Обтесывание Гитлера, коим занимался Ганфштенгль, дало всходы. Что-то нашло отражение на страницах «Майн Кампф», над которыми подраставший фюрер корпел в 1924 г. Ссуды американца позволили превратить захудалый листок «Фёлькишер беобахтер» в общегерманский рупор НСДАП. Заслуги Ганфштенгля будут щедро оплачены. Он получит пост иностранного пресс-секретаря партии и руководителя отдела иностранной прессы в штабе заместителя фюрера. Ганфштенгль организовал контакт Гитлера с семейством Черчилля за полгода до того, как фюрер сделается рейхсканцлером[25].
В 1937 г. Ганфштенгль покинул фюрера и Германию. Исчез незаметно, испытывая, согласно легенде, тревогу за свою безопасность. Или Гитлер сбился с маршрута, на который его наставляли, и тогда из друга сделался врагом? Или Центр счел законченной возложенную на Ганфштенгля миссию? Финал необыкновенной карьеры американца свидетельствует сам за себя — спустя некоторое время однокашник Фр. Рузвельта по Гарварду станет советником президента США.
Подведем промежуточный итог. Нацистское движение обрело размах, и его предводитель покорил властные высоты не вдруг и не с тощей мошной. Сброс в небытие Веймарской республики и замещение ее «тысячелетним рейхом» не верно замыкать на недовольство вялой властью немецкого олигархического капитала, юнкерства и его отпрысков или на мировой экономический кризис.
Конец 20-х гг. отмечен нагнетанием международной напряженности. «Дыхание грядущей войны чувствуется повсюду», — подчеркивалось в декларации делегации СССР, оглашенной 30 ноября 1927 г. на заседании подготовительной комиссии Лиги Наций по разоружению. Британские консерваторы вкупе с администрацией США моделировали «решительное» нашествие на Советскую Россию. На него планировали подрядить с запада — Францию, Германию, Польшу, Латвию, Эстонию, Румынию, Венгрию, Югославию, остатки группировок Деникина, Врангеля, казачьих атаманов и с востока — Японию, а также Чан Кайши.
Межимпериалистическая рознь подкосила умысел. Разрыв Лондоном дипотношений с СССР не нашел подражателей (кроме Канады). Немцы охотно кассировали предоплату за будущие «подвиги». К 1930 г. на восстановление и модернизацию экономики Германии с внедрением технологий двойного назначения притекло из-за рубежа 28–30 млрд долларов. Немцы выплатили за тот же период репараций на сумму 10–11 млрд марок. Баланс недурной. Однако роль галерных гребцов веймаровскую поросль не соблазняла, что продемонстрировала история с захватом КВЖД, совершенным Чан Кайши по подстрекательству Соединенных Штатов в 1928 г. Подробнее об этом чуть ниже.
Разразившийся в конце 1929 г. «великий кризис» развенчивал империалистическую систему как таковую. Вашингтон, Лондон, Париж пытались обуздать стихию, утоляя аппетиты хищников судьбами других народов. Разящий удар кризиса пришелся на его эпицентр. Промышленное производство в Соединенных Штатах сократилось на 46,2 %, национальный доход уменьшился вдвое. 17 млн человек потеряли работу. Для сравнения: в Германии спад производства составил 40,6 %, в Японии — 36,7 %, во Франции — около трети. Число лишившихся работы — 7,5 млн у немцев, около 3 млн у японцев. Над Англией кризис чуть расслабился, там производство уменьшилось на четверть.
Политический небосвод заволокли грозовые тучи. Впервые после войны Севера и Юга в США повисла на волоске гражданская система власти. Пронесло — недостало поруки меж заговорщиками. Иначе силовики оседлали бы Белый дом с необозримыми последствиями для Западного и Восточного полушарий.
Вспомним, что с кознями Москвы, «демпингом» советских товаров, производимых «принудительным трудом», связывали само возникновение кризиса. К «крестовому походу» против СССР под предлогом преследования религий взывал Ватикан. Военная хунта, унаследуй она гуверовские наработки, не стала бы мельтешить и почти наверное ринулась, увлекая «демократическую» челядь во все тяжкие. Между участниками планировавшегося в президентство Гувера антисоветского похода уже были до деталей проработаны варианты раздела России.
Вернемся к КВЖД. Зазеркалье тогдашней драмы заслуживает пристального внимания. На захват дороги и арест ее советского персонала Чан Кайши подбили Вашингтон и Лондон. Американцы прикидывали, как после непродолжительного управления объектом «нейтральной комиссией» они выкупят КВЖД и создадут плацдарм вдоль 2500-километровой советской границы («план Стимсона»). Японцы же рассудили примерно так: США вздумали пожать плоды чужого рвения. Токио с конца XIX века шаг за шагом превращал Поднебесную в сферу своего исключительного или, по меньшей мере, преимущественного влияния.
«План Стимсона» вошел в клинч с «планом Танаки». Последний будет введен в действие в 1931 г. Госсекретарь Стимсон со знанием дела отслеживал в своих мемуарах путь во Вторую мировую войну «от железнодорожных рельсов под Мукденом».
Англия не возразила против присмотра «нейтралов» над отобранной у России КВЖД. С характерным для британцев подтекстом: соглашайся в принципе, отвергай по существу. Экспансии в регион Соединенных Штатов Лондон предпочитал упрочение позиций Японии. Отметим, что англо-американские противоречия во многом определяли расстановку сил на мировой арене вплоть до 1939–1940 гг. В период кризиса они приняли конфликтную окраску. Англичанам удалось оттеснить американцев с первого места в международной торговле, подурезать влияние США в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке.
По экономическим и прочим соображениям Берлин не хотел омрачать отношения с СССР. Вместе с тем немцы давали понять, что стратегическая линия на восстановление статуса мировой державы и допуск Германии на равных, в частности, к азиатской периферии вне конъюнктурных колебаний. Но рейхсканцлеров Мюллера (1928–1930 гг.) и Брюнинга (1930–1932 гг.), искавших, как бы капитал приобрести и невинность соблюсти, теснили Папен, Людендорф и Гитлер. Канцлер Шлейхер (1932–1933 гг.) подыгрывал этой троице, которую не надо было уговаривать включиться в искоренение социальной ереси и ее носителя — России, которая ипсо факто — в силу существования отравляла жизнь наций, назначенных свыше вершить земные дела.
Чтобы жила Британия, провозглашал Н. Чемберлен, Советская Россия должна исчезнуть. Вхожий в сферы, где зарождались доктрины Альбиона, лорд Ллойд обозначил их суть так: «Отвлечь от нас (англичан) Японию и Германию и держать СССР под постоянной угрозой». «Мы, — заявлял лорд, — предоставим Японии свободу действий против СССР. Пусть она расширяет корейско-маньчжурскую границу вплоть до Ледовитого океана и присоединит к себе дальневосточную часть Сибири… Мы откроем Германии дорогу на восток и тем обеспечим столь необходимую ей возможность экспансии».
Откровения Ллойда датируются 1934 г. и нуждаются в существенной поправке. «Свобода действий» Японии уже была фактически предоставлена, а «дорога на восток» Германии приоткрыта.
Лондон и Вашингтон наперебой обхаживали как реальных, так и потенциальных агрессоров. Мининдел Германии Г. Штреземан отмечал, что в постверсальский период внешняя политика Берлина ни у кого «не находила более искреннего признания, чем в Соединенных Штатах».
Какими идеями наполнялся с середины 20-х гг. этот «подновленный» немецкий курс? Нацистские установки отличались от достопочтенных заявок своей оголтелой лозунговой заостренностью. «Германия не в состоянии реализовать свои потенциальные возможности внутри четырех стен рейха». Но это не Гитлер. Это министр юстиции Е. Кох-Везер. Возвращения немцам ее бывших колоний требовал президент Рейхсбанка и главный финансист нацистов Я. Шахт. Обербургомистр Кельна К. Аденауэр собственноручно отписал: «В самом рейхе слишком мало места для большого населения… Нам нужно иметь для нашего народа больше пространства и, стало быть, иметь колонии».
За что расточал Штреземан комплименты в адрес США? Основные кредиты — легальные и тайные — текли в Германию из-за океана. Усилиями Вашингтона рейх избавился от бремени репараций. Именно американцы сочинили планы Дауэса (1924 г.) и Юнга (1928 г.), «мораторий Гувера» (1932 г.). «Деньги — мышцы войны». Неважно, были ли Гувер и его госсекретари знакомы с этой максимой Цицерона. Но действовали они соответственно: чтобы конь не споткнулся в заданном походе, его должно было подковать и снабдить поводырем, не ведавшим страха и сомнений (рейхсканцлер Папен умащивал Эррио в награду за списание репарационных обязательств немцев возможностью заключения «антикоммунистического договора», налаживания сотрудничества генеральных штабов, учреждения таможенного союза и пр).
Руководство США, судя по всему, еще неопределенно долго не подпустит посторонних к документам, изъятым американцами в 1945 г. из последней штаб-квартиры Гитлера в Тюрингии. Слишком много там взрывного материала, излишних ответов на вопрос, как и почему человечество было сброшено в пучину Второй мировой, какие хороводы водил Вашингтон с нацистами с 1922 г. и отчего на фоне мирового кризиса напрягал усилия в пользу возведения Гитлера на рейхсканцлерский престол.
Сегодня мало кто из сведущих усомнится в том, что на сходке у банкира Шредера в Кельне, когда на Германию напяливали НСДАП-овское ярмо, там зримо или незримо присутствовали эмиссары США. Крутился ли у порога Ганфштенгль? Кто-то разглядел в тамошних апартаментах тень Дж. Ф. Даллеса. А почему бы, собственно, ему не быть в той компании? Он же состоял на службе в адвокатской конторе, совладельцем которой был Шредер-старший, осевший до Первой мировой войны в США и набравший заметный вес на американской финансовой ниве.
Потомки разберутся, кто в демонтаже Веймарской республики вел ведущую партию — американские олигархи вкупе с германскими или правительственные инстанции США. Неоспоримо одно: крестники Гитлера должны были отдавать себе отчет — они вступают на тропу войны.
Почему на 1931–1932 гг. пал перелом в развитии Германии, а в Японии «зацвела вишня»?[26].
«Выполнение пятилетки (в Советском Союзе) создает серьезную угрозу Японии… Соответственно, монголо-маньчжурская проблема требует быстрого и эффективного разрешения», — зафиксировала стенограмма заседания кабинета министров в Токио 7 июля 1931 г.
В Германии на выборах 1932 г. нацисты собрали 37,4 % голосов. Шляйхер, в сговоре с Гитлером, вскоре распустил рейхстаг, полагая, что на волне отчаяния, порожденного кризисом, НСДАП добьется при внеочередном голосовании абсолютного большинства. Но 6 ноября 1932 г. от гитлеровцев отпало 2 млн избирателей. Маятник общественного настроения качнулся влево, и 19 ноября 1932 г. хозяева более 160 крупнейших банков и промышленных компаний направили президенту Гинденбургу меморандум с рекомендацией учредить «диктаторское правительство» во главе с Гитлером.
Реакцию в Европе и за океаном насторожили и результаты ноябрьских выборов (1932 г.) в США. Г. Гувер, олицетворявший крайне правый спектр, уступил Белый дом Фр. Рузвельту, пообещавшему электорату «новый курс» во внутренней и внешней политике. Во что выльется «новизна»? Надежней казалось без заминки завершать начатое, поставив Рузвельта перед свершившимися фактами. В Азии, как некогда у нас говоривали, процесс уже пошел. На очереди — Европа.
18 сентября 1931 г. Токио вписал первую строку в летопись Второй мировой. Малыми силами (всего-то 14 тыс. военных!) японцы напали на казармы китайских войск в Мукдене, Чанчуне и ряде других городов. Это была разведка боем. Она оправдала расчеты. Чан Кайши приказал армии сопротивления агрессору не оказывать, а народ наставлял «соблюдать спокойствие и выдержку».
Не обманулись японцы и в ожидавшейся реакции со стороны США, Англии и Франции — они не собирались ничего предпринимать в защиту Китая, невнятно взывая (причем, обе стороны) к уважению устава Лиги Наций, пакта Бриана-Келлога, «договора девяти держав».[27].
Попутно учреждались «комиссии», ублажавшие Токио и выкручивавшие руки Нанкину. Китайцев понуждали признать «особые права» Японии в Северо-Восточном Китае с учетом опасности, исходившей «со стороны североманьчжурских границ». Признать с благодарностью, ибо японцы помогали режиму Чан Кайши расправиться с теснившим его «красным драконом».
Впрочем, «договор девяти» пришел «демократиям» на ум после того, как японцы атаковали (28 января 1932 г.) Чапей — предместье Шанхая. Вашингтон предложил объявить примыкавший к Шанхаю район, сосредоточие интересов американских монополий, «нейтральной зоной». Американский «компромисс» Токио отверг.
Адвокатами Японии в Лиге Наций выступали британцы. При обсуждении «доклада Литтона» (опубликован в октябре 1932 г.) глава Форин-офиса Саймон парировал все обвинения Японии в агрессивности. Пока и если экспансия Токио не уклонится излишне на юг, японцы могли полагаться на «лояльность» Альбиона. Англо-японский союзный договор 1902 г., нацеленный перво-наперво против России, хотя и не против нее одной, официально скончался в 1921 г. Но перед нами случай, когда дух бодрствовал в отрыве от плоти. И аукнется он, в чем мы убедимся, еще не единожды.
Если мировые события не растаскивать по национальным сусекам, нельзя не приметить очевидных заимствований из японского опыта германским нацизмом и итальянским фашизмом при выработке их захватнических сценариев. Та же игра на противоречиях в стане «демократий» и их готовности откупаться чужими интересами, бойкот Лиги Наций, шантаж «левыми призраками». «Цивилизаторы» прикрывали свой стыд «невмешательством», когда нацисты и фашисты распинали Испанскую республику. На поставки республиканцам военных материалов было наложено эмбарго. Японцы же не испытывали ни малейших неудобств с приобретением оружия в США и Англии по ходу «экспедиции» в Китай.
Пространное повествование о политике Токио в XX веке призвано помочь точнее разобраться в связи времен и во взаимосвязи явлений, тем паче, что в 20-30-х гг. заглавные роли на европейской и дальневосточной сценах озвучивали подчас одни и те же исполнители. К сожалению, и поныне за новое слывет основательно заблудшее старое. Э. Деладье, подводя в 1963 г. черту под своим бурным политическим прошлым, признавался: в разгар кризисов «идеологические проблемы часто затмевали стратегические императивы». Не часто, а как правило. И не только после Первой мировой войны, но и по окончании Второй.
Итак, 4 января 1933 г. А. Гитлер был определен в душеприказчики Веймарской республики. 30 января президент П. Гинденбург выдал ему мандат на формирование правительства «национальной концентрации» (позаимствуем сей термин у К. Аденауэра). 28 февраля появился декрет «В защиту народа и государства», которым открывалась серия актов, сводивших на нет означенные конституцией гражданские права. Месяц спустя, рейхстаг — при поддержке партии центра — наделил Гитлера чрезвычайными полномочиями. 14 июля имперский кабинет провозгласил НСДАП единственной державной партией. Остальные политические сообщества, а также профсоюзы, распускались.
Вот лишь несколько этапных дат перехода от рубежа, «где Германия кончила 600 лет назад», «к политике будущего — к политике завоеваний» («Майн Кампф»), «Не провинции, а геополитические категории, не национальные меньшинства, а континенты, не нанесение поражения, а уничтожение противника, не союзники, а сателлиты, не смещение границ, а перетасовка государства всего Земного шара, не мирный договор, а смертный приговор, — такими должны были быть, по Гитлеру, — цели великой войны».
Спросим: «демократы» этого не знали? Им что, не было известно, где оседают миллиарды британских или американских банков и их филиалов в самой Германии? Что, «Виккерс», «Империал Кемикл», «Стандарт ойл», «Дюпон» и пр. не догадывались, зачем немцам нужно новейшее ноу-хау? Обойдемся без упрощений. Не станем приписывать вся и все нацистскому искусству сколачивать пятые колонны, «разрушать врага изнутри, заставлять его разбить самого себя своими же руками» (Гитлер). Ограничимся констатацией — социальные инстинкты затмевали здравый смысл.
Судя по доступным исследователям данным, правившие структуры США усерднее британцев мостили нацистам путь к власти. Но очевидно и другое. Тяготы кризиса сузили возможности Вашингтона выступать «мировым поводырем». Деляческая посылка В. Вильсона — «перед нами стоит задача финансировать весь мир, а тот, кто дает деньги, должен научиться управлять миром» — дала сбой. «Новый курс» Рузвельта с упором на самодостаточность — ресурсную и оборонную — верстал оппортунизм, выдававшийся за осмотрительность либо за изоляционизм.