвох какой-то что ли?
Мне такую Крепость брать —
Лишь позор себе сыскать!»
И уехал рыцарь вдаль.
Крепость вдарилась в печаль.
Рыцарь был не без ума.
В Крепости была чума…
Куклы и Ванька-встанька
Жил да был на свете Ванька-встанька.
Интеллектом явно не блистал.
Но любила его кукла Танька.
Перед нею он всегда вставал…
Но однажды Таня осознала,
Что она у Ваньки не одна.
Лена его тоже обожала.
Ася была страстно влюблена.
Даша, Вика, Света и Лариса —
Все с ума сходили по нему.
В чём секрет встающего Париса?
Что-то я причину не пойму.
Свой успех у кукол объясняя,
Ванька-встанька гордо говорил:
«Куклам я собой напоминаю
Настоящих любящих мужчин!»
Курица
(кое-кому с намёком)
Вот курица в навозе бойко роется,
Чтоб отыскать жемчужное зерно.
Напрасен труд. Хотя она прокормится,
Но жемчуг не найдет, клюя г@вно.
От обезьяны
Мы все произошли от обезьяны.
Неандерталец был для нас отцом.
Пещерный дед не поедал бананы.
Сей людоед кровавым был самцом.
Каннибализм, жестокость и коварство
Сопровождали нас из века в каждый век.
Убийства, зверство, подлость ради царства…
И вот пред нами – современный человек.
Да, мощь его не челюсти и зубы,
А бомбы, деньги, химия и секс.
Стальные звери, нефтяные трубы,
Мильоны трупов. Разве не прогресс?
Оскал шакала, жадность крокодила,
Угрюмый дух и саблезубый взгляд…
В нем динозавров процветает сила
И питекантропы из глаз его глядят.
(И птеродактили на веточках сидят).
Чашка и Веник
Усердный ловкий Веник
Квартиру убирал.
И вдруг на шифоньере
Он Чашку увидал.
Красавица пылилась,
Томилась от тоски.
И Веник возбудился,
И плохо стал мести.
Запрыгнуть этот Веник
Хотел на шифоньер.
Но всё же не осмелился
Подать дурной пример.
А Чашка вдруг решилась
И – ринулась к нему.
Упала и разбилась.
Осколки все – ему.
Смахнув осколки, Веник
Рассыпался вконец.
Печальная история.
Трагический конец ☺