Религиозная философия средневековья однозначно и жестко декларирует идею неполноценности женщины и определяет ей положение похотливой и нечистой во всех отношениях твари.
Читая священное писание, я в нескольких местах заметил, что, упрекая род людской в неистовстве и преступлениях, автор всякий раз говорит: — «сыны мужей», а бичуя глупость и слабодушие, он обращается к «сынам женщин».
Совершенная женщина есть более высокий тип человека, чем совершенный мужчина, но и нечто гораздо более редкое.
Женщина стала рабыней раньше, чем появился раб.
Фортуна все равно что женщина, и тот, кто хочет ее покорить, должен спорить с нею и бороться, так как борьба с женщиной требует битья ее и помыкания ею.
Как бы низко не стоял мужчина, он все же бесконечно выше самой возвышенной женщины, настолько выше, что не может быть речи о сравнении, о сопоставлении; но, тем не менее, никто не имеет права притеснять и угнетать женщину, даже низко стоящую.
Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.
Сама по себе женщина — пустое место: она лишь то, что кажется мужчине, мысли которого заняты ею.
Женщина, какой ее создала природа и какой ее воспитывает в настоящее время мужчина, является его врагом и может быть только или рабой, или деспотом, но ни в коем случае не подругой, не спутницей жизни.
Женщина для нас, мужчин, поистине сама жизнь. Например, она источник всех зол.
Я помню чудное мгновенье —
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Тьмою здесь все занавешено,
и тишина как на дне…
Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?
Сыпь, гармоника, сыпь моя частая!
Пей, выдра, пей!
Мне бы лучше вон ту, сисястую —
Она глупей…
Излюбили тебя, измызгали —
Невтерпеж…
Что глядишь ты синими брызгами,
Аль в морду хошь?
Быть живой женской плотью и быть женщиной — две вещи разные.
Все в женщине — загадка. И все в женщине имеет одну разгадку: она называется беременностью.
Как видим, две крайности соприкасаются.с
Мужчина для женщины средство; целью всегда бывает ее дитя.
Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу — бренным вещам, а большинство обжирается, как скоты, измерив счастье чревом, срамными местами и самым безобразным из того, что в нас есть.
Тело свое не делай гробом твоей души.
Человеческое, слишком человеческое, — как правило, нечто животное.
Мы познаем человека не по тому, что он знает, а потому, чему он радуется.
В городском саду цветет акация.
Самая счастливая здесь — я.
У меня сегодня менструация,
Значит, не беременная я!
Все умственно одаренные женщины принадлежат исключительно к категории проституток.
Выдающиеся люди всегда любили только тип женщины-проститутки; они всегда останавливают свой выбор на бесплодной женщине, и если они производят потомство, то нежизнеспособное, скоро вымирающее, что, может быть, таит в себе глубокий этический смысл. Ибо земное отцовство так же малоценно, как и материнство.
Вы должны иметь приличных, хорошо одетых детей, а ваши дети тоже должны иметь хорошую квартиру и детей, а их дети тоже детей и хорошие квартиры, а для чего это — черт его знает.
Женщина скоро усваивает языки, потому что в голове у нее много пустого места.
В мужчине ум — решающая ценность
и сила — чтоб играла и кипела,
а в женщине пленяет нас душевность
и многие другие части тела.
Я пришел к выводу, что в основном женщины делятся на две категории: ненакрашенные и накрашенные. Первые нам очень полезны. Если хотите приобрести репутацию почтенного человека, вам стоит только пригласить такую женщину поужинать с вами.
Женщины второй категории очаровательны. Но они совершают одну ошибку: красятся лишь для того, чтобы казаться моложе. Наши бабушки красились, чтобы прослыть остроумными и блестящими собеседницами. Нынче все не так. Если женщина добилась того, что выглядит на десять лет моложе своей дочери, она этим вполне удовлетворится. А остроумной беседы от них не жди. Во всем Лондоне есть только пять женщин, с которыми стоит поговорить, да и то двум из этих пяти не место в приличном обществе…
Учитель: Из чего сделано сердце?
Девица (
Как только женщины пускаются в рассуждения общего характера, они предаются любви, не замечая этого.
Прекрасная женщина всегда божество, особливо если мила и умна, если хочет нравиться. Но где она привлекательнее?
— За арфой, за книгой, за пяльцами, за молитвой или в кадрили?
— Нет совсем! — а за столом, когда она делает салат.
Глупость на кухне: женщина кухаркой; страшное отсутствие мысли, с которым производится питание семьи и Главы дома! Женщина не понимает значения пищи и Хочет быть кухаркой! Если бы женщина была мыслящим Существом, то она, будучи кухаркой в продолжении тысячелетий, должна была бы открыть величайшие физиологические факты, а также должна была бы овладеть врачебным искусством! Благодаря дурным кухаркам, благодаря совершенному отсутствию разума, в кухне задерживалось дольше всего развитие человечества и ему наносился самый большой ущерб, да и в настоящее время дело обстоит не лучше.
С тех пор, как поэты пишут о женщинах и женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом…
Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой — за деньги, понимаю;
Другой — за то, что был француз;
Клеон — умом ее стращая,
Дамис — за то, что нежно пел…
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?
Старофранцузская галантность и германохристианская глупость привели к нелепому почитанию женщин, которое послужило только тому, чтобы сделать их до того высокомерными и беззастенчивыми, что они напоминают священных обезьян Бенареса, которые в сознании своей святости и неприкосновенности позволяют себе все и вся…
Надо воспитать женщину так, чтобы она умела сознавать свои ошибки, а то, по ее мнению, она всегда права.
Женщины меня бесят. Они имеют дар ослеплять и ослепляться. Они упрямы, оттого что слабы. Недоверчивы, оттого что слабы. Они злопамятны, оттого что слабы…
Лицо женщины, охваченной страстью, становится как у молоденькой девушки. Правда, эта страсть может быть обращена и к зонтику.
Сегодня вечером одна молоденькая девушка говорила мне, что начала писать дневник, но прекратила, побоявшись слишком увлечься этой откровенной беседой с самой собой. Здесь уже сказывается женская черта — боязнь заглянуть в глубину своей души,
Забавно, что не только у нас, но и у некоторых древних народов, чьи нравы были первобытны и близки к природе, выражение
Все же мне жалко, что я не мужчина, а то бы я в десять раз больше шлялась.
Лечите душу ощущениями, а ощущения пусть лечит душа.
Делись со мною тем, что знаешь,
И благодарен буду я.
Но ты мне душу предлагаешь:
На кой мне черт душа твоя!..
Женщины предпочитают чувства разуму… Он никогда не бывает им полезен, и они никогда не убеждаются в его пригодности для чего-либо.