Кто-то из придворных, подозревая (и, наверное, не без оснований), что младенца отравили, как и его родителей и старшего брата, вспомнил о так называемом "венецианском противоядии". Оказалось, что оно было у вдовы королевского брата, принцессы Орлеанской, и она не замедлила доставить его во дворец. Маленький герцог Анжуйский - будущий Людовик Пятнадцатый - был спасен, но принцесса вместо благодарности услышала от короля:
- Если бы вам было угодно, мадам, в моем семействе не было бы четырех покойников.
Четвертым был последний внук короля, герцог Беррийский. Его отравила его собственная супруга-итальянка. Она не пожелала безропотно сносить то, что сносила испанка Мария-Терезия и без затей подлила в любимое вино супруга несколько капель безвкусного и безуханного вещества. Овдовев, молодая и бездетная герцогиня вернулась в Италию, отряхнув со своих ног прах ненавистной и вероломной Франции.
Так что к последним годам жизни Людовика Четырнадцатого из его многочисленного законного потомства остался только грудной младенец. Опекуном его, согласно завещанию, должен был стать сын короля от герцогини де Монтеспан, герцог де Мэн. Впрочем, Людовик прожил ещё три года и успел дать своему правнуку кое-какие устные наставления:
- Дитя мое, вы скоро будете повелителем великого королевства. Никогда не забывайте Бога, которому вы обязаны всеми вашими благами. Старайтесь сохранять мир с соседями. Я слишком любил войну, в этом, а также в расточительности, не подражайте мне, не избегайте добрых советов. Тягости подданных облегчайте неотлагательно и исправьте все, что я не имел счастья исправить.
Эти слова были выбиты на мраморной доске, которую затем вделали в стену у изголовья будущего короля... Ни одно из этих слов не врезалось ему в память и все его царствование было полной им противоположностью.
1 сентября 1730 года Людовик испустил последний вздох, успев сказать на прощание бессменно дежурившей у его ложа маркизе де Монтеспан:
- При предстоящей нашей разлуке меня утешает мысль, что она не будет продолжительна... Мы скоро свидимся!
Набожная маркиза не слишком обрадовалась такой перспективе.
Она пережила Людовика всего на три года. С её смертью во Франции не осталось никого, кто бы помнил "Короля-Солнце" во всей его пышности и великолепии. Через двадцать лет Людовик Пятнадцатый скажет пророческую фразу:"Государство - это я", фактически совершенно не занимаясь государственными делами.
А дворцы французских королей по-прежнему считались чуть ли не зачумленными - так много внезапных кончин происходило в их стенах. Правда, пра-правнук "Короля-Солнца" был обезглавлен, а не отравлен...
Но это - уже совсем другая история.
МАРГАРИТЫ НАВАРРСКИЕ
В заголовке нет опечатки. История знает двух Маргарит Наваррских. Одна - получившая бессмертие из-за причастности к кровавым событиям Варфоломеевской ночи и благодаря роману Александра Дюма "Королева Марго". Вторая, которую называли "добрым гением французского Ренессанса", приходилась прекрасной Марго родной бабушкой и была не менее умна и красива. А поскольку была ещё и добродетельна, то потомки забыли её быстрее, нежели её жестокую и беспутную внучку. Более того - наделили младшую Маргариту всеми теми достоинствами, которыми обладала старшая: образованностью, умом, нежным сердцем.
Маргарита Валуа - младшая дочь короля Франции Генриха Второго и королевы Екатерины Медичи - родилась в 1556 году. Безупречно красивая девочка получила более чем превосходное образование: свободно говорила по-латыни и по-гречески, увлекалась философией и литературой, неплохо разбиралась в тайнах черной магии и ядах. Все это делало её истинной дочерью Екатерины - флорентийской герцогини из знаменитого рода интриганов и отравителей Медичи. А необузданную страстность Марго унаследовала от своего отца, который, если верить скандальным хроникам того времени, не пропускал ни одной мало-мальски хорошенькой женщины.
Первый любовник у принцессы Маргариты появился, когда девочке исполнилось... тринадцать лет. По одним источникам это был её родной старший брат Генрих. По другим - кузен, герцог де Гиз. Так или иначе, дело осталось сугубо внутрисемейным, а при свободных нравах, царивших тогда в придворных кругах Франции, ничего скандального и не произошло. Так коловращение жизни, обычное её течение. Когда принцесса подрастет, её выдадут замуж по династическим соображениям, а прошлое - оно и есть прошлое и может волновать только мещан, но уж никак не особ королевской крови.
Старшая сестра Маргариты, Елизавета, уже была просватана за испанского инфанта, но планы её матери, фактической правительницы Франции после смерти короля Генриха, внезапно переменились и принцесса Елизавета стала женой испанского короля, а не его сына. Несчастная молодая женщина скончалась двадцати трех лет от роду, по слухам, отравленная собственным ревнивым мужем. Почти одновременно скончался и её бывший жених-пасынок, тоже не без помощи со стороны. Маргарита оплакивала сестру, раздражая этим невозмутимую королеву-мать: сентиментальность не входила в число основных добродетелей Екатерины Медичи. Но когда она назвала младшей дочери имя её будущего мужа, Маргарита пришла в ужас. Ее грядущая судьба могла обернуться едва ли не большей трагедией, нежели судьба старшей сестры.
Екатерина задумала инсценировать примирение двух смертельно враждующих религий - католичества и протестантства - противостояние которых раздирало Францию. Для этого требовалось всего-навсего породниться с протестантским королевским домом Наварры (тогда ещё независимого государства) и сделать молодого короля Генриха родственником и вассалом французской короны. А когда протестанты успокоятся и решат, что религиозные распри отошли в прошлое, коль скоро жена-католичка и муж-протестант мирно делят супружеское ложе, - нанести решительный и безжалостный удар, вырезав протестантскую "ересь" под корень, в прямом и переносном смысле этого слова.
На счастье или несчастье дочери Екатерине было решительно наплевать. Помимо Маргариты, у неё было ещё три сына ( точнее, осталось, поскольку старший, Франциск, скончался, не дожив и до шестнадцатилетнего возраста), династическое будущее Франции казалось надежно обеспеченным, а все хитроумные замыслы флорентийки до сих пор приносили ей только успех. Соблазнить юного наваррского короля ничего не стоило, поскольку перед женщинами он вообще не мог устоять, но вот его мать, вдовствующая королева Жанна Наваррская... Эту даму пришлось просто отравить, так как она решительно не желала вступать в родственные связи с католическим королевским двором. Юный король Генрих прекрасно знал, кто и почему отравил его мать, но тем не менее от мысли о браке с Маргаритой Валуа не отказался. В основном, по-видимому, потому, что был без ума от одной из фрейлин королевы и готов был на все, лишь бы не разлучаться со своей милой.
Пышная свадьба состоялась в Париже в августе 1672 года, всего лишь через два месяца после смерти королевы Жанны. Чуть ли не все знатные протестанты Франции съехались на это торжество, наивно предполагая, что теперь смогут занять подобающие им места при дворе и уравняться в правах с католиками. Увы, с этой иллюзией им пришлось расстаться слишком скоро. Не успели отзвонить свадебные колокола, как другой звон - набатный - известил Париж о начале Варфоломеевской ночи, той самой, в которую несколько десятков тысяч протестантов были безжалостно убито, а немногие чудом уцелевшие поспешили либо бежать в провинцию, либо принять католичество. Среди последних был и молодой король Наваррский, спасшийся от гибели лишь благодаря прихоти своей супруги. Нет, королева Марго не воспылала безумной страстью к своему законному мужу, она спасла его назло слишком властной матери и неверному любовнику - герцогу де Гизу, который осмелился пренебречь приглашением на любовное свидание.
Спасла - и не пожалела. Политический брак, заключенный с обоюдным отвращением, постепенно преобразился во вполне пристойный супружеский союз, с некоторыми даже проблесками взаимного чувства. Главной причиной этого явилось удивительное сходство характеров супругов. Генрих Наваррский был чрезвычайно влюбчив - королева Марго ему в этом ничуть не уступала. Генрих за женскую ласку готов был отдать жизнь и честь - Маргарита поступала точно так же по отношению к своим бесчисленным любовникам. И муж, и жена одинаково терпимо относились к внебрачным забавам друг друга, а нередко даже и оказывали друг другу поддержку. Генриху ничего не стоило спрятать у себя в спальне одного из воздыхателей Маргариты, дабы тот не столкнулся в опочивальне королевы со своим соперником. Маргарита поддерживала самые теплые отношения со всеми - без исключения! - любовницами своего супруга, а одну из них, саму. молоденькую, даже называла доченькой. Впрочем, возможно, это объяснялось тем, что Маргарита была бесплодна, а побочное потомство Генриха умножалось с умопомрачительной скоростью. Поневоле станешь терпимой!
Кроме того, пока была жива Екатерина Медичи, а французский трон занимал третий её сын Генрих, чете Наваррской приходилось несладко. Для Екатерины брак Генриха и Марго уже не имел никакого смысла и она жаждала избавиться от зятя и заменить его кем-нибудь более выгодным для династии. Впрочем, она не возражала бы и против пострижения дочери в монахини - свою роль Марго уже выполнила, послужив приманкой для протестантов, другой нужды в ней не было. Достойная дочь своей маменьки, Маргарита прекрасно понимала всю шаткость и опасность своего положения и делала основную ставку на хоть и неверного, но "перспективного" мужа. У её брата, короля Франции Генриха Третьего, детей не было, наследник престола, младший брат короля, предпочитал мальчиков и не был женат даже номинально. К тому же, как и все мужчины рода Валуа, он не отличался крепким здоровьем и мог в любой день отдать Богу душу. И тогда прямым наследником престола становился Генрих Наваррский, а она, Марго - потенциальной королевой Франции...
Все это прекрасно понимал и сам Генрих. Ради этого он лебезил перед всемогущей тещей и братьями своей жены, ради этого перешел из протестантства в католичество, ради этого терпел более чем экстравагантные выходки супруги и мирился с её бездетностью. Заговоры в пользу младшего брата короля, периодически возникавшие при французском дворе, составлялись при неизменном участии Генриха Наваррского и Марго. Один из таких заговоров чуть было не разбил навсегда сердце красавицы-королевы: её возлюбленный, граф Лерак де Ла Моль, был обезглавлен, поскольку искренне поверил в серьезность намерений Генриха Наваррского немедленно занять трон и ринулся помогать своей королеве возложить на голову ещё одну корону, помимо наваррской. Разумеется, Генрих как всегда остался в стороне, а красавец де Ла Моль после чудовищных пыток расстался с жизнью. Его набальзамированную голову и сердце Маргарита до конца жизни возила с собой в специальном надушенном сафьяновом мешочке. Очень романтично, конечно, только эти реликвии стали началом чудовищной коллекции, собранной впоследствии королевой Марго: она коллекционировала сердца своих любовников в буквальном смысле этого слова.
Де Ла Моля сменил лихой красавец де Бюсси, один из ближайших придворных младшего брата короля. Разумеется, и он оказался вовлеченным в очередной заговор, но, в отличии от романтично-кроткого де Ла Моля, сумел дать достойный отпор тем, кто пришел его убить, и бежал вместе с Генрихом, Марго и младшим братом короля из Парижа. Увы, судьба недолго была к нему благосклонной: сердце де Бюсси заняло достойное место в очередном сафьяновом мешочке на поясе королевы Марго. Обычная куртуазная фраза влюбленных: "Я готов отдать за тебя жизнь", у фаворитов королевы наваррской оказывалась неизменно пророческой. Рано или поздно они действительно отдавали за неё свою жизнь. Жалели ли они об этом в последние минуты? Кто знает...
Истинную же причину уступчивости и снисходительности Генриха Наваррского по отношению к супруге достаточно точно сформулировал он сам в письме к одному из своих друзей-протестантов:
"Чтобы меня не обвиняли в проповедовании безнравственных правил приручать ревнивых мужей и пользоваться их доверием, я объясню причины, побуждающие меня так странно вести себя. Я был королем без королевства и стоял во главе партии, которую следовало поддерживать, чаще всего без войск и без денег для их найма. Видя приближающуюся грозу, я, для её отклонения, не имел иных средств, кроме покорности. В подобных случаях добрая жена приносила мне немалую пользу. Ее ходатайство всегда смягчало досаду на меня её матери или её братьев. С другой стороны, её красота постоянно привлекала ко мне множество удальцов, которых удерживала при мне легкость её поведения; суровостью она могла бы повредить успехам нашей партии. Судите после этого, должен ли был я щадить её, хотя она и доходила иногда в своем кокетстве до смешного. Бывали между её обожателями и такие, над которыми она сама смеялась, удостаивая меня доверенности и сообщая мне об их забавной страсти..."
В 1580 году, однако, это потворство прихотям королевы наваррской привело к настоящей войне между Генрихом и братом Марго - тоже Генрихом, королем французским. Маргарита обиделась на брата за то, что тот довел до сведения её мужа о связи с одновременно двумя придворными ( будто бы сам супруг об этом не знал!) и добилась начала военных действий. Точнее, подсунула Генриху Наваррскому очередную молоденькую любовницу, которая и сподвигла его на ратные забавы. Война длилась семь месяцев, закончилась "почетной ничьей" и... беременностью новой фаворитки, которая забыла, кому обязана своим счастьем и решила, что вполне способна заменить Маргариту на наваррском престоле. Генрих не разубеждал любовницу, но и не давал ей излишне опрометчивых обещаний, поскольку твердо знал, что на Маргариту можно смело полагаться в трудную минуту.
Поскольку о беременности фаворитки знали только трое: она, король Наваррский и королева Марго, то как-то ночью король разбудил Маргариту и чрезвычайно ласково попросил ее:
- Милая моя, я знаю, что от вас нет ничего тайного. Будьте так добры, встаньте и помогите нашей девочке: она, кажется, рожает. Я уверен, что вы, увидя её в этом положении, простите ей все прошедшее. Вы ведь знаете, как я её люблю. Прошу вас, сделайте мне эту милость.
Маргарита, умевшая быть по-королевски величественна, ответила, что слишком уважает своего супруга, чтобы считать его дитя бесчестием для себя, что она немедленно позаботится и о роженице, и о младенце, а самому королю она настоятельно советует немедленно уехать со всем двором на охоту, дабы ненужные слухи не расползлись слишком далеко.
Король так и поступил. В его отсутствие любовница родила мертвую девочку и в скором времени исчезла из круга наваррских придворных. А королева Марго, оставив супруга развлекаться в Наварре, вернулась в Париж, где закрутила очередной роковой роман, тесно связанный с хитроумным планом мести возлюбленному супругу. Страх, пережитый Маргаритой во время беременности очередной пассии Генриха, заставил её отрешиться от прежней снисходительности и попытаться хоть как-то отплатить чрезмерно любвеобильному супругу.
В 1584 году умер младший брат короля Франции. Генрих Наваррский стал законным наследником престола и ознаменовал это событие... официальным объявлением о том, что намерен развестись с женой и сочетаться законным браком с некоей графиней де Граммон, которая уже успела родить ему внебрачного сына. Маргарита перепугалась не на шутку, но вовремя сообразила, что без неё права Генриха на французский трон оказываются более чем призрачными, и быстро успокоилась. С некоторым опозданием то же самое сообразил и Генрих, так что брачный союз, круто замешанный на крови и прелюбодеяниях, остался нерушимым... до поры до времени.
В 1589 году Генрих взошел на французский трон. Его предшественник, брат королевы Марго, был зарезан в церкви фанатиком-монахом, Екатерина Медичи, грозная вдовствующая королева, скончалась за несколько лет до этого, с ужасным сознанием того, что престол все-таки займет ненавистный зять. За четыре года до этого Маргарита родила от своего очередного любовника сына, окрещенного Анжем (Ангелом), и отдала его на воспитание в скромную провинциальную дворянскую семью. Впоследствии этот ребенок станет монахом, вступит в орден капуцинов и примет самое деятельное участие в заговоре, приведшем к гибели короля Генриха Четвертого, законного мужа его матери. История любит подобные причудливые переплетения судеб.
Все эти четыре года Маргарита провела в провинции в ужасающей нищете, вынужденная отдаваться повару за кусок хлеба или лакею - за какие-то услуги. Наконец, её вызволил из этого унизительного состояния маркиз де Каннильяк, который привез Маргариту в свой замок и превратил там в... хозяйку настоящего разбойничьего притона. Пророческими оказались слова старшего брата Маргариты Карла, сказанные им во время свадьбы сестры:
- Пойдет теперь моя Марго по рукам гугенотов всего королевства!