После долгих раздумий и сомнений — концепция «Системы танковооружения…» не предусматривала принятия на вооружение подобных машин — Халепский решился купить опытную боевую машину. В результате советская внешнеторговая компания «Амторг Трейдинг Корпорейшн» подписала контракт с американской «Юнайтед Стейтс Уил Трек Корпорейшн» на поставку в СССР двух экспериментальных танков. [223]
Контракт также предусматривал передачу патентных прав и оказание технического содействия для организации производства танков в Советском Союзе. Весь контракт обошелся в 164 тысячи долларов — 60000 за два танка, 100000 — за патент и 4000 долларов — за запасные части.
Приобретенные Халепским танки Ml931 прибыли в СССР 24 декабря 1930 года и сразу возникла масса проблем в отношениях партнеров. Кристи поставил танки без башен, вооружения и части документации, поэтому покупатель не доплатил ему 55000 долларов, чем ужасно разозлил американского конструктора.
Обидевшись, Кристи отказался ехать в Советский Союз для организации производства и перестал поставлять документацию. Сотрудничество закончилось, едва начавшись.
Но его помощь уже была не нужна. Башню с вооружением самостоятельно разработали советские конструкторы и на вооружение бронетанковых войск Красной армии поступил новый танк БТ–2. Им и его модификациями — БТ–5, БТ–7 — в дальнейшем оснащали механизированные корпуса, призванные действовать в глубине обороны противника.
Практически одновременно, в Англии был приобретен легкий танк «Виккерс 6–тонный», как его называли в СССР, или точнее «Виккерс — Армстронг» Мк. Е модели А, запущенный в серийное производство в СССР под маркой Т–26. Первые 15 машин английской сборки прибыли в Советский Союз в 1931 году, а вскоре на ленинградском заводе «Большевик» были собраны первые советские танки Т–26. Эта машина стала самой массовой в Красной армии в предвоенные годы, выполняя роль танка непосредственной поддержки пехоты.
Производство танков в СССР росло невиданными темпами. Их количество измерялось уже тысячами, намного превзойдя намеченные постановлением ЦК ВКП (б) цифры.
Процесс создания танкового меча новой империи с каждым годом ускорялся. Формировались первые механизированные корпуса, имевшие в своем составе сотни танков. Подобных соединений никто в мире не имел. И пока на Западе продолжались споры о роли танков в будущей [224] войне, а в Германии на учениях рейхсвера действовали фанерные танки, в СССР были созданы крупнейшие в мире бронетанковые и механизированные войска.
Проблема была в одном: нужно было научиться пользоваться этой мощью, правильно применять ее многочисленные танковые соединения на поле боя. А вот этого — то и не произошло. Увлекшись количеством танков, советское командование так и не научилось правильно их использовать, что и показала вторая мировая война.
На фоне быстро растущих количественно и качественно танковых и воздушных сил, бронепоезда совершенно выпали из поля зрения высшего командования РККА. При планировании будущих наступательных операций им отводилась роль прикрытия флангов рвущихся на запад группировок советских войск, обеспечения коммуникаций, защиты железных дорог от остатков разбитых частей противника, бродящих в тылу наступающих.
Не случайно поэтому, многие бронепоезда были переданы в состав войск Народного комиссариата внутренних дел для выполнения жандармских функций в будущих конфликтах, подготовка к которым уже шла полным ходом.
К тому же, в жизни советского народа произошло событие огромного значения, гарантировавшее победу в будущей войне. Как радостно сообщала «История второй мировой войны» брежневских времен, «проведенная в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» перестройка партийной пропаганды обеспечивала повышение идейно — теоретического уровня руководящих партийных и советских кадров, улучшение марксистско — ленинского образования и политического просвещения советских людей…
Широкие массы трудящихся продолжали изучать исторический опыт борьбы Коммунистической партии за победу социализма». А тем временем, война была уже на пороге. [225]
Чекистские бронепоезда
Даже после официального завершения в 1920–м в европейской части, а на Дальнем Востоке в 1922–м году, гражданской войны, на просторах бывшей российской империи не было мира, и продолжались кровопролитные бои.
Большевистские порядки, кровавый беспредел, продолжавшаяся политика военного коммунизма и особенно продразверстка, вызывали яростное неприятие советской власти миллионами граждан России. Даже многие бывшие красноармейцы, вернувшиеся после демобилизации домой, вновь брались за оружие, выражая свой протест против существующего режима.
Советская пропаганда долгие годы именовала участников многочисленных крестьянских и национальных восстаний не иначе как бандитами, а кремлевское руководство бросало против них отборные части Красной Армии, в том числе бронепоезда.
Бронепоезд НКВД в камуфляжной окраске
На Украине, где повстанческое движение было наиболее массовым, уже в начале двадцатых годов была сформирована Отдельная бригада Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии, имевшая в своем составе несколько бронепоездов, пять стрелковых батальонов и дивизион кавалерии.
Тактику их боевого применения, командир бригады Селявкин описывал так: «Во взаимодействии с бронепоездами бригада отгоняла банды от железнодорожных линий и уничтожала их в «глубинке». Часто меняя места стоянки, банды пересекали железнодорожные линии обычно по ночам, под прикрытием темноты.
Разведка, разузнав у местных жителей, из опроса захваченных в деревнях бандитов, где и когда намечен переход, сообщала бронепоезду. Тот прибывал к указанному времени, включал мощный прожектор и открывал огонь из пулеметов по пытавшимся перейти дорогу вооруженным группам».
С помощью жестоких карательных мер, массового террора, большевистскому руководству удалось справиться с наиболее массовыми и опасными для него, повстанческими движениями в разных уголках Советского Союза. В этих [226] боях бронепоезда зарекомендовали себя с самой положительной, с точки зрения руководства ОГПУ (Объединенного Государственного Политического Управления — предтечи печально знаменитого НКВД), стороны.
В августе — сентябре 1925 года одна из таких операций была проведена в Чечне, где местное население никак не хотело смириться с установлением советских порядков. Для наведения порядка (в большевистском понимании этого слова) в Чечню были направлены значительные силы войск Северо — Кавказского военного округа: около 5000 штыков, две с лишним тысячи сабель, 24 орудия и один бронепоезд.
Руководил операцией лично командующий округом Иероним Уборевич (его заслуги перед революцией и служебное рвение при подавлении восстаний не принял во внимание сталинский трибунал, поставивший Уборевича к стенке в 1937 году). ОГПУ выставило 648 бойцов под командой Евдокимова.
Итогом боевой операции стал арест 309 повстанцев и изъятие нескольких тысяч винтовок и револьверов. Из 309 пленных, 105 вскоре были расстреляны. Бронепоезд, участвовавший в карательной акции, проявил себя с самой лучшей стороны.
Учитывая опыт их боевого применения, и опасаясь новой волны крестьянских восстаний — Сталин и его соратники уже приняли решение о проведении массовой коллективизации в стране — коллегия ОГПУ под руководством Менжинского в 1928 году приняла решение о принятии на вооружение внутренних войск бронепоездов.
Собственный народ казался кремлевскому руководству более опасной силой, нежели кошмарные заграничные империалисты, поэтому уже летом 1928 года Управление бронетанковых войск РККА по приказу наркома обороны Ворошилова передало чекистам первый бронепоезд, получивший соответствующее новое наименование — «Феликс Дзержинский».
Так в НКВД появился свой собственный бронепоезд. Теперь уже не надо было, при проведении карательных акций, просить помощи у армии. За первым составом последовали другие, и к началу Второй Мировой войны на вооружении [227] внутренних войск НКВД состояло более пятидесяти подразделений бронепоездов.
Количество чекистских бронепоездов к началу второй мировой войны даже превысило число армейских. Видимо, внутренние войска были коммунистическому режиму нужнее регулярной армии. Ежедневно пугая простой народ угрозой вражеского вторжения, кремлевское руководство, в собственные байки, естественно, не верило.
Сформированные в конце тридцатых годов дивизии НКВД по охране железных дорог имели по одному бронепоезду в составе каждого полка. Помимо бронепоездов постройки времен гражданской войны, на их вооружении имелись и новейшие мотоброневагоны, производство которых было срочно развернуто на нескольких заводах. Надо заметить, что армия их не получила.
Специальный дивизион бронепоездов НКВД под командованием И.В. Пылаева дислоцировался вблизи Белорусского вокзала Москвы. На него возлагались особо важные задачи — обеспечить безопасность передвижений по железной дороге высшего советского руководства, и в первую очередь Сталина.
Чекистские бронепоезда носили нумерацию полков НКВД, которым они были приданы. Но боевой работы [228] внутри страны для них долгое время не было. Несмотря на все ужасы коллективизации, массовых крестьянских акций протеста не произошло. Даже голодомор 1933 года, унесший миллионы жизней, не вызвал вооруженных восстаний.
Покорившись безропотно своей судьбе, раскулаченные миллионами отправлялись в Сибирь, откуда для них не было возврата, и которая стала для них местом последнего покоя. Остальные послушно записывались в колхозы, превращаясь на долгие годы в рабов сталинской системы. С этой работой чекисты успешно справились и без помощи бронепоездов.
Но перед страной стояли большие задачи — мировая революция по — прежнему была главной целью советского руководства. На подготовку к ней не жалели ни денег, ни людей. Индустриализация и коллективизация, асфальтовым катком прокатившиеся по стране, должны были помочь создать мощнейшую и отлично вооруженную армию, способную установить советскую власть на всем земном шаре.
Розовые мечты первых послереволюционных лет уже рассеялись — даже самому последнему чиновнику Коминтерна было ясно, что мировую революцию можно совершить, только опираясь на штыки Красной Армии. Поэтому как грибы после хорошего дождя, росли военные заводы, с конвейеров которых сотнями и тысячами сходили танки, самолеты, артиллерийские орудия.
В Генеральном штабе разрабатывались планы будущего революционного похода в Европу, для которого и ковалась вся эта военная мощь. Запросы у коммунистических маршалов были огромными. Бездарный стратег Тухачевский, не сумевший в свое время взять Варшаву, мечтал о ста тысячах танков, которые железной волной прокатятся по Европе, сметая любые препятствия на своем пути.
В небе над Европой должны были появиться десятки тысяч боевых самолетов с красными звездами на крыльях. По шоссейным дорогам на Запад двинулись бы тысячи бронеавтомобилей, вооружением и бронированием не уступавшие танкам. А на железных дорогах должны были действовать красные бронепоезда. [229]
Хотя советская военная стратегия тридцатых годов уже отводила главную роль в будущей войне танкам и авиации, бронепоездам тоже нашлась бы работа. После рывка танковых корпусов вглубь территории европейских стран, в тылу наступающей Красной Армии неизбежно остались бы очаги сопротивления войск противника, разрозненные части, которые могли бы угрожать коммуникациям ушедших далеко вперед войск.
Вот тут — то и наступало время действовать бронепоездам дивизий НКВД по охране железных дорог. Патрулируя тыловые магистрали, они должны были обеспечить бесперебойную доставку всех необходимых грузов для действующей армии. На них также возлагалась задача охраны прифронтовой полосы.
Наряду с этими охранными функциями, бронепоезда в случае необходимости могли привлекаться для огневой поддержки наступающих войск или отражения контрударов противника, то есть для того, чем они занимались в годы гражданской войны. Согласно Боевому уставу броневых сил на бронепоезда также возлагались задачи борьбы с танками противника, прикрытия флангов наступающих группировок.
В 1939 году настало наконец время попробовать силы чекистских бронепоездов в вооруженном конфликте. Сталин и Гитлер уже договорились о разделе Европы, были подписаны и стали претворяться в жизнь секретные протоколы к пакту Молотова — Риббентропа.
Вся советская пропагандистская машина пятьдесят лет отвергала даже возможность существования этих документов, называя их выдумкой буржуазной пропаганды, но то, что было написано пером, не вырубишь топором:
«При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально — политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств [230] (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально — политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго — востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете».
Договор и протоколы были подписаны, настал час их претворения в жизнь. Первыми сделали решительный ход немцы. Германские войска в ночь на 1 сентября вторглись в Польшу и началась германо — польская война, которой вскоре было суждено превратиться во Вторую Мировую.
17 сентября 1939 года войска Украинского фронта под командованием командарма 2–го ранга И.В.Тюленева и Белорусского, которым командовал командарм Ковалев, двинулись на территорию Западной Украины и Белоруссии, навстречу быстро продвигавшимся на восток немецким частям.
Двинулись на Запад и бронепоезда 4–го и 8–го дивизионов, входивших в состав Белорусского фронта. Польские войска практически не оказывали им сопротивления. Имевшиеся у Польши бронепоезда, ранее базировавшиеся на советско — польской границе, после нападения Германии были срочно переброшены на запад, где и погибли в боях или были вынуждены капитулировать. [231]
Слабые очаги сопротивления деморализованных польских войск подавили танковые бригады, двигавшиеся в первом эшелоне (только в составе Белорусского фронта имелось, помимо 15–го танкового корпуса, шесть отдельных танковых бригад, в каждой из которых было не менее двухсот танков), а на долю бронепоездов в основном выпали охранные функции.
Советское командование теперь главную ставку делало на мощь, растущих не по дням, а по часам бронетанковых войск, а бронепоездам отводилась второстепенная роль в будущих сражениях на просторах Европы.
Более серьезные испытания ожидали команды армейских и чекистских бронепоездов в печально известной советско — финской «зимней» войне 1939–1940 годов.
Война с Финляндией виделась Сталину короткой победоносной прогулкой, результатом которой станет присоединение к СССР очередной советской республики. В тылу Красной Армии быстренько сформировали революционное правительство Финляндии, о котором позже, после провала прежних амбициозных планов, постарались забыть.
Из Белоруссии на Карельский перешеек отправились бронепоезда 8–го дивизиона Западного военного округа. Бронепоезда № 16 и 21 из его состава оказывали артиллерийскую поддержку советской пехоте, штурмовавшей укрепления линии Маннергейма. Однако железобетонные доты, построенные финнами, оказались не по зубам орудиям бронепоездов.