— Надо Димитрию ехать в Орду, — сказал владыка Алексий, — раз другие князья из своих городов отъехали.
— Он же еще отрок! Не опасно ли ему быть в Орде? — сомневались многие.
— Опасно. Потому я еду с ним. И буду рядом. Он ведь мне как сын. Надо, чтобы князь своими глазами видел тех, кто больше века мучает Русь. Чтобы научился с ними разговаривать.
Путь в столицу Орды был длинным. И в основном он шел по воде, по русским рекам. Только сначала полагалось собрать тюки и короба подарков хану, его женам и его мурзам. И все это погрузить в ладьи. А уж потом, попрощавшись с матерью и близкими родичами, отчалить.
И вот череда судов с боярами, дружинниками, самим князем, юным Димитрием, и митрополитом Алексием двинулась по Москве-реке. А по берегам тянулись поля, леса, селения. И все это были владения московских князей. В больших селах предупрежденные загодя жители выходили навстречу каравану с иконами, низко кланялись.
Потом, когда воды Москвы-реки смешались с водами более широкой Оки, московские земли закончились и начались рязанские.
Прошел караван и мимо полуразрушенных, но еще по-прежнему могучих валов. Здесь стояла более века назад несчастливая столица княжества, Рязань. Но после Батыева нашествия лишь дикие звери да залетные птицы могли селиться в ее развалинах, на пепелищах. А те из горожан, кто успел укрыться в лесах и остался жив, построили новую Рязань в отдалении.
После обезлюдевших рязанских земель пошли земли мещерские, потом муромские. Здесь, по преданию, полтора века назад правили городом Муромом храбрый князь Петр и мудрая его супруга Феврония, прославившиеся своей верной любовью и пожелавшие всем преградам назло умереть в один миг и лечь в один гроб.
А уж потом Ока вынесла их в просторную Волгу. Они проплыли мимо Нижнего Новгорода, а затем миновали земли мусульманского народа — волжских булгар. Кончалось многодневное плавание в низовьях Волги, в левом ее рукаве Ахтубе, в грандиозном по размерам городе Сарай-Берке, куда съезжались данники едва ли не со всего света и где жили ханы Золотой Орды.
Митрополит и бояре, что остались верны Димитрию, прожили с ним среди чужого народа много месяцев. Но когда в Орде с новой силой вспыхнула борьба за власть и убили очередного хана, а заодно и тех, кто был за него, владыка Алексий и бояре мгновенно собрались и увезли отрока князя, чтобы уберечь его от случайной гибели.
Отрок на великокняжеском престоле
Эти годы, когда в Орде то и дело менялись ханы, на Руси назвали «Великой замятней». Еще недавно Золотая Орда старательно натравливала одного русского князя на другого. На том ее власть и держалась. А теперь вдруг междоусобица стала уделом ханского рода.
Однако князья с прежним усердием продолжали обхаживать сменяющих друг друга владык Золотой Орды.
— Назначь великим князем меня! — говорил князь Суздальский очередному хану. — Я лучше других услужу Орде.
— Нет, я! — утверждал князь Рязанский.
И каждый щедро одаривал хана.
«Сколько раз убеждал отца твоего быть с князьями суровее! — сокрушался митрополит Алексий. — Уж слишком он был кроток с теми, кто растаскивает Русь во все стороны! При деде твоем и при Симеоне Гордом такого бы князья себе не позволили!»
Однажды ярлык на великое княжение получил-таки князь Суздальский. Но хан, выдавший ярлык, продержался у власти шесть дней. А потом убили и его.
«Запомни все, что ты видишь здесь, в Орде, князь, — наставлял юного Димитрия владыка Алексий. — Ныне судьба народа русского и Православной Церкви зависит от воли случайного хана Но верю: Господь позволит нам объединить силы, и мы освободимся из этой страшной неволи».
Когда Димитрию Ивановичу исполнилось двенадцать лет, власть в Орде на несколько лет захватил хан Амурат, выдавший ярлык на великое княжение юному князю Московскому.
На великое княжение венчали в городе Владимире, который все еще считался столицей всей Руси. Но князь Суздальский решил не пускать Димитрия во Владимир. Вместе с войском он занял город Переяславль. «Перехвачу мальчишку по дороге и заключу в темницу», — бахвалился он.
Но державшие сторону Димитрия московские бояре собрали полки, и во главе этой большой рати двенадцатилетний князь подошел к Владимиру.
«Больно уж он смел да умен, а теперь еще и силен, чтобы с ним сражаться», — сказал князь Суздальский, когда увидел войско, которое за собой вел Димитрий.
Пришлось князю бежать к себе в Суздаль и оттуда просить мира.
«Прощу его, — решил Димитрий. — Пусть сидит в своем Суздале».
Так, совсем юным, Димитрий Иванович стал великим князем.
Однако прощенный им князь Суздальский не успокоился. Он снова съездил в Орду с подношениями. Дары его хану Амурату понравились.
«Димитрию великим князем не быть, — объявил Амурат. — Великим князем будешь ты».
Но прошли те времена, когда русские князья трепетали перед ханами.
«Это ханское повеление ты можешь не выполнять, — посоветовал митрополит Алексий. — Амурат сам едва держится на престоле, и войска у него нет».
И когда князь Суздальский вошел во Владимир, чтобы венчаться на великое княжение, Димитрий снова собрал войско и подошел к городу. А князь Суздальский вновь бежал в Суздаль и затворился в городских стенах.
«Прощу его снова, — сказал Димитрий, — только теперь возьму с него присягу на верность».
Так учился властвовать юный великий князь. Ведь мудрый властитель должен быть и строгим, и милостивым. Суздальский князь, дважды прощенный, стал другом Димитрия и даже через несколько лет выдал замуж за него свою дочь, Евдокию Димитриевну.
После пожара
Свадьбу играли не в Москве. К этому времени с Москвой произошло еще одно несчастье. В ней случился пожар, каких прежде не бывало.
Лето 1365 года выдалось необыкновенно жарким. Все кругом: и крыши домов, и вялые листья растений — покрылось серой пылью.
Первой загорелась деревянная церковь в ремесленной слободе, Посаде. И тут же на город налетел ветер. Он и погнал огонь от дома к дому. И скоро огненный вал прокатился по Москве. Москвичи уже не думали о спасении добра — самим бы уцелеть в этой огненной буре. И все устремились к рекам.
«Главное, что народ сохранился, — утешал Димитрия митрополит Алексий. — А если живы люди, целы руки да головы, так и город можно заново отстроить. Еще краше будет, чем прежний».
Поэтому венчались князь Димитрий и княжна Евдокия в каменном храме, что стоял в городе Коломне, у слияния двух рек — Москвы и Оки.
Прошел год — и в самом деле вырос новый город. А еще произошло в нем одно большое изменение. Вместо полуразвалившейся от времени и пострадавшей от пожара крепостной деревянной стены Димитрий, посоветовавшись с боярами и мастеровыми, повелел строить белокаменные стены и башни. Камень везли зимой на санях издалека. А возводили стены опытные псковские мастера, которые уже несколько веков передавали от отца к сыну тайны своего мастерства.
Князь Ольгерд Литовский
Только Русь отдыхала от битв недолго.
Едва рассеялись грозовые тучи на востоке, как подошли с запада. Великий князь Литвы Ольгерд собрал огромное войско и двинул его на Москву.
Если бы он выступил один, с ним бы еще Димитрий справился. Но его поддержали князья Михаил Тверской и Святослав Смоленский.
К тому же никто поначалу не знал, куда направляется Ольгерд, даже ближние люди. Лишь в последний миг он сказал: «Вот земля княжества Московского. Захватим ее, а заодно и самого князя».
Так неожиданно страшный враг подступил к стенам города.
Димитрий разослал гонцов во все концы своих владений. Но пока сил у него было немного.
«Если станем биться в открытом поле — лишимся всей нашей рати. Нас спасут кремлевские стены, — решил великий князь Димитрий Иванович. — А когда подойдут наши полки, тогда и ударим с разных сторон».
Ольгерд со своим большим войском разорил деревни на подступах к Москве, постоял три дня невдалеке от каменных стен Кремля, разгадал мудрый замысел молодого князя и поспешил к себе, в Литву. Впереди своего войска он гнал стада коров и табуны лошадей из разграбленных селений.
Когда гроза войны миновала, митрополит Алексий объявил, что отлучает от Церкви князей-предателей, Тверского и Смоленского.
Спустя год знаменитый воин Ольгерд снова появился под Москвой. На этот раз впереди войска он гнал земледельцев, которые наводили через реки мосты.
Он даже запретил по дороге грабить и жечь селения, чтобы скорей встать у Москвы и чтобы Димитрий не успел подготовиться к встрече.
Димитрию снова пришлось затвориться в Кремле. Только теперь на Ольгерда двинулись сразу с нескольких сторон московские полки.
На девятый день стояния Ольгерд понял, что проиграл, что войско его будет вот-вот разбито, и отправил к Димитрию послов.
— Не воевать я пришел, а подписать с тобой мирный договор, — объявил неожиданно Ольгерд.
— Разве о мире так договариваются? — удивился Димитрий Иванович. — Разве для этого ведут свою рать под стены города?
— А чтобы ты мне поверил, готов я с тобой породниться. У меня есть дочь, пусть она станет женой князя Владимира Андреевича.
Двоюродному брату Димитрия Ивановича исполнилось восемнадцать лет, и был он не женат. А дочь великого князя Литовского слыла красавицей. И такая женитьба делала честь любому государю.
Этим и кончился второй поход Ольгерда.
Появление темника Мамая
В эти годы в Орде возвысился темник Мамай. Темником монголы называли предводителя тьмы (тумэна), в которую входило десять тысяч всадников.
Мамай был смелым воином и хитрым царедворцем. Он происходил из знатного монгольского рода Киятов, имевшего общего предка с родом Чингисхана. Поэтому родичи Мамая занимали важные должности в Золотой Орде и пользовались там большим почетом.
Самому же Мамаю выпала честь жениться на дочери хана Мухаммеда Бердибека, сына ханши Тайдулы, которая прозрела по молитве митрополита Алексия. Удачная женитьба помогла Мамаю стать наместником Крыма и всего Северного Причерноморья.
«Ты хорошо управляешь доверенными тебе землями, — сказал ему однажды хан. — Тобой довольны все местные жители. К тому же ты прослыл отважным и мудрым воином. За это я назначаю тебя беклярбеком».
Должность беклярбека была у монголов одной из самых важных. Беклярбек стоял во главе войска и верховного суда, ведал сношениями с другими странами. Иными словами, он был главным министром.
Хан Бердибек правил недолго. И когда его не стало, пресеклась законная династия. Из-за того-то и началась в Золотой Орде та самая «Великая замятня», когда один хан сменял другого. А менял ханов беклярбек Мамай.
Он свел дружбу с правителями соседних земель — литовцами и генуэзцами.
А столицей его владений был город Орда, стоявший в низовьях Днепра — там, где сейчас плещутся воды Каховского водохранилища.
К 1366 году Мамаю удалось подчинить себе всю западную часть Золотой Орды, от Крыма до правого берега Волги. Вот только ханом он стать не мог, потому что по монгольским законам верховным владыкой мог быть лишь потомок Чингисхана. Поэтому Мамай довольствовался тем, что сажал на ордынский трон послушных ему людей.
Когда в июне 1370 года умер хан Абдуллах, Мамай провозгласил новым правителем Золотой Орды восьмилетнего Мухаммеда-Булака, а сам по-прежнему продолжал править вместо хана Мухаммед-Булак оставался ханом Мамаевой Орды до 1380 года, пока не погиб в Куликовской битве.
Михаил Тверской
Димитрий уже несколько лет не слал дани в Орду. Пока ханы дрались между собой, им было не до русских земель.
И тогда в Орду поехал князь Михаил Тверской.
«Димитрий не шлет тебе никакой дани. Он не уважает тебя, — сказал Михаил хану и предложил: — Передай мне ярлык на великое княжение, и я стану каждый год привозить тебе караваны мехов, серебра и золота».
Так он и получил ярлык от хана. Только одного ярлыка было уже недостаточно. И Михаил вернулся на Русь вместе с ханским послом, важным вельможей, которого звали Сары-ходжа.
«Ты больше не великий князь. Великим князем станет Михаил Тверской. Ты же должен приехать в город Владимир на его венчание», — написал Сары-ходжа Димитрию.
В прежние времена русские князья затрепетали бы от страха, получив такое послание. Но Димитрий не испугался.
«Посла надо перехитрить», — посоветовал митрополит Алексий.
И Димитрий послал такой ответ: «Михаила в землю Владимирскую на княжение не пущу, а тебе, послу, путь в Москву чист».
Димитрий перекрыл все дороги, и Михаил не смог попасть во Владимир.
«Мы знаем одного великого князя — Димитрия Ивановича. Любим его и будем ему верны», — говорили Михаилу Тверскому повсюду, куда бы он ни направлял свой путь.
А посла приняли в Москве с почетом, поднесли ему множество даров.
«Теперь я вижу, что Михаил — скупой князь, а ты — князь добрый, и я буду тебе помогать, — сказал Сары-ходжа. — Только прошу тебя, съезди к Мамаю, скажи, что ты послушен ему, больше ничего не надо. И он вернет тебе ярлык на великое княжение».
Пришлось Димитрию Ивановичу собираться в Орду к Мамаю.
В 0рду за титулом
«Князь, не езди в Орду, просим тебя, — говорили бояре. — Коварный Сары-ходжа приготовил там твою гибель».
Весь московский народ уговаривал Димитрия остаться. Но великий князь понимал: нужно или вступить в открытую битву, или изобразить смирение.
«Воевать нам пока рано. Силы не хватит, — сказал и владыка Алексий. — Понимаю, сколь опасна для тебя эта поездка, но отказываться от нее еще опаснее. А потому благословляю тебя, Димитрий, поезжай».
Перед отъездом Димитрий Иванович долго молился, прося Господа заступиться за землю Русскую.
Митрополит провожал его до реки Оки. Он бы поехал и в саму Орду, но дела держали его в Москве. Со всех бояр, что сопровождали великого князя, он взял клятву беречь жизнь Димитрия.
В те месяцы, пока великого князя не было в Москве, на землях московских началась засуха. Обращая свой взгляд на солнце, люди видели на нем черные пятна, словно кто-то вбил в дневное светило гвозди. Два летних месяца стояла жара, и с неба не упало ни капли. Над землею сгустилась черная мгла из тумана и пыли. Она скрывала из виду купола церквей. Птицы боялись летать и стаями бегали по земле.
«Уж не дурные ли это знамения? — спрашивали себя жители Московского княжества. — Каково там, в Орде, приходится нашему князю?»
И наконец разнеслась весть: великий князь возвращается живым и здоровым. И хан, и ханша, а главное, темник Мамай — все приняли Димитрия ласково, утвердили его на великокняжеском престоле и согласились брать с Московского княжества совсем небольшую дань.
Михаил же Тверской получил от Мамая особое послание. «Ищи себе покровителей где хочешь», — писал Мамай.
Так Русь обрела еще несколько лет покоя, а Димитрий в эти годы постепенно собирал силы.
Побоище на реке Пьяне
Уже многие княжества поддерживали Москву. Даже Михаил Тверской подписал с ней договор, навсегда признав главенство князя Московского.
И настал день, когда русские полки первый раз за сто с лишком лет сразились с воинами Орды и победили.
Сражение это разыгралось на реке Воже. Но ему предшествовала другая битва, точнее, даже не битва, а избиение русского воинства.