То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, есть нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть.
У недалеких и самолюбивых людей бывают моменты, когда сознание, что они несчастны, доставляет им некоторое удовольствие, и они даже кокетничают перед самими собой своими страданиями.
Умеренный либерализм: нужна собаке свобода, но всё-таки ее нужно на цепи держать.
Университет развивает все способности, в том числе – глупость.
Холостяки обыкновенно умирают сумасшедшими, женатые же умирают, не успев сойти с ума.
Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой.
Человек должен трудиться, работать в поте лица, кто бы он ни был, и в этом одном заключается смысл и цель его жизни, его счастье, его восторги.
Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в его жизни.
Человек – это то, во что он верит.
Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, тем он свободнее, тем большее удовольствие доставляет ему жизнь.
Честные не лгут, когда не нужно.
Честь нельзя отнять, ее можно потерять.
Я заметил, что, женившись, перестают быть любопытными.
ШЕЛГУНОВ Николай Васильевич
(04.12.1824—1891)
Русский публицист, литературный критик, революционер-демократ.
Родился в Петербурге в дворянской семье. В 1841 г. окончил Лесной институт. Служил в лесном Департаменте Министерства государственных имуществ. В конце 1850-х годов стал профессором Лесного института и автором многих трудов по лесоводству. Сблизившись с Чернышевским, сотрудничал в журналах «Современник», «Русское слово», «Век». Участвовал в революционном движении 1860-х. После арестов и ссылок с 1866 г. стал одним из ведущих сотрудников, а с 1880 г. – фактическим редактором журнала «Дело». Публиковал в журнале «Русская мысль» цикл статей «Очерки русской жизни». В области литературной критики отстаивал принципы реализма и гражданственности. Умер в Петербурге. Его похороны превратились в многотысячную антиправительственную демонстрацию, в которой впервые открыто участвовали рабочие социал-демократы.
Всё слабое постоянно укрывалось в заоблачный романтизм, мечтало о загробной жизни, в нравственном усовершенствовании лица видело единственный якорь спасения человечества от политических бедствий и противоречий, колебавших нетвердую мысль.
Всесторонняя жизнь – только общественная.
Гений вызывает удивление, но характер возбуждает уважение. Гениальные люди действуют на разум, люди с характером – на совесть. И если перед первыми благоговеют, то за вторыми идут.
Горячий характер – всегда дурной характер. Но чем человек стремительнее и горячей, тем он должен иметь больший навык к самообладанию.
Детство есть та великая пора жизни, когда кладется основание всему будущему нравственному человеку.
Долг основан на чувстве справедливости.
Долг тесно связан с правдивостью. Человек долга прежде всего правдив в своих словах и действиях. Он говорит и делает только то, что до\'лжно, как до\'лжно и когда до\'лжно.
Если в человеке сформировался цельный характер, то его слово никогда не разойдется с его поведением, а в этом только и заключается сущность правды.
Жизнь есть счастье только тогда, когда человек может вполне и свободно пользоваться своими силами в расширяющемся направлении, и самая полная и всесторонняя жизнь есть самая счастливая жизнь. А всесторонняя жизнь – только общественная.
Жить – значит действовать с энергией; жизнь – борьба, в которой надо бороться храбро и честно.
Задача сближения с народом состоит не в том, чтобы господину сделаться мужиком, а напротив, чтобы каждый мужик сделался господином.
Злой человек всегда безрассуден так же, как безрассудный всегда зол. Это две парные способности, и лишение одной парализует другую.
Истинная вежливость неразлучна с уважением личности другого и без нее невозможна.
Истинно цельный и надежный человек – чье чувство находится в полной гармонии с его умом; про кого можно сказать, что со светлым умом он соединяет правдивое сердце.
Как ни справедливо, что мнение одного умного человека стоит мнения тысячи дураков, но чтобы дурак дорожил мнением умного, сделайте сначала его самого умным.
Книги – то наследие веков, в котором выразилась память человечества.
Лживость заключается и в умалчивании или в преувеличивании, и в утаивании или искажении истины, в притворном согласии с чужим мнением, в обещаниях или в намеках на обещания, которые мы не имеем намерения выполнить, в нерешимости сказать правду, когда сказать ее требует долг.
Любовь – одна из тех величайших сил, которые сильного человека двигают на великое, а дряблых людей приводят только к идеальным канарейкам.
Люди выказывают свое неуважение к другим разными способами, например небрежностью в одежде, неопрятностью, дурными привычками, и всё это будет невежливостью.
Манеры до некоторой степени указывают на характер человека и служат внешней оболочкой его внутренней природы.
Многие невежливы не потому, что они хотят быть такими, а потому, что не умеют лучше поступать; многие кажутся жесткими, сосредоточенными и гордыми, тогда как, в сущности, они только застенчивы.
Молодость с ее благородным энтузиазмом, с ее смутными стремлениями к честному, справедливому, к общественной правде есть одна из величайших сил прогресса.
Мужество идет обыкновенно рядом с мягкостью характера, и мужественный человек более других способен на великодушие.
Настоящая и лучшая вежливость та, которая основана на искренности. Она должна быть внушена сердцем, должна быть полна добродушия и проявляться в готовности способствовать счастью ближнего.
Наш героизм спотыкается не в подвигах военной доблести, а только в подвигах мужества гражданского.
Правдивость вовсе не мужество, и, чтобы быть правдивым, не нужно быть героем. Выработайте в себе убеждение, и вы не станете говорить «нет», когда «да», и «да», когда «нет».
Сама добродетель может оскорблять, если она соединяется с отталкивающими манерами.
Скука есть пустота души.
Счастье создается из отдельных удовлетворений наших стремлений и желаний; оно, как цветы, которые мы встречаем и собираем, рассеяно по пути жизни. Но как каждый идет своей дорогой, то и цветы он собирает только те, которые растут на его дороге. Поэтому у каждого свое счастье.
Только честное воодушевление, только честная страсть создает человеческое величие. Где эта страсть подавлена, не ищите ни человека, ни гражданина.
Убеждение есть умственная целостность, комплекс полной души с точным, определенным резонансом. Убеждение есть нечто законченное, неподатливое, твердое, неизменное.
Характер формируется борьбой, а человек создается препятствиями.
Человек, не осмеливающийся иметь свое суждение, есть трус, тот, кто не хочет его иметь, – лентяй, а тот, кто иметь его не способен, – дурак.
Чем человек стремительнее и горячей, тем он должен иметь больший навык к самообладанию.
Чувства – цвет мысли. Без них наши мысли – сухие, безжизненные контуры, но не картины.
Язык мудрого – в сердце, сердце глупого – на языке.
ШЕСТОВ Лев Исаакович
(Иегуда Лейб Шварцман)
(31.01/12.02.1866–19.11.1938)
Философ-экзистенциалист, литератор.
Родился в Киеве в семье богатого фабриканта. В 1889 г. окончил юридический факультет Киевского университета. В 1895 г. написал три статьи на философско-литературные темы, но две из них были не приняты к изданию, а третья так искажена при публикации, что автор ее не узнал. Из-за сильного переутомления, вызванного напряженной работой, заболел и был вынужден провести 1896–97 гг. на лечении за границей, преимущественно в Швейцарии, где и жил вплоть до 1914 г. В 1898 г. выпустил первую книгу «Шекспир и его критик Брандес», в 1903 г. – «Достоевский и Ницше. Философия трагедии». В 1914 г. в Москве опубликовал несколько религиозно-философских статей, в том числе «Афоризмы». После революции, которую он не принял, на протяжении двух лет жил в Киеве, откуда в 1920 г. эмигрировал сначала в Берлин, где сразу же издал книгу «Что такое большевизм?», характеризующую новый правящий строй России как деспотичный и обманывающий народ, а потом в Париж. В 1921–39 гг. написал множество статей, книги «Власть ключей» (1923), «Скованный Парменид» (1932), прочитал в Сорбонне курсы лекций «Религиозно-философские идеи Толстого и Достоевского», «Русская философская мысль», «Достоевский и Кьеркегор». Умер в Париже. Уже после смерти философа был опубликован еще ряд его работ: «Кьеркегор и экзистенциальная философия» (1939), «Афины и Иерусалим» (1951), «Умозрение и откровение» (1964), «Только верой» (1968). Л. Шестов считается мастером философского парадокса и афоризма, а едкая критика академического мышления, граничащая с сатирой, снискали ему известность на западе и отклики таких мыслителей, как А. Камю, Д. Лоренс и др.
Быть непоправимо несчастным – постыдно.
Великие лишения и великие иллюзии до такой степени меняют природу человека, что казавшееся невозможным становится возможным и недостижимое – достижимым.
Вернейшее средство освободиться от надоевших истин – это перестать платить обычную дань уважения и благоговения и начать обращаться с ними запросто, даже с оттенком фамильярности и презрения.
Вообще гений, вопреки общераспространенному предрассудку, самое бестолковое, а потому и самое беспокойное существо. Чтобы испытать наслаждение от трагедии, нужно ее видеть только со сцены.
Главная прелесть лучшего в его трудной достижимости.
Горе тому, кто вздумал бы на земле осуществлять идеал справедливости.
Действительная опасность никогда не устранялась словами и теориями.
Европа давным-давно забыла о чудесах: она дальше идеалов не шла; это у нас в России до сих пор продолжают смешивать чудеса с идеалами.
Единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода.
Есть достаточно оснований к тому, чтобы недоверчиво относиться к жизни. Она столько раз обманывала нас в самых заветных ожиданиях наших.
Задача философии – научить человека жить в неизвестности, того человека, который больше всего боится неизвестности и прячется от нее за разными догматами.
Задача философии не успокаивать, а смущать людей.
Когда приходит настоящая нужда, глупый человек становится умным.
Когда человек замечает в себе какой-нибудь недостаток, от которого он никакими способами не может избавиться, ему ничего больше не остается, как объявить недостаток качеством.
Личная трагедия есть единственный путь к осмысленности существования.
Лучший и убедительнейший способ доказательства – начать свои рассуждения с безобидных, всеми принятых рассуждений.
Люди ужасно экономные и жадные существа. Им хочется побольше знать и покупать свои знания возможно дешевле.
Люди часто начинают стремиться к великим целям, когда чувствуют, что им не по силам маленькие задачи. И не всегда безрезультатно.
Мудрецы не больше знают, чем глупцы, – у них только больше храбрости и самоуверенности.
Мы живем в царстве призраков и боимся больше всего на свете хоть чем-нибудь нарушить торжественную гармонию завороженного царства.
На самом деле творец обыкновенно испытывает одни огорчения.
Негодованием можно на время подавить какие угодно запросы человеческой души.
Ненависть не разбирает средств.
Нет более противного и отталкивающего зрелища, как зрелище человека, вообразившего, что он всё понял и на всё умеет дать ответ.
Новые мысли, даже собственные, не скоро завоевывают наши симпатии. Нужно сперва привыкнуть к ним.
Нравственные люди – самые мстительные люди.
Образованным, много читающим людям нужно постоянно иметь в виду, что литература – это одно дело, а жизнь – другое.
Объясненный поэт – всё равно что увядший цветок: нет красок, нет аромата – место ему в сорной куче.
Очень оригинальный человек часто бывает банальным писателем, и наоборот.
Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова – особое, очень трудное дело, целое искусство.
Судьба охотнее всего смеется над идеалами и пророчествами смертных – и, нужно думать, в этом сказывается ее великая мудрость.
Творцы великих идей относятся очень пренебрежительно к своим творениям и мало заботятся об их судьбе в мире.
Тем, что для нас важно и нужно, чем мы дорожим и действительно любим, мы редко хвастаем.
Человек настолько консервативное существо, что всякая перемена, даже перемена к лучшему, пугает его.
Человек часто хочет, но не может.
Человеческие истины только и годны, что для служебных целей.
Читатель существует для писателя.
Чтобы сделать невозможное, нужно прежде всего отказаться от рутинных приемов.
Чтобы увидеть, нужно всем существом своим захотеть посмотреть.