Но рано или поздно историки (и все общество) стараются разделить фантастические истории о приключениях людей и богов и реальную историю.
В рассказах Гомера боги непосредственно участвуют в истории. Жил он, скорее всего, в VIII веке до Р.Х.
Спустя четыре века греческий историк Геродот (около 484 – около 425 года до Р.Х.) еще вполне серьезно писал о способности скифов превращаться в волков и про человечков с глазами и ртами на груди.
Вот его младший современник Фукидид (455–411) уже намного более доказателен и научен.
Римские и греческие историки II–I веков до Р.Х. сомневаются в достоверности сказаний предков, пытаются найти реальные события, скрывающиеся за мифологической завесой. Диодор Сицилийский (90–30 годы до Р.Х.) уже пытается писать историю объективно – то есть независимо от пристрастий отдельных людей или правителей.
В ХIХ веке великий немецкий ученый Леопольд фон Ранке (1795–1886) сказал: «Надо восстанавливать все, как это было».
История стала наукой. В истории и сегодня есть мифы, есть прославление «своих» – пропаганда. Но мы отделяем знания от пропаганды и мифов.
Как же изучать летописи, или О критике внешней и внутренней
Тот же Леопольд фон Ранке заложил основы внешней и внутренней критики источника.
Внешняя критика – это определение подлинности источника. Вот перед нами ломкий листок желтоватой бумаги с выцветшими полупонятными значками. Что это – подлинный документ или подделка? Кто его автор, когда и кто его написал? С какими целями? Что происходило с этим ломким листком исписанной бумаги после того, как его исписали значками?
Если документу нельзя верить, какой смысл извлекать из него какую бы то ни было информацию?
Слишком большое желание совершить сногсшибательное открытие в сочетании с некоторым невежеством и пренебрежением критикой источника приводят к таким, например, случаям:
«22 сентября 2012 года на сайте «Академии Тринитаризма» было опубликовано письмо Артема Борисовича Каракаева с просьбой сказать, что и на каком языке написано на камне, фотография которого приводится на рисунке 1 [13] . Камень этот, по словам Артема Борисовича, найден в лесу неподалеку от д. Урицкое, что находится в 30–35 км от гор. Великие Луки. Неподалеку от места находки протекает река Ловать, по которой, как говорят летописные источники, проходил путь «из варяг в греки».
Подробно изучив транскрипцию и транслитерацию «консонантно-вокалического» текста, автор публикации в Интернете серьезно сообщает: «В тексте найдено 17 букв, в том числе 4 гласные А, Е, И, О. 10 графем можно отнести к кириллице: Б, Е, Z, S, I, О, П, Р, С, Т. 9 графем можно отнести к классическому греческому алфавиту: дельта, Е, Z, I, О, П, Р, С, Т.
Знаки, изображающие буквы В, К, М, Х и А без перекладинки, есть в архаических греческих алфавитах и были замечены в этрусских, венетских, пунических текстах. Буква А с черточкой вверху и перекладинкой внутри, а также графема L характерны для латинского письма. Согласно Ф. Воланскому, две вертикальные черточки означают старинную русскую букву К, а раньше такая графема встречалась в венетских текстах. Таким образом, мы видим, что при написании эпитафии использовался смешанный алфавит, включающий в себя как знаки кириллицы (Б), так и знаки греческого архаического алфавита, а также две латинские графемы.
Выводы
1. Надпись на камне является эпитафией.
2. Язык надписи диалектный русский.
3. Алфавит смешанный, включающий в себя знаки кириллицы, архаического греческого и латиницы» [14] .
Дальше автор – и не стыдно ему – предлагает свой перевод:
1. ЛЕТОСЬ ДРАЛИСЬ на МЕ-
2. ЖЕ, ПАВЕТКИ: ЛЕТОСЬ ЛИХОДЕ-
3. И на ОПУШКЕ ЛЕСА СЕКОМ УБИЛИ, ГОРЕ МНЕ,
4. ЛАСУ. СЫН любил ЦЕЛОВАТЬСЯ И ЛАСКАТЬСЯ.
5. ЛИЛИСЬ СЛЕЗЫ, ЛИЛИСЬ.6. БОГ ЛИЛ.
Что хорошо в Интернете – это то, что любую информацию в нем нетрудно найти. Сногсшибательное открытие сверхдревней письменности и гениальный перевод нашли своих читателей. И вот что пишет один из них: «Я тоже попытался расшифровать надпись. И вот что у меня получилось:
«Тут покоится скромная женщина Хая-Фейга бат Ицхак. 20 нисана 5880 (8 апр. 1920)» [15] .
Для того чтобы прочитать текст, написанный на идиш, потребовалось немногое: перевернуть могильный камень. Авторы же прочтения текста на «смешанном алфавите» читали его вниз головой.
Очевидно, что никакой информации об истории Древней Руси из этого текста не извлечешь – он не прошел внешней критики.
Вот если бы прошел, необходима была бы внутренняя критика источника. То есть критика сведений, которые сообщает источник. Нельзя же принимать на веру все, что написали в любой летописи!
Если и правда принимать ВСЕ, то придется выяснять, от кого же из богов происходили Лаций и Эней, да и половина скандинавских вождей-конунгов. И даже более поздние тексты отражают не только объективные факты, но и оценки, мнения, попытки истолковать факты в удобную или полезную сторону. Одним словом, источники врут и по большей части неосознанно. Каждый летописец рассказывает о фактах так, как это будет «лучше» для его города, племени, князя, общественного класса, политической группировки.
Необходимо оценить достоверность содержащейся в историческом источнике информации. Для этого нужно сравнить все возможные копии, варианты, редакции, издания летописи. Нужно выявить различия в трактовке фактов и попытаться понять, почему возникали различия.
Нужно найти другие источники, на других языках и написанные в других землях, но повествующие о том же самом.
С помощью такой работы можно получить даже информацию, которой непосредственно в источнике нет. Например, древнерусские летописи позволяют ясно увидеть соперничество двух центров Руси: Киева и Новгорода.
«В русской исторической литературе XI в. существовали и боролись между собой два взгляда на происхождение Русского государства. Согласно одному взгляду, центром Руси и собирателем славянских земель являлся Киев, согласно второму – Новгород» [16] .
Причем в политической традиции Древней Руси Новгород был все же «старшим братом». Князья Киева – это в той же степени и новгородские князья, но начинают-то они все с Новгорода! Начиная с полулегендарного Олега и Игоря, все они начинали как новгородские князья. А Олег и Игорь – это просто новгородские князья, захватившие власть в Киеве, – и только. Даже еще княгиня Ольга родом с Севера: дочь перевозчика на реке Великой, у Выбутской веси, близ города Плескова.
А соперничество видно уже по рассказу о том, кто княжил на Руси до Рюрика…
Как князя «обозвали» перевозчиком
Киевляне считали, что в их городе до династии Рюрика были свои, местные, князья: Кий, давший имя городу, его братья Щек и Хорив, а также сестра их Лыбедь. По легенде, каждому брату принадлежало особое поселение на одном из киевских холмов, это потом они слились в единый город.
Летописец передает эту легенду и называет Кия князем, но оговаривает: «Некоторые же говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил…Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.
И после этих братьев стал род их держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое».
Что это за поход Кия к «Царьграду», то есть к Константинополю, от какого императора Византии он удостоился почестей, история умалчивает. При раскопках Киева не раз находили значки федератов, то есть вождей – союзников Византии. Но какое отношение эти значки имеют к летописному Кию – не ясно. И имеют ли вообще.
Летописец полагает, что «род братьев» и после них продолжал «держать княжение» у полян. Ян Длугош, польский историк XV века, писал еще более определенно: «После смерти Кия, Щека и Хорива наследники по прямой линии, их сыновья и племянники, много лет господствовали у русинов, пока преемственность не перешла к двум родным братьям Аскольду и Диру».
Отметим, что Ян Длугош писал по-латыни, но хорошо знал русинский язык, и в своих высказываниях он обычно очень точен.
В существование Кия, Щека и Хорива верят не все. Некоторые ученые давно предположили, что «первые киевские князья» – это просто легендарное объяснение причин, почему раньше на территории Киева было несколько разных поселений. Вот откуда взялось несколько разных поселков – это все города разных князей.
Но были эти князья в реальности или только в народном воображении, старая легенда обосновывала древность города и его самостоятельность.
Новгородцы же думали иначе. В новгородских летописях этого самого загадочного Кия уже не предположительно, а всерьез называли перевозчиком. Не оговаривая, почему вероятнее его княжеское происхождение, не упоминая о почестях, полученных от императоров Византии.
Новгородская летопись в отличие от «Повести временных лет» упоминает и еще одну версию – о том, что Кий был «ловцом», то есть охотником, и рассказывает о совершаемых им языческих обрядах.
В других новгородских текстах Кия и его братьев Щека и Хорива представляли как лютых разбойников, которых князь в Новгороде заточил в темницу. Потом князь сжалился, отпустил их, а разбойники сбежали на Днепр, где основали Киев [17] .
Ни историки ХIХ века, ни их современные коллеги не хотят принимать этой версии всерьез. Соловьев называет летописную историю «сказкой», которая произошла от смешения двух преданий – об основании Киева и о первых варяжских князьях его [18] .
Фроянов полагает, что новгородцам здесь отказало «чувство меры» и что это – всего лишь «обидный для киевлян навет» [19] .
Это не первый случай, когда современные историки лучше предков знают, что же те имели в виду. Откуда у них, у современных, такая уверенность? Ведь Кий, Щек и Хорив (Да! Еще и загадочная Лыбедь) мелькают в летописи однократно и непостижимо. Откуда появились? Бог весть. Куда исчезли? Неизвестно. Нет в Киеве Щековой могилы, не сидели на престолах потомки Хорива, неизвестны бояре, кичившиеся происхождением от Лыбеди.
Если эта четверка не придумана – они могли быть решительно кем угодно, в том числе и разбойниками.
И почему не могли эти славянские князья происходить из Новгорода? Если Олегу и Игорю можно, почему этим нельзя?
Но как бы ни было, а в этих летописных сказаниях – и где Кий хороший, и где он разбойник – четко прослеживается соперничество Киева и Новгорода. Прямо о нем не писали, но мы это соперничество видим.
Летописи бывшие и не бывшие
Мы не всегда даже знаем, существовала ли какая-то летопись или ее никогда не было. Особенно загадочна такая «Иоакимовская летопись»… Дело в том, что самой летописи этой, как принято говорить, «никто никогда не видел». О ее существовании мы знаем исключительно из сочинений историка ХVIII века Василия Никитича Татищева: собирая по городам и монастырям древние русские книги, историк обратился к своему родственнику – архимандриту Бизюкова монастыря Смоленской губернии Мелхиседеку Борщову.
В мая 1748 года Борщов прислал три тетради, принадлежавшие некоему монаху Вениамину, «который о собрании русской истории трудился, по многим монастырям и домам ездя, немало книг русских и польских собрал».
Татищев сообщает, что «сии тетради видно, что из книги выняты, по разметке 4, 5 и 6-я, письмо новое, но худое, склад старой смешанной с новым, но самой простой и наречие новгородское».
Сам Мелхиседек умер в сентябре 1748 года. Попытка Татищева найти Вениамина не увенчалась успехом: монаха Вениамина никто никогда не видел, а некий монах Бизюкова монастыря сказал Татищеву, что тетради принадлежали самому Мелхиседеку и что он привез их из Сибири.
Изучая заветные тетрадки, Татищев пришел к выводу, что у него оказался текст летописи, написанной в начале ХI века: «Между такими неведомыми Нестору и забвенными историками есть Иоаким, первый епископ новгородский, о котором хотя нигде, чтоб он историю писал, не упоминается, но это не дивно, ибо видим других многих» [20] .
Вывод о том, что именно Иоаким Новгородский – автор летописи, сделан потому, что повествование о крещении Новгорода ведется от первого лица как участника событий. Убедительно? Было бы намного более убедительно, если бы мы видели саму рукопись. А так ее нет, есть только текст выписок, сделанных Татищевым. Причем текст оригинала нигде не воспроизводится дословно. Татищев только пересказывает своими словами те места «Иоакимовской летописи», которые расходятся с данными «Повести временных лет», или дополняет эту самую известную летопись. Таких расхождений очень много, масса событий в свете «Иоакимовской летописи» выглядит совершенно иначе… Знать бы еще, что она подлинная!
Споры о достоверности тетрадей начались буквально с момента публикации, еще при жизни В.Н. Татищева. Князь М.М. Щербатов не сомневался, что тетради никогда не существовали, а текст летописи – сочиненная Татищевым фальшивка.
Н.М. Карамзин даже полагал, что Татищев так пошутил, на самом деле он даже и сам не думал о подлинности того, что публикует.
Более расположенные к Татищеву историки, например Е.Е. Голубинский, верили в существование рукописи, но считали ее сборником «церковных легенд». Другие говорят о разных «исторических легендах», которые ходили в образованном обществе ХVIII века, – их-то Татищев и опубликовал под видом найденной летописи.
Единственный из крупных историков, С.М. Соловьев, отзывается о находке Татищева иначе: «Свод летописей Татищева, в подлинности которых нет основания сомневаться». Другие предполагали, что Иоаким ли автор или нет, неведомо, но что писал эту летопись некий современник крещения Руси.
Со временем установилась традиция: ссылаться на «Иоакимовскую летопись», но со множеством оговорок. Фактически ее используют, но только для того, чтобы подтвердить свое мнение по какому-то поводу. То есть как бы признают ее и не признают одновременно.
А информация «Иоакимовской летописи» время от времени подтверждается! В том числе подтверждается и археологией. Татищев писал, что в Киеве был построенный Ольгой христианский храм и что Святослав его разрушил. Другие летописи вроде подтверждают, что храм Ильи-пророка в Киеве был и что основала его княгиня Ольга. Но о разрушении храма ничего не пишут, и вообще у них нет никакого конфликта Святослава и Ольги. Святослав выступает везде как почтительный сын, который добровольно предоставляет Ольге править, пока сам он с дружиной воюет… И писали, что быть христианами он не мешал, только смеялся над своими дружинниками, принимавшими христианство…
«Иоакимовская летопись» заставляет посмотреть менее идиллически и на отношения в семье князей, и на раннюю историю христианства: получается, что Святослав не просто так воевал, стараясь как можно меньше быть в Киеве… Что Ольга просто не отдавала ему власть. И что шла напряженная борьба христианства с язычеством.
Так вот: раскопки в Киеве показали, что «постамент идолов киевских языческих богов, поставленный в самом центре княжеского Киева, был вымощен плинфой и фресками христианского храма, разрушенного до 980 года». Значит, были христианские храмы, которые разрушили, и уже Владимир в 980 году использовал их строительный материал, создавая свое капище – пантеон языческих божеств. «Иоакимовская летопись» подтверждается! [21]
Есть упоминания и о христианской общине Новгорода… «Иоакимовская летопись» рассказывает о том, что воевода Владимира, Добрыня, ВТОРИЧНО крестил Новгород, предавая его мечу и пожару, по всем правилам гражданской войны.
А раскопки В.Л. Янина нашли нательный крестик в слоях 972–989 годов! Сам факт находки подтверждает информацию летописи о христианской общине Новгорода ДО крещения 988 года. Отдельно лежащий крестик, с которым обладатель не должен был никогда расставаться?! Значит, христианина убили или силой сняли с него крест, забросили в грязь.
Раскопки вокруг церкви Преображения В.Л. Янин и начал, чтобы проверить правдивость текста «Иоакимовской летописи». И выяснилось: в 989 году на месте сгоревших домов были построены новые. В пожарищах домов найдены клады серебряных монет не моложе 989 года. Клады? Значит, сокровища прятали. Клады не вынули? Значит, хозяева кладов были убиты…