Слава Шуйского как героя обороны Пскова была общерусской. Иван IV, и без того расположенный к Шуйским, осыпал его своими милостями. Три года спустя, почувствовав приближение смерти, царь включил Шуйского в состав небольшого "опекунского совета", заботам которого он поручал наследника — безвольного и флегматичного Федора.
Помимо Шуйского, опекунами 27-летнего венценосца были назначены Б. Я. Вельский, Н. Р. Юрьев и И. Ф. Мстиславский. Первый из них не отличался знатностью, но был главным доверенным лицом царя в деле политического сыска; два других представляли Боярскую думу (князь Мстиславский) и могущественный клан Захарьиных — родню Федора по линии матери.
Кончина царя Ивана Васильевича 18 марта 1584 г. послужила сигналом к началу ожесточенной борьбы вокруг трона. По традиции, заставлявшей всех членов рода держаться вместе и отстаивать общие цели, Иван Шуйский должен был вступить в опасную политическую игру, которую его сородичи начали против царского шурина Бориса Годунова. Впрочем, в этой борьбе он не проявлял особого рвения и, в отличие от других Шуйских (братьев Андрея, Василия и Дмитрия Ивановичей, внуков Андрея Честокола), был весьма разборчив в средствах. Он не хотел доводить дело до кровавых стычек на улицах Москвы и вооруженных нападений на дома своих политических противников (43, 97). Вместе с верхами московского духовенства и купечества он потребовал от царя расторжения бездетного брака с Ириной Годуновой, сестрой Бориса. Это означало бы немедленное падение всесильного временщика.
Однако Годунов успел расправиться с Шуйскими прежде, чем они с ним. В конце 1586 г. все они были высланы из столицы в свои отдаленные вотчины (58, 35–36). Иван Петрович отправился в небольшой поволжский городок Кинешму. Но и здесь, в костромской глуши, Шуйский казался опасен Годунову, положение которого продолжало оставаться крайне шатким. Осенью 1588 г. из Москвы в Кинешму был послан сильный отряд под началом князя Туренина. Посланцы Годунова взяли старого воеводу и отвезли в Кирилло-Белозерский монастырь.
Несомненно, Шуйский не раз бывал здесь прежде: монастырь считался одним из самых святых мест России. Великий князь Василий III ездил сюда на богомолье, а Иван Грозный даже собирался под старость стать иноком этой обители. Но была у Кириллова монастыря и иная, мрачная слава. Еще Иван III сделал его местом заточения опальной знати. Ссыльным обычно открывался отсюда лишь один путь — в "небесные селения". Шуйский, конечно, знал об этом. И потому, вступая под низкие каменные своды святых ворот монастыря, он, быть может, дольше обычного задержал взгляд на изображенных здесь двух ангелах. Один из них старательно записывал на свитке дела человеческие, а другой держал в руке меч и готов был воздать каждому "по делам его"…
Инок поневоле, Шуйский прожил в древней обители лишь несколько дней. Выполняя волю Бориса, князь Туренин довел дело до конца. 16 ноября 1588 г. герой России Иван Петрович Шуйский был отравлен угарным газом в своей монастырской келье (58, 42–43).
Разумеется, порученцы Годунова тщательно упрятали концы в воду. Никто не должен был знать о том, как ушел из жизни Шуйский. Однако, обманув людей, могли ли они обмануть гневного ангела возмездия, изображенного на монастырских вратах?
Пройдут годы — и сам Годунов, измученный бесконечной чередой неудач и несчастий, отправится, наконец, туда, куда он привык посылать других. Рассказывали, что, доведенный до отчаяния, он принял яд, уединившись в одной из башен своего дворца…
Через бескрайние леса и болота Белозерья скорые гонцы помчали в Москву весть о внезапной кончине князя Ивана Шуйского. А над Сиверским озером поплыл унылый погребальный звон.
Знатный инок был погребен в самой аристократической части монастырского кладбища — под папертью Успенского собора. Могучие апсиды храма встали над могилой старого воеводы, словно крепостные башни, а посаженные смиренными иноками деревья зашумели на ветру, точно поднятые перед сражением знамена.
Впрочем, памятником Ивану Петровичу Шуйскому, а равно и всем другим трудившимся, терпевшим и погребенным в обители русским людям, стал и сам Кириллов монастырь — фантастическое видение над озером, неповторимый образ Вечной России.
* * *
Если в XVI столетии князья Шуйские являлись на исторической сцене прежде всего как полководцы, мужественные стражи русских рубежей, то последнее поколение рода, словно исчерпав некий таинственный источник мужества и благородства, отличалось лишь на поприще дворцовых интриг и коварства. Конечно, в этом проявилась не только печать вырождения, но и пагубное воздействие самой эпохи, в которую они сформировались как личности. Полное кровавых безумств и всеобщего страха правление Ивана Грозного воспитало у молодого поколения близкой ко двору русской аристократии явное предрасположение к подлости. Среди тех, кто прошел эту страшную школу, мы тщетно стали бы искать героев и подвижников.
Здесь уместно будет вспомнить одно суждение русского историка прошлого столетия Н. И. Костомарова. Говоря об упадке нравов в конце XVI столетия, он особенно выделял "лживость", которая "сделалась знаменательною чертою тогдашних московских людей. Семена этого порока существовали издавна, но были в громадном размере воспитаны и развиты эпохою царствования Грозного, который сам был олицетворенная ложь. Создавши опричнину, Иван вооружил людей одних против других, указал им путь искать милостей или спасения в гибели своих ближних, казнями за явно вымышленные преступления приучил к ложным доносам и, совершая для одной потехи бесчеловечные злодеяния, воспитал в окружающей его среде бессердечие и жестокость. Исчезло уважение к правде и нравственности, после того как царь, который, по народному идеалу, должен был быть блюстителем того и другого, устраивал в виду своих подданных такие зрелища, как травля невинных людей медведями или всенародные истязания обнаженных девушек, и в то же время соблюдал самые строгие правила монашествующего благочестия. В минуты собственной опасности всякий человек естественно думает только о себе; но когда такие минуты для русских продолжались целые десятилетия, понятно, что должно было вырасти поколение своекорыстных и жестокосердных себялюбцев, у которых все помыслы, все стремления клонились только к собственной охране, поколение, для которого, при наружном соблюдении обычных форм благочестия, законности и нравственности, не оставалось никакой внутренней правды. Кто был умнее других, тот должен был сделаться образцом лживости; то была эпоха, когда ум, закованный исключительно в узкие рамки своекорыстных побуждений, присущих всей современной жизненной среде, мог проявить свою деятельность только в искусстве посредством обмана достигать личных целей. Тяжелые болезни людских обществ, подобно физическим болезням, излечиваются не скоро, особенно когда дальнейшие условия жизни способствуют не прекращению, а продолжению болезненного состояния; только этим объясняются те ужасные явления Смутного времени, которые, можно сказать, были выступлением наружу испорченных соков, накопившихся в страшную эпоху Ивановских мучительств" (44, 7–8).
Братья Шуйские — Андрей, Василий (будущий царь), Дмитрий и Иван — в юности не обрели тех родовых добродетелей и христианских моральных императивов, которые в той или иной мере были присущи всем их предкам. Не потому ли нам практически нечего сказать о них как о воеводах, заслуживших уважение современников и потомков если не великими победами, то хотя бы мужеством и честным исполнением своего долга?
Выдающиеся полководцы — как, впрочем, и вообще творческие, одаренные люди — в повседневной жизни, как правило, бывают прямодушными и открытыми. Именно поэтому они так легко гибнут в хитросплетениях дворцовых интриг. Но есть и обратная закономерность: мастера тайной дипломатии обычно бывают трусоваты и начисто лишены полководческого дара, который в большой мере состоит из умения сплачивать людей, сообщать им свою волю и мужество.
Впрочем, не будем слишком суровы к последним Шуйским. Судьба жестоко посмеялась над ними. Непревзойденные хитрецы, предусмотревшие все и вся, они, однако, упустили из виду простой и очевидный, из века в век утверждающий себя закон бытия — "чем кто согрешает, тем и наказывается" (Премудрость, 11, 17). Коварство власти заключается в том, что она убивает тех, кто ради нее готов на все. Дорога к власти — дорога к гибели. Редкие властолюбцы умирали своей смертью. Но даже самые удачливые из них задолго до физической смерти умирали духовно, теряли вкус к жизни, к чистым радостям бытия.
Старшего из братьев Шуйских — дерзкого, но недалекого Андрея — уморили в тюрьме по приказу Годунова летом 1589 г.
Другой брат, Василий, ценой интриг, измен и преступлений взошел на российский престол в мае 1606 г. Однако желанная шапка Мономаха стала для него подобием тернового венца. После четырех лет непрерывных тревог и мятежей он был сведен с престола и насильно пострижен в монахи. Вскоре низложенный монарх вместе со своими братьями Дмитрием и Иваном был выдан московскими боярами польскому королю. Словно живые трофеи, они были в открытой карете провезены по усыпанным народом улицам Варшавы 29 октября 1611 г. — в день триумфа, устроенного королем Сигизмундом III и гетманом Жолкевским в честь успешного завершения войны с Россией. Шуйских ввели в парадный зал королевского замка и заставили до земли поклониться Сигизмунду. После этого они были в качестве почетных пленников помещены в Гостынский замок под Варшавой (44, 149). Бывший царь умер с год спустя после описанных событий. Дмитрий Шуйский ненамного пережил его. Младший из братьев, Иван несколько лет спустя был отпущен в Москву. Новый монарх, Михаил Романов, милостиво принял последнего Шуйского, с которым состоял в дальнем родстве. Боярин стал вновь являться при дворе, ведал даже одним из приказов…
Умер Иван в 1635 г., не оставив наследников. С его кончиной пресекся и весь древний и славный род князей Шуйских.
Источники и литература
1. Герберштейн Сигизмунд. Записки о Московии. — М., 1988..
2. Джиованни дель Плано Карпини. История монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. — М., 1957.
3: Древнейшая разрядная книга (официальной редакции).-М., 1901.
4. Иосиф, игумен Волоцкий. "Просветитель", или Обличение ереси жидовствующих. — Казань, 1904.
5. Козин С. А. Сокровенное сказание. — М.; Л., 1941.-Т. 1.
6. Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар) // Памятники письменности Востока. — М., 1975.— Т. XXVI.
7. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.; Л., 1950.
8. Памятники литературы Древней Руси: XIII век. — М., 1981.
9. Памятники литературы Древней Руси: XIV-середина XV века. — М. 1981.
10. Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XV в.-М., 1982.
11. Памятники литературы Древней Руси: Конец XV-первая половина XVI в. — М. 1984.
12. Памятники литературы Древней Руси: Середина XVI в.-М., 1985.
13. Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI в. — М 1986.
14. Новгородские и псковские летописи // Полное собрание русских летописей. — СПб., 1848.— Т. 4.
15. Летопись по Воскресенскому списку//Полное собрание русских летописей. — СПб, 1856.-Т. 7.
16. Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. — СПб, 1897.-Т. 11.
17. Никоновская летопись//Полное собрание русских летописей. — Т. 12.
18. Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. — Т. 13.
19. Никоновская летопись//Полное собрание русских летописей. — Т. 14.
20. Рогожский летописец//Полное собрание русских летописей. — Т. 15.— Вып. 1.
21. Симеоновская летопись // Полное собрание русских летописей. — СПб., 1913.-Т. 18.
22. Степенная книга // Полное собрание русских летописей. — СПб., 1908.— Т. 21.-1-я половина.
23. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. // Полное собрание русских летописей. — М.; Л., 1963.— Т.28.
24. Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. — М., 1983.
25. Рассказы русских летописей XII–XIV вв. — М., 1973.
26. Русский феодальный архив XIV— первой трети XVI в. — М., 1986.— Вып. 1.
27. Сборник документов по истории СССР. — М., 1970.-Ч. 1 (IX–XIII вв.).
28. Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — СПб., 1884.— Т. 1.
29. Абрамович Г. В. Князья Шуйские и российский трон. — Л., 1991.
30. Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV в. — М., 1952.
31. Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. — М., 1963.
32. Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. — Л., 1926.-Т. 2.
33. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. — М., 1989.
34. Далаи Ч. Монголия в XIII–XIV веках. — М., 1983.
35. Древнерусские княжества Х-XIII вв. — М., 1975.
36. Зимин А. А. Россия на пороге нового времени (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). — М., 1972.
37. Зимин А. А. Россия на рубеже XV–XVI столетий (Очерки социально-политической истории). — М., 1982.
38. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV— первой трети XVI в. — М., 1988.
39. Карамзин Н М. История государства Российского, — СПб., 1819.— Т. 5.
40. Каргалов В. В. Полководцы X–XVI вв. — М., 1989.
41. Кирпичников А. Н. Вооружение Руси в IX–XIII вв. // Вопросы истории.-1970-№ 1.
42. Ключевский В. О. Соч. — М., 1988.— Т. 2.
43. Корецкии В. И. История русского летописания второй половины XVI— начала XVII в. — М., 1986.
44. Костомаров Н. И. Герои Смутного времени. — Берлин, 1922.
45. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. — СПб., 1912.— Кн. 1.
46. Кучкин В. А. К биографии Александра Невского//Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования:,1985 год. — М., 1986.
47. Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. — Л., 1986.
48. Мавродин В. В. Образование единого Русского государства. — Л., 1951.
49. Насонов А. Н. Монголы и Русь (История татарской политики на Руси). — М.; Л., 1940.
50. Назаров В. Д. Внешняя политика Русского государства и присоединение Вятского края//Вятская земля в прошлом и настоящем (К 500-летию вхождения в состав Российского государства): Тезисы докладов и сообщений к научной конференции. — Киров, 1989.
51. Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. — М., 1950.
52. А. С. Пушкин — критик. — М., 1978.
53. Рыдзевская Е. А. Сведения по истории Руси XV в. в саге о короле Хаконе // Труды Ленинградского отделения Института истории СССР. — Л., 1970.— Вып. 11.
54. Русский биографический словарь: Шебанов — Шютц. — СПб., 1911.
55. Русский биографический словарь: Щапов — Юшневский. — СПб., 1912.
56. Ренан Э. Жизнь Иисуса. — СПб., 1906.
57. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. — М., 1975.
58. Скрынников Р. Г. Борис Годунов. — М., 1978.
59. Соловьев С. М. Соч. — М., 1988.— Кн. 2.
60. Соловьев С. М. Соч.-М., 1989.-Кн. 3.
61. Татищев В. Н. История российская. — М.: Л., 1965.— Т. 5.
62. Тихомиров М. Н. Древняя Русь. — М., 1975.
63. Тихомиров М. Н. Русское летописание. — М., 1979.
64. Феннел Джон. Кризис средневековой Руси: 1200–1304.— М., 1989.
65. Хеизинга И. Осень средневековья. — М;, 1988.
66. Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV— начала XVI в. — М., 1980.
67. Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. — М., 1970.
68. Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. — М., 1960.
69. Шаскольский И. П. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому морю в XIV в. — Л., 1987.