Вот поэтому я и пришёл сюда не только, чтобы произнести речь, а для того, чтобы представить некоторые полемические тези-
671 октябрь 1959 года
сы и, естественно, призвать к дискуссии, какой бы острой и эмоциональной она ни была, но всегда идущей на пользу демократическому строю. К объяснению всех фактов, к анализу того, что происходит в стране, и к анализу того, что произошло в других странах с людьми, занимавшими некогда позиции, подобные тем, которые занимают сегодня некоторые студенческие группы.
И в заключение, напоминание студентам, интересующимся этими проблемами университетской реформы: изучайте будущую жизнь, будущую, но уже и прошедшую; жизнь с того момента, когда началась реформа восемнадцатого года, и до настоящего времени; изучите жизнь каждого из деятелей той реформы. Уверяю вас, что это интересно.
Вот и всё.
Журнал «МатЫ», 15 октября 1968 г.
с. 69
Роль Университета в экономическом развитии Кубы
выступление в Гаванском университете, 2 марта 1960 года
Мои дорогие товарищи!
Прежде чем приступить к теме нашей сегодняшней беседы, я хотел бы предостеречь вас от слишком большого доверия к словам господина Наранхо. Позвольте мне остаться тем, кем я на самом деле являюсь,— скромным революционером и студентом первого курса...{аплодисменты). Я—студент первого курса по специальности «финансы» Университета Революции. (Аплодисменты.)
Просто я пришёл побеседовать с вами, используя это немного туманное звание революционера и роднящее меня с вами общее звание студента.
Я думал, что беседа эта могла бы быть более непринуждённой, с вопросами и ответами и даже с дискуссией, однако особые её условия — трансляция на всю страну, участие телевидения и т.д. — принуждают к большей упорядоченности в изложении темы, которую я хотел бы развить. Темы, которая заботит меня персонально и, думаю, является предметом озабоченности многих из вас.
Она могла бы быть озаглавлена примерно так: «Роль Университета в экономическом развитии Кубы»—поскольку мы вступаем в новый этап экономического переустройства.
Мы добились всех необходимых характеристик политического устройства страны, позволяющих начать эту экономическую реформу—и мы сделали первый её шаг, изменив структуру землевладения в нашей стране. Иначе говоря, мы начали с того, с чего должны начинаться процессы экономического развития,— с аграрной реформы.
Но для того чтобы знать, каким должен быть этот процесс, нам необходимо самоопределиться в историческом и экономическом плане. Если мы находимся в самом начале процесса развития, это значит, что наша экономика не является развитой, или, иными словами, мы являемся страной слаборазвитой, недоразвитой, полуколониальной, полуиндустриальной (как хотелось бы оптимистам) —можете назвать её как хотите, но в любом случае мы должны основательно изучить, каковы же характерные черты того состояния, которое превратило нас в слаборазвитую страну. И найти средства, которые позволят нам выйти из этой ситуации.
Конечно, одна из первых характеристик слаборазвитой страны—это отсутствие промышленности, зависимость от поставок необходимых промышленных товаров из-за рубежа. И Куба по этому первому критерию точно соответствует понятию слаборазвитое™. Почему же на протяжении целого ряда лет Куба, будучи в полном смысле слова полуколониальной страной, выглядела процветающей? Просто потому что исключительные климатические условия Кубы и ускоренное развитие одной-единственной отрасли промышленности—сахарной позволили нам конкурировать на мировом рынке, обладая необходимым уровнем производительности труда в этой единственной отрасли, в производстве сахара.
Североамериканские капиталы, нарушившие ими же самими установленные законы, дали импульс развитию этой отрасли. Дело в том, что ещё в эпоху североамериканского правления на Кубе0 был издан закон, который запрещал североамериканцам владеть землями на острове. Такова была буква закона который, однако, был быстро нарушен; декрет Сангили, запрещавший иностранцам иметь землю на Кубе, не был претворён в жизнь — и мало-помалу они стали собственниками сахарных латифундий и создали эту мощную отрасль производства: более 160 сентралей, дававших до 6 млн. тонн сахара в год—и с производительностью, делавшей их продукцию конкурентоспособной на мировом рынке. Но они озаботились —и весьма—и тем, чтобы Куба сохранила и другую характеристику полуколониальной страны, чтобы она оставалась монопроизводителем, зависела исключительно от одного продукта для получения валютных средств, на которые приобретались все необходимые товары потребления на зарубежных рынках.
При этом нам сделали видимость подарка в виде высоких цен на сахар—с одной стороны, и низких пошлин на товары, произведённые и ввозимые североамериканцами,—с другой. Это последнее сделало невозможной конкуренцию аналогичных товаров, произведённых в какой-либо иной стране (кроме США), в том числе и тех, которые производились на самой Кубе. Так втолкнули нас в «свободную экономику, действующую исключительно в рамках закона спроса и предложения».
1) Т.е. в 1899-1903 гг.
701 роль Университета в экономическом развитии Кубы
Эта столь четко выраженная экономическая зависимость с первых же лет провозглашения национального суверенитета обернулась почти абсолютной зависимостью политической, сохранившейся и после отмены «поправки Платта»1. Эта политическая ситуация была ликвидирована первого января 1959 года, и немедленно возникли первые трения и трудности с «северным гигантом». Эти разногласия являются логичными, если одна из стран, привыкших к своему привилегированному положению, вдруг обнаружила, что эта маленькая карибская «колония» позволила себе разговаривать на том единственном языке, на котором может говорить Революция,—на языке равноправия участников диалога.
Сначала на карикатурах огромный Дядя Сэм смотрел с ухмылкой и удивлением на маленького бородатого карлика, который хочет пнуть его по ногам, потому что не достаёт выше—из-за роста. (Апло-дисменты). Затем бородатый карлик внезапно вырастал до достижения пропорций, одинаковых с североамериканскими, и появлялся на пикнике обладателей денег Америки в своём настоящем облике. И каждый раз, когда наш народ (аплодисменты) ... стремится выразить своё неудовлетворение и своё несогласие с грабежом, поднимается дорогое для нас знамя с портретом Фиделя Кастро. (Аплодисменты) ...
Итак, поскольку речь идёт о политической проекции, мы доросли до самого высокого уровня в нашей, не освобождённой пока Америке. Мы совершенно бесспорно—нравится это или не нравится большим странам Америки (аплодисменты) —являемся лидерами народа. Для могущественных хозяев мы представляем собой всё, что есть абсурдного, негативного, непочтительного и беспокойного в Америке; всё то, что они презирают; но с другой стороны, для огромной массы американского народа, для того, который живёт южнее Рио-Браво, мы представляем собой всё благородное... (аплодисменты), всё искреннее и борющееся, что есть у этих народов, пренебрежительно именуемых «метисами». Но мы отлично знаем, что наше политическое развитие намного перегнало развитие экономическое— поэтому-то и могут оказаться эффективными попытки экономической агрессии, планируемые палатой представителей США, ибо мы по-прежнему зависим от одного продукта и одного рынка. И когда мы изо всех сил боремся, чтобы освободиться от этой зависимости, и
1) Т.е. после 1934 г.
711 март 1960 года ю. ;31
подписываем соглашение о поставке миллиона тонн сахара в Союз Советских Социалистических Республик и о предоставлении им кредита в сто миллионов долларов (или песо), вскакивают носители колониального духа и сеют замешательство, пытаясь доказать, что, продавая сахар другой стране, мы попадаем в рабство. И им не приходит в голову помолчать и подумать о том, сколько рабства означали и означают для народа Кубы те три миллиона тонн сахара, которые мы год за годом продавали по предположительно преференциальным ценам «гиганту Севера».
Сейчас мы должны развивать экономическую борьбу за диверсификацию наших рынков и диверсификацию нашего производства —и политическую борьбу за просвещение народа, чтобы в любой момент суметь объяснить ему, для чего же кубинская революция стала искать новые рынки. Чтобы суметь показать—анализируя историю с обсуждением новых законов в палате представителей США— исторические корни и мотивы того, почему мы должны принять превентивные меры против раскручивающейся агрессии и должны попытаться с максимальной быстротой освободить наши сахарные поставки для их выхода на новые рынки.
Но я не пришёл сюда только для того, чтобы говорить о сахаре. Я предпочел бы вообще не говорить о нем, потому что мы стремимся к тому, чтобы сахар стал лишь одним из многих и многих кубинских продуктов, производимых для обмена на всех рынках мира кубинскими руками и на кубинских заводах. (Аплодисменты). И вот здесь-то, на этом уровне приобретает всю свою значимость, всю свою реальную важность вопрос о роли техники и культуры в экономическом развитии страны. Другими словами—роль наших образовательных центров в будущем развитии нашей страны.
Я не думаю, что именно уровень образованности определяет модель страны, и мы даже доказали в своё время, что это не так, когда наша необразованная Повстанческая армия успешно сломила столько препятствий и предрассудков. Но не верно и то, что экономический процесс сам по себе придаст образованию—лишь благодаря эффекту экономической трансформации — качества, необходимые для развития страны. Образование и экономическое развитие находятся в постоянном взаимодействии, обусловливая друг друга. И если мы смогли полностью изменить национальную панораму на уровне экономики, то структура высшего образования в стране остаётся прежней. Проблема эта уже начинает стучаться в двери практики—
| роль Университета в экономическом развитии Кубы
такие, например, как двери Национального института аграрной реформы.
Мы одним росчерком пера освободили нашу нефтяную промышленность, превратив её в кубинскую (аплодисменты); мы сделали основополагающий шаг для освобождения нашей горной промышленности и превращения её в кубинскую. (Аплодисменты). Мы начали процесс ускоренного развития шести наиважнейших и базовых отраслей промышленности, таких как: тяжёлая химия, органическая химия (от углеводородов до сахарного тростника), горная промышленность, топливная промышленность, металлургия в целом и чёрная металлургия в особенности, а также производство продукции, от которой зависит интенсивное развитие нашего сельского хозяйства. Однако мы столкнулись с печальной реальностью: та подготовка, которую дают университеты страны, не соответствует новым потребностям Революции—ни по ориентации, ни по пропорциям и количеству выпускников.
Накануне, несколько дней назад, товарищ Кеведо спросил меня в своём письме о моём мнении насчёт того, нужно или не нужно иметь Школу Экономистов в Гаванском Университете. И когда для ответа на этот вопрос нам не осталось ничего другого, как запросить помощи экономистов, работающих в данный момент в плановых органах государства, ответ этот возник сразу же и в форме, граничащей с агрессивной. Это надо же: в ситуации, когда у нас нет других специалистов по экономике, кроме чилийцев, мексиканцев, аргентинцев, венесуэльцев, присланных из CEPAL или INRA, и когда даже наш министр экономики получил образование в иностранном университете, ответ на вопрос о том, существует или нет необходимость в Школе Экономистов, очевиден: нужда эта огромна. И в квалифицированных преподавателях вообще, и особенно в преподавателях, способных истолковать и объяснить ритм и направление развития нашей экономики, что равнозначно ритму и развитию нашей Революции.
Это лишь один из примеров, однако существует такая же нужда в инженерах-горняках, в инженерах-нефтяниках, в тех, кто может работать в контактах с инженерами-химиками, которые знают своё дело, которые работают в основных отраслях химической науки; в каждой из этих шести основных отраслей нашей индустрии, где правительство должно дать импульс, новый тонус и сверхдинамику развитию, нам недостаёт исполнителей, каковыми являются
731 март 1960 года
техники. И заметьте, что я даже не говорю о технике-революционере, что было бы идеальным,—просто о технике любой категории и любого склада ума, какой бы ни была его идеологическая ограниченность, пережитки прошлого в его сознании. Ведь сегодня даже таких техников «без прилагательных»—подобия размягчённого асфальта на пути Революции—мы всё едино не имеем.
И ещё одно: в то время, когда студентам любого типа необходимо дать максимум возможностей для того, чтобы они могли исполнить свой долг и дойти до финала своего пути в высшем образовании, мы столкнулись с тем, что простой перевод студента из Сайта Клары в Гавану приводит к перерыву в цикле обучения. Потому что в этой маленькой стране три университета до сих пор не договорились о составлении по меньшей мере общих программ.
И если правительство делает важные шаги, хорошо зная, куда они ведут, и весь народ эти шаги поддерживает, и вы проходите военную подготовку, чтобы уметь защитить своими телами и своей кровью Революцию, которая сегодня является гордостью Америки, почему же ваш университет не может идти вместе с другими университетами по общей дороге и в общем ритме с революционным правительством? (Аплодисменты).
Я не хочу, чтобы мой приезд спровоцировал полемику перед лицом телевизионных камер; хочу просто обратить на это ваше внимание; чтобы вы подумали ещё раз: не может быть двойственности принципов и не может быть у студенческой молодежи двойственности критериев. Тот, кто готов отдать свою жизнь для защиты Революции, должен присоединиться и к действиям Революции. (Аплодисменты) . И гораздо проще, что бы об этом ни говорили, гораздо легче приспособиться к определённым нормам, чем отдать жизнь за идеал.
Именно поэтому Университет приобрёл на данный момент особенную важность, но при этом превращается в определённой мере—несмотря на то, что состоит из отдельных индивидов, в большинстве своём поддерживающих наше правительство—в потенциальный фактор торможения Революции. Сегодня вы этого не боитесь, сегодня вы всё видите в розовом цвете, но придёт — рано или поздно—день, когда отсутствие технических специалистов решительно помешает становлению нашей промышленности и его придётся отсрочить на два, три, пять или кто знает сколько лет. И именно в этот момент можно будет увидеть, насколько важен был этот
741 роль Университета в экономическом развитии Кубы
фактор отставания высшего образования, которое не смогло подняться на уровень, требуемый Революцией. Революцией, которая есть— народ.
Но неизбежно ли это, фатально ли то, что университеты должны превратиться в фактор отставания, то есть почти что в очаги контрреволюции? Со всей силой моей революционной убеждённости я отказываюсь верить в это, потому что единственное, что в этом случае нужно, абсолютно единственное—это координация. Ничего большего, чем это словечко, которое стало центром устремлений всех зависимых от правительства учреждений и которое должно быть также в центре внимания товарищей студентов. Координация между студентами университета Гаваны и учащимися университетов Лас-Вильяса и Ориенте. Координация программ обучения этих трёх университетов и программ обучения среднеобразовательных колледжей и институтов, которые питают своими выпускниками аудитории университетов. Координация между всеми этими учебными заведениями и Революционным правительством. Координация, необходимая для того, чтобы студенты знали, что согласно планам в определённый момент будущего правительству будут необходимы, скажем, сто инженеров-химиков—и что будут приняты меры, необходимые для того, чтобы приспособить всю структуру образования к тому, чтобы этих будущих химиков обучить... Координация—для того, чтобы не было переизбытка моих коллег—медиков, которые прозябают на своих бюрократических должностях, не выполняя великой социальной функции работника медицины и посвящая себя одной только борьбе за устройство своей личной жизни. Координация—для того, чтобы традиционные профессии, именуемые гуманитарными, сократили свой набор до того числа специалистов, которое действительно необходимо для культурного развития страны, и чтобы студенческие массы повернулись к новым профессиям, которых требует непрерывное развитие техники и чей недобор сегодня со всей силой скажется в дне завтрашнем.