Один из не выясненных полностью вопросов – общее количество погибших «лесных братьев», которое оценивается поразному. Например, в одной из итоговых монографий, изданной в последние годы в Прибалтике, указано, что погибло более 20 200 «лесных братьев», 140 тысяч арестовано и отправлено в лагеря, а 118 тысяч депортировано.[102]
Отдельные цифры можно получить из чекистских источников. Так, согласно донесению от 5 января 1945 г., поступившему из НКВД и НКГБ Литовской ССР на имя Берии, к 1 января 1945 г. на освобожденной территории Литвы было арестовано органами НКВД – НКГБ 12 449 человек, убито – 2574 человека. Причем среди арестованных насчитывалось 3979 членов «Армии Крайовой», 1007 участников литовского подполья, 5456 членов «бандитских шаек и бандпособников». Как видим, соотношения между идейными «лесными братьями» и уголовниками 1:5. По другим республикам это соотношение еще больше. К бандитам следует добавить дезертиров, изменников Родины и тех, кто скрывался в лесах от властей. А как они могли добывать пропитания, не имея, в отличие от «лесных братьев», поддержки местного населения – только грабежами и воровством.
В течение 1944–1946 гг. органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В ходе этих операций было изъято 2400 пулеметов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок и 15 тысяч пистолетов.
В Латвии органами госбезопасности за период с 22 июня 1944-го по 1 августа 1945 г. было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285 человек, в том числе бандитов и бандпособников – 2228, изменников Родины и предателей – 1376, разного антисоветского элемента – 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию – 6340 (то есть, как видим, большинство арестованных были не «борцами за свободу», а банальными дезертирами). При этом было изъято 85 пулеметов, 278 автоматов, 914 винтовок, 159 револьверов, 718 гранат, 384 мины, 111 тысяч патронов, 23 кг взрывчатых веществ.[103]
А вот что происходило в стане бандитов на территории Эстонии, Латвии и Литвы по состоянию на 3 сентября 1946 г. в каждой из республик, согласно справке, подготовленные сотрудниками МГБ. Убито: 188, 214 и 1584 «лесных братьев». Арестовано: 1587, 428 и 4421 бандитов. Было запротоколировано: 270, 696 и 1840 атак «партизан». Из них: актов саботажа – 6, 16 и 24; случаев нападений на сотрудников МВД и МГБ – 7, 24 и 64; нападений на военнослужащих внутренних войск – 14, 60 и 101; нападений на местных коммунистов – 60, 98 и 350; «налетов» на учреждения советской власти – 4, 18 и 78; нападений на представителей местной власти – 102, 336 и 1047; нападений на военнослужащих Советской Армии – 18, 15 и 35; нападений на государственные предприятия – 54, 117 и 38.
Так же учитывались и «внутренние потери отрядов» «лесных братьев». По состоянию на 3 сентября 1946 г. они составили, соответственно, в Эстонии, Латвии и Литве: умерших – 22, 23 и 105; раненых – 34, 31 и 137. Фиксировались случаи смерти среди гражданского населения. В отчете по этой позиции приведены такие цифры: 200, 320 и 2262 человека.[104]
К концу 1946 г. крупные националистические бандформирования были, в основном, ликвидированы. Уцелевшие «борцы за свободу», будучи не в силах организовать сколько-нибудь массовое сопротивление Советской власти, постепенно вырождались в заурядных уголовников, живущих за счет грабежей и вымогательства.[105]
В качестве доказательства данные из еще одной сводки, подготовленной офицерами МГБ уже в 1947 г. по ситуации в каждой из республик (Эстонии, Латвии и Литве). Согласно этому документу: «ликвидировано» «лесных братьев», соответственно, – 39, 106 и 1344; арестовано – 158, 305 и 3679 человек. Произошло вооруженных: столкновений – 16, 60 и 674; вооруженных нападений – 52, 151 и 1333, а также зафиксировано террористических актов – 26, 74 и 877. Поясним, что под вооруженными нападениями обычно подразумевались грабежи, а террористические акты – убийства представителей советской и партийной власти. Число погибших: случайных жертв – 30, 66 и 2307; военнослужащих МГБ и МВД – 6, 6 и 56; партийных активистов – 8, 24 и 275; руководителей местной власти – 16, 36 и 1976. Так же учитывались и внутренние потери в отрядах «лесных братьев»: погибших – 2, 6 и 98; раненных – 1, 15 и 120.[106]
В Латвии последний «официальный» бой с «лесными братьями» произошел в феврале 1950 г. Эстонская партизанская армия к началу 1950-х гг. превратилась в несколько разрозненных мелких банд, а литовских партизан оставалось всего лишь 5 тысяч. В 1952 г. литовская партизанская армия была распущена.[107] «Борцы за независимость» официально признали свое поражение.
К «лесным братьям» советская пропаганда, не затрудняя себя классификацией противников советской власти, причисляла и тех, кто в годы Великой Отечественной войны сражался на стороне немецкой армии или служил фашистскому оккупационному режиму.
В Эстонии массовое уничтожение отдельных групп населения летом 1941 г. начали не фашисты (они еще не успели оккупировать республику), а местные жители – члены профашистами организации «Омакайтсе» («Самозащита»). Летом 1941 г. в 13 уездных дружинах состояло более 20 тысяч вооруженных «самозащитников». Через два года их численность возросла уже до 65 тысяч – во всяком случае, по отчетам.
«Омакайтсе» стала кузницей и поставщиком кадров для полицейских батальонов, полиции безопасности, 20-й эстонской дивизии СС, охранников концлагерей и тюрем. За первые месяцы оккупации во время облав «Омакайтсе» и полиция схватили более 50 тысяч человек, 8 тысяч из которых были убиты «при попытке сопротивления». Из 42 тысяч, брошенных в концлагеря, выжили несколько сотен.
Уничтожали не коммунистов (в подполье было оставлено 350 членов партии), не евреев (к зиме их расстреляли около 1000 человек, а вообще-то более 70 процентов эстонских евреев эвакуировались вместе с Красной Армией), а новоземельцев (бедных крестьян, получивших землю от Советской власти), рабочих, интеллигентов, не принявших фашизм. Сложно назвать людей из «Омакайтсе» борцами за независимость республики, если учесть, что от немцев пострадало куда больше народу, чем от советской власти – за период немецкой оккупации 125 307 человек погибло в тюрьмах и концлагерях, а 132 000 было угнано в Германию (данные из Сообщения чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях фашистов и их пособников от 29 ноября 1944 г.).[108]
Аналогичные военизированные формирования существовали и в Латвии («Айсарги») и в Литве («Железные волки» и «Лесные братья»). Вспомогательные полицейские батальоны были наделены карательными функциями, предназначались, прежде всего, для подавления партизанского движения и действовали совместно с немецкими карателями. С конца лета 1942 г. начали формироваться так называемые охранные батальоны (20 единиц, общая численность до 8 тыс. человек), которые несли «охранную службу» (в первую очередь имелась в виду борьба с партизанами) на территории Украины, Белоруссии, Югославии и Италии.
С конца 1942 г. в германской армии стала ощущаться острая нехватка живой силы, и одним из источников ее пополнения стала Прибалтика. Первой прибалтийской воинской частью, воевавшей против СССР (в сентябре 1942 г., под Волховом) стал отдельный эстонский батальон. В дальнейшем прибалтийские подразделения воевали против советской армии под Колпино (1943 год), Новгородом, Псковом и на Украине (1944 год).[109]
Понятно, что летом 1944 г., когда советские войска вступили в Прибалтику, у этих людей было два пути: перебираться на Запад или уходить в подполье. Второй вариант означал превращение в обычных уголовников.
Когда советские войска вступили в Прибалтику, то, как фашистские пособники, так и националисты начали активное сопротивление Советской Армии. Для одних это был последний шанс спасти собственную жизнь, а для других – еще одна попытка завоевать независимость для своей родины. Впрочем, разница была в мотивах – но не в поступках…
11 августа 1944 г. Лаврентий Берия докладывал в Москву: «Во всех освобожденных уездах (Литовской республики. – Примеч. авт.) местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Советская армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах».[110] После окончания Великой Отечественной войны эти люди перебрались на Запад или остались на родине, занявшись сначала «вооруженным сопротивлением», вскоре трансформировавшимся в воровство и бандитизм.
На ушедших в подполье фашистских карателей советскими органами госбезопасности была объявлена настоящая охота. 29 мая 1945 г. Приказом НКГБ № 00252 была введена в действие «Инструкция по учету и розыску агентуры разведывательных, контрразведывательных, карательных и полицейских органов воевавших против СССР стран, предателей, пособников, ставленников немецко-фашистских оккупантов».[111]
Впрочем, жесткие меры, не дожидаясь никаких инструкций, начали приниматься сразу же после освобождения Прибалтики от немцев. Об их эффективности можно судить по фрагменту одного из отчетов, согласно которому, в результате оперативно-чекистких мероприятий «с 14 по 20 июля 1944 г. НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников. На освобожденной территории Латвии в мае-августе 1944 года были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулеметов, 670 гранат, 43 револьвера. На территории Эстонии, в октябре-декабре того же года, отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций, в результате которых были задержаны: 356 повстанцев и 333 бандпособника. А также изъяты: 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера и 43 500 патронов».[112]
Еще одна малоизвестная тема – организация борьбы с «лесными братьями». В советской художественно-документальной литературе в роли «ликвидаторов» обычно выступали чекисты, которые внедрялись в банды, вербовали агентуру в городах, командовали отрадами при облавах и т. п. В публикациях современных прибалтийских историков фигурируют воинские подразделения НКВД, которые планомерно уничтожали местных националистов. Как обычно, истина где-то посредине.
Вся тяжесть наведения порядка на освобождаемых территориях легла на спешно создаваемые территориальные аппараты НКВД. Например, в Латвию будущее руководство республиканского комиссариата госбезопасности вошло вместе со штабом Прибалтийского фронта. Красная Армия продолжала наступление, а спешно созданные правоохранительные органы начали борьбу с политическим бандитизмом. Какими «силовыми» и оперативными ресурсами они располагали? Истребительными батальонами – укомплектованными местными жителями (признанными негодными к строевой службе), лояльно относящимися к советской власти. Их называли «отрядами самообороны», так как они базировались по месту жительства солдат. Сотрудников НКВД, присланных из других республик СССР. Этих людей было немного, да и те, по признанию заместителя министра республиканского МВД по кадрам Николая Захарова, были не самыми лучшими. Например, всех выпускников курсов усовершенствования Высшей школы НКВД СССР отправили на Украину и Молдавию, где большинство из них возглавили районные и городские органы милиции. Была еще 5-я дивизия внутренних войск НКВД СССР под командованием генерала Леонтьева, которая действовала на территории Латвии. К ней претензий у руководства республиканского НКВД не было.[113]
В 1951 г. из слушателей учебных заведений НКВД – МГБ расположенных в Саратове, Москве, Ленинграде и Орджоникидзе было сформированы отряды, общей численностью несколько сот человек, которые в течение нескольких месяцев находились на территории Латвии.[114]
В июле-августе 1944 г. вслед за войсками 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов на территорию Литвы вступили подразделения внутренних войск НКВД. В их задачу входила очистка прифронтовой полосы и освобожденной территории от отставших солдат и офицеров германских частей, мародеров, дезертиров, вражеской агентуры, антисоветских элементов, пособников противника. И это было остро необходимо, поскольку в этот период заметно активизировались антисоветские силы.
В августе 1944 г. на территорию республики вошла 4-я стрелковая дивизия НКВД под командованием генерал-майора Павла Ветрова. Сначала на территории Литвы дислоцировались четыре полка: 137-й, 25-й, 298-й и 261-й. В начале 1946 г. к ним присоединились 32-й и 273-й полки, затем в марте 34-й, 262-й и 285-й. В конце 1946 г. на территории республики базировались восемь полков: 25-й, 32-й, 34-й, 137-й, 261-й, 273-й, 298-й и 353-й. Все они были выведены после апреля 1951 г. Затем три из них (25-й, 137-й и 273-й) были ориентированы на охрану государственной границы. Оставшиеся пять полков в августе 1951 г. были преобразованы в подразделения, предназначенные для проведения специальных операций. Они существовали до 1953 г., когда на территории Литвы были ликвидированы все повстанческие формирования.[115]
В Литве, в силу ряда причин, было самое многочисленное среди прибалтийских республик повстанческое движение. Например, весной 1945 г. в нем участвовало до 30 тысяч человек. А в целом в послевоенные годы «партизанило» или скрывалось в лесах около 70–80 тысяч человек. Для сравнения, по состоянию на 1 января 1946 г. в Латвии действовало 64 бандформирования общей численностью 753 человек, в Эстонии – 55, численностью 428 человек.
Для ликвидации националистического повстанческого движения в Литве в декабре 1944 г. был образован руководящий главный штаб, который координировал деятельность по этим вопросам с командованием соединений и частей Советской Армии, дислоцировавшихся на территории Литвы.
В феврале 1945 г. пять полков НКВД вместе с наступающими войсками Советской Армии из Литвы были переброшены в Восточную Пруссию. Часть из них (13-й, 86-й и 132-й) в июне 1945 г. были возвращены обратно, а остальные расформированы – в связи с окончанием Великой Отечественной войны. Войска НКВД охраны тыла 1-го Прибалтийского фронта (31-й, 33-й и 216-й полки) так же сначала разместили на территории республики, потом их отправили в Восточную Пруссию, а затем снова вернули обратно. Правда, потом 216-й полк заменили да 217-й пограничный полк, который входил в состав Белорусского фронта. Из Латвии в Литву в июне 1945 г. перебросили 12-й и 13-й пограничные полки. Затем 217-й пограничный полк был преобразован в 220-й пограничный полк. Его не отправили в Восточную Пруссию, зато его военнослужащим пришлось участвовать в ликвидации повстанческих отрядов.
В течение 1944–1945 гг. в ликвидации «лесных братьев» участвовали семь пограничных полков: сначала 94-й, 95-й, 97-й, 23-й, а затем 113-й, 115-й и 116-й. Первые четыре из них участвовали в контрпартизанской борьбе до февраля 1945 г., затем 23-й полк направили для охраны побережья Балтийского моря, охранять границу между Литвой и Восточной Пруссией назначили 97-й и, частично, 95-й полк. А обеспечивать непроходимость границы между Литвой и Польшей возложили на 94-й и 95-й полки. Эти подразделения, численностью до 1000 человек, боролись с «лесными братьями» в пограничной полосе шириной 50–70 км, а также ловили тех, кто пытался тайно перейти сухопутную границу. К концу 1947 г., когда граница была полностью оснащена инженерно-техническими средствами охраны, оборудована минными полями и размещены пограничные посты, нелегально пересечь ее стало очень опасно. Это привело к тому, что западные разведки были вынуждены забрасывать своих агентов морским или воздушным путем.