Поведение Гитлера в дни Дюнкерка объясняется большинством немецких генералов в их мемуарах тем, что он хотел своим приказом «умиротворить» англичан и побудить их заключить мир с Германией. Однако последние материалы, особенно документы гитлеровского командования, рисующие действия руководителей вермахта в мае — июне 1940 года, ставят под сомнение эту версию.
24 мая, когда немецкие танковые войска приводили себя в боевую готовность, ожидая нового наступления на рубежах Бетюн, Гранвиль, Лан в каких-нибудь двух десятках километров от Дюнкерка, в штабе командующего группой армий «А» Рундштедта в Шарлевиле состоялось экстренное совещание: туда прибыл Гитлер в сопровождении Йодля. На этом совещании командование группой армий «А» высказало серьезные опасения по поводу дальнейшего продвижения танковых войск в сторону Дюнкерка. Танковые силы нуждались в передышке, а главное, в подтягивании резервов и подвозе горючего. Пойти на ослабление танковых ударных частей, бросив их против превосходящих сил союзников, сосредоточенных на узком пространстве, значило поставить под удар планы полного сокрушения Франции. В дневнике боевых действий группы армий «А» есть запись о совещании в Шарлевиле. В ней указывается, что Гитлер согласился с мнением командования о необходимости сохранить танковые войска для последующих операций, а стало быть, и с тем, чтобы задержать мобильные войсковые соединения на достигнутых рубежах — Бетюн, Гранвиль, Лан. В соответствии с этим мнением генералов был издан «стоп-приказ» от 24 мая. В данном случае о «единоличном решении» Гитлера говорить не приходится.
Правда, группе генералов (Рундштедт, Кейтель, Йодль), настаивавших на издании такого приказа, противостояла другая группа (во главе с Браухичем и Гальдером), выступавшая за продолжение наступления на Дюнкерк. Однако генеральские свары, как мы увидим далее, были обычным явлением в ставке Гитлера. В данном случае он стал на сторону группы Рундштедта — Кейтеля — Йодля.
Советский историк В. И. Дашичев, на наш взгляд, убедительно опроверг одну из легенд, возникшую после второй мировой войны, легенду о Дюнкерке, о том, что Гитлер якобы пренебрег легкой победой из-за пиетета перед Англией. У Гитлера на уме в то время было лишь одно: скорее добиться тотальной победы над Францией и, сокрушив ее, вынудить Англию, заключить мир. Упустить эту цель ради рискованной операции против экспедиционных сил союзников во Фландрии, исход которой Далеко не был ясен, он не хотел.
После успехов гитлеровских войск на центральном и северном участках фронта судьба Франции была решена. 14 июня гитлеровские войска вступили в Париж и 22 июня Франция капитулировала. Весь поход против Франции продолжался шесть недель.
В задачу данной книги не входит анализ тех причин, которые привели к поражению Франции: их корни заложены в мюнхенской политике «умиротворения» Гитлера, в политике капитулянтства перед нацистским агрессором. С этой точки зрения можно согласиться с выводом, который сделал Черчилль в своих мемуарах: Франция была побеждена еще до начала военных действий против нее. Французские мюнхенцы воевать против Гитлера никогда серьезно не собирались. Еще 1 сентября 1939 года, в день нападения на Польшу, один из депутатов во французском парламенте уверял: главный враг Франции, мол, не Гитлер, а Советский Союз и коммунисты! А за считанные дни до того, как кованый сапог гитлеровских оккупантов начал топтать улицы и площади французской столицы, французский буржуазный историк Эдуард Дрио так иронически изложил кредо французских реакционеров: «Вот моя политическая мечта в этом благодатном 1940 году. Даладье и Чемберлен отдают Гитлеру Россию до Владивостока, а Гитлер по-хорошему отдает Англии Ганновер и разрешает восстановить Рейнскую конфедерацию под протекторатом Франции — тут уж все будут довольны». Легкий налет иронии в словах Дрио не меняет сути: с точки зрения французских реакционеров-мюнхенцев, Гитлер получил бы отпущение грехов, если бы направил свою агрессию против Советского Союза и если бы «по-хорошему» согласовывал свои планы и действия с планами Запада.
Воевать с таким настроением против крупнейшей армии Европы означало с самого начала лишить себя шансов на успех. Компьен был логическим продолжением Мюнхена. Поэтому правы те историки, которые в военном успехе Гитлера видят прежде всего поражение близорукого, капитулянтского курса западных держав.
Но как бы то ни было — Гитлер праздновал победу. Он лично прибыл в Компьен, чтобы присутствовать при подписании капитуляции. И разыграл там очередное пропагандистское шоу, на которые был такой мастер. Дело в том, что именно в Компьенском лесу за 22 года до этого главнокомандующий союзными войсками маршал Фош в салон-вагоне специального поезда принял капитуляцию кайзеровской Германии. Салон-вагон так и остался в Компьене, его превратили в музей. Кроме того, в ознаменование победы Франции в лесу была установлена гранитная плита с надписью: «Здесь 11 ноября 1918 года была сломлена преступная гордыня германской империи, побежденной свободными народами, которые она пыталась поработить». В этот-то Компьенский лес и прибыли нацистские победители во главе с Гитлером. Вот как описывает сцену капитуляции один из ее очевидцев, историк Уильям Ширер: «Гитлер читает надпись и Геринг тоже. Все ее читают. Молча стоят они в свете июньского солнца. Я нахожусь от них на расстоянии пятидесяти метров и наблюдаю за лицом Гитлера через бинокль. На его лице сменяются чувства гнева, ненависти, злорадства и величайшего триумфа». Затем Гитлер подходит к бывшему салон-вагону Фоша и садится в кресло, в котором двадцать два года назад сидел французский маршал. Воистину Гитлер разыгрывает самый знаменательный спектакль своей жизни. Он позирует для грядущих поколений, ибо как никогда уверен в том, что создал «тысячелетний рейх». Если бы кто-нибудь сказал тогда фюреру, что не пройдет и пяти лет, как он будет, подобно затравленному зверю, метаться в своем последнем подземном убежище, а весь его «тысячелетний рейх» превратится в развалины, он бы, наверное, вполне искренне счел этого человека сумасшедшим. В ту пору Гитлер, так же как и многие его подданные, считал свою власть незыблемой, а свою империю непобедимой.
Правда, на пути полного господства над Западной Европой стояло одно «досадное» и в какой-то степени даже неожиданное для Гитлера препятствие: английское островное государство с разветвленной в то время системой доминионов и колоний, иными словами, Британская империя, давний соперник и конкурент Германии в борьбе за власть и влияние в Европе.
23 июня, т. е. всего через день после капитуляции Франции, глава британского правительства Уинстон Черчилль подтвердил в парламенте решимость Великобритании продолжать войну с Германией до победы над врагом — самым опасным, жестоким и безжалостным, с каким она когда-либо встречалась. Решение Черчилля было выражением исконных имперских интересов правящих классов Великобритании и вместе с тем соответствовало воле и чаяниям английского народа, мужественно вставшего на борьбу за независимость и суверенитет.
Поведение фашистской Германии в отношении Англии с июля по сентябрь 1940 года длительное время оставалось для исследователей одной из наиболее загадочных страниц истории второй мировой войны. Загадочность объяснялась тем, что цели нацистов в данном вопросе оказались крайне туманными. Гитлер впал в совершенно не свойственные ему колебания и нерешительность. Это неожиданное для фашистского диктатора состояние объяснялось как военными, так и политическими причинами и было связано с общей концепцией гитлеровского руководства и командования.
По сути дела, фюрер оказался перед необходимостью четко определить очередность и основные направления в его борьбе за мировое господство. А это значило, что надо выбрать объекты дальнейших ударов вермахта, исходя из генеральной концепции всей военной кампании.
Логика военных действий вермахта не оставляла сомнений в том, что следующей жертвой агрессии должна стать Великобритания. В гитлеровском генеральном штабе не сомневались поэтому в том, что целью новой кампании будет сокрушение Англии, прыжок через Ла-Манш, ликвидация последнего оплота противников Гитлера в Западной Европе. Именно эту кампанию и начало подготавливать германское командование. Ей было присвоено кодовое название «Морской лев».
В памятной записке генерала Йодля от 30 июня 1940 года, имеющей принципиальное значение для понимания дальнейших намерений вермахта, говорилось, что, если не удастся склонить англичан к миру с помощью политических средств, необходимо будет сломить их волю к сопротивлению «насилием». Притом «насилие» (то есть вторжение в Англию) рассматривалось как крайняя мера, поскольку и Гитлер и Йодль были убеждены в том, что с разгромом Франции война на Западе практически кончена и что стоит сделать Англии предложение о мирном урегулировании, подкрепленное психологическим и военным давлением, как она уступит и пойдет на мир. И тогда Гитлеру откроется путь для осуществления главного пункта «генерального плана» — установления мирового господства, путь к сокрушению Советского Союза, уничтожению первого в мире социалистического государства и порабощению народов, населяющих огромные пространства советской земли.
Исходя из этого своего «генерального плана», Гитлер начал вчерне разрабатывать операцию «Морской лев» с явной оглядкой на предстоявшую гораздо более трудную и более важную кампанию — нападение на Советский Союз. Поэтому подготовка к операции «Морской лев» с самого начала велась вяло. Любые аргументы, говорившие о сложностях операции, о необходимости завоевания господства на море для успешного ее исхода (что явно было не под силу гитлеровской Германии), охотно подхватывались Гитлером и служили поводом для бесконечных отсрочек начала военных действий против Англии.
Анализируя поведение Гитлера в эти месяцы, связанные с подготовкой операции «Морской лев», Иоахим Фест пишет: «В итоге можно прийти к следующему выводу: не исключено также, что Гитлер никогда не принимал всерьез планы вторжения в Англию и хотел лишь использовать эту возможность в психологической войне против Англии».
Правда, по настоянию командования военно-морского флота начались определенные военные приготовления для осуществления операции. 15 ноября 1939 года адмирал Редер приказал своему штабу изучить шансы на успех в случае десантной операции и высадки на Британские острова. В результате в конце ноября Редеру была представлена докладная записка, в которой указывалось, что высадка войск на британское побережье может быть осуществлена лишь при определенных условиях: уничтожении вражеской береговой обороны, которой должен предшествовать полный разгром военно-воздушных сил противника. Причем не только Англии, но и ее союзников. Ясно, что выполнить эти условия было, по сути дела, невозможно. Гитлер все больше терял интерес к операции, приготовления к ней были отложены и, наконец, последовало распоряжение от 12 октября 1940 года о том, что приготовления к вторжению в Англию должны вестись до весны 1941 года лишь с целью политического и психологического давления на Великобританию. Это означало, что Гитлер от плана «Морской лев» отказался.
План «Барбаросса»
Теперь все помыслы Гитлера были вновь обращены на Восток. Здесь возвышался могучий бастион, преграждавший нацистам путь к европейскому господству, — Советский Союз. Со слепой одержимостью маньяка Гитлер на всех парах двинулся к последнему акту кровавой драмы фашизма.
Когда началась подготовка к агрессии против Советского Союза? Вопрос этот отнюдь не праздный. На Западе до сих пор еще можно услышать версию, будто нападение на СССР Гитлер предпринял только после того, как «разуверился» в прочности советско-германского пакта, с целью «опередить» Советский Союз. Сторонники этой версии относят решение Гитлера вторгнуться в СССР на осень 1940 года, а некоторые — даже на начало 1941 года.
Однако в шестидесятых годах стали известны материалы, которые решительно опровергают подобные домыслы. В 1962 году вышла в свет книга бывшего заместителя начальника штаба оперативного руководства вермахта генерала Варлимонта; в ней рассказывалось о не известных до тех пор деталях подготовки фашистского вторжения в СССР. Примерно в это же время впервые стал доступен широкому кругу исследователей дневник бывшего начальника генерального штаба германских сухопутных сил генерала Гальдера. В дневнике день за днем описаны действия военных руководителей нацистского рейха и самого фюрера.
Вызревание плана нападения на Советский Союз, главные этапы эволюции этого плана и мероприятия по его осуществлению раскрыты в книгах Л. А. Безыменского «Особая папка «Барбаросса» и «Разгаданные загадки третьего рейха». В них содержатся ценные материалы, почерпнутые автором из первоисточников, и важные обобщения, касающиеся «русской кампании» Гитлера.
Как свидетельствует Варлимонт, Гитлер дал первое задание составить «план операций на Востоке» еще весной 1940 года, т. е. до нападения на Францию, и примерно через полгода после того, как был подписан советско-германский пакт. Иными словами, кампанию во Франции Гитлер уже тогда рассматривал лишь как прелюдию к гигантской битве за покорение народов Советского Союза.
Дальнейшую эволюцию «восточного плана» Гитлера мы можем проследить по дневнику Гальдера.
30 июня 1940 года, спустя неделю после капитуляции Франции, Гальдеру сообщил заместитель министра иностранных дел Вейцзеккер, что взоры фюрера обращены на Восток, именно здесь он намерен нанести новый удар. Через несколько дней вопрос был поставлен конкретно. В разговоре с офицерами генерального штаба 3 июля Гальдер отметил, что «восточная проблема» стала главенствующей с точки зрения стратегического планирования. «Основным содержанием последней (т. е. восточной проблемы. — Авт.), — читаем мы в дневнике, — является: как нанести решающий удар России, чтобы заставить ее признать господствующую роль Германии в Европе». В последующие две-три недели была сделана первая наметка «оперативного плана» нападения на СССР. 22 июля 1940 года о ней доложили фюреру. «Русская проблема, — пишет Гальдер, — будет разрешена в наступлении». 29 июля начальник штаба оперативного руководства вермахта Йодль созвал совещание, на котором сообщил, что Гитлер хочет начать операции против России в мае 1941 года. Йодль поручил сотрудникам своего штаба разработать проект приказа Гитлера о передислокации войск и о создании плацдарма для нападения на СССР в западной Польше.
А два дня спустя на совещании в ставке Гитлер развернул перед фашистским генералитетом беспримерный по наглости план «сокрушения России»: «Если Россия будет разбита, у Англии пропадет последняя надежда. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: на основании этого Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года».
Как явствует из дневника Гальдера, тогда же, летом 1940 года, была начата переброска войск с Запада на Восток. 1 сентября на совещании в Берлине офицеры оперативного отдела генерального штаба Хойзингер и Фейерабенд представили план передислокации войск и «идею плана стягивания сил на Востоке для операции против России». Эти наметки легли в основу гитлеровского приказа об операции «Барбаросса» («приказа № 21», изданного 18 декабря 1940 года). Гитлер хвастливо заявлял, что намерен «еще до конца войны с Англией быстро сокрушить Советскую Россию». Все приготовления к агрессии против СССР фашистские главари намеревались закончить к 15 мая 1941 года.
Одновременно Гитлер предпринял ряд мер, чтобы замаскировать свои военные приготовления.
Дезинформационная деятельность нацистского военного командования шла по нескольким направлениям. Гитлер скрывал смысл и масштабы переброски немецких войск на Восток от собственных союзников (нацисты боялись, что через союзников их тайны просочатся в западные страны и в СССР). Союзникам Германии, по указанию Гитлера, сообщалось, что речь идет о «превентивных мерах» для «охраны границ» перед большой операцией против Англии.
Фюрер пытался также дезинформировать СССР и нейтральные государства. По его указанию в разговорах с представителями нейтральных стран и особенно с советскими представителями следовало намекать, на то, что передвижения войск предприняты с целью… обмануть британскую разведку накануне вторжения в Англию, создать у нее впечатление, будто Германия не намерена нападать на британские острова, а готовит акцию против СССР. В действительности же эти передвижения, мол, лишь блеф. С той же целью дезинформации накануне нападения на СССР Гитлер приказал резко усилить активность немецкого воздушного флота против Англии.