16 июля 1741 года с корабля «Св. Петр» Витус Беринг и его товарищи впервые увидели американскую землю. Из записей в судовом журнале, из воспоминаний участников Второй Камчатской экспедиции известно: путешественники радовались, ликовали, но никто из них не помышлял о славе первооткрывателей. И командор Беринг не мог представить, что когда-нибудь пролив между Азией и Америкой, море и остров в Тихом океане назовут его именем.
Недолго находился пакетбот «Св. Петр» у берегов Нового Света. Витус предупреждал офицеров — участников экспедиции: на обратном пути путешественников караулят две страшные беды — осенние штормы и цинга, и лишь поспешное возвращение домой, на Камчатку, может уберечь от смертельной опасности экипаж «Св. Петра».
Сбылись худшие опасения капитан-командора. Почти семнадцать суток шторм не давал покоя путешественникам. Многих из них одолела цинга. Помощник Витуса Беринга лейтенант Свен Ваксель писал о бедственном положении участников экспедиции: «В нашей команде оказалось теперь столько больных, что у меня не осталось почти никого, кто мог бы помочь в управлении судном.
Паруса к этому времени износились до такой степени, что я всякий раз опасался, как бы их не унесло порывом ветра. Заменить же их другими, за отсутствием людей, я не имел возможности. Матросов, которые должны были держать вахту у штурвала, приводили туда другие больные товарищи, из числа тех, которые были способны еще немного двигаться…
Наш корабль плыл, как деревянная колода, почти без всякого управления, и шел по воле волн и ветра, куда им только вздумалось его погнать…»
4 ноября 1741 года путешественники увидели землю. Многие приняли ее за Камчатку. Но, увы, это был необитаемый остров. Впоследствии, по предложению Свена Вакселя, ему дадут имя Витуса Беринга. А на географическую карту будут нанесены Командорские острова — ответвление Алеутской островной гряды.
«В течение долгого времени мы не могли определить свое положение по солнцу, — писал Ваксель. — Вместе с тем вследствие продолжительного плавания в шторме и непогоде мы не были уверены в правильности сделанных нами определений, встреченные же нами земли были неизвестны не только нам, но и никому на свете.
…5 ноября мы обнаружили, что все главные снасти по правому борту лопнули, а под рукой не было людей, которые могли бы при помощи обычных инструментов их починить…Увидя, что мы находимся в таком угрожаемом и беспомощном состоянии, я доложил об этом капитан-командору Берингу, который уже в течение многих недель не покидал постели. Он приказал собрать в его каюту всех старших и младших офицеров, а также всю команду, чтобы держать совет: как поступить лучше всего, чтобы добиться спасения…»
Смерть в песке
Экипаж «Св. Петра» все же сумел добраться до берега. Но какой ценой? Из 77 путешественников в живых осталось 46. Все были истощены и больны.
Через месяц после высадки на необитаемый остров от цинги скончался капитан-командор Витус Беринг.
О последних днях начальника экспедиции Ваксель вспоминал: «Не могу не описать печального состояния, в котором находился капитан-командор Беринг.
Тело его было наполовину зарыто в землю уже в последние дни его жизни. Можно было бы, конечно, найти средство помочь ему в таком положении, но он сам не пожелал этого и указывал, что те части тела, которые глубоко спрятаны в земле, сохраняются в тепле, а те, что остаются на поверхности, сильно мерзнут.
Он лежал отдельно в небольшой песчаной яме-землянке, по стенам которой все время понемногу осыпался песок и заполнил яму до половины…»
Смерть капитан-командора оказалась последней утратой экспедиции на острове. Остальные путешественники сумели перебороть цингу.
Витуса Беринга похоронили неподалеку от его товарищей, на пустынном берегу.
После возвращения на родину
Участники экспедиции, несмотря на болезни и голод, сумели перезимовать на неприветливой земле. Разбитый штормами пакетбот «Св. Петр» пришлось разобрать. Из его частей и оснастки удалось соорудить небольшое одномачтовое суденышко. 10 августа 1742 года новый корабль был спущен на воду. На нем через несколько дней путешественникам удалось вернуться на Камчатку.
«Я не в состоянии описать радость и восторг, которые каждый из нас испытал, убедившись в своем спасении. От величайшей нужды мы перешли к полному изобилию — целый склад, наполненный продовольствием, теплые и удобные квартиры…», — отметил в своем дневнике Свен Ваксель.
Но Америка нелегко покорялась. Из ушедших в плавание в 1741 году на «Св. Петре» и «Св. Павле» вернулось на Камчатку чуть более половины участников. Но и эти счастливчики ощущали последствия трудного путешествия. Пережитые во время экспедиции голод, холод, цинга сыграли свою роковую роль в судьбе мореходов.
К 1748 году из экипажей «Св. Петра» и «Св. Павла» в живых осталось лишь около двадцати человек. По-разному сложились их судьбы. Одни успешно продолжали службу, другие оказались не угодны властям. Сибирский казак Савва Стародубцев стал дворянином. Талантливый ученый, исследователь Георг Стеллер был обвинен в «бунте». После пыток и побоев в тюрьме он скончался.
Алексей Чириков по возвращении в Санкт-Петербург получил звание капитан-командора и возглавил Морскую академию. Но его деятельность на новом поприще длилась недолго. В конце 1748 года он скончался в возрасте 45 лет.
Несколько участников экспедиции Витуса Беринга стали исследователями сибирских берегов и островов Северного Ледовитого океана.
Поставленная задача — выполнена
Так стоило ли идти на такие жертвы?
Подобный вопрос возникал у людей, знакомых с биографиями путешественников.
Возможно, такой же вопрос задавали самим себе те, кто возвращался из опасных экспедиций. И все же многие из них снова и снова отправлялись в неведомые земли и моря, навстречу новым приключениям и опасностям, не зная, удастся ли вернуться домой.
Большие географические открытия не обходятся без человеческих жертв — так говорили путешественники в XIX веке. Вторая Камчатская экспедиция открыла часть Алеутских и Шумагинских островов, остров Укамок, исследовала материковый участок Северной Америки, открыла Командорские острова.
Участник похода Витуса Беринга натуралист Георг Стеллер за десять часов пребывания на американской земле сумел сделать научное описание 160 видов растений. Некоторые из них еще не были известны науке. В Новом Свете и на Командорских островах Стеллер также открыл несколько видов птиц.
Вторая Камчатская экспедиция выполнила поставленную перед ней задачу — к такому мнению пришло большинство специалистов и исследователей и в XVIII, и в XXI столетиях. Хоть и звучало немало критических замечаний в России и за рубежом в адрес Витуса Беринга и его помощников, командор исполнил замыслы Петра: окончательно было доказано существование пролива, отделяющего Азию от Америки, состоялось открытие Нового Света со стороны Тихого океана, подтвержденное официальными документами. Вторая Камчатская экспедиция доказала всему миру, что Россия стала морской державой, обладающей флотом, способным покорять океанические просторы, и воспитавшая опытных моряков, ученых, исследователей.
Сделанные в первой половине XVIII века открытия, исследования, записи русских путешественников Михаила Гвоздева, Ивана Федотова, Алексея Чирикова, Степана Малыгина, Дмитрия Лаптева, Дмитрия Овцына, Ивана Елагина, Степана Хитрова, Василия Прончищева и других вызвали интерес ученых многих стран.
Английский географ и историк Д. Бейкер в середине прошлого столетия писал о Великой Камчатской экспедиции под командованием Витуса Беринга: «…Этими путешествиями были решены все важнейшие проблемы северной части Тихого океана в той мере, в какой они были предусмотрены данным Берингу заданием».
ОТКРЫТИЯ — ТРЕБУЮТ ЗАКРЕПЛЕНИЯ
Освоение новых мест на материке требовало не только обширных экспедиций, но и основания прочных заселений. Укрепляться внутрь страны было невозможно без создания укрепленных опорных пунктов, без систематической посылки экспедиций для их снабжения, без планомерной деятельности.
Профессор С. Б. Окунь. «Российско-Американская Компания». 1939 г.
Весть о пушных богатствах
В столице Российской империи государственные деятели и предприниматели с интересом отнеслись к сообщениям путешественников об изобилии земных и морских зверей в Новом Свете.
В начале XIX века академик Василий Берх писал: «Последнее путешествие капитан-командора Беринга к Америке познакомило жителей северо-восточной Сибири с сею неведомою им частию света. Возвращение же капитана Чирикова (1741) обратило на оную особенное их внимание: большая часть команды его вывезла, кроме множества драгоценных мехов, 900 бобровых шкур.
Молва о богатствах сей новооткрытой страны возбудила предприимчивый дух сибирского купечества, а рассказы сопутников Беринга и Чирикова воспалили еще более желание обогатиться бобровыми шкурами…»
В XVIII веке морскими бобрами называли каланов — зверей, обладающих ценнейшим мехом.
Не только весть о пушных богатствах Америки будоражила государственных мужей Российской империи и купцов. И в Санкт-Петербурге, и в сибирских селениях ходили слухи о несметных запасах золота, серебра и меди в Новом Свете. Трудно определить, откуда пошли такие слухи. В отличие от ценных мехов, доставленных из-за океана, золота и серебра, добытого в северо-восточной Америке в XVIII веке, в России никто не видел. По крайней мере, в официальных документах ничего не сообщалось о драгоценных металлах с тихоокеанского побережья Нового Света.
Но и пушные богатства вновь открытых земель взывали к действию и государство, и предприимчивых людей. И в начале своего правления императрица Елизавета Петровна заявила: «Открытия — требуют закрепления».
Донесение Емельяна Басова
Через год после возвращения на Камчатку экипажа «Св. Петр» задумал добывать морского зверя на Командорских островах сержант Емельян Басов. Собрал он команду из мореходов и охотников и отправился на своем шитике (судно, построенное без гвоздей) к островам Беринга и Медный.
Помощниками Басова стали участники Второй Камчатской экспедиции Лука Наседкин и Петр Верхатуров, которые и указали путь к Командорам. В августе 1744 года охотники возвратились на Камчатку с добычей: 4 тысячи шкурок песцов и более тысячи шкур каланов.
Удача окрылила Басова, и вскоре он снова отправился на промысел. Сохранился документ того времени:
«В Канцелярию Охотского Порта от сержанта Емельяна Басова покорнейший Рапорт.
По вступлении моем с козаками в морской вояж, в прошлом 1747 году, для прииску неведомых островов, на судне Петре шитике, на своем собственном коште… прибыли на прежде обысканной второй малый остров (вероятно, на Медный) …на лайдах собрано самородной меди 50 фунтов. На том же острове в подуношной стороне нашли незнаемую вещь, руда ли она или какая незнакомая вещь, которой взяшо и привезено фунта с два. Да найдено на берегу служителями 205 камешков, больших и малых, в том числе два желтых, один малиновый. Да еще найдена новокурьезная рыбка…
Вывезено нами в Нижний Камчатский острог: бобров (каланов)… 970, хвостов бобровых тож число, песцов голубых 1520. И оные звери разделили обще всем по паям; кто со мною в вышеупомянутом вояже был…
Сержант Емельян Басов».
Знали только они
Согласно документам, к Алеутским островам и к берегам Аляски с 1743 по 1764 год русские промышленники совершили сорок два похода. Но есть предположение, что подобных экспедиций было несколько больше. Не все они отмечены в официальных бумагах. Да и бумаги, содержавшие сведения о различных путешествиях XVIII века, нередко пропадали.
Сохранились имена участников этих походов: Михаил Наводчиков, Евтихий Санников, Адриан Толстых, Семен Глотов, Алексей Дружинин… Но большинство имен первопроходцев тех времен все же затерялось в истории.
Разные люди в те времена пробирались на Дальний Восток. Были среди них и беглые преступники, и крепостные, которые скрывали свои настоящие фамилии.
Что заставляло русских казаков, моряков, промышленников, купцов, ученых отправляться в рискованные путешествия? Жажда наживы? Романтическое желание увидеть, что там — за горизонтом? Стремление к открытиям и освоению неведомых земель? Бедность, вынуждавшая искать лучшей доли в чужих краях? Любовь к опасным приключениям? Бегство от наказания?..
А может, еще какие-то причины, недоступные пониманию современного человека?..
Истинный ответ знали только они — первопроходцы прошлых веков.
Как набиралась команда
В «Хронологической истории открытия Алеутских островов…», изданной в 1823 году, есть упоминание о том, как организовывались в XVIII веке промысловые экспедиции к берегам Аляски и к Алеутским островам. Поскольку подобные путешествия требовали больших затрат, купцы и состоятельные промысловики объединялись в компании. Каждый участник такого сообщества имел паи в зависимости от вклада.
«Когда кто из помянутых купцов намеревался отправить судно на острова для промысла, то извещал о сем комиссионеров своих, в Иркутске, Якутске или Кирежке обитавших…
Прикащики, наняв несколько человек, снабжали их достаточною одеждою, и высылали в место назначения. По прибытию туда употребляли людей сих к вооружению судна и прочим подобным занятия…
Перед самым отправлением сочинялся список паям, вносился в книгу и каждый должен был подписаться под оным или поставить свой знак…
При возвращении делили весь груз мехов по числу наличного экипажа, а из лишних пяти или шести паев давали три мореходу, два передовщику и один на церковь или училище; потом брал себе хозяин половину из остальных 40 паев, а другую делили между собою промышленники по жребию. Случалось, что по окончанию счастливого путешествия, доставалось каждому промышленнику от полу-пая его мехов на две и на три тысячи рублей; но ежели вывоз был не так удачен, то несчастные странники сии оставалися в вечном долгу у хозяев своих…».
Набирались команды на промысел в Тихий океан чаще всего из поморов, из жителей Вологодской губернии, Сибири и камчадалов. В основном это были люди, имевшие мореходные навыки и опыт охоты на зверя.
Под государственный контроль
Императрица Екатерина II понимала, что нельзя позволять бесконтрольный промысел на землях Нового Света ни своим подданным, ни, тем более, иностранцам.
Приоритет в освоении островов северной части Тихого океана и Аляски должен принадлежать России, а для этого необходимо дальнейшее изучение земель Нового Света под строгим государственным контролем, а также поощрение русских первопроходцев и промышленников, — считала она.
В марте 1766 года Екатерина писала сибирскому губернатору Чичерину: «Денис Иванович, реляцию вашу о сыскании и проведении мне в подданство неизвестных до ныне шести алеутских островов, так-как и копию с рапорта от казака Васютинского читала я с удовольствием и сие приобретение мне весьма приятно; жаль только, что обстоятельное всему описание и жителям переписные книги пропали. Что вы купцу Толстых обещали пожалованные от меня преждевышедшим из такого морского вояжа компаниям привилегии и выделенную у него из собранного с оных островов ясака десятую часть ему возвратить, оное я апробую и прикажите то самым делом исполнить, также казаков Васютинского и Лазарева, для поощрения их произвести в тамошние дворяне.
Дай Бог, чтоб они и предприемлимый ими нынешнею весною вояж окончили благополучно и с добрыми успехами. Желала бы я знать не слыхали-ли они от жителей оных островов были ли когда там прежде их европейцы и какие, и не видали-ли они там какого разбитого судна…
Промышленым подтвердите, чтоб они ласково и без малейшего притеснения и обмана обходились с новыми их собратиями, тех островов жителями».