– Вторая особенность «предметного вразумления» заключается в том, что детей не принуждают следовать правилам, а подводят их к этому исподволь.
Это как раз тесно связано все с той же самой знаменитой вседозволенностью до пятилетнего возраста. По устоявшейся традиции японки не обладают той властью над своими детьми, каковой обладают американки, европейки или русские. Европейское традиционное воспитание в этом вопросе достаточно прямолинейно: мама сказала, ребенок должен подчиняться. Если не подчиняется – это плохой, невоспитанный ребенок. Японки же обязаны изменять свое отношение к детям в зависимости от обстоятельств, чтобы избежать душевного отчуждения. Кроме того, они должны сохранить привязанность ребенка, эффективную для воспитания «натаскиванием», в ущерб последовательности в соблюдении дисциплины.
Японцы редко приучают своих детей к дисциплине посредством силовых или властных методов, матери редко прямо просят своих детей сделать что-то и не принуждают к выполнению, если ребенок сопротивляется. И даже потом, уже в детских садах, тоже в основном используются методы воспитания, направленные на развитие у детей самообладания и владение своими чувствами. Здесь и «ослабление контроля со стороны воспитателя» и «делегирование полномочий по надзору за поведением». Дети делятся на маленькие группки, внутри которых выполняют различные задания. При этом они делают свою часть и следят, чтобы другие выполнили свою.
Европейцам и американцам кажется, что японские матери балуют своих детей, но на самом деле это вовсе не так, и позволение делать все, что ребенок захочет, это не баловство, а часть системы традиционного воспитания. Считается, что со временем детям становится трудно идти против желания матери, и они начинают считать недостойным для себя ее не слушаться.
Степанишина А. И. в статье «Воспитание детей в японском обществе» пишет: «Образ матери в Японии, прежде всего, связан в умах японцев с тем смыслом, который заключен в слове амаэ. Японскому слову амаэ трудно подыскать аналог в русском языке. Оно означает чувство зависимости от матери, переживаемое японскими детьми как нечто желательное. Глагол амаэру означает „воспользоваться чем-либо“, „быть избалованным“, „искать покровительства“. Этими словами японцы выражают отношение к матери. Они положительно рассматривают стремление детей к родительской опеке (это стремление, по мнению большинства японцев, бережет ребенка от влияния плохой компании, употребления наркотических и психотропных средств), такую же оценку в их сознании получает и ответное действие родителей по отношению к детям».
Ну а окружающие при этом, как уже говорилось, вежливо самоустраняются, не мешая ребенку самовоспитываться под влиянием его любви к матери. Со стороны это кажется несколько бредовым, но, как известно, на практике эта система отлично работает, японские дети действительно вырастают вежливыми и воспитанными.
«Японцы никогда не повышают на детей голос, не читают им нотаций, не говоря уже о телесных наказаниях. Широко распространен метод, который можно назвать „угрозой отчуждения“. Самым тяжелым моральным наказанием является отлучение от дома или противопоставление ребенка какой-то группе. „Если ты будешь так себя вести, все станут над тобой смеяться“, – говорит мама непослушному сынишке.
И для него это действительно страшно, так как японец не мыслит себя вне коллектива. Японское общество – это общество групп. „Найди группу, к которой бы ты принадлежал, – проповедует японская мораль. – Будь верен ей и полагайся на нее. В одиночку ты не найдешь своего места в жизни, затеряешься в ее хитросплетениях“. Вот почему одиночество переживается японцами очень тяжело, и отлучение от дома воспринимается как настоящая катастрофа. Японка никогда не пытается утвердить свою власть над детьми, так как, по ее мнению, это ведет к отчуждению. Она не спорит с волей и желанием ребенка, а выражает свое недовольство косвенно: дает понять, что ее очень огорчает его недостойное поведение. При возникновении конфликтов, японские мамы стараются не отстраниться от детей, а, наоборот, усилить с ними эмоциональный контакт. Дети же, как правило, настолько боготворят своих матерей, что испытывают чувство вины и раскаяния, если доставляют им неприятности».
Японцы предпочитают придавать большое значение манерам, воспитанности и умению себя вести. Поэтому, в отличие от западного стандарта, воспитание маленьких детей в Японии в первую очередь направлено не на развитие творческих способностей человека, а на формирование в ребенке понятия о человеческом общежитии, ну и вообще на воспитание физически и психически здорового человека, умеющего работать в коллективе, четко выполняя то, что ему поручат, и не мешая окружающим.
Японские матери стараются чуть ли ни с младенчества воспитать у ребенка способность контролировать свои эмоции: сдержанность, послушание, вежливость и способность заботиться о себе самом. В обществе, ориентированном на групповое сознание, важно с пониманием, тактично относиться к окружающим, и японский стиль общения основывается на некоей разновидности умения «читать мысли». Поэтому и считается, что приказывать ребенку нельзя, он должен сам осознать, как надо себя вести. В воспитательных целях это используется таким образом: если, например, ребенок колотит ногами в дверь и повреждает ее, японская мать постарается исправить его поведение выражением типа: «Дверь заплачет от боли». Американка или европейка в этом случае, скорее всего, просто скажет: «Ты плохо себя ведешь. Нельзя так делать». Другими словами, японки взывают к чувствам ребенка или даже ссылаются на «чувства» неодушевленных предметов, чтобы научить его правильно вести себя.
В Японии люди вообще приучены считаться с мнением и чувствами других, там это необходимая предпосылка для надлежащего поведения. Это воспитывается с раннего детства, а потом закрепляется в детском саду и школе. Именно так реализуется основная задача японской педагогики – воспитать человека, который умеет слаженно работать в коллективе.
Группа или коллектив вообще является основой социальной структуры в Японии. Поэтому при воспитании детей также активно поощряется любое их взаимодействие в группе. Причем как на формальном уровне, когда группа – это некое официальное объединение (например, школьный класс), так и на неформальном. То есть, в отличие от многих других стран, где родители все время боятся дурного влияния «улицы» и стремятся оградить своих чад от общения с другими детьми, за исключением прошедших строгий отбор, в Японии дружба детей и подростков со сверстниками изо всех сил поощряется. Не так страшно, если некоторые из этих друзей-приятелей окажутся не слишком благополучными и воспитанными, зато это подготовит ребенка к взаимодействию с людьми во взрослых отношениях. Играя с другими детьми, он учится общаться в группе.
Но если группы приятелей складываются стихийно, то в детских садах и школах детей целенаправленно готовят уже не просто к общению со сверстниками, а к взаимодействию в любом коллективе, независимо от того, нравится он им или нет. Это задел на будущее, ведь когда японец придет на свою первую работу, он, в идеале, должен остаться на ней навсегда, а значит, сразу поладить с коллективом, каким бы тот ни был. Поэтому в школах есть целая система обучению работать в группе, школьников постоянно тасуют, переводят их одной группы в другую, делят на пары, поручают разные совместные задания, добиваясь того, чтобы каждый мог найти общий язык с каждым.
С одной стороны это прекрасно, за японских детей можно только порадоваться, а с этой системы стоит брать пример, ведь во многих странах очень остро стоит проблема неумения общаться. Однако есть и оборотная сторона, о которой тоже не надо забывать. Осознание важности роли коллектива приводит к сильной психологической от него зависимости. Нам ли это не знать – в 90-е годы на все корки ругали советское воспитание за то, что оно делает людей «винтиками» и лишает собственного мнения, а героями считали «стиляг» и прочих неформалов, выделяющихся из толпы. Но ведь в Японии зависимость от коллектива ничуть не меньше, и тех, кто пытается выделиться, тоже очень не любят. Правда, в богатой капиталистической стране это принимает несколько иные формы. Так, например, очень большая часть рекламы в Японии адресована подросткам, потому что те настолько психологически зависят от мнения окружающих, что готовы из кожи вон вылезти, лишь бы быть не хуже других. То, что есть у одного подростка, обязательно должно быть и у всех его друзей, а если у кого-то не будет, тот будет чувствовать себя ущербным, недостойным своей группы, и получит серьезную моральную травму.
Ну, и наконец, пока во всем мире правительства и владельцы корпораций ломают головы над тем, как бы добиться того, чтобы и у них люди работали так, как работают японцы, в самой Японии настроения куда менее радужные. Как уже говорилось, сильная сторона японского воспитания – это одновременно и его слабая сторона. Вся система образования Японии ориентирована на формирование и воспитание исполнителей, послушных функционеров. Перекос в сторону группового сознания приводит к неумению самостоятельно мыслить. Благодаря такому «групповому» подходу, из детей вырастают нерешительные взрослые, перекладывающие решение проблем на других и старательно избегающие личной ответственности. И это вполне естественно – ведь подобная система воспитания приводит к тому, что все установки у человека оказываются не внутренние, а внешние. То есть, не «я должен» и «я могу», а «общество считает, что я должен» и «общество укажет мне, что я могу».
«Более того, – пишет Татьяна Тимофеева, – идея соответствия единому стандарту настолько прочно укореняется в сознании детей, что, если кто-то из них и высказывает собственное мнение, он становится объектом насмешек или даже ненависти. Это явление сегодня особенно распространено в японских школах и получило название „идзимэ“ (понятие, близкое нашей армейской „дедовщине“). Нестандартного ученика травят, часто избивают… Наблюдаются в Стране Восходящего Солнца и явления, которые свойственны в том числе России: растет инфантилизм подростков, возникает неприятие молодежью критики со стороны взрослых, проявляется агрессия по отношению к старшим, в том числе и к родителям».
Эта слабая сторона японского воспитания стала особенно заметна в последние десятилетия, когда стремительно развивающиеся технологии стали требовать большого числа специалистов с гибким мышлением, умеющих перестраиваться и легко воспринимать новшества. Во многих сферах науки и техники уже недостаточно быстро вводить в действие новые технологии, надо все время придумывать еще более новые, чтобы не отстать от конкурентов. И вдруг оказалось, что хваленые японские работники, которыми восторгаются предприниматели всего мира, не справляются с новыми требованиями. Потому что они отличные исполнители, но совершенно не умеют самостоятельно мыслить и тем более смотреть в будущее. Причем такая ситуация на всех уровнях, от простых рабочих до высокооплачиваемых специалистов.
Теперь Япония изо всех сил старается измениться, подгоняясь под запросы интернационального общества, японцы осознали необходимость развивать свои способности к индивидуальному мышлению, чтобы стать более независимыми. Однако попытки просто копировать западную методику быстро провалились, поскольку чрезмерная независимость и индивидуализм также могут быть деструктивными, к тому же эти черты плохо усваиваются японцами. Сейчас в Японии пытаются создать такую систему воспитания подрастающего поколения, которая позволит детям развивать самостоятельность и иметь собственное мнение, но в то же время будет способствовать выработке корпоративного духа.
Общение с маленькими детьми
Еще одной удивляющей иностранцев особенностью «вразумляющей» системы воспитания можно назвать ее четкую привязку к возрастам. Казалось бы, раз дети должны учиться, глядя на родителей, надо вовлекать их в домашние дела, чтобы они побыстрее всему научились. Но нет, по японской традиции детей не учат взрослым делам. Детство не должно быть ничем омрачено, а значит главное занятие ребенка – игры. «Но ведь удобно и полезно делить домашнюю работу с детьми! – пишет София Малиновская. – Так поступают очень немногие. Один раз я была очень недовольна во время выезда на барбекю с семьей друзей. В моем детстве папа старался делать с нами, детьми, разные „дачные“ дела, попутно рассказывал какие-то умные и полезные вещи и приучал нас к труду. Вот я и думала, что детям нужно демонстрировать разные стороны жизни и потихоньку обучать их разным навыкам. Разводить костер, мыть овощи, накрывать на стол. Но японцы накупили им чипсов, каких-то игрушек и отправили подальше от костра и продуктов – не детское это дело. Дети должны развлекаться и есть детские закуски».
«Я там жил какое то время. Да, действительно, детей до 5 лет не наказывают. Их поведение просто не замечают. Наглядно выдел, стоят две молодые японки на улице, разговаривают. Сын одной из них, ну года 1,5–2 возится в ногах. Увидел лужицу, залез, ползал на коленях, потом плавал на животе. Мать, ноль внимания, болтает с подружкой. Договорили, она подходит к луже, двумя пальчиками за рюкзак вытаскивает чадо из воды, ставит на ноги. Из его рюкзака достает идеально чистую одежду и обувь. Все с него снимает, одевает сухое. Грязное в урну, и они чинно продолжают прогулку. Ни крика мамаши, ни рева чада, все чинно и благородно. Кстати, такой чудо-рюкзак японенок таскает постоянно. Детское в Японии стоит просто копейки, дешевле выбросить и купить новое. Для семей с низким доходом, на самых верхних этажах торговых комплексов просто стоят корзины с детскими новыми вещами. Можно брать бесплатно. Но этим никто не злоупотребляет».
Такой подход связан с твердым убеждением японцев, что ребенок должен быть безоговорочно счастлив, потому что, по их мнению, состояние счастья у ребенка – это наиболее значимое условие развития таких важнейших в японском обществе навыков, как сотрудничество, умение идти на компромисс, а также честность и откровенность. Иностранцы к такому состоянию счастья, которое подразумевает отсутствие запретов для ребенка и одновременно запрет для взрослых на привлечение детей к какой-либо работе, обычно относятся скептически. Но тут надо не забывать о разнице в менталитетах и традициях, а также, как говорилось выше, о разных требованиях к результатам воспитания.
Правда, и в самой Японии далеко не все безоговорочно поддерживают этот традиционный подход. Знаменитый японский педагог-новатор Ибука Масару, о котором речь еще пойдет впереди, писал: «Когда я впервые занялся проблемой студенческих беспорядков, то глубоко задумался о значении образования и пытался понять, почему наша система порождает столько агрессивности и неудовлетворенности. Сначала мне казалось, что корни этой агрессивности в системе университетского образования. Однако, углубляясь в проблему, я понял, что она характерна уже и для средней школы. Потом я изучил систему средней и младшей школы и, в конце концов, пришел к выводу, что и в детском саду влиять на ребенка уже поздно.»