Впечатляло и другое. Стоило здесь, в Советском Союзе, художнику или писателю создать нечто, звучащее как вызов устоявшейся системе ценностей, или бросить жесткий упрек власти, как западные службисты брали этих людей в разработку в духе вышеупомянутых директив для ЦРУ. И Андропову, и Бобкову было ясно: Запад под знаменем свободы пытается создать в Советском Союзе пятую колонну. И для этого ищет людей разного толка: ученых и художников, интеллектуалов и фрондеров, профессионалов в чем-то и суетящихся дилетантов. Но обязательно недовольных, амбициозных, агрессивных, тщеславных, авантюрных, интригующих, одержимых, закомплексованных и даже искренне жаждущих помочь власти улучшить систему.
То был не массовый поиск, а штучный. Поштучно найденных Запад нежил, холил, лелеял, поддерживал любые их намерения, оформляя как борьбу за свободу или за права человека. Но сколько было при том пены и грязи! И на фоне этого вертепа, где каждый искал свои интересы, начала оформляться структура с ясными очертаниями – Пятое управление.
Бобков выстраивал основную конструкцию, уникальную в истории спецслужб. Каждый отдел – направление идеологической или политической безопасности.
1. Отдел по борьбе с идеологическими диверсиями среди творческой интеллигенции, в сфере культуры, в средствах массовой информации. Отделом велась контрразведывательная работа на каналах культурного обмена, работа по линии творческих союзов, учреждений культуры, научно-исследовательских институтов.
2. Отдел планирования и проведения контрразведывательных мероприятий совместно с разведкой против центров идеологических диверсий. В задачу отдела входили пресечение деятельности НТС, борьба с зарубежными антисоветскими организациями и идеологическими центрами (такими как радио «Свобода», организация «Международная амнистия»), агентурное проникновение в эти структуры, мониторинг их состояния, планов и действий. Отдел занимался разработкой антисоветских и националистических групп, активных антисоветчиков и националистов, занимался академиком А. Сахаровым, националистической организацией Васильева «Память», организаторами антисоветского подпольного бюллетеня «Хроника текущих событий».
3. Отдел противодействия идеологическим диверсиям в учебных заведениях, научных учреждениях, в институтах Академии наук, среди учащейся, студенческой и научной молодежи. Отдел вел контрразведывательную работу на каналах студенческого обмена по пресечению враждебной деятельности студенческой молодежи и профессорско-преподавательского состава.
4. Отдел контрразведывательной работы в среде религиозных, сионистских и сектантских элементов, против зарубежных религиозных центров.
5. Отдел по руководству подразделениями пятой службы в республиках и областях страны. В задачу отдела входили практическая помощь местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений; оперативный розыск авторов антисоветских анонимных документов и листовок; оперативная проверка сигналов по террору, помощь органам безопасности в борьбе с «местным» террором в областях и республиках. Это был самый многочисленный отдел, в его штате было около 60 человек: опытные розыскники, специалисты по взрывным устройствам, лингвисты, почерковеды.
6. Информационно-аналитический отдел (обобщение и анализ данных о деятельности противника в сфере идеологических диверсий; анализ настроений среди интеллигенции, молодежи, служителей культа; подготовка проблемных записок для руководства КГБ, в ЦК КПСС, в правительство; перспективное планирование).
7. Отдел, обеспечивающий проведение массовых мероприятий, в которых участвовали зарубежные граждане (фестивали, форумы, олимпиады).
8. Отдел по работе с радикальными и «экзотическими» организациями и явлениями (молодежные профашистские объединения; «мистические», оккультные кампании, карточные притоны; организации панков, рокеров и другие им подобные).
Бобков как начальник Управления лично курировал два отдела: тот, в чьем ведении была разработка антисоветских и националистических групп, активных диссидентов, и тот, что занимался предотвращением массовых антиобщественных проявлений и борьбой с террором. Такое внимание его к этим отделам в определенной мере говорило о приоритетах в деятельности Пятого управления.
Конечно, ни Андропов, ни Бобков тогда не оперировали понятием «социального контроля масс», вышедшим из-под пера французского социолога Г. Тарда и подхваченным американцами Э. Россом, P. Парком и Р. Лапьером, а потом Р. Мертоном, П. Селфом, К. Рицлером. Тард сформулировал, что социальный контроль – это контроль поведения индивидов в границах определенных общественных институтов, подчинение индивида социальной группе [39].
Американцы, как всегда, пошли дальше: они ввели понятие санкций, то есть воздействия на индивида в случае нарушения им групповых и общественных норм. Ну а санкции признавались физические и идеологические. Ученые со вкусом писали об идеологических: о манипулировании потребностями, настроениями, сознанием, поведением людей. Не углубляясь в мировую мысль (а наша тогда здесь и не дышала), Андропов и Бобков интуитивно, руководствуясь здравым смыслом, формировали принципы и формы социального контроля, соответствующие социализму. И тоже больше думали об идеологических, нежели физических санкциях.
Пройдут годы, и на Пятое управление навесят груду ярлыков и стереотипов: «жандармское», «сыскное», «грязное», «провокационное» и прочее, и прочее. Особенно постарался Дж. Бэррон со своей книжкой «КГБ». Но дельно звучало бы другое: управление социального контроля. Управление, где занимались мониторингом настроений, выявляли лидеров-организаторов антисоветских акций, влияли на них, на те настроения, что они создавали, на ползущее вослед этим настроениям сознание, разрушали антигосударственную оппозицию и долгими днями занимались лечением ранимых, а то и свихнувшихся душ – беседами, убеждением, увещеванием. Стоит посмотреть на перечисленные отделы Управления, как ясно просматривается попытка превратить спецслужбу в этакий социальный инструмент влияния на пассионарных людей, одержимых идеей раскачать страну, социальный инструмент, предупреждающий о грядущих опасностях для государства и нейтрализующий их.
Чем измерить профессионализм «пятой службы»?
Ф. Д. Бобков говорит: «И хотя даже среди наших сотрудников отношение к Пятому управлению было неоднозначным (некоторые называли сферу деятельности „пятерки“ „грязной работой“), тем не менее важность этого подразделения с каждым годом росла. Андропов уже через три месяца потребовал результатов. Самая сложная ситуация – это пресечение противоправной деятельности, арест. Во времена правления Хрущева, с 1953 по 1964 год по статье 58–10 (антисоветская деятельность) было осуждено свыше 10 тысяч граждан. А за период с 1965 по 1985 годы – около 800 человек (по статьям 70 и 190 УК), то есть за период существования Пятого управления КГБ».
Однажды журнал «Посев» произвел некий подсчет выступлений против советского режима в 1957–1985 годах, назвав их «Хроникой российского сопротивления».
1956–1957: «Союз патриотов России» в МГУ (группа Краснопевцева), группы Р. Пименова, М. Молостова, Н. Трофимова и других – распространение оппозиционных листовок, самиздатовских рукописей.
1956–1959: деятельность группы «Всероссийского НТС» З. Дивнича, Б. Оксюза и И. Ковальчука, начатая на Явасе и в Инте в 1950–1951 годах, затем в Иванове и Калинине (Твери); окончилась закрытым процессом в Москве.
Сентябрь 1959: волнения рабочих и комсомольцев в Темиртау.
1959: начало вольного чтения стихов в Москве у памятника Маяковскому. Появление рукописного журнала «Синтаксис».
7 сентября 1961: резко оппозиционное выступление генерала Григоренко, начальника кафедры Военной Академии, на партийной конференции Ленинского района Москвы.
1961: забастовки в Ленинграде на Кировском заводе и на «Электросиле».
2 июня 1962: рабочая демонстрация в Новочеркасске против повышения цен и снижения расценок. Последовавший расстрел демонстрации.
Лето 1963: волнения, забастовки и уличные демонстрации в Кривом Роге, Грозном, Краснодаре, Донецке, Муроме, Ярославле и в Москве на автозаводе имени Лихачева.
Со 2 февраля 1964 по февраль 1967: конспиративная деятельность Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа (ВСХСОН). К судебной ответственности в 1967 году были привлечены Б. Аверичкин, Е. Вагин, И. Огурцов, М. Садо и еще 17 членов организации, в которой состояло около 70 человек.
5 декабря 1965: открытая демонстрация из 200 человек в Москве под лозунгом «Уважайте собственную конституцию». Начало открытого правозащитного движения.
Весна 1966: протесты ученых и деятелей культуры против осуждения писателей Синявского и Даниэля. Составление сборника материалов процесса над ними, опубликованного за рубежом.
22 января 1968: демонстрация протеста против ареста Галанскова и Гинзбурга. Арест участников демонстрации и передача материалов об этом западным информационным агентствам для распространения радиостанциями, вещающими на СССР.
30 апреля 1968: выход в свет в самиздате первого номера правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий».
Июнь 1968: появление в самиздате «Размышлений о прогрессе, сосуществовании и интеллектуальной свободе» А. Д. Сахарова.
25 августа 1968: демонстрация на Красной площади семи диссидентов в знак протеста против советской оккупации Чехословакии.
Май 1969: создание Инициативной группы по защите гражданских прав в СССР: С. Ковалев, Н. Горбаневская, М. Джемилев, П. Якир, В. Красин, А. Краснов-Левитин, В. Борисов, Ю. Мальцев и другие.
6 июня 1969: демонстрация крымских татар в Москве.
1969: подпольная организация на Балтийском флоте; рабочие волнения в Киеве, Свердловске, Владимирской области.
Июнь 1970: начало движения за эмиграцию в Израиль.
8 октября 1970: Нобелевская премия А. И. Солженицыну и общественное движение в его поддержку.
4 ноября 1970: создание Комитета прав человека А. Д. Сахаровым, А. Н. Твердохлебовым и В. Н. Челидзе.
14 мая 1972: самосожжение 20-летнего рабочего Ромаса Каланты в Вильнюсе в знак протеста против преследований католической церкви. Кровавое подавление демонстрации во время его похорон.
1972: рабочие волнения в Днепропетровске и Днепродзержинске.
1973: публикация в Париже труда Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Автор выслан за границу 12 апреля 1974.
1973: рабочие волнения в Витебске.
Октябрь 1974: выставка неофициального искусства на Профсоюзной улице в Москве, разогнанная бульдозерами и водоструйными машинами.
9 октября 1975: Нобелевская премия мира академику Сахарову.
Осень 1975: восстание на большом противолодочном корабле «Сторожевой» (организатор восстания капитан III ранга В. М. Саблин был расстрелян).
С апреля по сентябрь 1976 в Ленинграде действует группа из 20 человек, возглавляемая Ю. Рыбаковым, Ю. Вознесенской, Н. Лесниченко, О. Волковым, распространяющая листовки и пишущая в городе лозунги: «КПСС – враг народа», «Свобода политзаключенным», один из лозунгов, длиной в 47 метров, появился на Петропавловской крепости.
13–15 мая 1976: в Москве, на Украине, в Литве, Грузии и Армении создаются группы по наблюдению за выполнением Хельсинкских соглашений.
30 декабря 1976: создание Христианского комитета защиты прав верующих в Москве (о. Глеб Якунин и другие).
Сентябрь 1977: массовая голодовка заключенных в пермских лагерях в знак протеста против произвола администрации.
5 января 1977: создание рабочей комиссии по вопросу об использовании психиатрии в политических целях.
1977: создание Свободного профсоюза трудящихся (Владимир Клебанов). После ареста его участников в 1978 году возникает Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (СМОТ), которое не оглашает имен своих участников. СМОТ при участии членов НТС издает информационные бюллетени о положении рабочих в России, Польше и других соцстранах. Они распространяются в России в рабочей среде и публикуются «Посевом», хотя контакты с Западом в это время блокируются КГБ.
1973–1985: «Высылка за борьбу завершает борьбу за высылку»: интенсивный выезд за границу как высланных, так и добровольных эмигрантов (главным образом по израильским и немецким визам) и невозвращенцев: артистов, спортсменов, работников разведывательных ведомств.
1981: рабочие волнения в Киеве, Тольятти, Орджоникидзе.
Чем измерить профессионализм «пятой службы» в деле предотвращения покушений на существующий строй? Под покушениями подразумевались и террористические выходки, и антигосударственная пропаганда, и, как изложено в уголовном кодексе того времени, распространение сведений, порочащих государственный строй и власть.
Теоретики политической безопасности говорили тогда о количестве выступлений, стихийных и организованных, об их соотношении, о количестве антисоветских групп и акций, устроенных ими, о количестве «высохших» и распавшихся организаций, об арестованных и не дошедших до ареста благодаря стараниям чекистов. Говорили об умении обеспечить прозрачность диссидентствующих групп и одновременно о способности спецслужбистов заблокировать их, чтобы акции подполья остались неизвестны и не будоражили общественное мнение. Ну и, конечно, не забывали и само общественное мнение – каков резонанс от деяний «революционеров» и в каких кругах.
Если на «посевовскую» хронику сопротивления глянуть сквозь критерии теоретиков, то преобладает одна тенденция: постепенное убывание стихийных выступлений и равномерное топтание организованных сопротивленцев. По данным Бобкова, за 20 лет, с 1965 по 1985 год, было осуждено около 800 человек. А по данным «Посева», за 28 лет их набралось около 400 человек. В обоих случаях это на страну, где население 280 миллионов человек. А многие из этих людей еще и кочевали из одной сопротивленческой группы в другую или состояли сразу в нескольких.
Но было «боевое» ядро из 35 человек, большей частью арестованных в 60–70-е годы. Дж. Бэррон, автор нашумевшей на Западе книги «КГБ», называет их поименно: Сусленский, Макаренко, Здебский, Горбаневская, Алтунян, Иоффе, Якимович, Левитан, Мороз, Убожко, Кудирка, Богач, Гершуни, Никитенко, Маркман, Новодворская, Величковский, Статкявичус, Михеев, Кекилова, Бартощук, Сейтмуратова, Буднис, Одабашев, Дремлюга. К ним же добавим Амальрика, Гинзбурга, Литвинова, Якира, Григоренко, Алексееву, Богораз, Великанову, Марченко, Ковалева.
Пик их борьбы – выпуск антисоветского бюллетеня и протестные действия: распространение нелегальных сочинений, передача их иностранным журналистам, заявления разного рода. Этими сочинениями и заявлениями предполагалось заразить общественное мнение.
Людмила Алексеева, активист диссидентских выступлений, историк, рассказывает: «Каркасом правозащитного движения стала сеть распространения самиздата. Самиздатские каналы послужили связующими звеньями для организационной работы. Они ветвятся невидимо и неслышно, как грибница, и так же, как грибница, прорываются то тут, то там на поверхность открытыми выступлениями. Существует искаженное представление сторонних людей, что этими открытыми выступлениями и исчерпывается все движение. Однако не выступления, а самиздатская и организационная поденщина поглощают основную массу энергии участников правозащитного движения. Размножение самиздата чудовищно трудоемко из-за несовершенства технических средств и из-за необходимости таиться. Правозащитникам удалось резко увеличить распространение самиздата, принципиально изменив этот процесс. Единичные случаи передачи рукописей на Запад они превратили в систему, отладили механизм «самиздат – тамиздат – самиздат» (Тамиздатом стали называть книги и брошюры, отпечатанные за рубежом и доставленные в СССР, тамиздат – продукция по линии ЦРУ, см. главу «Находящиеся на связи лица». – Э. М.). Произошли изменения в перепечатке самиздата на пишущих машинках. Наряду с прежними „кустарями“ к этому были подключены машинистки, труд которых оплачивался: была налажена продажа самиздатских произведений, на которые имелся спрос. Нашлись люди, посвятившие себя размножению и распространению самиздата… Обычно машинистки, которым самиздатчик дает печатать самиздат за деньги, его хорошие знакомые, но иной раз стремление расширить круг платных машинисток приводило к провалам: ознакомившись с содержанием заказанной работы, они относили рукопись в КГБ».