Призванный в 1915 г. в армию, он был направлен в школу прапорщиков, но из-за политической неблагонадежности отчислен и послан рядовым на фронт, где вел революционную пропаганду среди солдат.
После Февральской революции был избран членом полкового комитета 303-го Сенненского полка. Весной 1917 г. Сапунов вступил в партию большевиков. 17 июня полк принял резолюцию против грабительской войны, ведущейся «капиталистами из-за дележа выгод от господства над миром», и потребовал передачи власти Советам. Начались братания с немецкими солдатами и отказы от военных занятий. Для «приведения в повиновение» полк был окружен казаками. После отказа сенненцев выдать «зачинщиков» каратели — по спискам, составленным офицерами, — арестовали 138 человек, в том числе Сапунова. В Двинской тюрьме товарищи избрали его в тюремный партийный комитет. После освобождения из Бутырской тюрьмы в сентябре 1917 г. солдат-революционер выступал как пламенный большевистский агитатор на многих заводах и фабриках Москвы; двинцы избрали его командиром роты.
В последнем письме отцу Сапунов писал: «…все может быть, но что делать. Если погибну, то будут помнить дети (у Сапунова их было четверо. —
Люди, хорошо знавшие Воронова, вспоминали, что он «пользовался особой любовью солдат, и, когда… выступал на собраниях за линию и лозунги нашей партии, солдатская масса выражала бурные одобрения любимому оратору».
Поступив на красильную фабрику в селе Родники, отец перевез туда и семью. После двухклассного училища Григорий начал работать «мальчиком» на той же фабрике. Местные большевики открыли юноше глаза на несправедливость царских порядков, и он примкнул к революционному движению. Полиция не раз делала обыски в его доме в поисках запрещенных книг, но молодой красильщик успевал их надежно спрятать.
В 1915 г. Григорий Скворцов был призван в армию и отправлен на фронт. Летом 1917 г. его и еще 74 солдат 303-го Сенненского полка предали военному суду. Они, гласило обвинительное заключение, «склоняли других солдат на занятия не выходить, говоря, что занятия… имеют цель перехода армии в наступление, а последнее только затянет войну во вред простому народу и на пользу буржуев». Власти не успели начать процесс: 25 октября Временное правительство было свергнуто восставшим народом.
Утром 29 октября по зданию градоначальства ударили со Страстной площади из подвезенных туда пушек. Командование штурмового отряда предъявило осажденным ультиматум: сдаться, в противном случае они будут уничтожены. В 15 часов юнкера и студенты сдались. Опасность окружения Моссовета была ликвидирована.
Это была первая победа участников Октябрьского восстания в Москве, завоеванная ценой жизни Николая Трунова и многих его товарищей.
Взятие здания градоначальства открыло дорогу к наступлению на важный стратегический рубеж — Никитские ворота. Этот район дорогих квартир и магазинов находился на полпути между близко расположенными руководящими центрами восставших и контрреволюции — Московским военно-революционным комитетом на Скобелевской площади (ныне Советская площадь) и главным оперативным штабом юнкеров на Знаменке (ныне улица Фрунзе). Малейшее отступление от этого рубежа вооруженных отрядов любой из сторон немедленно ставило под угрозу ее руководящий центр, и потому многодневные бои у Никитских ворот в октябрьские дни 1917 г. носили наиболее ожесточенный и кровопролитный характер.
В одной из контратак у Никитских ворот пал смертью храбрых
Двинцы бились за Страстной монастырь, гостиницу «Метрополь», выбивали юнкеров с Тверской улицы (ныне улица Горького), Кудринской площади (ныне площадь Восстания), с Арбата. Они сочетали революционную страстность и отличное знание военного дела.
В этих боях пал смертью храбрых